Винные мемуары-2, часть 20 (внеочередная)
Винные мемуары: Мои университеты" ч1-13
Винные мемуары. Начало
Винные мемуары. Часть 2
Винные мемуары. Часть 3.
Винные мемуары. Часть 4.
Винные мемуары. Часть 5
Винные мемуары. Часть 6
Винные мемуары. Часть 7
Винные мемуары. Часть 8
Винные мемуары. Часть 9
Винные мемуары. Часть 10
Винные мемуары. Часть 11
Винные мемуары. Часть 12
Винные мемуары. Часть 13.
Часть вторая: Проблемы пития в переходный период
Винные мемуары - 2. часть 1.
Винные мемуары - 2. часть 2
Винные мемуары-2. часть 3
Винные мемуары-2. часть 4
Винные мемуары-2. часть 5
Винные мемуары-2 часть 6
Винные мемуары-2. часть 7
Винные мемуары-2 часть.8 (Новогодняя)
Винные мемуары-2 часть 9
Винные мемуары-2 часть 10
Винные мемуары-2 часть 11
Винные мемуары-2 часть 12
Винные мемуары-2 часть 13
Винные мемуары-2 часть 14
Винные мемуары-2 часть 15
Винные мемуары-2 часть 16
Винные мемуары-2 часть 17
Винные мемуары-2 часть 18
Винные мемуары-2 часть 19 <
Сегодня 18 марта, международный день свободной любви, к тому же я обещал larqui рассказать одну печальную романтическую историю, так что делаю внеочередной выпуск данной рубрики.
Это будет очень романтическая глава, а начнется она как приквел к уже известным вам событиям. Все это произошло когда я учился в десятом классе в один из весенних месяцев.
Лежал я в очередной раз в Железнодорожной больнице. Не помню по какой причине, но находился в корпусе, где лежали больные с всякими воспалениями легких и прочим в подобном духе. Надо сказать, что в ней если начинать считать с первого класса я лежал раз десять. Больница была богатой, врачи хорошими, к тому же с большинством из них мои родители были в приятельских отношениях. Надо отметить, что по тем временам она имела весьма приличную библиотеку, которая очень скрашивала пребывание на больничной койке. Было много фантастики, там я впервые прочитал 25 томную «Библиотеку Современной Фантастики» (очень солидное, превосходно скомплектованное издание, одно из лучших в жанре за советский период) и очень богатый выбор журналов. Именно здесь я открыл для себя литературный раздел «Изобретателя и рационализатора», после чего библиотека слегка обеднела, а я стал чуть богаче. Но разговор не об этом. Да, кстати, еще в классе пятом я смог нанести больнице урон на многие тысячи рублей. В одно из отделений была доставлена какая-то суперсовременная диагностическая машина, а пока врачи думали куда сподручней ее поставить, она ожидала решения в коридоре. Там я ее одним вечерком и обнаружил. Первое же пробное вскрытие показало аномально высокую концентрацию магнитиков в чреве машины. Было принято решение об извлечении инородных предметов и к часам двенадцати ночи машина была полностью распотрошена. С собой на свободу я вынес около двух килограммов аккуратных магнитных пластин примерно сантиметров три на пять. Еще долго родители находили их в разных уголках квартиры и выносили на помойку. Наверное на ту, куда выбросили остатки машины недоумевающие медики.
Но вернемся в десятый класс. Чувствовал я себя превосходно, находиться в больнице было скучно и я упросил (с боем) родителей добиться у их знакомого начальника больничного отделения разрешения привезти мне мой магнитофон и колонки. Удивительно, но у них это получилось. Теперь лежащие в палате больные могли в любое время кроме сончаса и ночного промежутка насладиться произведениями Beatles, Uriah Heep, Queen и Kiss. Не всем это понравилось, но поскольку жалобы в администрацию успеха не возымели, им пришлось с этим смириться. Тем более сами они вели жизнь далекую от положенной людям пребывающим в медицинском учреждении.
Некоторые из обитателей палаты втихаря бегали в ближайший лабаз за водкой. Вопреки жесткому распорядку, они прятали гражданскую одежду под матрасами своих кроватей и пользовались ею во время побегов на волю. Некоторых ловили и им приходилось возвращаться домой недолеченными, к тому же на работу к ним черным вороном прилетала справка об их административном правонарушении.
Другие призрев вино вовсю ухлестывали за обитательницами женских палат отделения и после отбоя устремлялись на рандеву к своим подругам. После того, как самый дерзкий Дон Жуан поимел подругу прямо в процедурной на столе медсестры и был застигнут на месте преступления зорко пьющими дежурными врачами, ухажерам приходилось отводить своих пассий на чердак. Чердак был пыльный и своей отдаленностью грозивший парочкам разнообразными опасностями трудного путешествия.
Я тоже приглядел себе одну симпатичную девушку своего возраста. Она была худенькой с темными волосами, слегка гоповатой по моим нынешним представлениям и с какими то мутными взаимоотношениями со своими родителями. Я делился с ней больничным компотом и домашними шанежками, я говорил безумолку и непрерывно острил, короче вел себя как обычный подросток догадывающийся чего он хочет, но совершенно не представляющий как правильно все это организовать. Девушка благосклонно принимала знаки моего внимания, мы гуляли в обнимочку по больнице и вместе слушали записи. Сейчас, когда пишу эти строки я прекрасно понимаю, что девица была много опытней меня, и будь тогда я хоть чуть-чуть осведомленней в любовных делах, все было бы совершенно иначе. Но я был полным идиотом, поэтому все кончилось вполне трагично.
Я должен еще раз отметить, что в этой больнице я лежал не единожды на протяжении ряда лет и знал каждый закуток во всех ее зданиях. К моменту происходящих событий в больнице был построен долгожданный подземный коридор соединяющий все больничные корпуса. Теперь снег и дождь не имели влияния на жизнь этого заведения. Коридор был очень длинным и извилистым и имел разнообразные ответвления и тупики. Будучи достроенным, но еще окончательно не сданным в эксплуатацию, он был закрыт для больных и посетителей и им пользовались только местные медработники, да и то не очень часто.
Как человек весьма и весьма любопытный, я исследовал этот лабиринт весь без остатка не прошло и первой половины моего пребывания в этих стенах. Мне нравилось бродить по коридорам и воображать себя последним уцелевшим после ядерной катастрофы или отважным исследователем заброшенной гробницы. Как можно увидеть, во мне процветал махровый романтизм. Во время всех этих экспедиций я обратил внимание на чудесную акустику данного сооружения и иногда спускался в это помещение с магнитофоном послушвать музыку.
До моей выписки оставалось уже дней пять и взрослый состав палаты поторапливал меня с естественным завершением моих романтических по-больнице-хождений. Мною было выслушано много советов - практичных, но весьма стеснительных для подростка, каким я был в то время. Тем не менее мне пришла в голову как тогда показалась весьма удачная мысль и я поделился ею с девушкой. Я показал эти подземные катакомбы и предложил ей устроить на следующий день после отбоя небольшую вечеринку с музыкой и танцами. Она с каким то непонятным мне облегчением согласилась и я стал готовиться к завтрашнему мероприятию.
Еще днем загодя я перенес в подвал колонки и магнитофон, а так же покрывало и спрятал все это в одном из темных закутков. Дружелюбные соседи купили мне в складчину бутылку «Агдама» и подарили два презерватива. Я заначил принесенные мне в тот день родителями харчи и считал себя полностью укомплектованным для ночного свидания.
После отбоя мы добрались до подземелья каждый сам по себе. Я выбрал подходящее место, обесточил рубильником весь свет в подземелье за исключением коридорчика, где мы должны были быть свет, разлил по кружкам «Агдам» и включил для начала Smokie (смутно помню, что это был по-моему "Bright lights and back alleys"). Мы выпили и принялись танцевать. Затем в ход пошли Битлы, мы выпили еще раз и снова начали танцевать, а я все никак не мог решиться сделать следующий шаг. От отчаяния я вырубил романтические звуки и включил Quiet Riot на полную громкость. После второй или третьей песни девушка поняла, что если она не возьмет инициативу на себя, то так и закончит этот вечер без особого удовольствия. Поэтому она первой меня поцеловала и положила мою руку себе на грудь. Если бы мысли могли бы принимать вещественную форму, то моя голова в тот момент разорвалась бы не менее эффектно чем в фильме «Сканнеры». Словно в тумане, мы начали раздеваться и вот в тот момент, когда использование резинового изделия стало принимать неотвратимый характер во всем подземелье вспыхнул свет и раздались громкие голоса. Мы в бешеном темпе начали напяливать на себя разбросанные больничные одеяния как на нас набросился медперсонал.
Как потом выяснилось акустика в подземелье была действительно замечательной и звуки музыки из нашего коридорчика нарастая долетели до всех корпусов входящих в это чёртово сообщество подземелья. Пока медсестры и врачи выясняли где находиться источник невообразимого шума у нас еще оставался шанс смыться незаметно, но когда они пошли на звук, то мы были обречены как монстр Франкенштейна на осаждённой мельнице.
Поскольку мы были застигнуты на месте преступления персоналом не одного из отделений, а практически всех, у отца не оказалось возможности отмазать меня от неотвратимого наказания. Наутро я и моя так и несостоявшаяся подруга были выпнуты обратно в большой мир. Что мне пришлось выслушать от родителей лучше и не вспоминать. Я получил моральный шок, от которого пришлось долго восстанавливаться. Девушку я эту больше не встречал, но оно, наверное и к лучшему.
Винные мемуары. Начало
Винные мемуары. Часть 2
Винные мемуары. Часть 3.
Винные мемуары. Часть 4.
Винные мемуары. Часть 5
Винные мемуары. Часть 6
Винные мемуары. Часть 7
Винные мемуары. Часть 8
Винные мемуары. Часть 9
Винные мемуары. Часть 10
Винные мемуары. Часть 11
Винные мемуары. Часть 12
Винные мемуары. Часть 13.
Часть вторая: Проблемы пития в переходный период
Винные мемуары - 2. часть 1.
Винные мемуары - 2. часть 2
Винные мемуары-2. часть 3
Винные мемуары-2. часть 4
Винные мемуары-2. часть 5
Винные мемуары-2 часть 6
Винные мемуары-2. часть 7
Винные мемуары-2 часть.8 (Новогодняя)
Винные мемуары-2 часть 9
Винные мемуары-2 часть 10
Винные мемуары-2 часть 11
Винные мемуары-2 часть 12
Винные мемуары-2 часть 13
Винные мемуары-2 часть 14
Винные мемуары-2 часть 15
Винные мемуары-2 часть 16
Винные мемуары-2 часть 17
Винные мемуары-2 часть 18
Винные мемуары-2 часть 19 <
Сегодня 18 марта, международный день свободной любви, к тому же я обещал larqui рассказать одну печальную романтическую историю, так что делаю внеочередной выпуск данной рубрики.
Это будет очень романтическая глава, а начнется она как приквел к уже известным вам событиям. Все это произошло когда я учился в десятом классе в один из весенних месяцев.
Лежал я в очередной раз в Железнодорожной больнице. Не помню по какой причине, но находился в корпусе, где лежали больные с всякими воспалениями легких и прочим в подобном духе. Надо сказать, что в ней если начинать считать с первого класса я лежал раз десять. Больница была богатой, врачи хорошими, к тому же с большинством из них мои родители были в приятельских отношениях. Надо отметить, что по тем временам она имела весьма приличную библиотеку, которая очень скрашивала пребывание на больничной койке. Было много фантастики, там я впервые прочитал 25 томную «Библиотеку Современной Фантастики» (очень солидное, превосходно скомплектованное издание, одно из лучших в жанре за советский период) и очень богатый выбор журналов. Именно здесь я открыл для себя литературный раздел «Изобретателя и рационализатора», после чего библиотека слегка обеднела, а я стал чуть богаче. Но разговор не об этом. Да, кстати, еще в классе пятом я смог нанести больнице урон на многие тысячи рублей. В одно из отделений была доставлена какая-то суперсовременная диагностическая машина, а пока врачи думали куда сподручней ее поставить, она ожидала решения в коридоре. Там я ее одним вечерком и обнаружил. Первое же пробное вскрытие показало аномально высокую концентрацию магнитиков в чреве машины. Было принято решение об извлечении инородных предметов и к часам двенадцати ночи машина была полностью распотрошена. С собой на свободу я вынес около двух килограммов аккуратных магнитных пластин примерно сантиметров три на пять. Еще долго родители находили их в разных уголках квартиры и выносили на помойку. Наверное на ту, куда выбросили остатки машины недоумевающие медики.
Но вернемся в десятый класс. Чувствовал я себя превосходно, находиться в больнице было скучно и я упросил (с боем) родителей добиться у их знакомого начальника больничного отделения разрешения привезти мне мой магнитофон и колонки. Удивительно, но у них это получилось. Теперь лежащие в палате больные могли в любое время кроме сончаса и ночного промежутка насладиться произведениями Beatles, Uriah Heep, Queen и Kiss. Не всем это понравилось, но поскольку жалобы в администрацию успеха не возымели, им пришлось с этим смириться. Тем более сами они вели жизнь далекую от положенной людям пребывающим в медицинском учреждении.
Некоторые из обитателей палаты втихаря бегали в ближайший лабаз за водкой. Вопреки жесткому распорядку, они прятали гражданскую одежду под матрасами своих кроватей и пользовались ею во время побегов на волю. Некоторых ловили и им приходилось возвращаться домой недолеченными, к тому же на работу к ним черным вороном прилетала справка об их административном правонарушении.
Другие призрев вино вовсю ухлестывали за обитательницами женских палат отделения и после отбоя устремлялись на рандеву к своим подругам. После того, как самый дерзкий Дон Жуан поимел подругу прямо в процедурной на столе медсестры и был застигнут на месте преступления зорко пьющими дежурными врачами, ухажерам приходилось отводить своих пассий на чердак. Чердак был пыльный и своей отдаленностью грозивший парочкам разнообразными опасностями трудного путешествия.
Я тоже приглядел себе одну симпатичную девушку своего возраста. Она была худенькой с темными волосами, слегка гоповатой по моим нынешним представлениям и с какими то мутными взаимоотношениями со своими родителями. Я делился с ней больничным компотом и домашними шанежками, я говорил безумолку и непрерывно острил, короче вел себя как обычный подросток догадывающийся чего он хочет, но совершенно не представляющий как правильно все это организовать. Девушка благосклонно принимала знаки моего внимания, мы гуляли в обнимочку по больнице и вместе слушали записи. Сейчас, когда пишу эти строки я прекрасно понимаю, что девица была много опытней меня, и будь тогда я хоть чуть-чуть осведомленней в любовных делах, все было бы совершенно иначе. Но я был полным идиотом, поэтому все кончилось вполне трагично.
Я должен еще раз отметить, что в этой больнице я лежал не единожды на протяжении ряда лет и знал каждый закуток во всех ее зданиях. К моменту происходящих событий в больнице был построен долгожданный подземный коридор соединяющий все больничные корпуса. Теперь снег и дождь не имели влияния на жизнь этого заведения. Коридор был очень длинным и извилистым и имел разнообразные ответвления и тупики. Будучи достроенным, но еще окончательно не сданным в эксплуатацию, он был закрыт для больных и посетителей и им пользовались только местные медработники, да и то не очень часто.
Как человек весьма и весьма любопытный, я исследовал этот лабиринт весь без остатка не прошло и первой половины моего пребывания в этих стенах. Мне нравилось бродить по коридорам и воображать себя последним уцелевшим после ядерной катастрофы или отважным исследователем заброшенной гробницы. Как можно увидеть, во мне процветал махровый романтизм. Во время всех этих экспедиций я обратил внимание на чудесную акустику данного сооружения и иногда спускался в это помещение с магнитофоном послушвать музыку.
До моей выписки оставалось уже дней пять и взрослый состав палаты поторапливал меня с естественным завершением моих романтических по-больнице-хождений. Мною было выслушано много советов - практичных, но весьма стеснительных для подростка, каким я был в то время. Тем не менее мне пришла в голову как тогда показалась весьма удачная мысль и я поделился ею с девушкой. Я показал эти подземные катакомбы и предложил ей устроить на следующий день после отбоя небольшую вечеринку с музыкой и танцами. Она с каким то непонятным мне облегчением согласилась и я стал готовиться к завтрашнему мероприятию.
Еще днем загодя я перенес в подвал колонки и магнитофон, а так же покрывало и спрятал все это в одном из темных закутков. Дружелюбные соседи купили мне в складчину бутылку «Агдама» и подарили два презерватива. Я заначил принесенные мне в тот день родителями харчи и считал себя полностью укомплектованным для ночного свидания.
После отбоя мы добрались до подземелья каждый сам по себе. Я выбрал подходящее место, обесточил рубильником весь свет в подземелье за исключением коридорчика, где мы должны были быть свет, разлил по кружкам «Агдам» и включил для начала Smokie (смутно помню, что это был по-моему "Bright lights and back alleys"). Мы выпили и принялись танцевать. Затем в ход пошли Битлы, мы выпили еще раз и снова начали танцевать, а я все никак не мог решиться сделать следующий шаг. От отчаяния я вырубил романтические звуки и включил Quiet Riot на полную громкость. После второй или третьей песни девушка поняла, что если она не возьмет инициативу на себя, то так и закончит этот вечер без особого удовольствия. Поэтому она первой меня поцеловала и положила мою руку себе на грудь. Если бы мысли могли бы принимать вещественную форму, то моя голова в тот момент разорвалась бы не менее эффектно чем в фильме «Сканнеры». Словно в тумане, мы начали раздеваться и вот в тот момент, когда использование резинового изделия стало принимать неотвратимый характер во всем подземелье вспыхнул свет и раздались громкие голоса. Мы в бешеном темпе начали напяливать на себя разбросанные больничные одеяния как на нас набросился медперсонал.
Как потом выяснилось акустика в подземелье была действительно замечательной и звуки музыки из нашего коридорчика нарастая долетели до всех корпусов входящих в это чёртово сообщество подземелья. Пока медсестры и врачи выясняли где находиться источник невообразимого шума у нас еще оставался шанс смыться незаметно, но когда они пошли на звук, то мы были обречены как монстр Франкенштейна на осаждённой мельнице.
Поскольку мы были застигнуты на месте преступления персоналом не одного из отделений, а практически всех, у отца не оказалось возможности отмазать меня от неотвратимого наказания. Наутро я и моя так и несостоявшаяся подруга были выпнуты обратно в большой мир. Что мне пришлось выслушать от родителей лучше и не вспоминать. Я получил моральный шок, от которого пришлось долго восстанавливаться. Девушку я эту больше не встречал, но оно, наверное и к лучшему.