Воентеты - русские и французские. Часть 1.
Продолжаю публиковать главы из книги Анатолия Анатольевича Дёмина, Ходынка: взлетная полоса русской авиации. Сегодня вашему вниманию представляется двадцать первая глава этой книги: Воентеты - русские и французские. Часть 1.
О мужестве и мастерстве русских летчиков в годы первой мировой войны написано немало - и у нас, и за рубежом, где многие из них вынужденно оказались после 1917 г. Там они до конца жизни с гордостью носили звание «русского военного летчика». Как уже отмечалось, квалификацию «военлета» перед войной присваивали после сдачи особого пилотского экзамена. Но многие авиашколы, срочно готовившие летчиков для фронта, в годы войны приемом таких экзаменов не занимались. В итоге многим фронтовым летчикам звание «военный летчик» (всегда указываемое в документах) присваивалось официально царским указом как награда за боевые подвиги. По положению о звании «военного летчика», в военное время его присваивали лишь после 50 час боевого налета.
Таким образом стали «военлетами» москвичи А.В.Квасников2 и А.М.Черему- хин, которого представили к званию «военлет» уже через месяц после прибытия на фронт в 4-й Сибирский као и после 10 боевых вылетов на разведку. Весной 1916 г. в отряде оставались лишь два летчика - командир отряда поручик В.Пестов3 и Черемухин. Наблюдателей было четыре, а самолетов три. В этой ситуации летчикам приходилось ежедневно делать по крайней мере два вылета, меняя наблюдателей.
Боевые вылеты не отличались разнообразием, первый прапорщик Черемухин совершил уже через неделю после прибытия в отряд, корректируя артиллерийскую стрельбу и фотографируя позиции противника с высоты 2200 м. Выполнение боевой задачи представляло значительные трудности: в зоне артобстрела нужно было летать кругами в течение 2-3 часов, при этом корректировку стрельбы осуществляли маневрированием самолета, так как радио отсутствовало. В рапорте летчик честно доложил, что «операция по корректированию не могла бьггь проведена с желательной точностью ввиду малого опыта корректировавших», хотя командир батареи посчитал результаты «вполне удовлетворительными». Он отметил, что «по аппарату Черемухина немцами было выпущено более 200 бризантных и шрапнельных снарядов. При этом задача по фотографированию была выполнена полностью».
Воевавший в 25-м као выпускник авиашколы МОВ Шатерников, по службе нередко бывавший в 4-м Сибирском као, вспоминал: «Самым неприятным, тяжелым были полеты на фотографирование позиций противника... Исключалась возможность маневра - надо было лететь на одной высоте, а главное, над определенными пунктами, помеченными на карте, не уклоняясь в сторону.» В мае-июле 1916 г. Шатерников совершил в районе Молодечно шесть вылетов на разведку и корректировку артстрельбы продолжительностью 2,5-3 час, один из них 5 июля фактически превратился в воздушный бой с немецким «Альбатросом». Экипаж Черемухина в полете 2 мая 1916 г., фотографируя неприятельское расположение, «висел» над ним 3,5 час на высоте 2800 м. В пятом полете они впервые встретили в воздухе противника: «На шестом круге заметили над собой немецкий аэроплан, по которому было выпущено шесть очередей из пулемета, после чего он направился к своим позициям».5 Одновременно «Вуазен» обстреляли с земли, летчики насчитали более 80 снарядов. В восьмом полете «по самолету было выпущено до 100 снарядов, из них большинство бризантных». Таких полетов на корректировку, разведку и фотографирование Черемухин в мае 1916 г. совершил 13 с общим налетом более 25 час.
Однако ходатайство командира отряда о присвоении Черемухину звания «воеи- лет», поддержанное начальником штаба XX корпуса князем Кропоткиным, отмечав- шим, что летчик «в течение месяца совершил ряд смелых разведок в тылу расположения противника... сделал ценные снимки передовых и тыловых укреплении против всего фронта корпуса (свыше 200 верст). Все поставленные задачи выполнялись им всегда с полной готовностью, невзирая на состояние погоды и сильный огонь противника. Во время одной из разведок... атаковал и принудил уйти германский «Альбатрос»... По своей боевой работе прапорщик Черемухин заявил себя вполне подготовленным и отважным летчиком»6, - удовлетворено не было, хотя именно с этого момента в документах отряда перед фамилией Черемухина значилось «военлет».
Вожделенное «квалификационное» звание «Государь Император Всемилостивейше соизволил... пожаловать» прапорщику А.М.Черемухину «за самоотверженную боевую работу в течение настоящей войны...» только 17 декабря 1916 г., когда боевой налет значительно превысил требуемые 50 часов, а командир отряда В.Пестов в рапорте предусмотрительно указал номер циркуляра, по которому положено присвоение этого звания. Свое еще более весомое ходатайство в Ставку направил и Вели- кий князь. За полгода до этого, 19 июля 1916 г., «военлет.» Черемухин получил свой первый боевой орден Св. Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость». Его носили на рукояти шашки или кортика вместе с привязанным к оружию темляком - красно-желтой лентой, и в шутку Шатерников называл орден «Анной на кортике».
Менее чем через две недели состоялся групповой бой авиаотряда, в котором экипаж Черемухина особо отличился. Бой широко обсуждали в отряде, авиадивизионе и в штабе армии. По донесению командира отряда, «ранним утром 30 июля на разведку и фотографирование трех линий противника поднялись 3 аппарата. Летели летчики Пестов, Леймер и Черемухин со своими наблюдателями. Когда отряд стал поворачивать на позицию, немецкий «Альбатрос» завязал бой с самолетом командира, но, увидя приближение другого «Вуазена» - прапорщика Черемухина, шедшего на помощь командиру, обстреливая немецкий аппарат, тот быстро повернул и ушел на запад... Аппарат летчика Леймера, следовавший за аппаратом прапорщика Черемухина, был атакован аппаратом типа истребитель. Прапорщик Черемухин с наблюдателем готовились начать фотографировать, но, заметив крайне тяжелое положение аппарата Леймера, повернули, круто снижаясь к немецкому истребителю до 800 метров, заставили своим огнем немецкий аппарат быстро удалиться на запад». 1 Сам Черемухин об этом боевом вылете (23-м по счету, наблюдатель - подпоручик Бырка) рапортовал более чем лаконично: «Задание выполнено частично. Аппарат выдержал два боя с аппаратом противника».
25 августа Черемухина вызвали к Великому князю за новым назначением. Тот написал в УВВФ: «Если окажется возможным, не откажите предоставить на зимний период военному летчику 4-го Сибирского авиаотряда прапорщику Черемухину должность инструктора в одной ив авиашкол южного района, а при возможности в Москве. Прапорщик Черемухин известен мне как прекрасный боевой летчик, имеющий уже некоторую практику по обучению полетам».
Но на Ходынку летчик не попал, 20 декабря его откомандировали в Севастополь, где он, «используя имеющийся опыт», окало двух месяцев летал инструктором, и одновременно сам переучился с разведчиков на истребители. С февраля 1917 г. на фронте он попеременно летал на «Вуазене» или «Фармане• на разведку, арткорректировку и фотографирование, или на истребителе «Нъюпор-Х*, реже
на «Нъюпоре-XXI» («Вебе») на сопровождение корректировщиков. Нередко в один день на разных типах самолетов приходилось делать по два-три вылета.
Всего в 1916-1917 гг. А.М.Черемухин совершил 140 боевых вылетов общей продолжительностью более 200 часов. За боевые заслуги вслед за «Анной на кортике» в 1916 г. последовали ордена Св.Станислава 3-й и 2-й ст. с мечами и бантом, затем еще одна Анна 3-й ст. с мечами и бантом. В следующем году «за разведку и бои с неприятелем» на груди летчика появились ордена Св.Анны 2-й ст. с мечами и Св.Владимира 4-й ст. с мечами и бантом. За успешные полеты в 1916 г. на «Вуа- зене» французской постройки (№ 1122) в мае 1917 г. его наградили «Военным крестом» Франции, по статуту вручаемым «За личную отвагу, принесшую успех». После последнего награждения летчик совершил еще 47 боевых вылетов, за них полагались и другие награды.... Однако утверждение, что Черемухин стал полным Георгиевским кавалером, архивными данными не подтверждается, нет там сведений и о награждении его Георгиевским оружием. Сам Алексей Михайлович, впоследствии выдающийся ученый-авнаконструктор, до своей смерти в 1958 г. проработавший в ЦАГИ, вспоминал, что был в 1917 г. представлен к Георгиевскому оружию, но не успел его получить в стремительно надвигавшемся политическом хаосе.
При всем этом нельзя утверждать, что прапорщик А.М.Черемухин был наиболее выдающимся или особо заслуженным боевым летчиком. Таких как он, в воздушном флоте России было немало, в том числе и выпускников Московской школы, или немало полетавших на Ходынке, в том числе и военных летчиков стран-союзников.
Первый выпускник авиашколы МОВ В.А.Юнгмейстер, командуя Гренадерским као, находился в Действующей армии с 4 августа 1914 г. В середине октября его на месяц командировали в Петроград за новыми самолетами. Вскоре после возвращения капитан Юнгмейстер стал начальником Авиационной группы при штабе 4-й армии. Но и в новой высокой должности Юнгмейстер не перестал быть боевым летчиком. Если за август-октябрь 1914 г. он сделал 17 успешных боевых вылетов, то с ноября по февраль 1915 г. - еще 14 (общий налет - 41 час 23 мин.).
Авиационным соединением он руководил чуть больше двух месяцев. 18 февраля НАЯцук телеграфировал в УВВФ из Гродно: «В моем присутствии на аэродроме при крутом взлете [на] вираже [с] высоты 20 м упал на Моране Ж начальник Гренадерского отряда капитан Юнгмейстер. По освидетельствованию в госпитале, оказался перелом правой ноги у бедра. Общее состояние не внушает опасения».
Расследовав причины аварии и опросив летчиков, механиков и самого пострадавшего, Яцук доложил, что «капитан Юнгмейстер... хорошо помнит, что взлетев начал делать поворот и в этот момент потерял сознание и опомнился лишь после падения. До полета около 3-х дней чувствовал себя плохо.»
С учетом того, что сам Яцук «видел как аппарат с момента начала виража как будто перестал бьггь управляемым и, что накануне на вокзале капитан Юнгмейстер жаловался мне, что чувствует себя плохо и у него болит голова...», он сделал вывод, «что падение не имело причиной неисправность аппарата или состояние погоды, а произошло вследствие потери находившимся в болезненном состоянии вследствие переутомления или иных причин, летчиком сознания.»11 Разбитые «Моран-G» № 293 и мотор «Гном» 80НР № 10077/10066 списали, акт о поломке включал 25 пунктов по самолету и 11 - по мотору. Юнгмейстера 2 апреля отправили в Петроград личным поездом наследника цесаревича и затем планировали продолжить лечение в Москве, но попал ли он в первопрестольную, неясно.
5 августа Великий князь телеграфировал капитану Юнгмейстсру: «Нахожу соог- встственным назначить руководителем Севастопольской школы авиации. Прошу телеграфировать, находите ли возможным принять эту должность соответствии Вашего здоровья». Но со слов летчика князю доложили, что он не желает принять эту должность, так как «склонен к полевой работе». Телеграфные переговоры о новой должности длились почти полгода, и только 10 февраля 1916 г. согласовали решение вновь назначить Юнгмейстера командиром 4*го авиадививиона. Приказ появился 10 марта, спустя два дня в Смоленске начали формировать новый авиадивизион, отбывший в Действующую армию 31 мая.
В тот период Юнгмейстер на время стал летчиком-испытателем. 19 апреля 1916 г. в мастерских 2-го авиапарка построили необычный по схеме двухместный разведчик- четырехплан с фюзеляжем от «Морана-G» и оригинальной четырехпланной одностоечной коробкой крыльев. Их размах линейно возрастал от нижнего крыла к верхнему, вынос - на 15°. Сначала поставили «Гном» в 80 л.с., позже «Клерже» в 80 л.с. Самолет спроектировал старший механик 2-го авиапарка В.Ф.Савельев, в постройке ему помогал техник авиапарка В.Залевский. Первый вылет совершил В.А.Юнгмейстер, оценив его как «самолет чуткий и может не уступил» «Альбатросу» с мотором 165 л.с., нужен «Моносупан» 100 л.с.» После небольшой переделки аэроплана на него установили «Моносупан» и сделали много удачных полетов.
Летом 1916 г. капитан Юнгмейстер еще раз попал в аварию. Подробности неизвестны кроме того, что «при падении с аппарата» он был контужен. 16 августа Юнгмейстера командировали на «Дуке» и хорошо знакомую ему Ходынку за новыми самолетами. В самом начале 1917 г. авиадивизион под его командой вновь воевал на Румынском фронте, 18 января Юнгмейстер стал подполковником. 21 апреля новый начальник УВВФ полковник Яковлев телеграфировал: «Ввиду отказа штабс-капитана Модраха прошу не отказать предложить должность начальника школы воздушного боя подполковнику Юнгмейстеру, если к тому не встречается препятствий. Вопрос об этом назначении считаю спешным, так как возможно скорейшее начало работы школы воздушного боя является насущно необходимым для подготовки летающего личного состава.» 24 апреля генерал-квартирмейстер штаба армии генерал-майор Абутков подписал аттестацию Юнгмейстеру: «В высокой степени серьезный и твердый командир. Отлично дисциплинирован сам и с большим умением поддерживает порядок в дивизионе. Выдающийся летчик, всей душой предан авиации. Пользуется большим авторитетом. Скромен. Прекрасный товарищ. Отличных нравственных качеств, заботлив о подчиненных. Дивизион свой держит в большом порядке. Выдающийся командир и боевой служака.»
В ТОТ же день Юнгмейстер телеграфировал, 410 выехал в Авиаканц в Киев для личных переговоров. По-видимому, поняв, что одними телеграммами отбиться от этой должности не удастся, 19 мая он телеграфировал в Киев из Петрограда, сообщая о личном докладе в УВВФ полковнику Немченко и полковнику Яковлеву о том, что «принять школу не считаю возможным».^ Опять по проводам полетели телеграммы о назначении Юнгмейстера, теперь уже речь шла о назначении его командиром 8-го авиадивизиона. Но все больше и больше в боевые действия вмешивалась политика. 19 сентября 1917 г. пришла очередная телеграмма с грифом «секретно», где генерал-квартирмейстер 4-й армии «ходатайствует об оставлении Семенова 4 армии, назначив его командиром 4 авиадива виду его чрезвычайно энергичной деятельности и боевой работы. Последнюю аттестацию Юнгмейстеру представить сдержанную хваля боевую работу но отмечая недостаточную энергию и умение при политических трениях руководстве отрядами».16 Похоже, что в тот момент Юнгмейстера попытались оставить в 4-й армии. О его судьбе после 1917 г. точных данных нет.
В рядах доблестно воевавших французских летчиков сражались и два прибалтийских авиатора с прямой «Ходынской генеалогией» - Э.Томсон и Э.Пульпе. Эдуард (Петер) Мартинович Томсон родился в Эстонии 4 сентября 1891 г. в крестьянской семье. Интерес к авиации привел его сначала в Германию, где он закончил летную школу в июле 1912 г., а затем на Ходынку, здесь он 11(24) ноября 1913 г. получил пилотский диплом № 222. В 1914 г. Томсон вновь побывал в Германии и Франции, изучая новые типы самолетов. Объявление войны застало его на авиационных состязаниях в Германии, там его сразу же интернировали и обращались весьма грубо. Вскоре летчику удалось бежать в Бельгию, оттуда он приехал в Париж и в конце 1914 г. вступил во Французскую армию. В одном из первых вылетов на разведку в кровопролитном сражении при Бельфоре его «Моран» подбили зенитки, и летчик на практически потерявшем управление самолете еле-еле дотянул до своих окопов и с тридцатиметровой высоты через крыло рухнул на землю вверх колесами. Тяжелораненых летчика и наблюдателя лечили в госпитале в Ле Бурже, там Томсону вручили погоны сержанта.
После лечения летчик воевал в амьенской армии, дважды отмечался в приказах по армии, что равносильно боевой награде, участвовал и в первых воздушных боях. Весной 1915 г. по ходатайству командира эскадрильи Бергера и персональному разрешению Военного министра сержанта Томсона перевели в российский воздушный флот, но в наземный состав. Приехав в Россию в начале апреля 1915 г., Томсон сразу же подал Великому князю прошение о переводе в летчики, подчеркивая, что он уже летал на новейшем «Моране-Сольнье». Шеф авиации распорядился проверить его технику пилотирования и направить во 2-й полевой авиапарк. В начале мая Томсон прибыл в Гатчинскую школу, откуда 16 мая в чине рядового был откомандирован в 1-й корпусной отряд. 27 мая он совершил первый боевой (разведывательный) полет на русском фронте на «Моране-парасоле».19 За май-июнь он сделал 14 боевых вылетов (16 час 45 мин.), за месяц дважды повышался в звании - ефрейтор, фельдфебель. Совершив в конце июля еще десять разведполетов в районе Варшавы и несколько раз в воздухе встретившись с немцами, «за боевую разведывательную работу и грандиозное бесстрашие» 9 августа был награжден солдатским Георгием. Спустя пять дней Томсон стал подпрапорщиком, в начале ноября в звании исчезла приставка «под-». 26 ноября новоиспеченный прапорщик попал в аварию. При перелете Минск-Молодечно на малой высоте из-за отказа мотора его «Моран» разбился на вынужденной, летчик почти не пострадал.
Зимой 1915/16 гг. Томсон, несмотря на нелетную погоду и сильные морозы, сделал несколько длительных полетов на патрулирование. 30 декабря в районе Молодечно-Вилейка состоялся высочайший смотр. Летчики 1-го као в тот день дежурили над местом парада, защищая его от возможных налетов немцев. Из-за плохой погоды противник не летал, зато из-за замерзания воды в карбюраторах несколько русских аэропланов сели на вынужденную, многие летчики сильно обморозились. Двухместный разведчик «Моран-парасоль» приспособили для бомбометания, установив по обеим бортам вдоль кабин летчика и летнаба «бомбометы» - деревянные ящики-кассеты. Общая полезная нагрузка достигала 275 кг, в том числе несколько двухпудовых бомб. 4 февраля Томсон точно разбомбил четырьмя 32-кг бомбами укрепления противника, но «за храбрость» получил не только «Анну на кортике», но и в конце марта тяжелую пневмонию.
С весны 1916 г. летчики отряда наряду с «парасолями» летали также на «Нью- порах-10», с начала июля - на истребителях «Ньюпор-11». 28 июля Томсон в воздушном бою с немецким «Альбатросом» одержал свою первую победу, увы, неподтвержденную. Когда немецкий самолет ушел на северо-запад, теряя высоту, летчик вернулся к деревне Кобыльники и, обнаружив на вражеском аэродроме готовые к взлету самолеты, пулеметным огнем вынудил немецких летчиков разбежаться. С апреля по ноябрь 1916 г. он совершил 108 боевых вылетов (налет - более 176 часов). 5 августа 1916 г. ему присвоили звание «военлет». В августе- сентябре на «Ньюпоре-10» он совершил 25 полетов на разведку, бомбардировку и сопровождение, 9 ноября атаковал немецкий самолет, но пулемет отказал. Зимой 1916/1917 гг. Томсона вновь подвело слабое здоровье, и к боевой работе он приступил только в январе 1917 г. В конце февраля - начале марта он в нескольких воздушных боях одержал четыре победы, из них засчитали только одну, 3 марта.
В тот день прапорщики Томсон и Розенфельд21 на «Ньюпорах-11» французской постройки (зав. №№ 1132 и 1033) сбили немецкий самолет, упавший на нашей территории у фольварка Залесье. Они обнаружили немца по разрывам зенитных снарядов на высоте 2200 м. Томсон первым атаковал противника, а когда тот стал уходить на север, над деревней Сукневичи ему навстречу уже летел Розенфельд. Взяв противника в своеобразные «клещи», Томсон атаковал его «снизу-справа», а Розенфельд - «сверху-слева». Всего немцу «досталось» около 300 патронов, хотя уже после первых выстрелов вражеский самолет получил тяжелые повреждения и стал круто снижаться на свою территорию, и вскоре сорвался в штопор. Розенфельд остался дежурить в воздухе, а «наученный горьким опытом» незасчитанных побед Томсон приземлился рядом с обломками, детально осмотрел самолет и погибших летчиков, отдал им последние почести и с «вещдоками» вернулся ка аэродром. За победу обоим летчикам вручили ордена Св. Георгия 4-й ст.
13 апреля прапорщика Томсона наградили орденом Св.Станислава 3-й ст., через несколько дней он попал в тяжелую аварию и долго лечился. В строй вернулся только осенью и за регулярные полеты 14 сентября 1917 г. получил очередную награду. В 1918 г. Томсон стал командиром первого Социалистического авиаотряда, с 25 июля 1919 г. - командиром Латышской авиагруппы. Ставшая хронической пневмония уложила его на койку Рижского госпиталя в момент вступления в город немцев. Томсона и других тяжелобольных выбросили на улицу, где он тут же умер.
Богатой событиями оказалась авиационная карьера и другого «прибалтийско- французско-русского» летчика. Эдуард Мартинович Пульпе родился в Риге 22 июня 1880 г. в семье фермеров. В 1907 г. окончил мехмат Московского университета и сначала стажировался на кафедре прикладной математики для получения звания профессора. Жуковский ходатайствовал: «Окончивший университетский курс с дипломом первой степени Эдуард Пульпе занимался у меня в механическом кабинете в 1906 и 1907 году над исследованием силы тяги воздушных винтов н представил сочинение «О сопротивлении воздуха на винты», которое я признал весьма удовлетворительным. Пульпе желает продолжить свое образование и поехать на свои средства в Гейдельберг. Признав в нем хорошие способности в изучении механики, я ходатайствую об оставлении его при университете для приготовления к магистерскому экзамену по механике...»23 К ходатайству «присоединился» и С-АЧаплыгин. В игоге поездку в Геттингенский университет «на свои средства» оформили как заграниц ную командировку для подготовки к магистерскому званию.
После возвращения из Германии Пульпе почему-то не вернулся на кафедру к Жуковскому, а около года преподавал математику в немецкой гимназии. Несложив- шиеся отношения с директором вынудили его переехать в Латвию, там он преподавал в гимназии в Дубулти. Так прервалась его связь с московской авиационной наукой, где он подавал большие надежды, но не с авиацией... По свидетельству его университетских друзей, осенью 1911 г. он рассказывал «о самолете, который строил, сконструировал и на котором летал на Рижском взморье»/4 Вскоре из-за смерти матери Пульпе «обрубил» латвийские корни и уехал во Францию.
1 пост Ходынка взлетная полоса русской авиации.
2 пост У истоков московского воздухлплавания.
3 пост Первые полеты на самолетах. Часть 1.
4 пост Первые полеты на самолетах. Часть 2.
5 пост Зарождение аэродрома.
6 пост «Дукс» начинает строить самолеты. Часть 1.
7 пост «Дукс» начинает строить самолеты. Часть 2.
8 пост Какой должна стать военная авиация? Часть 1.
9 пост Какой должна стать военная авиация? Часть 2.
10 пост «Точка» или авиационный центр? Часть 1.
11 пост «Точка» или авиационный центр? Часть 2.
12 пост Самолеты строит не только «Дукс» Часть 1.
13 пост Самолеты строит не только «Дукс» Часть 2.
14 пост Высшая школа летного мастерства. Часть 1.
15 пост Высшая школа летного мастерства. Часть 2.
16 пост Земная и «небесная» жизнь Ходынки- будни и праздники. Часть 1.
17 пост Земная и «небесная» жизнь Ходынки- будни и праздники. Часть 2.
18 пост Перелеты - знаменитые и безвестные. Часть 1.
19 пост Перелеты - знаменитые и безвестные. Часть 2.
20 пост В небе Ходынки человек полетел как птица. Часть 1.
21 пост В небе Ходынки человек полетел как птица. Часть 2.
22 пост Аварии и катастрофы. Часть 1.
23 пост Аварии и катастрофы. Часть 2.
24 пост Адам от авиации и другие «небожители» Часть 1.
24 пост Адам от авиации и другие «небожители» Часть 2.
25 пост «Великая война» зовет авиаторов. Часть 1.
26 пост «Великая война» зовет авиаторов. Часть 2.
27 пост Какие самолеты нужны русской армии? Часть 1.
28 пост Какие самолеты нужны русской армии? Часть 2.
29 пост «Дукс» расширяет производство - ямщики, потеснитесь. Часть 1.
30 пост «Дукс» расширяет производство - ямщики, потеснитесь. Часть 2.
31 пост «Все для фронта» - все ли? Часит 1.
32 пост «Все для фронта» - все ли? Часит 2.
33 пост «Самое грозное боевое оружие XX века…» Часть 1.
34 пост «Самое грозное боевое оружие XX века…» Часть 2.
35 пост «Аэроплан - не машина, его рассчитать нельзя!» Часть 1.
35 пост «Аэроплан - не машина, его рассчитать нельзя!» Часть 1.
36 пост «Аэроплан - не машина, его рассчитать нельзя!» Часть 2.
37 пост Учебный центр учебного боя. Часть 1.
38 пост Учебный центр учебного боя. Часть 2.
39 пост Воентеты - русские и французские. Часть 1.
40 пост Воентеты - русские и французские. Часть 2.
О мужестве и мастерстве русских летчиков в годы первой мировой войны написано немало - и у нас, и за рубежом, где многие из них вынужденно оказались после 1917 г. Там они до конца жизни с гордостью носили звание «русского военного летчика». Как уже отмечалось, квалификацию «военлета» перед войной присваивали после сдачи особого пилотского экзамена. Но многие авиашколы, срочно готовившие летчиков для фронта, в годы войны приемом таких экзаменов не занимались. В итоге многим фронтовым летчикам звание «военный летчик» (всегда указываемое в документах) присваивалось официально царским указом как награда за боевые подвиги. По положению о звании «военного летчика», в военное время его присваивали лишь после 50 час боевого налета.
Таким образом стали «военлетами» москвичи А.В.Квасников2 и А.М.Черему- хин, которого представили к званию «военлет» уже через месяц после прибытия на фронт в 4-й Сибирский као и после 10 боевых вылетов на разведку. Весной 1916 г. в отряде оставались лишь два летчика - командир отряда поручик В.Пестов3 и Черемухин. Наблюдателей было четыре, а самолетов три. В этой ситуации летчикам приходилось ежедневно делать по крайней мере два вылета, меняя наблюдателей.
Боевые вылеты не отличались разнообразием, первый прапорщик Черемухин совершил уже через неделю после прибытия в отряд, корректируя артиллерийскую стрельбу и фотографируя позиции противника с высоты 2200 м. Выполнение боевой задачи представляло значительные трудности: в зоне артобстрела нужно было летать кругами в течение 2-3 часов, при этом корректировку стрельбы осуществляли маневрированием самолета, так как радио отсутствовало. В рапорте летчик честно доложил, что «операция по корректированию не могла бьггь проведена с желательной точностью ввиду малого опыта корректировавших», хотя командир батареи посчитал результаты «вполне удовлетворительными». Он отметил, что «по аппарату Черемухина немцами было выпущено более 200 бризантных и шрапнельных снарядов. При этом задача по фотографированию была выполнена полностью».
Воевавший в 25-м као выпускник авиашколы МОВ Шатерников, по службе нередко бывавший в 4-м Сибирском као, вспоминал: «Самым неприятным, тяжелым были полеты на фотографирование позиций противника... Исключалась возможность маневра - надо было лететь на одной высоте, а главное, над определенными пунктами, помеченными на карте, не уклоняясь в сторону.» В мае-июле 1916 г. Шатерников совершил в районе Молодечно шесть вылетов на разведку и корректировку артстрельбы продолжительностью 2,5-3 час, один из них 5 июля фактически превратился в воздушный бой с немецким «Альбатросом». Экипаж Черемухина в полете 2 мая 1916 г., фотографируя неприятельское расположение, «висел» над ним 3,5 час на высоте 2800 м. В пятом полете они впервые встретили в воздухе противника: «На шестом круге заметили над собой немецкий аэроплан, по которому было выпущено шесть очередей из пулемета, после чего он направился к своим позициям».5 Одновременно «Вуазен» обстреляли с земли, летчики насчитали более 80 снарядов. В восьмом полете «по самолету было выпущено до 100 снарядов, из них большинство бризантных». Таких полетов на корректировку, разведку и фотографирование Черемухин в мае 1916 г. совершил 13 с общим налетом более 25 час.
Однако ходатайство командира отряда о присвоении Черемухину звания «воеи- лет», поддержанное начальником штаба XX корпуса князем Кропоткиным, отмечав- шим, что летчик «в течение месяца совершил ряд смелых разведок в тылу расположения противника... сделал ценные снимки передовых и тыловых укреплении против всего фронта корпуса (свыше 200 верст). Все поставленные задачи выполнялись им всегда с полной готовностью, невзирая на состояние погоды и сильный огонь противника. Во время одной из разведок... атаковал и принудил уйти германский «Альбатрос»... По своей боевой работе прапорщик Черемухин заявил себя вполне подготовленным и отважным летчиком»6, - удовлетворено не было, хотя именно с этого момента в документах отряда перед фамилией Черемухина значилось «военлет».
Вожделенное «квалификационное» звание «Государь Император Всемилостивейше соизволил... пожаловать» прапорщику А.М.Черемухину «за самоотверженную боевую работу в течение настоящей войны...» только 17 декабря 1916 г., когда боевой налет значительно превысил требуемые 50 часов, а командир отряда В.Пестов в рапорте предусмотрительно указал номер циркуляра, по которому положено присвоение этого звания. Свое еще более весомое ходатайство в Ставку направил и Вели- кий князь. За полгода до этого, 19 июля 1916 г., «военлет.» Черемухин получил свой первый боевой орден Св. Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость». Его носили на рукояти шашки или кортика вместе с привязанным к оружию темляком - красно-желтой лентой, и в шутку Шатерников называл орден «Анной на кортике».
Менее чем через две недели состоялся групповой бой авиаотряда, в котором экипаж Черемухина особо отличился. Бой широко обсуждали в отряде, авиадивизионе и в штабе армии. По донесению командира отряда, «ранним утром 30 июля на разведку и фотографирование трех линий противника поднялись 3 аппарата. Летели летчики Пестов, Леймер и Черемухин со своими наблюдателями. Когда отряд стал поворачивать на позицию, немецкий «Альбатрос» завязал бой с самолетом командира, но, увидя приближение другого «Вуазена» - прапорщика Черемухина, шедшего на помощь командиру, обстреливая немецкий аппарат, тот быстро повернул и ушел на запад... Аппарат летчика Леймера, следовавший за аппаратом прапорщика Черемухина, был атакован аппаратом типа истребитель. Прапорщик Черемухин с наблюдателем готовились начать фотографировать, но, заметив крайне тяжелое положение аппарата Леймера, повернули, круто снижаясь к немецкому истребителю до 800 метров, заставили своим огнем немецкий аппарат быстро удалиться на запад». 1 Сам Черемухин об этом боевом вылете (23-м по счету, наблюдатель - подпоручик Бырка) рапортовал более чем лаконично: «Задание выполнено частично. Аппарат выдержал два боя с аппаратом противника».
25 августа Черемухина вызвали к Великому князю за новым назначением. Тот написал в УВВФ: «Если окажется возможным, не откажите предоставить на зимний период военному летчику 4-го Сибирского авиаотряда прапорщику Черемухину должность инструктора в одной ив авиашкол южного района, а при возможности в Москве. Прапорщик Черемухин известен мне как прекрасный боевой летчик, имеющий уже некоторую практику по обучению полетам».
Но на Ходынку летчик не попал, 20 декабря его откомандировали в Севастополь, где он, «используя имеющийся опыт», окало двух месяцев летал инструктором, и одновременно сам переучился с разведчиков на истребители. С февраля 1917 г. на фронте он попеременно летал на «Вуазене» или «Фармане• на разведку, арткорректировку и фотографирование, или на истребителе «Нъюпор-Х*, реже
на «Нъюпоре-XXI» («Вебе») на сопровождение корректировщиков. Нередко в один день на разных типах самолетов приходилось делать по два-три вылета.
Всего в 1916-1917 гг. А.М.Черемухин совершил 140 боевых вылетов общей продолжительностью более 200 часов. За боевые заслуги вслед за «Анной на кортике» в 1916 г. последовали ордена Св.Станислава 3-й и 2-й ст. с мечами и бантом, затем еще одна Анна 3-й ст. с мечами и бантом. В следующем году «за разведку и бои с неприятелем» на груди летчика появились ордена Св.Анны 2-й ст. с мечами и Св.Владимира 4-й ст. с мечами и бантом. За успешные полеты в 1916 г. на «Вуа- зене» французской постройки (№ 1122) в мае 1917 г. его наградили «Военным крестом» Франции, по статуту вручаемым «За личную отвагу, принесшую успех». После последнего награждения летчик совершил еще 47 боевых вылетов, за них полагались и другие награды.... Однако утверждение, что Черемухин стал полным Георгиевским кавалером, архивными данными не подтверждается, нет там сведений и о награждении его Георгиевским оружием. Сам Алексей Михайлович, впоследствии выдающийся ученый-авнаконструктор, до своей смерти в 1958 г. проработавший в ЦАГИ, вспоминал, что был в 1917 г. представлен к Георгиевскому оружию, но не успел его получить в стремительно надвигавшемся политическом хаосе.
При всем этом нельзя утверждать, что прапорщик А.М.Черемухин был наиболее выдающимся или особо заслуженным боевым летчиком. Таких как он, в воздушном флоте России было немало, в том числе и выпускников Московской школы, или немало полетавших на Ходынке, в том числе и военных летчиков стран-союзников.
Первый выпускник авиашколы МОВ В.А.Юнгмейстер, командуя Гренадерским као, находился в Действующей армии с 4 августа 1914 г. В середине октября его на месяц командировали в Петроград за новыми самолетами. Вскоре после возвращения капитан Юнгмейстер стал начальником Авиационной группы при штабе 4-й армии. Но и в новой высокой должности Юнгмейстер не перестал быть боевым летчиком. Если за август-октябрь 1914 г. он сделал 17 успешных боевых вылетов, то с ноября по февраль 1915 г. - еще 14 (общий налет - 41 час 23 мин.).
Авиационным соединением он руководил чуть больше двух месяцев. 18 февраля НАЯцук телеграфировал в УВВФ из Гродно: «В моем присутствии на аэродроме при крутом взлете [на] вираже [с] высоты 20 м упал на Моране Ж начальник Гренадерского отряда капитан Юнгмейстер. По освидетельствованию в госпитале, оказался перелом правой ноги у бедра. Общее состояние не внушает опасения».
Расследовав причины аварии и опросив летчиков, механиков и самого пострадавшего, Яцук доложил, что «капитан Юнгмейстер... хорошо помнит, что взлетев начал делать поворот и в этот момент потерял сознание и опомнился лишь после падения. До полета около 3-х дней чувствовал себя плохо.»
С учетом того, что сам Яцук «видел как аппарат с момента начала виража как будто перестал бьггь управляемым и, что накануне на вокзале капитан Юнгмейстер жаловался мне, что чувствует себя плохо и у него болит голова...», он сделал вывод, «что падение не имело причиной неисправность аппарата или состояние погоды, а произошло вследствие потери находившимся в болезненном состоянии вследствие переутомления или иных причин, летчиком сознания.»11 Разбитые «Моран-G» № 293 и мотор «Гном» 80НР № 10077/10066 списали, акт о поломке включал 25 пунктов по самолету и 11 - по мотору. Юнгмейстера 2 апреля отправили в Петроград личным поездом наследника цесаревича и затем планировали продолжить лечение в Москве, но попал ли он в первопрестольную, неясно.
5 августа Великий князь телеграфировал капитану Юнгмейстсру: «Нахожу соог- встственным назначить руководителем Севастопольской школы авиации. Прошу телеграфировать, находите ли возможным принять эту должность соответствии Вашего здоровья». Но со слов летчика князю доложили, что он не желает принять эту должность, так как «склонен к полевой работе». Телеграфные переговоры о новой должности длились почти полгода, и только 10 февраля 1916 г. согласовали решение вновь назначить Юнгмейстера командиром 4*го авиадививиона. Приказ появился 10 марта, спустя два дня в Смоленске начали формировать новый авиадивизион, отбывший в Действующую армию 31 мая.
В тот период Юнгмейстер на время стал летчиком-испытателем. 19 апреля 1916 г. в мастерских 2-го авиапарка построили необычный по схеме двухместный разведчик- четырехплан с фюзеляжем от «Морана-G» и оригинальной четырехпланной одностоечной коробкой крыльев. Их размах линейно возрастал от нижнего крыла к верхнему, вынос - на 15°. Сначала поставили «Гном» в 80 л.с., позже «Клерже» в 80 л.с. Самолет спроектировал старший механик 2-го авиапарка В.Ф.Савельев, в постройке ему помогал техник авиапарка В.Залевский. Первый вылет совершил В.А.Юнгмейстер, оценив его как «самолет чуткий и может не уступил» «Альбатросу» с мотором 165 л.с., нужен «Моносупан» 100 л.с.» После небольшой переделки аэроплана на него установили «Моносупан» и сделали много удачных полетов.
Летом 1916 г. капитан Юнгмейстер еще раз попал в аварию. Подробности неизвестны кроме того, что «при падении с аппарата» он был контужен. 16 августа Юнгмейстера командировали на «Дуке» и хорошо знакомую ему Ходынку за новыми самолетами. В самом начале 1917 г. авиадивизион под его командой вновь воевал на Румынском фронте, 18 января Юнгмейстер стал подполковником. 21 апреля новый начальник УВВФ полковник Яковлев телеграфировал: «Ввиду отказа штабс-капитана Модраха прошу не отказать предложить должность начальника школы воздушного боя подполковнику Юнгмейстеру, если к тому не встречается препятствий. Вопрос об этом назначении считаю спешным, так как возможно скорейшее начало работы школы воздушного боя является насущно необходимым для подготовки летающего личного состава.» 24 апреля генерал-квартирмейстер штаба армии генерал-майор Абутков подписал аттестацию Юнгмейстеру: «В высокой степени серьезный и твердый командир. Отлично дисциплинирован сам и с большим умением поддерживает порядок в дивизионе. Выдающийся летчик, всей душой предан авиации. Пользуется большим авторитетом. Скромен. Прекрасный товарищ. Отличных нравственных качеств, заботлив о подчиненных. Дивизион свой держит в большом порядке. Выдающийся командир и боевой служака.»
В ТОТ же день Юнгмейстер телеграфировал, 410 выехал в Авиаканц в Киев для личных переговоров. По-видимому, поняв, что одними телеграммами отбиться от этой должности не удастся, 19 мая он телеграфировал в Киев из Петрограда, сообщая о личном докладе в УВВФ полковнику Немченко и полковнику Яковлеву о том, что «принять школу не считаю возможным».^ Опять по проводам полетели телеграммы о назначении Юнгмейстера, теперь уже речь шла о назначении его командиром 8-го авиадивизиона. Но все больше и больше в боевые действия вмешивалась политика. 19 сентября 1917 г. пришла очередная телеграмма с грифом «секретно», где генерал-квартирмейстер 4-й армии «ходатайствует об оставлении Семенова 4 армии, назначив его командиром 4 авиадива виду его чрезвычайно энергичной деятельности и боевой работы. Последнюю аттестацию Юнгмейстеру представить сдержанную хваля боевую работу но отмечая недостаточную энергию и умение при политических трениях руководстве отрядами».16 Похоже, что в тот момент Юнгмейстера попытались оставить в 4-й армии. О его судьбе после 1917 г. точных данных нет.
В рядах доблестно воевавших французских летчиков сражались и два прибалтийских авиатора с прямой «Ходынской генеалогией» - Э.Томсон и Э.Пульпе. Эдуард (Петер) Мартинович Томсон родился в Эстонии 4 сентября 1891 г. в крестьянской семье. Интерес к авиации привел его сначала в Германию, где он закончил летную школу в июле 1912 г., а затем на Ходынку, здесь он 11(24) ноября 1913 г. получил пилотский диплом № 222. В 1914 г. Томсон вновь побывал в Германии и Франции, изучая новые типы самолетов. Объявление войны застало его на авиационных состязаниях в Германии, там его сразу же интернировали и обращались весьма грубо. Вскоре летчику удалось бежать в Бельгию, оттуда он приехал в Париж и в конце 1914 г. вступил во Французскую армию. В одном из первых вылетов на разведку в кровопролитном сражении при Бельфоре его «Моран» подбили зенитки, и летчик на практически потерявшем управление самолете еле-еле дотянул до своих окопов и с тридцатиметровой высоты через крыло рухнул на землю вверх колесами. Тяжелораненых летчика и наблюдателя лечили в госпитале в Ле Бурже, там Томсону вручили погоны сержанта.
После лечения летчик воевал в амьенской армии, дважды отмечался в приказах по армии, что равносильно боевой награде, участвовал и в первых воздушных боях. Весной 1915 г. по ходатайству командира эскадрильи Бергера и персональному разрешению Военного министра сержанта Томсона перевели в российский воздушный флот, но в наземный состав. Приехав в Россию в начале апреля 1915 г., Томсон сразу же подал Великому князю прошение о переводе в летчики, подчеркивая, что он уже летал на новейшем «Моране-Сольнье». Шеф авиации распорядился проверить его технику пилотирования и направить во 2-й полевой авиапарк. В начале мая Томсон прибыл в Гатчинскую школу, откуда 16 мая в чине рядового был откомандирован в 1-й корпусной отряд. 27 мая он совершил первый боевой (разведывательный) полет на русском фронте на «Моране-парасоле».19 За май-июнь он сделал 14 боевых вылетов (16 час 45 мин.), за месяц дважды повышался в звании - ефрейтор, фельдфебель. Совершив в конце июля еще десять разведполетов в районе Варшавы и несколько раз в воздухе встретившись с немцами, «за боевую разведывательную работу и грандиозное бесстрашие» 9 августа был награжден солдатским Георгием. Спустя пять дней Томсон стал подпрапорщиком, в начале ноября в звании исчезла приставка «под-». 26 ноября новоиспеченный прапорщик попал в аварию. При перелете Минск-Молодечно на малой высоте из-за отказа мотора его «Моран» разбился на вынужденной, летчик почти не пострадал.
Зимой 1915/16 гг. Томсон, несмотря на нелетную погоду и сильные морозы, сделал несколько длительных полетов на патрулирование. 30 декабря в районе Молодечно-Вилейка состоялся высочайший смотр. Летчики 1-го као в тот день дежурили над местом парада, защищая его от возможных налетов немцев. Из-за плохой погоды противник не летал, зато из-за замерзания воды в карбюраторах несколько русских аэропланов сели на вынужденную, многие летчики сильно обморозились. Двухместный разведчик «Моран-парасоль» приспособили для бомбометания, установив по обеим бортам вдоль кабин летчика и летнаба «бомбометы» - деревянные ящики-кассеты. Общая полезная нагрузка достигала 275 кг, в том числе несколько двухпудовых бомб. 4 февраля Томсон точно разбомбил четырьмя 32-кг бомбами укрепления противника, но «за храбрость» получил не только «Анну на кортике», но и в конце марта тяжелую пневмонию.
С весны 1916 г. летчики отряда наряду с «парасолями» летали также на «Нью- порах-10», с начала июля - на истребителях «Ньюпор-11». 28 июля Томсон в воздушном бою с немецким «Альбатросом» одержал свою первую победу, увы, неподтвержденную. Когда немецкий самолет ушел на северо-запад, теряя высоту, летчик вернулся к деревне Кобыльники и, обнаружив на вражеском аэродроме готовые к взлету самолеты, пулеметным огнем вынудил немецких летчиков разбежаться. С апреля по ноябрь 1916 г. он совершил 108 боевых вылетов (налет - более 176 часов). 5 августа 1916 г. ему присвоили звание «военлет». В августе- сентябре на «Ньюпоре-10» он совершил 25 полетов на разведку, бомбардировку и сопровождение, 9 ноября атаковал немецкий самолет, но пулемет отказал. Зимой 1916/1917 гг. Томсона вновь подвело слабое здоровье, и к боевой работе он приступил только в январе 1917 г. В конце февраля - начале марта он в нескольких воздушных боях одержал четыре победы, из них засчитали только одну, 3 марта.
В тот день прапорщики Томсон и Розенфельд21 на «Ньюпорах-11» французской постройки (зав. №№ 1132 и 1033) сбили немецкий самолет, упавший на нашей территории у фольварка Залесье. Они обнаружили немца по разрывам зенитных снарядов на высоте 2200 м. Томсон первым атаковал противника, а когда тот стал уходить на север, над деревней Сукневичи ему навстречу уже летел Розенфельд. Взяв противника в своеобразные «клещи», Томсон атаковал его «снизу-справа», а Розенфельд - «сверху-слева». Всего немцу «досталось» около 300 патронов, хотя уже после первых выстрелов вражеский самолет получил тяжелые повреждения и стал круто снижаться на свою территорию, и вскоре сорвался в штопор. Розенфельд остался дежурить в воздухе, а «наученный горьким опытом» незасчитанных побед Томсон приземлился рядом с обломками, детально осмотрел самолет и погибших летчиков, отдал им последние почести и с «вещдоками» вернулся ка аэродром. За победу обоим летчикам вручили ордена Св. Георгия 4-й ст.
13 апреля прапорщика Томсона наградили орденом Св.Станислава 3-й ст., через несколько дней он попал в тяжелую аварию и долго лечился. В строй вернулся только осенью и за регулярные полеты 14 сентября 1917 г. получил очередную награду. В 1918 г. Томсон стал командиром первого Социалистического авиаотряда, с 25 июля 1919 г. - командиром Латышской авиагруппы. Ставшая хронической пневмония уложила его на койку Рижского госпиталя в момент вступления в город немцев. Томсона и других тяжелобольных выбросили на улицу, где он тут же умер.
Богатой событиями оказалась авиационная карьера и другого «прибалтийско- французско-русского» летчика. Эдуард Мартинович Пульпе родился в Риге 22 июня 1880 г. в семье фермеров. В 1907 г. окончил мехмат Московского университета и сначала стажировался на кафедре прикладной математики для получения звания профессора. Жуковский ходатайствовал: «Окончивший университетский курс с дипломом первой степени Эдуард Пульпе занимался у меня в механическом кабинете в 1906 и 1907 году над исследованием силы тяги воздушных винтов н представил сочинение «О сопротивлении воздуха на винты», которое я признал весьма удовлетворительным. Пульпе желает продолжить свое образование и поехать на свои средства в Гейдельберг. Признав в нем хорошие способности в изучении механики, я ходатайствую об оставлении его при университете для приготовления к магистерскому экзамену по механике...»23 К ходатайству «присоединился» и С-АЧаплыгин. В игоге поездку в Геттингенский университет «на свои средства» оформили как заграниц ную командировку для подготовки к магистерскому званию.
После возвращения из Германии Пульпе почему-то не вернулся на кафедру к Жуковскому, а около года преподавал математику в немецкой гимназии. Несложив- шиеся отношения с директором вынудили его переехать в Латвию, там он преподавал в гимназии в Дубулти. Так прервалась его связь с московской авиационной наукой, где он подавал большие надежды, но не с авиацией... По свидетельству его университетских друзей, осенью 1911 г. он рассказывал «о самолете, который строил, сконструировал и на котором летал на Рижском взморье»/4 Вскоре из-за смерти матери Пульпе «обрубил» латвийские корни и уехал во Францию.
1 пост Ходынка взлетная полоса русской авиации.
2 пост У истоков московского воздухлплавания.
3 пост Первые полеты на самолетах. Часть 1.
4 пост Первые полеты на самолетах. Часть 2.
5 пост Зарождение аэродрома.
6 пост «Дукс» начинает строить самолеты. Часть 1.
7 пост «Дукс» начинает строить самолеты. Часть 2.
8 пост Какой должна стать военная авиация? Часть 1.
9 пост Какой должна стать военная авиация? Часть 2.
10 пост «Точка» или авиационный центр? Часть 1.
11 пост «Точка» или авиационный центр? Часть 2.
12 пост Самолеты строит не только «Дукс» Часть 1.
13 пост Самолеты строит не только «Дукс» Часть 2.
14 пост Высшая школа летного мастерства. Часть 1.
15 пост Высшая школа летного мастерства. Часть 2.
16 пост Земная и «небесная» жизнь Ходынки- будни и праздники. Часть 1.
17 пост Земная и «небесная» жизнь Ходынки- будни и праздники. Часть 2.
18 пост Перелеты - знаменитые и безвестные. Часть 1.
19 пост Перелеты - знаменитые и безвестные. Часть 2.
20 пост В небе Ходынки человек полетел как птица. Часть 1.
21 пост В небе Ходынки человек полетел как птица. Часть 2.
22 пост Аварии и катастрофы. Часть 1.
23 пост Аварии и катастрофы. Часть 2.
24 пост Адам от авиации и другие «небожители» Часть 1.
24 пост Адам от авиации и другие «небожители» Часть 2.
25 пост «Великая война» зовет авиаторов. Часть 1.
26 пост «Великая война» зовет авиаторов. Часть 2.
27 пост Какие самолеты нужны русской армии? Часть 1.
28 пост Какие самолеты нужны русской армии? Часть 2.
29 пост «Дукс» расширяет производство - ямщики, потеснитесь. Часть 1.
30 пост «Дукс» расширяет производство - ямщики, потеснитесь. Часть 2.
31 пост «Все для фронта» - все ли? Часит 1.
32 пост «Все для фронта» - все ли? Часит 2.
33 пост «Самое грозное боевое оружие XX века…» Часть 1.
34 пост «Самое грозное боевое оружие XX века…» Часть 2.
35 пост «Аэроплан - не машина, его рассчитать нельзя!» Часть 1.
35 пост «Аэроплан - не машина, его рассчитать нельзя!» Часть 1.
36 пост «Аэроплан - не машина, его рассчитать нельзя!» Часть 2.
37 пост Учебный центр учебного боя. Часть 1.
38 пост Учебный центр учебного боя. Часть 2.
39 пост Воентеты - русские и французские. Часть 1.
40 пост Воентеты - русские и французские. Часть 2.