Л.Славин. Рассказ ветерана
Л.Славин || « Известия» №258, 29 октября 1944 года
СЕГОДНЯ В ГАЗЕТЕ: Соглашение о перемирии с Болгарией. (1 стр.). Указы Президиума Верховного Совета СССР. (1 стр.). Письмо товарищу И.В.Сталину от трудящихся города Риги. (2 стр.). Письма товарищу Сталину от трудящихся Советского Союза и ответы товарища Сталина. (2 стр.). Всесоюзное социалистическое соревнование за досрочное выполнение плана хлебозаготовок: Обязательства колхозников и колхозниц Костромской, Калужской и Тюменской областей; Я.Гик. В степи. (2 стр.). Н.Клавин. Лётчики Севера. (3 стр.). Парад югославских войск в Белграде. (3 стр.). Л.Славин. Рассказ ветерана. (3 стр.). Земельная реформа в Польше. (3 стр.). Речь Рузвельта в Филадельфии. (4 стр.). Послание норвежского правительства советскому правительству. (4 стр.). Обращение норвежского короля к народу Норвегии. (4 стр.). Военные действия союзников в Европе. (4 стр.). Заявление тов. Кавтарадзе представителям тегеранской печати. (4 стр.).
# Все статьи за 29 октября 1944 года.
Восточная Пруссия. Первые километры вражеской земли. Здесь я нашёл, наконец, Никиту Кожемякина.
Кого ни просишь назвать самого выдающегося бойца Н-ской части, ответ один: «Никита Кожемякин».
Имя это, в котором есть нечто богатырское, былинное, настраивает на то, чтобы увидеть могучего молодца с саженными плечами и трубным голосом.
Или, напротив, по контрасту - сухонького малыша, который, вопреки своей наружности, лих и отважен.
К счастью, на этот раз Кожемякин недалеко. Он только-что вернулся из разведки.
Не то чтобы он был мал, но он и не очень велик. Всё в нем именно какое-то обычное. И его довоенная профессия, оказывается, самая заурядная. Кожемякин похож на миллионы других бойцов. Типические качества русского человека выражены в нём с особой отчётливостью.
Лев Толстой, который чрезвычайно интересовался поведением человека на войне и много размышлял о природе храбрости, воплотил в «Войне и мире» два типа храбрости. Одну - тихую, неяркую - в образе Тушина. Другую - нарядную, фейерверочную - в образе Долохова. Никита Кожемякин не требует, чтобы им любовались, и сам собой не любуется. Русская храбрость длительна - и в пространстве, и во времени, она непрерывна, ровна, неослабеваема.
Разговаривая с Кожемякиным, снова и снова вы переводите взгляд с его груди, на которой блестят четыре ордена, на лицо его, успокоительно обыкновенное.
Он же в это время рассказывает о своём солдатском пути. На войне он с самого её начала. И рассказ его, в сущности, это - краткая история жизни советского бойца во время Отечественной войны - с первого её дня до дней нынешних. Вот этот рассказ.
- Я дважды прошагал Россию.
Первый раз - с запада на восток. Отступая.
Это слово даётся мне с трудом. Оно мне не нравится.
Второй раз я прошагал Россию с востока на запад. Наступая.
Это слово мне нравится.
Сжимавшаяся было пружина развернулась. Сейчас я на крайнем витке её. Я в Германии. Пружина развернулась не до конца ещё. Я чувствую за спиной её гибкую, собранную силу. Я сам часть этой силы.
Никогда я не думал, что буду солдатом.
Ни в натуре моей, ни в профессии не было ничего воинственного. Я библиотекарь.
Я стал библиотекарем по душевному влечению. Я люблю книги. Часто они заменяли мне путешествия, деятельность, спорт. А в свободные часы не было для меня ничего сладостней, чем беседа с приятелем на берегу речки с удочками в руках. Я человек нрава мирного, неторопливого, созерцательного.
Летом 1941 года меня призвали на обычный лагерный сбор. Я должен был отбывать его в пограничном городе. Я прибыл туда в середине июня.
Вы помните тот июнь, необыкновенно мягкий, нежный, словно изнемогающий от изобилия. Давно уже хлеба не были такими высокими, сады такими цветущими.
В ночь на 22 июня я вернулся в палатку с дежурства. Присел на койку и скинул один сапог. И, прежде чем я скинул другой, где-то вдалеке раздался глухой, но явственный взрыв. Потом ещё. И ещё. Я глянул на соседей. Утомлённые длинным днём, полным физических упражнений, все крепко спали.
Я выбежал наружу. На горизонте стояло пламя.
Вот так для меня началась война. Уже на следующее утро я в составе пехотной части отбивался от немцев, вероломно напавших на нашу родину. И многие из моих товарищей по лагерю, так крепко спавших предыдущей ночью, уснули вечным сном на полях Западной Белоруссии.
…Мы отступали, мы шли на восток. Горький поход! Помню, однажды мы обогнали крестьян, уходивших из мест, куда приближался фронт. Они передвигались на телегах, многие пешком. Мы мало разговаривали с ними. Но в глазах у них, казалось мне, был один невысказанный вопрос: до каких пор мы будем отступать?
Немцы продолжали нажимать огромной громадой своих танков. Танки, танки! Казалось, им не было конца. К тому времени мы уже приобрели некоторый боевой опыт. Мы уже не терялись, когда несколько немецких автоматчиков, забравшись к нам в тыл, осыпали нас светящимися разрывными пулями. Мы уже нередко били немецкие части.
Помню, с каким волнением побежал я смотреть первых немецких пленных, захваченных нашими разведчиками. Сегодня это звучит смешно, конечно: подумаешь, экая невидаль - пленный фриц. Но тогда, в августе 1941 года, повторяю, я побежал смотреть их.
Было это в лесу. Под деревом стояли два немца. Один - высокий, здоровый с выступающей нижней челюстью. Другой - маленький, сухой, плоский, с натянутой блестящей кожей, чем-то напоминавшей ремень для правки бритвы.
Долго я смотрел на них. Давно это было, но впечатление своё я хорошо помню. Вероятно, потому, что впоследствии оно не раз повторялось. Меня поразила, так сказать, деревянность этих людей. Их движения, интонации, взгляды, манера говорить были таковы, словно людьми этими изнутри управляло не то живое и вольное, что есть в каждом человеке, а какой-то раз на всю жизнь заведённый механизм.
Помню, я подумал: «И вот эти жалкие, ничтожные, гнусные существа пакостят нашу землю и жизнь…». И это было начало моей великой злобы против немцев. Русский человек распаляется нескоро. Он добр по природе. И много зла надобно сделать ему, чтобы он пришёл в состояние гнева. Но уж ежели гнев придёт…
Осенью 1941 года я дрался с немцами под Москвой. Я чувствовал, я верил, я знал, что Москву мы не отдадим. И, сидя в окопах подмосковной дачной местности Кубинка, осыпаемый мелким ноябрьским снежком, типичным московским снежком, я говорил себе: нет, не отдадим, невозможно! Может быть, эта внутренняя уверенность происходила от ощущения того, что пружина в этом месте сжалась до отказа.
Я человек неторопливый. Но вы не сказали бы этого, наблюдая меня в подмосковных боях. Вы знаете немецкую манеру стрелять из миномётов - бессистемно, чтобы вызвать сумятицу, панику. Мины у них воющие, тоже для запугивания. Они думали: завоем пострашней, и русские откроют Москву. И я, всю жизнь отдавший таблицам Кеттера и десятичной классификации, я, да и все мы бросались навстречу миномётам. Потому что к этому моменту мы знали, что подберёшься к ним метров на сто пятьдесят, и немцы прекращают обстрел - боятся поразить своих. Тут, под Москвой, мы стали бывалыми солдатами. У меня было такое чувство, что я защищаю свою библиотеку и свой дом в Гагаринском переулке, и ветвистое дерево над ним.
Потом мы устремились на запад, несомые чудесной силой разворачивающейся пружины. Ни с чем не сравнимо сладостное чувство возвращения родных земель. Мы вновь увидели свободный Калинин, Андреаполь, Торопец. Мы знали, что против нас стоит 9-я немецкая армия генерал-полковника Штрауса. Мы разбили Штрауса и его армию. Войдя в освобождённые города, мы увидели страшные раны, причинённые немцами русской земле.
Скажите мне, какой прок был немцам, скажем, сломать в физическом кабинете средней школы все учебные пособия - школьные электрические машины, лейденские банки, чучела птиц? В этом, как и в массовых убийствах советских граждан, есть, думалось мне поначалу, извращённая страсть к разрушению, к кровопролитию. Но вскоре я переменил своё мнение.
Наблюдая в освобождённых городах неизменное зрелище чудовищных немецких зверств, я понял, что это не отдельные садистские выходки немецких психопатов. Нет, это - система. Это - план, старательно выполняемый немцами и имеющий своей целью уничтожить русских, обратить нашу землю в пустыню.
День 6 декабря 1941 года навсегда останется в моей памяти. Что было самым потрясающим в ощущении этого дня? Не звуки артиллерии, хотя никогда до того мне не приходилось слышать такие оглушительные громы. И не стремительный темп наступающих наших танков, хотя никогда до того мне не приходилось видеть такие атаки. Самым потрясающим было то, что мы шли вперёд. На запад, а не на восток. Мы брали, а не оставляли. Позднее, в 1943 и в 1944 годах, в этом ощущении уже не было ничего нового. Оно стало привычным. Но до этого нам еще предстояло испытать лето и осень 1942 года.
Да, пружина сжалась ещё раз. Ещё сильнее. Но, чем больше сжимается пружина, тем больше сила её отдачи. Сжавшись у Волги, она отдалась за Неманом.
Я не люблю распространяться о себе. Но один случай позвольте мне рассказать. Я рад, что был участником этой маленькой операции. Вот послушайте.
Время: июльская ночь 1943 года. Место: Курский выступ.
Командование знало, что немцы готовят здесь большое наступление. Надо было уточнить данные о противнике на нашем участке. И четырем разведчикам приказали добыть «языка».
Этой тёмной и душной ночью мы переползли на ничейную землю между нами и немцами. Вскоре мы увидели: идёт группа немецких офицеров, двенадцать человек.
Я скомандовал: «Огонь!». Мы швырнули в немцев гранаты, а потом бросились на них с ножами. Не помню, сколько немцев мы убили, не помню, сколько их убежало. Но помню, что одного мы схватили живьём.
Я сам его нёс на себе через нейтральную зону. Я нёс немца. Потом оказалось, что, в сущности, я нёс пакет, который был при немце. В пакете был важный приказ о начале немецкого наступления.
После Орловской победы я прошёл на запад много километров. Я прошёл десятки рек. Я обнимался с жителями сотен освобождённых наших городов.
Я увижу ещё не одну реку. Я пройду по Германии. Я побываю в Берлине. Это вам говорю я, Никита Кожемякин, обыкновенный русский человек, которого трудно рассердить. Но уж если рассердишь…
Кожемякин прервал рассказ, закурил папиросу, затянулся и посмотрел вокруг себя. Сначала - назад. Взгляд его был так глубок, продолжителен и зорок, словно он смотрел не на этот молодой, побитый снарядами лесок, а на всю огромную Советскую страну, что простиралась позади нас. Он имел при этом вид удовлетворённый, хозяйский, успокоенный, - вид, который говорил: «Ну, вора выгнал, дом свой почистил, убрал, а теперь…».
Он повернулся и посмотрел на запад. Между бровями его легла складка. Взгляд стал жёстким… // Лев Славин.
***********************************************************************************************
Как немцы хозяйничали в Эльзасе
ЛОНДОН, 28 октября. (ТАСС). Газета «Таймс» опубликовала сообщение о том, как немцы хозяйничали в Эльзасе.
С июня 1940 года, говорится в сообщении, когда немцы присоединили Эльзас к «Третьей империи», они начали проводить в Эльзасе политику насильственного онемечивания. Гитлеровцы изгнали из пределов Эльзаса 500 тысяч патриотов. Несколько позже. в Эльзас прибыло множество немецких колонистов.
Учащимся школ в Эльзасе немцы вменили в обязанность при встречах с немцами произносить гитлеровское приветствие. Одна из школ, невзирая на запрет, продолжала работать по французской программе, соблюдая старые порядки. В отместку немцы отправили всех учеников этой школы в Германию в концентрационный лагерь молодёжи. Многие из высланных погибли в пути. Учителя, у которых были из'яты французские учебники и которые давали своим ученикам уроки по памяти, были арестованы. Несколько учителей было казнено.
Немцы подвергли население Эльзаса насильственной мобилизации для отправки в ряды немецкой армии и для работы в немецкой промышленности.
☆ ☆ ☆
28.10.44: Матери-героини ("Красная звезда", СССР)
28.10.44: Мать-героиня || «Известия» №257, 28 октября 1944 года
27.10.44: Великий под'ем ("Красная звезда", СССР)
27.10.44: В.Терновой: В усадьбе Геринга ("Красная звезда", СССР)
27.10.44: Лагерь смерти в Освенциме || «Правда» №258, 27 октября 1944 года
26.10.44: Блестящие победы Красной Армии ("Правда", СССР)
26.10.44: М.Мержанов: На немецкой земле || «Правда» №257, 26 октября 1944 года
25.10.44: М.Мержанов: В Германии || «Правда» №256, 25 октября 1944 года
25.10.44: А.Сурков: Ночной привал под Эйдткуненом ("Красная звезда", СССР)
25.10.44: Блестящая победа советского оружия на немецкой земле* ("Правда", СССР)
24.10.44: Красная Армия пересекла советско-германскую границу! ("Известия", СССР)
24.10.44: Красная Армия вторглась в Восточную Пруссию! ("Красная звезда", СССР)
24.10.44: И.Эренбург: Великий день ("Красная звезда", СССР)*
24.10.44: К.Тараданкин: Вторжение ("Известия", СССР)
24.10.44: Л.Кудреватых: В логове врага ("Известия", СССР)
24.10.44: Г.Меньшиков: На немецкой территории ("Красная звезда", СССР)
22.10.44: День артиллерии Красной Армии ("Красная звезда", СССР)
22.10.44: А.Авдеенко: Артиллеристы ("Красная звезда", СССР)
22.10.44: А.Склезнев: В Белграде ("Известия", СССР)
22.10.44: К.Паустовский: Подпасок ("Известия", СССР)
21.10.44: И.Эренбург: Белград ("Красная звезда", СССР)
20.10.44: И.Эренбург: Прогулки по Фрицландии** ("Красная звезда", СССР)
20.10.44: Изгонять вражеские самолеты с поля боя ("Красная звезда", СССР)
19.10.44: Армия побед, армия освободительница ("Красная звезда", СССР)
18.10.44: Н.Шванков: Кавалер трех орденов Славы ("Красная звезда", СССР)
18.10.44: В.Болотников: Немецкие самолеты-снаряды ("Красная звезда", СССР)
18.10.44: М.Леснов: Голоса из берлоги ("Красная звезда", СССР)
17.10.44: Б.Калинкин: Наш полет в Югославию ("Красная звезда", СССР)
15.10.44: И.Эренбург: Ответ леди Гибб* ("Красная звезда", СССР)*
15.10.44: Советская Украина свободна!** ("Красная звезда", СССР)
15.10.44: Великое торжество Советской Украины || «Правда» №248, 15 октября 1944 года
14.10.44: Советское знамя реет над Ригой ("Известия", СССР)
14.10.44: А.Упитс: Радостный день || «Известия» №245, 14 октября 1944 года
14.10.44: А.Софронов: Битва за столицу Латвии ("Известия", СССР)
13.10.44: А.Софронов: Впереди - Рига ("Известия", СССР)
12.10.44: И.Эренбург: Прогулки по Фрицландии ("Красная звезда", СССР)
12.10.44: Бить врага до полного разгрома! ("Красная звезда", СССР)
12.10.44: Статья Пьера Кота об СССР ("Красная звезда", СССР)
11.10.44: К.Симонов: Встреча с маршалом Тито ("Красная звезда", СССР)
11.10.44: Л.Кудреватых: У границ Восточной Пруссии ("Известия", СССР)
09.10.44: Блестящая победа наших войск в Прибалтике ("Правда", СССР)
09.10.44: Гетеборгс хандельстиднинг о бредовых планах Гитлера относительно СССР ("Правда", СССР)
08.10.44: З.Хирен: В Венгрии || «Красная звезда» №240, 8 октября 1944 года
08.10.44: Как были разминированы 553 квартала Минска ("Красная звезда", СССР)
08.10.44: В.Лавриненков: Перехват вражеских самолетов ("Красная звезда", СССР)
07.10.44: Бессмертный подвиг гвардейца Юрия Смирнова ("Красная звезда", СССР)
07.10.44: А.Авдеенко: Пехотинцы || «Красная звезда» №239, 7 октября 1944 года
06.10.44: И.Эренбург: Десять миллионов || «Красная звезда» №238, 6 октября 1944 года
06.10.44: В.Антонов: Встречи в Польше || «Известия» №238, 6 октября 1944 года
05.10.44: К.Симонов: В югославских селах ("Красная звезда", СССР)
05.10.44: Г.Иващенко: Встреча на фронтовой дороге ("Красная звезда", СССР)
04.10.44: Прорыв || «Красная звезда» №236, 4 октября 1944 года
03.10.44: И.Эренбург: Осень Германии** ("Красная звезда", СССР)
03.10.44: В.Земляной: Действия авиации на разрушение ("Красная звезда", СССР)
02.10.44: И.Эренбург: Цепь зла || «Правда» №237, 2 октября 1944 года
02.10.44: М.Львов: Книга любви и ненависти ("Правда", СССР)
01.10.44: П.Никитин: Возмездие ("Известия", СССР)
Сентябрь 1944 года:
30.09.44: Чему учит боевой опыт Александра Покрышкина ("Красная звезда", СССР)
30.09.44: О.Войтинская: Книга о мужестве и ненависти* ("Известия", СССР)
30.09.44: А.Софронов: Дороги ведут к Риге ("Известия", СССР)
29.09.44: М.Леснов: Молчальник и ораторы ("Красная звезда", СССР)
29.09.44: В.Земляной: Аэродромный маневр ("Красная звезда", СССР)
Газета «Известия» №258 (8560), 29 октября 1944 года