Дневник Романова Константина Константиновича: декабрь 1890
[1877 год]
июнь 1877
[1879 год] июнь 1879
июль и август 1879
сентябрь и октябрь 1879
[1880 год] март 1880
апрель и май 1880
июнь 1880
июль 1880
осень 1880
[1886 год] июнь 1886
июль 1886
август 1886
сентябрь 1886
октябрь 1886
[1888 год] август 1888
сентябрь 1888
октябрь 1888
ноябрь 1888
декабрь 1888
[1889 год] январь 1889
февраль 1889
март 1889
апрель - май 1889
[1890 год] январь 1890
февраль и март 1890
ноябрь 1890
5 декабря (23 ноября). Выздоровление Гаврилушки идет правильно. Он еще очень слаб и худ, но этим тревожиться не следует, как неизбежными последствиями тяжелого тифа.
6 декабря (24 ноября). Мое сердце смущается: сегодня было у меня уже три неприятных разговора: с нянькой, офицером и солдатом.
15 декабря (3 декабря). Вчера я уже в 8 утра был в роте, меня встретил новый субалтерн Воронов. Я поручил ему заведовать новобранцами. Первый урок так называемой «словесности» давал им сам. Спросил их, зачем они сюда прибыли, чтобы заставить самих выразить понятие о службе. Этот прием удался...
19 декабря (7 декабря). Четверг. 6. В роте по случаю ротного праздника отслужили молебен. Потом я там же оделся в парадную форму гвардейского экипажа и поехал в Аничков к обедне. Здесь теперь принц Адольф Нассауский, женатый на дочери Пушкина, присланный возвестить о восшествии своего брата на Люксембургский престол.Я дежурил у Государя. Церковный парад удался. Гвардейский экипаж выставил по 62 ряда в ротах, тогда как императорские стрелки только по 24. После завтрака разошлись лишь в 4-м часу. Государь с Государыней уехали в Гатчину в 4 1/2. В вагоне пили чай. Царь много говорил о «Пиковой даме» Чайковского. Говорил и о литературе; осуждал Апухтина, что он мало пишет. Из молодых поэтов признает он только графа Голенищева-Кутузова...
24 декабря (12 декабря). Среда. Есть у меня рядовой Дмитриевский, батальонный писарь. Он хотя из дворян, но ничему не учился и служит на общих правах. Первый год он прослужил исправно. Я даже получил письмо от его родной сестры, акушерки. Она выражала мне благодарность за исправление брата, который дома ничего не делал, а только пьянствовал. Но вот к концу первого года, когда мы уже хотели назначить его в учебную команду, он снова стал выпивать. Шло все хуже и хуже, прошлую зиму он пропил вещи, данные ему на время товарищем солдатом... Пока трезвый, он человек хороший и толковый, но несчастная и непреодолимая страсть к вину его губит. Я вздумал подвергнуть его лечению посредством подкожного вспрыскивания стрихнина. Ничего не помогло. Тогда меня надоумили попытаться вылечить его гипнотизмом с помощью внушения. А неделю назад полковой врач прислал к нам в приемный покой известного д-ра Данило... Нас было несколько человек офицеров и докторов. Пришел и командир полка. Дмитриевский положительно спал. Но ему пока ничего не внушили, доктор хотел убедиться, последует ли усыпление, а в следующий раз приступит ко внушению.
27 декабря (15 декабря). Суббота. Полковник приходил посмотреть на последних четверых новобранцев. Он расспрашивал одного из них, Семена Давыдова, про его домашних, про жену и детей, и тот расплакался. Как мне стало жаль его. Ведь ничем не утешишь; разве мои участливые слова облегчат его горе?
Продолжение следует...
июнь 1877
[1879 год] июнь 1879
июль и август 1879
сентябрь и октябрь 1879
[1880 год] март 1880
апрель и май 1880
июнь 1880
июль 1880
осень 1880
[1886 год] июнь 1886
июль 1886
август 1886
сентябрь 1886
октябрь 1886
[1888 год] август 1888
сентябрь 1888
октябрь 1888
ноябрь 1888
декабрь 1888
[1889 год] январь 1889
февраль 1889
март 1889
апрель - май 1889
[1890 год] январь 1890
февраль и март 1890
ноябрь 1890
5 декабря (23 ноября). Выздоровление Гаврилушки идет правильно. Он еще очень слаб и худ, но этим тревожиться не следует, как неизбежными последствиями тяжелого тифа.
6 декабря (24 ноября). Мое сердце смущается: сегодня было у меня уже три неприятных разговора: с нянькой, офицером и солдатом.
15 декабря (3 декабря). Вчера я уже в 8 утра был в роте, меня встретил новый субалтерн Воронов. Я поручил ему заведовать новобранцами. Первый урок так называемой «словесности» давал им сам. Спросил их, зачем они сюда прибыли, чтобы заставить самих выразить понятие о службе. Этот прием удался...
19 декабря (7 декабря). Четверг. 6. В роте по случаю ротного праздника отслужили молебен. Потом я там же оделся в парадную форму гвардейского экипажа и поехал в Аничков к обедне. Здесь теперь принц Адольф Нассауский, женатый на дочери Пушкина, присланный возвестить о восшествии своего брата на Люксембургский престол.Я дежурил у Государя. Церковный парад удался. Гвардейский экипаж выставил по 62 ряда в ротах, тогда как императорские стрелки только по 24. После завтрака разошлись лишь в 4-м часу. Государь с Государыней уехали в Гатчину в 4 1/2. В вагоне пили чай. Царь много говорил о «Пиковой даме» Чайковского. Говорил и о литературе; осуждал Апухтина, что он мало пишет. Из молодых поэтов признает он только графа Голенищева-Кутузова...
24 декабря (12 декабря). Среда. Есть у меня рядовой Дмитриевский, батальонный писарь. Он хотя из дворян, но ничему не учился и служит на общих правах. Первый год он прослужил исправно. Я даже получил письмо от его родной сестры, акушерки. Она выражала мне благодарность за исправление брата, который дома ничего не делал, а только пьянствовал. Но вот к концу первого года, когда мы уже хотели назначить его в учебную команду, он снова стал выпивать. Шло все хуже и хуже, прошлую зиму он пропил вещи, данные ему на время товарищем солдатом... Пока трезвый, он человек хороший и толковый, но несчастная и непреодолимая страсть к вину его губит. Я вздумал подвергнуть его лечению посредством подкожного вспрыскивания стрихнина. Ничего не помогло. Тогда меня надоумили попытаться вылечить его гипнотизмом с помощью внушения. А неделю назад полковой врач прислал к нам в приемный покой известного д-ра Данило... Нас было несколько человек офицеров и докторов. Пришел и командир полка. Дмитриевский положительно спал. Но ему пока ничего не внушили, доктор хотел убедиться, последует ли усыпление, а в следующий раз приступит ко внушению.
27 декабря (15 декабря). Суббота. Полковник приходил посмотреть на последних четверых новобранцев. Он расспрашивал одного из них, Семена Давыдова, про его домашних, про жену и детей, и тот расплакался. Как мне стало жаль его. Ведь ничем не утешишь; разве мои участливые слова облегчат его горе?
Продолжение следует...