Винные мемуары-2 часть 31

[humus]

Винные мемуары: Мои университеты" ч1-13
Винные мемуары. Начало
Винные мемуары. Часть 2
Винные мемуары. Часть 3.
Винные мемуары. Часть 4.
Винные мемуары. Часть 5
Винные мемуары. Часть 6
Винные мемуары. Часть 7
Винные мемуары. Часть 8
Винные мемуары. Часть 9
Винные мемуары. Часть 10
Винные мемуары. Часть 11
Винные мемуары. Часть 12
Винные мемуары. Часть 13.
Часть вторая: Проблемы пития в переходный период
Винные мемуары - 2. часть 1.
Винные мемуары - 2. часть 2
Винные мемуары-2. часть 3
Винные мемуары-2. часть 4
Винные мемуары-2. часть 5
Винные мемуары-2 часть 6
Винные мемуары-2. часть 7
Винные мемуары-2 часть.8 (Новогодняя)
Винные мемуары-2 часть 9
Винные мемуары-2 часть 10
Винные мемуары-2 часть 11
Винные мемуары-2 часть 12
Винные мемуары-2 часть 13
Винные мемуары-2 часть 14
Винные мемуары-2 часть 15

Винные мемуары-2 часть 16
Винные мемуары-2 часть 17
Винные мемуары-2 часть 18
Винные мемуары-2 часть 19
Винные мемуары-2, часть 20 (внеочередная)

Винные мемуары-2, часть 21

Винные мемуары-2 часть 22

Винные мемуары-2 часть 23

Винные мемуары-2. часть 24

Винные мемуары-2, часть 25

Винные мемуары-2 часть 26

Винные мемуары-2 часть 27
Винные мемуары-2 часть 28
Винные мемуары-2, часть 29. Внеочередная

Винные мемуары-2 часть 30

Чем больше пишу, тем все чаще убеждаюсь, что память вещь странная и доверять нельзя никому, даже себе. Кажется, что помнишь все, словно это было вчера, но начинаешь копать поглубже и убеждаешься, что безнадежно путаешься в датах, людях и даже городах. Так и сейчас приступая к рассказу о первом приезде к нам Егора Летова начинаю путаться в показаниях. Было это в начале марта как долгое время думал я или в конце месяца как заверяют меня те, кто ведет дневники? Был он у нас целую неделю или пять дней? Кто вместе со мной встречал его в аэропорту? На все эти вопросы у моих знакомых находятся совершенно разные ответы. Иногда складывается впечатление, что в Аэропорту Егора встречало пол Иркутска, а остальная половина в это время откупоривала бутылки у меня дома. Поэтому я не претендуя на здравый ум и трезвую память изложу свою версию событий.
Как я уже и говорил к приезду Летова мы тщательно подготовились. Был арендован зал ДК «Профсоюзов» на 800 мест, с таким расчетом, что в один день пройдут сразу два концерта (Егор согласился составить программу так, чтобы на двух выступлениях звучали совершенно разные вещи), а так же договорились с ангарским ТОМом о проведении концерта на его фирменной площадке. В последний момент влез усольский знакомый Валеры Рожкова местный поэт и общественник Александр Гордин с предложением устроить концерт Егора в своем родном городе в рамках тогдашнего организованного им проекта «Молодежный Клуб Интересных Встреч». Это был аморфный, но по-видимому вполне приносящий доход проект, и человек уровня Летова был для Гордина вполне лакомым куском. Он предложил за одно выступление неплохую сумму и Егор согласился, тем более что за концерты в Иркутске он попросил сумму, которую и по тем временам можно было считать символической. Гордин сказал, что концерт будет проходить в кафе «Молодежное».
Где-то числа 5-го, Егор наконец прилетел. До этого мы общались только по телефону, а теперь я его увидел вживую. Летов тогда был еще очень худым, вполне внешне оправдывая кличку «Дохлый», одетым во все черное, с какими-то пятирублевыми кедами на ногах. В аэропорту его встретил я, Андрей Семенов чующий запах пьянки за двести километров и Гордин. Последний еще раз обговорил детали концерта который должен был состояться на следующий день и отбыл по своим делам. Мы же поехали к моей подруге на квартиру, которая как вы уже знаете давно превратилась в злачный рок-ролльный притон.
События того дня я помню смутно. Вроде бы мы пили сперва у меня за знакомство, затем пошли продолжать веселье к известному вам детскому врачу-анестезиологу Виктору М., где и заночевали. У Виктора напоминаю, был свой дом на Нижней Набережной, там были заповедные, совершенно дикие места которые особенно пришлись по сердцу Егору. Неподалеку находилась полузаброшенная лесопилка из которой местные жители черпали запасы стружки, опилок и досок. В вечернее время, едва солнце исчезало за другим берегом Ангары, лесопилка превращалась в замечательную локацию из «Кошмаров на улице Вязов». В самом центре находилось обширное пустое пространство на котором кто-то установил дорожный столб с рукописной табличкой «Площадь Хомякова». Видимо именно здесь скрывались от советской власти последние славянофилы, пока не превратились естественным путем во всю ту же пыль и опилки. Энергетика этого места позволяла пить много и безпохмельно, мы регулярно наведывались сюда на пикники, впрочем я отвлекся.
На следующий день мы с Егором отправились на электричке в Усолье. Путь был долог и я заставил его всю дорогу заниматься составлением сложной дискографии «Гражданской обороны», включая всякие ответвления и побочные проекты. В те времена это было особенно актуально в виду неутомимости тогдашнего Егора, выдающего на-гора по восемь альбомов в год. Примерно полгода назад перебирая свои старые документы и фотки неожиданно обнаружил этот листок заполненный похмельным егоровским подчерком. Еще каких-нибудь пятьдесят лет и его можно будет выставлять на “e-bay” вместе с расческой Леннона.
По прибытию в Усолье у нас возникли небольшие проблемы с обнаружением пресловутого кафе в котором должно было происходить выступление. Но все когда-нибудь кончается и вот посмотрев на город мы вошли в помещение. Затем последовала немая сцена.
Все помещение было затянуто маскировочной сеткой. На ней одинокими прыщами уныло свисали противогазы. К нам подошел Сур. Летов с ним сердечно обнялся (они незадолго до этого записали альбом «Коммунизма» “Let it be”) и спросил, что это за хрень на стенах.
- Представляешь, - ответил Сур, - Гордин думал, что раз твоя группа называется «Гражданской Обороной», то значит ты исполняешь песни военно-патриотического содержания. Я его разубедил, но что-либо менять было уже поздно.
Такое зрелище нелегко было вынести и мы отправились прямиком к барной стойке. Пока мы пили по стакану «Кровавой Мэри» к нам подошел Гордин с извинениями и конвертиком с гонораром. Извинения и конвертик были Егором приняты, до концерта оставалось еще полчаса и мы вернулись к потреблению содержимого барных полок. Вскоре к нам присоединился Андрей Семенов, звукооператор «Флиртов» по прозвищу Бычок и местные уже известные вам художники. Чуть позже в зале стали появляться и будущие зрители. Мы снова испытали некоторый шок.
Все они как на подбор были крепкими, плечистыми, коротко стриженными и все затянуты в тренировочную форму. Прибывшие в основном и заняли большинство мест в зале. Егор был удивлен однородностью публики, но я просветил его насчет Усолья. Усолье - город гопнический и даже Ангарск в этом ему не конкурент. Основу местной жизни образует местный химкомбинат, являющийся для большинства кормильцем и поильцем. Кормильцем поскольку многие так или иначе связаны с работой на комбинате, а поильцем потому что очень большое количество народа потребляют отходы данного предприятия в виде так называемой «грязьки», да и «гамыра» тоже родилась поблизости от данного источника жизни и смерти. Смертность в городе была велика и в городе оставалось мало семей в которых бы кто-нибудь не сидел на зоне или не лежал на местном кладбище после неудачного потребления некачественной продукции. Пьяные драки тоже добавляли большое количество посадочных мест на этом кладбище.
Все это вкратце я и обрисовал Егору. Не скажу, что данное знание прибавило ему радости, но он пошел на импровизированную сцену. Мы с Суром, уже изрядно поддатые, сели возле Егора по правую руку и принялись подпевать каждой песне.
Егор отыграл энергично, но не смог расшевелить зрительский зал. Гопота слушала вяло и аплодировала так словно размешивала ложкой жидкий суп. К нам подобрался кто-то из художников и сказал, что ему не нравится состояние публики и что нам нужно следить в оба.
Тут как раз концерт подошел к концу и Летов сказал, что готов ответить на любые вопросы. Среди рядов пробежал шумок, наконец встал самый авторитетный гопарь и сказал:
- Егор, у тебя нормальные песни и парень ты видно толковый. Но скажи нам, почему в твоих песнях так часто упоминается слово «жопа»?
Первый раз я увидел Егора таким растерянным. Он начал сбивчиво оправдываться, что на самом деле это слово совсем не часто встречается в его песнях, в любом случае реже, чем «на х.й», но народ уже стал понемногу заводиться. «А почему у тебя такие волосы?», «А почему твоя гитара обклеена какой-то бабской х…ей?» - такие вопросы следовали один за одним. Снова подошел кто-то из знакомых.
- Надо срочно линять, - сказал он, - Гордин уже открыл заднюю дверь. Скажи Егору чтобы он заканчивал, а мы будем ждать вас на улице.
Я быстро подошел к Егору и на ухо обрисовал ситуацию. Он быстренько свернул разговор и мы стремительно свалили через подсобку наружу. Оттуда нас дворами увели в безопасное место, где мы отдышались и махнули по стаканчику.
Затем нас отвезли на квартиру к художнику Жене Анисимову. Мы выпили бутылку коньяка под селедку и готовы были продолжать еще, но нужно было спешить на вокзал. Егор был в сметенных чувствах и чтобы нам не было скучно в дороге, художники на прощанье дали большой термос теплой водки, но в суете позабыли про закуску. Уже изрядно навеселе, мы (Летов, я, Сур и Андрей Семенов) сели в поезд.
Если вы спросите меня, как можно за полтора часа приговорить термос теплой водки без закуски, то я отвечу вам: «легко». Вопрос с закуской был решен уже после второго стаканчика. Решен как мне думается вполне интеллигентно - я достал спичечный коробок и засунул его в носок на левой ноге. Когда коробок достаточно настоялся, мы его достали и занюхали очередной стаканчик. Результат оказался вполне действенным. К моменту приезда в Иркутск, а это было уже двенадцать ночи, все были вдрызг пьяны, а я к тому времени по крылатому выражению Валеры Рожкова «потерял ум, совесть и документы».
О документах я вспомнил правда только на утро, но их отсутствие вызвало к жизни очень интересное приключение о котором я расскажу позже.
Ночной Иркутск встретил нашу четверку яростным вопросом - где взять еще бухло? И мы бросились к Кирюше Орехову. Мой тогдашний компаньон был, как я уже и говорил, далеким от музыки, пил в меру и не был тусовочным человеком. Поэтому не удивительно, когда в первом часу ночи в его дверь застучали сапоги и хор пьяных голосов начал орать «Сука, дай нам водку», он сперва перепугался, но обнаружив в этом хоре знакомый вокал слегка успокоился и приоткрыл дверь, после чего был поднят в воздух крепкими руками. «Где, водка, признавайся», - кричали страждущие, но Кирюша молчал, болтая в воздухе затянутыми в кальсоны ногами. Наконец он предложил съездить к своему знакомому, торгующему самогонкой, но с обязательным условием, что завтра на концерте все будет нормально. Мы поймали тачку и поехали по нужному адресу прихватив Кирюшу для гарантии. Заспанный барыга продал нам пять бутылок самогонки, мы высадили Кирюшу и отправились в разгул. Разгул должен был происходить в театральной общаге в комнате моего знакомого актера, про которого я вам рассказывал в прошлых главах. Перед этим мы заехали к моей подруге, которая и вручила нам большую кастрюлю приготовленного мяса с грибами. Я сел в такси, поставил кастрюлю на колени и мы рванули в общагу.
Мой пьяный мозг не учел одного очень важного обстоятельства - кастрюля не была плотно прикрыта, машину трясло и скоро что-то очень горячее стало выплескиваться из нее на мою «аляску». Но всем было не до этого, поскольку в пути мы прикончили одну бутылку первача. Но наконец и это прошло, и мы добрались до общаги.
Не помню почему, но большинство студентов отсутствовало. Взрослые семейные актеры сидели в своих комнатах стараясь не реагировать на шум и крики из коридора. Мы уютно расположились в комнате приятеля и вокруг. Вскоре Егор уже слабо реагировал на внешние раздражители и тихо подремывал на раскладушке, вяло приподнимаясь лишь когда ему протягивали очередную рюмку. Сур погрустнел, вышел в коридор и там на общежитской кухне начал петь в пустоту под гитару весь своей немаленький репертуар. Впрочем и он тоже часто возвращался чтобы хлебнуть из бутылки.
Андрей Семенов выпив немало пошел по знакомым на этаже хвастаться гостем. Я подремывал в кресле возле сонного Егора, когда вернулся Семенов и не один, а с каким-то смурным челом. Он подвел приятеля к раскладушке.
- Вот смотри, это Егор Летов, - сказал ему Семенов. Тот пристально стал всматриваться в пытающегося приподняться Егора.
- Так что ты на самом деле тот самый Летов? - наконец спросил он.
- Да, - пьяненько улыбаясь ответил Егор.
- Ну и иди ты на х.й! - неожиданно ответил гость, развернулся и вышел Недоуменный Егор окончательно рухнул в сон. Семенов пьяно улыбаясь тоже покинул помещение. И я наконец то уснул в кресле под доносящееся из-за двери пение Сура.
Утро наступило где-то в первом часу. Было пора похмелившись ехать в ДК готовиться к предстоящему концерту. Мы собрали себя из всех уголков общаги и начали было выдвигаться, как внезапно я осознал, что не вижу свою «аляску». То, что висело на гвоздике совершенно не походило на мою куртку. Непонятного темного цвета, с острым странным запахом, оно не могло быть тем, в чем я ходил еще вчера. При ближайшем рассмотрении на этой тряпке оказалась неплохая подборка грибов и соуса. Ходить в таком заливном было невозможно и пришлось делать круг заезжая домой. На концерт мы прибыли почти впритык. Летов пошел в гримерку готовиться, а я с Суром и Семеновым накатили еще из запасов кем-то уже заботливо приготовленных. Мрачный Кирюша пытался выяснить где мы пропадали, а в зал тем временем мало помалу начал подваливать народ.
Не могли остаться в стороне и представители местного рок-клуба. Грицина, Воронин и Самоса были уже здесь и громогласно рассуждали о том, как любит публика всякий дешевый эпатаж и политизированность текстов. Чуть раньше они предсказывали нам, что мы не соберем зал. Но на их обиду люди все подходили и подходили и вскоре зал был полон.
Надо рассказать немного о самом зале. Когда мы его арендовали, то не обратили внимание на то, что он был не из простых, а весьма цивильный. Кресла были обтянуты зеленым бархатом, на полу красовалось ковровое покрытие, рельефные стены были обиты бордовым дерматином. По словам очевидцев из числа панков, пришедшие на концерт сперва были поражены роскошью обстановки, но быстро освоились и стали зажигать так, как это заранее не пришло в голову ни нам, ни местной администрации.
Несмотря на похмелье и вчерашнюю суету Егор вышел на встречу намного живее чем я. Я что-то быстро промямлил о том, что «студия МСА рада представить вам нашего гостя, знаменитого Егора Летова из группы «Гражданская оборона» после чего благополучно сполз со сцены и хлебнул еще.
За пультом сперва сидел Алексей Рыбаков, но после первых двух вещей его удачно заменил Андрей Савчук и выдал такой звук, что Егор даже официально поблагодарил Леху за то, что тот отошел от пульта. Более того, Летов был настолько очарован собственным звучанием, что решил по материалам этих концертов выпустить концертный альбом, что и сделал в «Музыке весны».
Первый концерт закончился на ударной ноте. Толпа бесновалась так, словно перед ними стоял не человек с гитарой, а полноценная группа. Мы объявили часовой перерыв между концертами и снова хорошо выпили. Егор был в восторге от звука, его познакомили с Савчуком и мы выпили еще раз. Кирюша предложил после концерта поехать бухать в одно необычное место, где он зачем-то снимал квартиру. После этого предложения пришлось выпить еще раз и я слегка закемарил, поэтому объявлять начало второго концерта выходил Спартак.
Толпа на втором концерте неистовствовала с еще большей силой, на задних рядах началась какая-то нездоровая суета, но мне уже было все глубоко фиолетово. Я отпил еще и теперь ждал, когда можно будет поехать продолжать веселье.
Но все хорошее когда-нибудь кончается, вот закончился и этот концерт оставив после себя выдранные с корнем кресла, разрезанные стены, стадо пустой тары и множество использованных презервативов в конце зала. Только теперь мы смогли оценить масштаб разрушений.
- Кирюша, - дрогнувшим голосом спросил я, - что у нас в договоре говорится о возмещении материального ущерба?
- Ничего, - ответил он. - В договоре не было такого пункта.
- Все равно, забираем аппаратуру и линяем как можно быстрее.
Большой толпой мы поехали по предложенному Кирюшей адресу. Затон - это один из самых криминогенных районов Иркутска, прилипший к противоположному берегу Ангары подобно огромной пиявке, район в котором обычно селились бичуганы, отсидевшие, самогонщики и прочие обитатели сумеречной зоны нашего города. Нумерация отсутствовала полностью как и квартплата, на улице один фонарь освещал пяток бараков, из большинства труб шел характерный дым, а за одной из деревянных жилых коробок доносился знакомый шум драки.
Водила уехал даже не попрощавшись, а мы крадучись стали подходить к нужному бараку. Все как-то смолкли и притихли. Один лишь Егор восторженно вертел головой из стороны в стороны, а когда наконец мы зашли в квартиру сказал:
- Вы хоть понимаете куда мы все попали? Мы ведь сейчас все находимся в фильме «Мой друг Иван Лапшин».
И действительно, посмотрев в окно можно было на мгновение поверить, что за окном еще 35 год, и где-то ОГПУ зорко следит за теми, кто нарушает мирный сон советских граждан.
Поэтому все пили как-то особенно тихо и без буйства, заедая спиртное простой пищей, которую бы одобрил персонаж фильма Германа - салом, картофелем, луком и чесноком.
На следующий день состоялся концерт в Ангарске. Мы все ехали на концерт совсем обессиленные и тихие. Наше подавленное состояние выражалось уже в том, что в дорогу мы поехали налегке даже не прихватив для сокращения расстояния привычную бутылку. В Ангарск отправился я, Андрей Семенов, единственный из нас выглядевшим так, словно и не было за спиной этой трехдневного марафона, Виктор М. и Сур. Я дремал всю дорогу и не помню, чтобы вообще кто-нибудь старался поддержать беседу. В ТОМе нас встретили, накормили и мы впервые мяукнули по сто пятьдесят. Татьяна Блажко как человек понятливый сотворила две трехлитровые банки «кровавой Мэри». «Мэри» сотворило с нами чудеса - все ожили, разговорились и вскоре оказались морально готовыми к очередному концерту.
Зал был полон, но со звукооператором в этот раз не повезло. Звук был отвратительный, Егор в перерыве сказал, что по-хорошему при таком звуке стоит просто вставать и уходить. Тем не менее концерт был доведен до конца. Мы допили спиртное, расстались с Суром и Семеновым и поехали в Иркутск. Снова была пьянка у Виктора М, Егор пообщался с викторовскими запасами калипсола, подробностей я уже не помню. Из гостей возвращались уже под вечер следующего дня. По дороге домой мы увидели как горел большой деревянный дом. Егор встал как вкопанный и смотрел не отрываясь на пожар. «Я обожаю пожары. Вот так бы стоял и смотрел. Вы идите, я вас догоню».
На следующий день Егор улетел забрав оригиналы концертных записей. Я впервые за неделю нормально выспался. Кирюша в это время бился с администрацией ДК.