14 января (2 января). 1890. Петербург. Мраморный дворец.Новый год. Не помню, чтобы когда-нибудь случалось мне проводить утомительный и бестолковый первый день года так тихо, спокойно и приятно... Но меня тревожит, что мое нездоровье не даст мне возможности посещать заседания VIII съезда естествоиспытателей и врачей и хоть этим выразить, что я не считаю шуткой избрание меня в его почетные председатели. Мне предстоит устроить у себя большой обед для представителей съезда, надо будет говорить речь, и при мысли об этом душа в пятки уходит. Что за наслаждение не таскаться по подъездам, не расписываться и не надоедать швейцарам. Много читал. Начал писал очерк сказаний о древе крестном.
19 января (7 января). Воскресенье. Моя обеденная речь попала в Дневник съезда, а оттуда перепечатана в газеты. Ее хвалят. Разбирал годами накопившиеся бумаги и письма, нашел в них две утерянные записки Ф. М. Достоевского; я уже отчаивался отыскать их и очень обрадовался находке... Вечером собралась у меня Комиссия Досуга... Говорили о предполагаемой библиотеке Досуга, об обещанных еще в прошлом году чтениях по истории русской словесности, о поднесении А. Н. Майкову жетона Досуга и о приглашении на один из будущих Досугов Я. П. Полонского, и вообще кого-нибудь из известных писателей.
23 января (11 января). Петербург. Благодарение Господу! Сегодня жена благополучно разрешилась от бремени дочерью, при святой молитве нареченною Татианою...Внутренно я все время мучился, что, если родится мальчик, я не найду в своем сердце столько радости, сколько надо, чтобы приветствовать появление на свет Божий маленького родного, беспомощного существа. Мне было гораздо больнее за жену, чем во время прежних родов...