Винные мемуары-2 часть 32
Винные мемуары: Мои университеты" ч1-13
Винные мемуары. Начало
Винные мемуары. Часть 2
Винные мемуары. Часть 3.
Винные мемуары. Часть 4.
Винные мемуары. Часть 5
Винные мемуары. Часть 6
Винные мемуары. Часть 7
Винные мемуары. Часть 8
Винные мемуары. Часть 9
Винные мемуары. Часть 10
Винные мемуары. Часть 11
Винные мемуары. Часть 12
Винные мемуары. Часть 13.
Часть вторая: Проблемы пития в переходный период
Винные мемуары - 2. часть 1.
Винные мемуары - 2. часть 2
Винные мемуары-2. часть 3
Винные мемуары-2. часть 4
Винные мемуары-2. часть 5
Винные мемуары-2 часть 6
Винные мемуары-2. часть 7
Винные мемуары-2 часть.8 (Новогодняя)
Винные мемуары-2 часть 9
Винные мемуары-2 часть 10
Винные мемуары-2 часть 11
Винные мемуары-2 часть 12
Винные мемуары-2 часть 13
Винные мемуары-2 часть 14
Винные мемуары-2 часть 15
Винные мемуары-2 часть 16
Винные мемуары-2 часть 17
Винные мемуары-2 часть 18
Винные мемуары-2 часть 19
Винные мемуары-2, часть 20 (внеочередная)
Винные мемуары-2, часть 21
Винные мемуары-2 часть 22
Винные мемуары-2 часть 23
Винные мемуары-2. часть 24
Винные мемуары-2, часть 25
Винные мемуары-2 часть 26
Винные мемуары-2 часть 27
Винные мемуары-2 часть 28
Винные мемуары-2, часть 29. Внеочередная
Винные мемуары-2 часть 30
Винные мемуары-2 часть 31
Нужно переходить к теме Новосибирска, но тут снова в странную игру вступает взбунтовавшаяся память. Когда я первый раз был в этом городе? До момента, когда приступил к написанию этих рассказов, я был уверен, что впервые вступил на поверхность улиц Новосибирска в октябре 90 года вместе с группой Др. Макса. Но в ходе расспросов выяснилось, что по словам очевидца событий я уже хорошо разбирался в топографии города и замучил своих спутников беготней по книжным и музыкальным магазинам. Значит, в Нске я появился намного раньше. Возможно, во время одной «Интернедели», на ежегодном музыкальном рок-фестивале, по традиции происходящем в начале мая в местном Академгородке. Но и здесь выявляются какие-то странности. Помню, как на одном из фестивалей выступала группа «Колибри», и мы с Валерой Рожковым пошли знакомиться с этими девушками. Но на тот момент они были еще практически никому не известны, а сайт группы утверждает, что их выступление на фестивале состоялось в 1993, когда я точно уже не мог быть на данном мероприятии. Более глубокое копание в сети позволяет мне со всей уверенностью утверждать, что на «Интернеделях» я был в 91-ом и 92-х годах, причем в последний раз я спас там Артема Троицкого от тяжких телесных повреждений, о чем я и поведаю в соответствующее время. Пусть это останется несмываемым черным пятном на моей репутации.
Таким образом, «Интернеделя» как вариант первого посещения Новосибирска отпадает. Снова пытаюсь вычислить первый приезд. Новая дата - зима 89\90. Мы идем на концерт Димы Ревякина. Он только что вышел из дурки и дает свой первый концерт на свободе в помещении ДК «Сатурн», что на Красном Проспекте. Мы - это я, Игорь Краснов (полубезумный сосед Валеры Рожкова по общежитию, звукооператор и фрик, будущий герой многих изумительных историй), хрупкий Алексей Коблов из рок-журнала «Контркультура», еще несколько парней из общаги. По дороге нам навстречу попадается Янка. Она уже где-то приняла и находится в веселом состоянии. Выясняется, что она тоже собралась на этот концерт. Мы идем дальше уже все вместе. На улице по сезону темно, идет снег, мы пробираемся к ДК через вереницу вечнозеленых заборов, коих тогда в городе было немало. В «Сатурне» уже полно народа, мы раздеваемся в гардеробе, выпиваем бутылку водки в каком-то закутке и идем в зал, где встречаем еще каких-то знакомых и снова пьем, уже за встречу. Начинается концерт, Ревякин исполняет новые вещи, которые потом войдут в альбом «Выворотень». Это уже не старый «Калинов мост», драйв ранних вещей уступил место вялым этнографическим песнопениям. Мы разделяемся во мнениях на концерт, одним он нравится, другим нет. После концерта мы быстро выпиваем остатки, и, забрав одежду в гардеробе идем к выходу. И тут начинаются напряги. У выхода толпится человек пятнадцать местной гопоты, выискивающих подходящие объекты для физического воздействия. Я пытаюсь сказать остальным, чтобы все держались кучно, но тут нас догоняет Янка и по дороге к выходу отпихивает в сторону одного из гопарей. Тут же мы слышим что-то типа «Коза, куда прешь?», на что Янка не оборачиваясь и продолжая движение, говорит «Съ….ь, гондон» и спокойно движется дальше. Я понимаю, что сейчас начнется и кричу всем нашим «быстро вперед». Мы выходим, но не успеваем сделать и пары шагов из здания, как пришедшая в себя гопота бросается вслед за нами. Кто-то дергает Янку за рукав и с размаху впечатывает ей кулак в глаз. Я ее прикрываю и пытаюсь оттащить в сторону, но тут меня крепко пинают по ребрам, и я заваливаюсь на Янку. Мне везет лишь в одном: у меня особенность, когда я сильно пьян, то практически не ощущаю боли, поэтому могу на какое-то время не обращать на удары внимание. Кто-то еще пинает меня, но я уже замечаю подъехавший автобус и каким-то чудом успеваю закинуть себя и Янку вовнутрь. Другим везет намного меньше. Краснов пытается убежать от преследователей через открытое заснеженное пространство, но его догоняют и отыгрываются по полной программе. Коблов как самый незаметный пытается скрыться в толпе, его вычисляют и лупят. Поскольку он самый хилый, много стараться им и не надо. Кажется, ему ломают нос. Спустя какое-то время все пострадавшие стягиваются к общаге и разглядывают полученные гостинцы. У Янки начинает образовываться хороший фонарь, у меня ребра напоминают о себе при каждом вдохе и выдохе, а на синелицего Краснова невозможно смотреть без смеха. Все кроме Янки в подавленном настроении и пытаются алкоголем залить неприятные воспоминания. Янка продолжает оставаться в отличном состоянии духа. Занавес.
Но опять-таки, это не может быть первым воспоминанием, поскольку Рожкова с нами в тот день не было, а я уже вполне освоился в общежитии. Значит снова нужно копать культурный слой в поисках заветной прослойки под номером один
Еще одно воспоминание о Новосибирске. Поздняя перестройка, напротив Валериной общаги открывается первый ночной магазин. Общежитие «Каскада» в котором работал Валера находилось в центре города на Красном проспекте возле площади Калинина. Ночной магазин торговал в основном спиртным и сопутствующими товарами. В этом магазине нами с Валерой была обнаружена подлинная массандровская «Улыбка». Нам она очень понравилась. Даже чрезмерно.
В памяти остаются смутные флэшбеки. Мы пьем исключительно «Улыбку» где-то с пяти часов вечера. Я, Валера и еще кто-то. Этот кто-то регулярно меняется на кого-то, но основной состав неизменен. Каждые полчаса я спускаюсь вниз и минуя вахтера иду через улицу за новой бутылкой. В магазине меня уже все знают и без слов достают нужный товар. С каждым новым разом я спускаюсь с этажа на улицу все пьянее и пьянее. Где-то в районе десяти часов я уже совершенно пьян, поскольку меня укачивает в лифте и я стараюсь находиться в нем исключительно в лежачем положении, выползая наружу торопливой змейкой. Сменившийся вахтер тяжелым взглядом следит за мной. Где-то около полуночи, добрый Валера решает избавить меня от этой тяжелой миссии, а себя от моего общества и знакомит с местной доброй женщиной, которая не против присутствия пьяного человека в своей постели. Но ее улыбка в тот момент не идет ни в какое сравнение с массандровской, поэтому я снова вижу себя уже в одних трусах спускающимся на лифте к выходу и истерически колотящим в запертую дверь общаги. Заспанный вахтер недоуменно открывает дверь и я быстро перебегая дорогу вваливаюсь в лабаз. Местные продавцы ничему не удивляются, снова в обмен на зажатые в кулаке деньги дают мне заветный пузырь. Я опять колочу в дверь общаги и еду к себе на этаж. Дальше полная тьма. На утро Валера рассказывает:
- Где-то часа в три ночи пошел я за очередной бутылкой. Продавец, увидев меня, спросил «а где твой приятель?». Я ему сказал: « все, он уже отулыбался»…
Но и это явно не первое посещение Нска. Смутно помню конец какого-то декабря. Я с женщиной, чье лицо не сохранилось в памяти, пытаюсь пересечь Красный проспект в районе площади Ленина. На улице часов десять вечера, до этого прошел сильный снегопад, и теперь весь проспект погребен под слоем снега. Снегоочистителей нет в помине и сквозь сугробы на проезжей части медленно пытаются двигаться автомобили. Свет витрин и фонарей смешиваясь меж собой дают освещение как в арджентовском “Inferno”. Какой это год установить невозможно даже при вскрытии.
Надо отметить, что тогда Новосибирск был своего рода Меккой всяческого андеграунда. Сюда тянулись любители независимого рока, цветущего тогда махровым цветом всевозможные политические организации были представлены здесь полным спектром.
Валера Рожков тогда оказался втянут во все эти судороги общественной жизни.
Политическая струя перестроечной свободы изливалась через местную популярную газету «Экспресс-новости», в которую писали правозащитники со всей Сибири. Сур был одним из корреспондентов, он писал обличительные статьи о партбоссах своего городка и рисовал злободневные карикатуры. Валера отвозил эти статьи в Нск. Там он и познакомился с неким Аркадием Янковским. На примере Янковского можно хорошо проследить жизненный путь типичного тогдашнего борца с режимом.
Человек активно участвовал в перестроечной говорильне и Валера помог ему избираться в горсовет Новосибирска. Развешивал листовки, агитировал народ и все такое прочее. Угнездившись в политике, Янковский успешно пошел по наторенному пути и в итоге оказался независимым депутатом Государственной Думы. Просидев там 91-93 годы, он потихоньку торговал лицом, был председателем Партии Экономической Свободы, членом «Объединенного гражданского Фронта» а ныне соратничает с Каспаровым и Касьяновым. Все как обычно, да и разговор не о нем, тем более, что я и общался с ним всего лишь пару раз. Первый, когда он еще только начинал свою политкарьеру и Валере внезапно показалось, что за его домом следит КГБ. Мы пробирались к квартире Янковского конспиративными перебежками, азартно оглядываясь по сторонам. Проникнув внутрь, Валера сообщил хозяину квартиры о своих подозрениях. Второй раз произошел, когда он уже был депутатом ГосДумы. Тоже не особенно интересно.
Так вот, все устремлялись туда, некоторые самыми невероятными способами. Однажды Миляев с Семеновым, опившись спиртным в мертвую в компании черемховского поэта Шершова, вдруг вспомнили, что время позднее и пора возвращаться в Усолье. Электрички уже не ходили, поэтому они пробрались в товарный вагон, заползли внутрь и вырубились. Проснулись на следующий день от страшного холода где-то под Красноярском, благо дело происходило зимой. В Новосибирск они приехали почти насмерть замерзшими, без верхней одежды и без гроша в кармане. Три дня их кормили и поили сердобольные обитатели общежития, а затем, собрав им немного денег и одежды, отправили в обратный путь. Валеры в тот момент не было в городе, поэтому приезд странников стал сюрпризом как для самих участников, так и для местных жителей.
Тогда билеты на самолет из Иркутска стоили рублей тридцать, проблем с их покупкой не возникало, и случившаяся ниже история была совершенно обычным делом. Валера улетал в очередной раз в Новосибирск и заехал к нам на хату попрощаться примерно часа за полтора до отъезда в аэропорт. Вместе с ним были Миляев и Ильдар. Они, как и Валера были изрядно пьяны, но имели при себе еще пару бутылок водки. Мы выпили одну на посошок, Валера расцеловал нашу Собаку в морду, чем привел ее в страшное смятение, и все поехали в порт. Я и Миляев провожать, Валера и Ильдар улетать. По дороге мы допили вторую бутылку и по приезду нас тошнило чем-то красным, притом что пили только водку. Миляев помнится, уверял, что просто лопнули сосуды. В порту услышали сообщение, что на рейс Иркутск-Новосибирск остались еще свободные места. Миляев на пару минут куда-то отлучился и вернулся вскоре с купленным билетом в руках и еще одной бутылкой.
- «Не успеваю допить с Валерычем пузырь, придется теперь в салоне самолета продолжить» - объяснил он нам свое неожиданное решение.
Я проводил их до входа на предпосадочную проверку и спокойно уехал домой. Тем временем менты заметили у Миляева в пакете наполовину початую бутылку и предложили ее оставить. На подобное кощунство Миляев пойти не мог и поэтому добил ее на глазах изумленных представителей правопорядка. В самолет его Валера почти вносил и Миляев окончательно пришел в себя лишь на следующий день в общаге. Ему необходимо с утра было появиться на работе и поэтому сообщение о том, что он находится в Новосибирске, поначалу воспринял как глупую шутку. Надо отметить, что Валера, забирая его у тетки в Ангарске под честное слово, обещал, что тот будет как стеклышко в нужное время на работе. И вот он, придя в себя, звонит тетке и очень грустным голосом сообщает, что на работе сегодня быть не сможет. В трубке женщина ругается почем зря, потом успокаивается и спрашивает почему. Миляев печально отвечает, что он случайно оказался в Новосибирске, ему резонно говорят, что «достал ты меня своим враньем» и кидают трубку.
Это все забавно, но совсем не приводит к решению основного вопроса - когда же я как Колумб открыл для себя этот новый мир. Остальные воспоминания столь же бессвязны, сколь и наполнены алкоголем: какой-то ларек на вокзале, единственное место, где можно приобрести настоящий «Букет Молдавии», что мы с Валерой регулярно и проделаем; кооперативный магазин «Дары природы», в котором при полном отсутствии продуктов в государственных магазинах можно приобрести все что угодно включая молочных поросят. В Иркутске тогда была полная голодуха, и я вез купленного поросенка поездом. Он у меня лежал в ящике под полкой весь обложенный сухим льдом, купленным втридорога у торговки мороженым. Я пью сидя возле окна и когда достигаю нужной кондиции, вывожу поросенка погулять. Соседка по купе, с которой я хочу познакомить порося, смотрит на меня какими-то бешеными глазами. Снова обрыв ленты.
Кстати о свиньях. Вспоминаю как однажды напугал подругу до родимчика. В совершенно невменяемом состоянии купил на рынке свиную голову, принес ее домой и бросил варить в огромную кастрюлю без предварительного процесса опаливания и мойки. Посолил, поперчил и уснул крепким безмятежным сном. Очнулся от истошных криков. Оказывается, подруга вернулась домой с работы перекусить и уже на улице почувствовала какой-то странный, отвратительный запах. Зайдя в дом и увидав кастрюлю на плите, она подняла крышку и заглянула вовнутрь. Там в клубах вонючего пара она увидела как на нее таращатся два безумных глаза и торчит огромный пятак…
Возвращаясь к основной теме главы должен признать, что и наша поездка с Максом на гастроли в Нск дает вилку в месяц-два. Если попытаться объединить наши воспоминания, то придется выбрать среднюю дату - конец сентября \ начало октября 90-го. Дело было так. На волне удачных концертов 89\90 годов проведенных нами, мой компаньон Кирилл Орехов горел желанием урвать как можно больше денег на гастролерах. Он требовал и требовал от меня, чтобы я снова договорился с Янкой о гастролях. Я поднимал с ней эту тему, но у нее было какое-то странное нехорошее настроение, и она не очень охотно обсуждала возможность будущих гастролей. Мне приходилось настаивать. Янка говорила, что у нее нет свежей программы, все песни старые и выступать перед одной и той же публикой имея в запасе всего несколько новых вещей ей совершенно не хочется. Это звучало совершенно логично, тем не менее, я был вынужден надоедать ей снова и снова. Наконец дело взяла в свои руки Нюрыч и заломила весьма солидную сумму за турне. Нам пришлось согласиться с ее условиями, но тут возникла новая проблема.
Ангарский ТОМ к этому времени окончательно умер, и возникла проблема с билетами. Раньше мы пользовались их билетами, чтобы не возникали проблемы с налоговой службой, теперь нужно было придумать что-то еще. Решение нашлось совершенно случайно.
В Новосибирске жил человек по имени Павел Перетолчин и был он барабанщиком группы «Начальник Партии». Говорят что очень известная группа. И была у него тогда подруга Юля. В то время она организовала концертную организацию под странным названием «Гоп со смыком». Мы переговорили о возможном сотрудничестве. Они продали нам билеты за копейки с условием, что афиши будут с их логотипом, и произойдет обмен концертами - мы пришлем в Новосибирск группу по нашему выбору, а они привезут «Начальника партии». Были подписаны какие-то ничего не значащие бумажки и получены необходимые билеты.
Янка, разумеется, выступать под таким идиотским логотипом отказалась, мы, разумеется, не настаивали, и полученные афиши благополучно ушли на мусорку. Теперь нужно было решить вопрос с группой. Поскольку оплаты за выступление не предусматривалось, приглашающие обязывались всего лишь оплатить дорогу, то приглашать какие-то наши местные солидные группы не стоило и браться. Тем более хотелось ехать с теми, с кем можно было душевно попить в дороге. Поэтому мой выбор сразу пал на Макса.
Про Макса вы уже читали в главе посвященной концерту Янки. Там он выступил в первый раз, был хорошо принят и стал известен в местных музыкальных кругах. Его первый записанный в домашних условиях альбом неплохо расходился, а благодаря тому, что я подсунул его Лене Федорову и Фирсову, Макса стали немного знать не только у нас.
Макс продолжал оставаться в процессе создания стабильного состава группы, поэтому пришлось срочно набирать сессионных музыкантов. Выбор пал на братьев Деминых, Володю и Сергея, и Александра Щукина. Это были трое участников местной группы «Дребезги», у них были кое-какие музыкальные навыки, и масса свободного времени. Репетиции проходили в Инязе. Не было только барабанщика, поскольку в «Дребезгах» барабанщиком был уже известный вам Мишкин, а представить его в своей компании и в течение трех-четырех дней было настолько страшно, что проще было найти барабанщика уже на месте. Я созвонился с Новосибирском, и было решено, что «Начальник Партии» уступит нам своего музыканта. Мне так же сообщили, что выступать мы будем в НЭТИ (очень солидная площадка) вместе с «Начальником Партии». Были согласованы сроки приезда.
Если бы я знал, какой безумной окажется эта поездка, если бы задумался над тем, может ли солидная контора носить название «Гоп со смыком», многое пошло бы совсем по-другому. Но все крепки задним умом, поэтому мы собирались в дорогу с легким сердцем как на простую загородную прогулку, а надо было запасаться экипировкой подобно трем мушкетерам, точить шпаги, заряжать пистолеты и готовиться к худшему.
Тем временем настал час Х, и мы двинулись в аэропорт.
Винные мемуары. Начало
Винные мемуары. Часть 2
Винные мемуары. Часть 3.
Винные мемуары. Часть 4.
Винные мемуары. Часть 5
Винные мемуары. Часть 6
Винные мемуары. Часть 7
Винные мемуары. Часть 8
Винные мемуары. Часть 9
Винные мемуары. Часть 10
Винные мемуары. Часть 11
Винные мемуары. Часть 12
Винные мемуары. Часть 13.
Часть вторая: Проблемы пития в переходный период
Винные мемуары - 2. часть 1.
Винные мемуары - 2. часть 2
Винные мемуары-2. часть 3
Винные мемуары-2. часть 4
Винные мемуары-2. часть 5
Винные мемуары-2 часть 6
Винные мемуары-2. часть 7
Винные мемуары-2 часть.8 (Новогодняя)
Винные мемуары-2 часть 9
Винные мемуары-2 часть 10
Винные мемуары-2 часть 11
Винные мемуары-2 часть 12
Винные мемуары-2 часть 13
Винные мемуары-2 часть 14
Винные мемуары-2 часть 15
Винные мемуары-2 часть 16
Винные мемуары-2 часть 17
Винные мемуары-2 часть 18
Винные мемуары-2 часть 19
Винные мемуары-2, часть 20 (внеочередная)
Винные мемуары-2, часть 21
Винные мемуары-2 часть 22
Винные мемуары-2 часть 23
Винные мемуары-2. часть 24
Винные мемуары-2, часть 25
Винные мемуары-2 часть 26
Винные мемуары-2 часть 27
Винные мемуары-2 часть 28
Винные мемуары-2, часть 29. Внеочередная
Винные мемуары-2 часть 30
Винные мемуары-2 часть 31
Нужно переходить к теме Новосибирска, но тут снова в странную игру вступает взбунтовавшаяся память. Когда я первый раз был в этом городе? До момента, когда приступил к написанию этих рассказов, я был уверен, что впервые вступил на поверхность улиц Новосибирска в октябре 90 года вместе с группой Др. Макса. Но в ходе расспросов выяснилось, что по словам очевидца событий я уже хорошо разбирался в топографии города и замучил своих спутников беготней по книжным и музыкальным магазинам. Значит, в Нске я появился намного раньше. Возможно, во время одной «Интернедели», на ежегодном музыкальном рок-фестивале, по традиции происходящем в начале мая в местном Академгородке. Но и здесь выявляются какие-то странности. Помню, как на одном из фестивалей выступала группа «Колибри», и мы с Валерой Рожковым пошли знакомиться с этими девушками. Но на тот момент они были еще практически никому не известны, а сайт группы утверждает, что их выступление на фестивале состоялось в 1993, когда я точно уже не мог быть на данном мероприятии. Более глубокое копание в сети позволяет мне со всей уверенностью утверждать, что на «Интернеделях» я был в 91-ом и 92-х годах, причем в последний раз я спас там Артема Троицкого от тяжких телесных повреждений, о чем я и поведаю в соответствующее время. Пусть это останется несмываемым черным пятном на моей репутации.
Таким образом, «Интернеделя» как вариант первого посещения Новосибирска отпадает. Снова пытаюсь вычислить первый приезд. Новая дата - зима 89\90. Мы идем на концерт Димы Ревякина. Он только что вышел из дурки и дает свой первый концерт на свободе в помещении ДК «Сатурн», что на Красном Проспекте. Мы - это я, Игорь Краснов (полубезумный сосед Валеры Рожкова по общежитию, звукооператор и фрик, будущий герой многих изумительных историй), хрупкий Алексей Коблов из рок-журнала «Контркультура», еще несколько парней из общаги. По дороге нам навстречу попадается Янка. Она уже где-то приняла и находится в веселом состоянии. Выясняется, что она тоже собралась на этот концерт. Мы идем дальше уже все вместе. На улице по сезону темно, идет снег, мы пробираемся к ДК через вереницу вечнозеленых заборов, коих тогда в городе было немало. В «Сатурне» уже полно народа, мы раздеваемся в гардеробе, выпиваем бутылку водки в каком-то закутке и идем в зал, где встречаем еще каких-то знакомых и снова пьем, уже за встречу. Начинается концерт, Ревякин исполняет новые вещи, которые потом войдут в альбом «Выворотень». Это уже не старый «Калинов мост», драйв ранних вещей уступил место вялым этнографическим песнопениям. Мы разделяемся во мнениях на концерт, одним он нравится, другим нет. После концерта мы быстро выпиваем остатки, и, забрав одежду в гардеробе идем к выходу. И тут начинаются напряги. У выхода толпится человек пятнадцать местной гопоты, выискивающих подходящие объекты для физического воздействия. Я пытаюсь сказать остальным, чтобы все держались кучно, но тут нас догоняет Янка и по дороге к выходу отпихивает в сторону одного из гопарей. Тут же мы слышим что-то типа «Коза, куда прешь?», на что Янка не оборачиваясь и продолжая движение, говорит «Съ….ь, гондон» и спокойно движется дальше. Я понимаю, что сейчас начнется и кричу всем нашим «быстро вперед». Мы выходим, но не успеваем сделать и пары шагов из здания, как пришедшая в себя гопота бросается вслед за нами. Кто-то дергает Янку за рукав и с размаху впечатывает ей кулак в глаз. Я ее прикрываю и пытаюсь оттащить в сторону, но тут меня крепко пинают по ребрам, и я заваливаюсь на Янку. Мне везет лишь в одном: у меня особенность, когда я сильно пьян, то практически не ощущаю боли, поэтому могу на какое-то время не обращать на удары внимание. Кто-то еще пинает меня, но я уже замечаю подъехавший автобус и каким-то чудом успеваю закинуть себя и Янку вовнутрь. Другим везет намного меньше. Краснов пытается убежать от преследователей через открытое заснеженное пространство, но его догоняют и отыгрываются по полной программе. Коблов как самый незаметный пытается скрыться в толпе, его вычисляют и лупят. Поскольку он самый хилый, много стараться им и не надо. Кажется, ему ломают нос. Спустя какое-то время все пострадавшие стягиваются к общаге и разглядывают полученные гостинцы. У Янки начинает образовываться хороший фонарь, у меня ребра напоминают о себе при каждом вдохе и выдохе, а на синелицего Краснова невозможно смотреть без смеха. Все кроме Янки в подавленном настроении и пытаются алкоголем залить неприятные воспоминания. Янка продолжает оставаться в отличном состоянии духа. Занавес.
Но опять-таки, это не может быть первым воспоминанием, поскольку Рожкова с нами в тот день не было, а я уже вполне освоился в общежитии. Значит снова нужно копать культурный слой в поисках заветной прослойки под номером один
Еще одно воспоминание о Новосибирске. Поздняя перестройка, напротив Валериной общаги открывается первый ночной магазин. Общежитие «Каскада» в котором работал Валера находилось в центре города на Красном проспекте возле площади Калинина. Ночной магазин торговал в основном спиртным и сопутствующими товарами. В этом магазине нами с Валерой была обнаружена подлинная массандровская «Улыбка». Нам она очень понравилась. Даже чрезмерно.
В памяти остаются смутные флэшбеки. Мы пьем исключительно «Улыбку» где-то с пяти часов вечера. Я, Валера и еще кто-то. Этот кто-то регулярно меняется на кого-то, но основной состав неизменен. Каждые полчаса я спускаюсь вниз и минуя вахтера иду через улицу за новой бутылкой. В магазине меня уже все знают и без слов достают нужный товар. С каждым новым разом я спускаюсь с этажа на улицу все пьянее и пьянее. Где-то в районе десяти часов я уже совершенно пьян, поскольку меня укачивает в лифте и я стараюсь находиться в нем исключительно в лежачем положении, выползая наружу торопливой змейкой. Сменившийся вахтер тяжелым взглядом следит за мной. Где-то около полуночи, добрый Валера решает избавить меня от этой тяжелой миссии, а себя от моего общества и знакомит с местной доброй женщиной, которая не против присутствия пьяного человека в своей постели. Но ее улыбка в тот момент не идет ни в какое сравнение с массандровской, поэтому я снова вижу себя уже в одних трусах спускающимся на лифте к выходу и истерически колотящим в запертую дверь общаги. Заспанный вахтер недоуменно открывает дверь и я быстро перебегая дорогу вваливаюсь в лабаз. Местные продавцы ничему не удивляются, снова в обмен на зажатые в кулаке деньги дают мне заветный пузырь. Я опять колочу в дверь общаги и еду к себе на этаж. Дальше полная тьма. На утро Валера рассказывает:
- Где-то часа в три ночи пошел я за очередной бутылкой. Продавец, увидев меня, спросил «а где твой приятель?». Я ему сказал: « все, он уже отулыбался»…
Но и это явно не первое посещение Нска. Смутно помню конец какого-то декабря. Я с женщиной, чье лицо не сохранилось в памяти, пытаюсь пересечь Красный проспект в районе площади Ленина. На улице часов десять вечера, до этого прошел сильный снегопад, и теперь весь проспект погребен под слоем снега. Снегоочистителей нет в помине и сквозь сугробы на проезжей части медленно пытаются двигаться автомобили. Свет витрин и фонарей смешиваясь меж собой дают освещение как в арджентовском “Inferno”. Какой это год установить невозможно даже при вскрытии.
Надо отметить, что тогда Новосибирск был своего рода Меккой всяческого андеграунда. Сюда тянулись любители независимого рока, цветущего тогда махровым цветом всевозможные политические организации были представлены здесь полным спектром.
Валера Рожков тогда оказался втянут во все эти судороги общественной жизни.
Политическая струя перестроечной свободы изливалась через местную популярную газету «Экспресс-новости», в которую писали правозащитники со всей Сибири. Сур был одним из корреспондентов, он писал обличительные статьи о партбоссах своего городка и рисовал злободневные карикатуры. Валера отвозил эти статьи в Нск. Там он и познакомился с неким Аркадием Янковским. На примере Янковского можно хорошо проследить жизненный путь типичного тогдашнего борца с режимом.
Человек активно участвовал в перестроечной говорильне и Валера помог ему избираться в горсовет Новосибирска. Развешивал листовки, агитировал народ и все такое прочее. Угнездившись в политике, Янковский успешно пошел по наторенному пути и в итоге оказался независимым депутатом Государственной Думы. Просидев там 91-93 годы, он потихоньку торговал лицом, был председателем Партии Экономической Свободы, членом «Объединенного гражданского Фронта» а ныне соратничает с Каспаровым и Касьяновым. Все как обычно, да и разговор не о нем, тем более, что я и общался с ним всего лишь пару раз. Первый, когда он еще только начинал свою политкарьеру и Валере внезапно показалось, что за его домом следит КГБ. Мы пробирались к квартире Янковского конспиративными перебежками, азартно оглядываясь по сторонам. Проникнув внутрь, Валера сообщил хозяину квартиры о своих подозрениях. Второй раз произошел, когда он уже был депутатом ГосДумы. Тоже не особенно интересно.
Так вот, все устремлялись туда, некоторые самыми невероятными способами. Однажды Миляев с Семеновым, опившись спиртным в мертвую в компании черемховского поэта Шершова, вдруг вспомнили, что время позднее и пора возвращаться в Усолье. Электрички уже не ходили, поэтому они пробрались в товарный вагон, заползли внутрь и вырубились. Проснулись на следующий день от страшного холода где-то под Красноярском, благо дело происходило зимой. В Новосибирск они приехали почти насмерть замерзшими, без верхней одежды и без гроша в кармане. Три дня их кормили и поили сердобольные обитатели общежития, а затем, собрав им немного денег и одежды, отправили в обратный путь. Валеры в тот момент не было в городе, поэтому приезд странников стал сюрпризом как для самих участников, так и для местных жителей.
Тогда билеты на самолет из Иркутска стоили рублей тридцать, проблем с их покупкой не возникало, и случившаяся ниже история была совершенно обычным делом. Валера улетал в очередной раз в Новосибирск и заехал к нам на хату попрощаться примерно часа за полтора до отъезда в аэропорт. Вместе с ним были Миляев и Ильдар. Они, как и Валера были изрядно пьяны, но имели при себе еще пару бутылок водки. Мы выпили одну на посошок, Валера расцеловал нашу Собаку в морду, чем привел ее в страшное смятение, и все поехали в порт. Я и Миляев провожать, Валера и Ильдар улетать. По дороге мы допили вторую бутылку и по приезду нас тошнило чем-то красным, притом что пили только водку. Миляев помнится, уверял, что просто лопнули сосуды. В порту услышали сообщение, что на рейс Иркутск-Новосибирск остались еще свободные места. Миляев на пару минут куда-то отлучился и вернулся вскоре с купленным билетом в руках и еще одной бутылкой.
- «Не успеваю допить с Валерычем пузырь, придется теперь в салоне самолета продолжить» - объяснил он нам свое неожиданное решение.
Я проводил их до входа на предпосадочную проверку и спокойно уехал домой. Тем временем менты заметили у Миляева в пакете наполовину початую бутылку и предложили ее оставить. На подобное кощунство Миляев пойти не мог и поэтому добил ее на глазах изумленных представителей правопорядка. В самолет его Валера почти вносил и Миляев окончательно пришел в себя лишь на следующий день в общаге. Ему необходимо с утра было появиться на работе и поэтому сообщение о том, что он находится в Новосибирске, поначалу воспринял как глупую шутку. Надо отметить, что Валера, забирая его у тетки в Ангарске под честное слово, обещал, что тот будет как стеклышко в нужное время на работе. И вот он, придя в себя, звонит тетке и очень грустным голосом сообщает, что на работе сегодня быть не сможет. В трубке женщина ругается почем зря, потом успокаивается и спрашивает почему. Миляев печально отвечает, что он случайно оказался в Новосибирске, ему резонно говорят, что «достал ты меня своим враньем» и кидают трубку.
Это все забавно, но совсем не приводит к решению основного вопроса - когда же я как Колумб открыл для себя этот новый мир. Остальные воспоминания столь же бессвязны, сколь и наполнены алкоголем: какой-то ларек на вокзале, единственное место, где можно приобрести настоящий «Букет Молдавии», что мы с Валерой регулярно и проделаем; кооперативный магазин «Дары природы», в котором при полном отсутствии продуктов в государственных магазинах можно приобрести все что угодно включая молочных поросят. В Иркутске тогда была полная голодуха, и я вез купленного поросенка поездом. Он у меня лежал в ящике под полкой весь обложенный сухим льдом, купленным втридорога у торговки мороженым. Я пью сидя возле окна и когда достигаю нужной кондиции, вывожу поросенка погулять. Соседка по купе, с которой я хочу познакомить порося, смотрит на меня какими-то бешеными глазами. Снова обрыв ленты.
Кстати о свиньях. Вспоминаю как однажды напугал подругу до родимчика. В совершенно невменяемом состоянии купил на рынке свиную голову, принес ее домой и бросил варить в огромную кастрюлю без предварительного процесса опаливания и мойки. Посолил, поперчил и уснул крепким безмятежным сном. Очнулся от истошных криков. Оказывается, подруга вернулась домой с работы перекусить и уже на улице почувствовала какой-то странный, отвратительный запах. Зайдя в дом и увидав кастрюлю на плите, она подняла крышку и заглянула вовнутрь. Там в клубах вонючего пара она увидела как на нее таращатся два безумных глаза и торчит огромный пятак…
Возвращаясь к основной теме главы должен признать, что и наша поездка с Максом на гастроли в Нск дает вилку в месяц-два. Если попытаться объединить наши воспоминания, то придется выбрать среднюю дату - конец сентября \ начало октября 90-го. Дело было так. На волне удачных концертов 89\90 годов проведенных нами, мой компаньон Кирилл Орехов горел желанием урвать как можно больше денег на гастролерах. Он требовал и требовал от меня, чтобы я снова договорился с Янкой о гастролях. Я поднимал с ней эту тему, но у нее было какое-то странное нехорошее настроение, и она не очень охотно обсуждала возможность будущих гастролей. Мне приходилось настаивать. Янка говорила, что у нее нет свежей программы, все песни старые и выступать перед одной и той же публикой имея в запасе всего несколько новых вещей ей совершенно не хочется. Это звучало совершенно логично, тем не менее, я был вынужден надоедать ей снова и снова. Наконец дело взяла в свои руки Нюрыч и заломила весьма солидную сумму за турне. Нам пришлось согласиться с ее условиями, но тут возникла новая проблема.
Ангарский ТОМ к этому времени окончательно умер, и возникла проблема с билетами. Раньше мы пользовались их билетами, чтобы не возникали проблемы с налоговой службой, теперь нужно было придумать что-то еще. Решение нашлось совершенно случайно.
В Новосибирске жил человек по имени Павел Перетолчин и был он барабанщиком группы «Начальник Партии». Говорят что очень известная группа. И была у него тогда подруга Юля. В то время она организовала концертную организацию под странным названием «Гоп со смыком». Мы переговорили о возможном сотрудничестве. Они продали нам билеты за копейки с условием, что афиши будут с их логотипом, и произойдет обмен концертами - мы пришлем в Новосибирск группу по нашему выбору, а они привезут «Начальника партии». Были подписаны какие-то ничего не значащие бумажки и получены необходимые билеты.
Янка, разумеется, выступать под таким идиотским логотипом отказалась, мы, разумеется, не настаивали, и полученные афиши благополучно ушли на мусорку. Теперь нужно было решить вопрос с группой. Поскольку оплаты за выступление не предусматривалось, приглашающие обязывались всего лишь оплатить дорогу, то приглашать какие-то наши местные солидные группы не стоило и браться. Тем более хотелось ехать с теми, с кем можно было душевно попить в дороге. Поэтому мой выбор сразу пал на Макса.
Про Макса вы уже читали в главе посвященной концерту Янки. Там он выступил в первый раз, был хорошо принят и стал известен в местных музыкальных кругах. Его первый записанный в домашних условиях альбом неплохо расходился, а благодаря тому, что я подсунул его Лене Федорову и Фирсову, Макса стали немного знать не только у нас.
Макс продолжал оставаться в процессе создания стабильного состава группы, поэтому пришлось срочно набирать сессионных музыкантов. Выбор пал на братьев Деминых, Володю и Сергея, и Александра Щукина. Это были трое участников местной группы «Дребезги», у них были кое-какие музыкальные навыки, и масса свободного времени. Репетиции проходили в Инязе. Не было только барабанщика, поскольку в «Дребезгах» барабанщиком был уже известный вам Мишкин, а представить его в своей компании и в течение трех-четырех дней было настолько страшно, что проще было найти барабанщика уже на месте. Я созвонился с Новосибирском, и было решено, что «Начальник Партии» уступит нам своего музыканта. Мне так же сообщили, что выступать мы будем в НЭТИ (очень солидная площадка) вместе с «Начальником Партии». Были согласованы сроки приезда.
Если бы я знал, какой безумной окажется эта поездка, если бы задумался над тем, может ли солидная контора носить название «Гоп со смыком», многое пошло бы совсем по-другому. Но все крепки задним умом, поэтому мы собирались в дорогу с легким сердцем как на простую загородную прогулку, а надо было запасаться экипировкой подобно трем мушкетерам, точить шпаги, заряжать пистолеты и готовиться к худшему.
Тем временем настал час Х, и мы двинулись в аэропорт.