Винные мемуары ч.2
Винные мемуары. Начало
В прошлой серии мы остановились на том, что я и мой новый друг Евгений К. решили раз и навсегда выяснить вопрос, кто из нас круче, устроив попойку до полного уничтожения противника. Как известно, мериться пиписьками традиционно мужская забава, поэтому неудивительно, что к данному мероприятию мы подошли весьма серьезно. Были заранее выбраны день и место (день - первый выходной после стипендии, место - дача Евгения К.). Накануне события мы вместе пришли в лабаз и купили: десять бутылок "Яблочного", две бутылки "Аромат задов садов", три бутылки румынского рислинга, две бутылки шампанского и два коньяка "Апшерон". В качестве закуски была взята трехлитровая банка "Яблок в вине". На следующий день, груженные всем этим жидким богатством, мы выдвинулись на электричке к месту дуэли.
Это был конец октября, осень уже закончилась, но зима еще так и не наступила. За пару дней до поездки прошли дожди и дорога до дачного поселка превратилась в дорогу грязевой смерти. На дачах уже практически никто не жил и лишь сторож кооператива проводил нас недобрым взглядом.
Зайдя в дом и выложив на стол заготовленные бутылки, мы только тут сообразили, что в пылу приобретений не позаботились о закуске. В итоге, в качестве закуски у нас были яблоки в яблочной бормотени и невесть каким ветром занесенный на полку кухонного шкафа болгарский баночный цыпленок в томате. Молодость победила страх и мы приступили к схватке. Для большей аристократичности из сухой травы возле крыльца были приготовлены трубочки для коктейлей. Да, да, если вы в своей постперестроечной наивности не можете вообразить, какой коктейль может получиться из рублевой бормоты, шампанского и коньяка, то мы в своей советской невинности даже не задавались вопросами алкогольной несовместимости. Впрочем, сперва разминались яблочным. Кто пробовал рублевое, а если точнее, девяностокопеечное, яблочное, тот уже никогда не забудет этот аромат, в котором удивительным образом смешался запах гнилых фруктов и кошачьей мочи. После бутылки яблочного можно было не поморщившись выпить Спрайт, если бы в те времена, подобные напитки были в продаже.
За давностью лет не вижу позора в признании, что в тот день я умер первым. Смерть меня настигла в маленьком, на четыре деревца садике, позади дачи, в тот момент, когда я носил дрова для растопки бани. Буквально секунду назад голова была ясной и светлой, но спустя мгновение все вокруг окутал туман, словно я попал в фильм о зловещих мертвецах. Как потом сказал Женя, он услышал дикий вопль "Помогите, я заблудился в лесу!", а затем раздались какие-то странные звуки. Когда он прибежал к месту событий, то я уже лежал под березой, укрытый поленьями. Когда он раскопал меня из-под завала, я спросил его, почувствовал ли он мощный подземный толчок. "Придется пить на улице, внутри дома при землетрясении находиться опасно". Поняв, что я нахожусь в полностью измененном состоянии, он пробовал привести меня в чувство, вылив мне на голову два ведра воды, после чего потребовал определить, сколько пальцев я вижу перед глазами. На что я выкрикнул "убери от меня свои псевдоподии" и попробовал убежать. Новый подземный толчок окончательно погрузил меня в темноту.
Сознание вернулось ко мне часа через четыре. Было уже примерно одиннадцать часов вечера. Я спал на кровати, а за столом сидел Евгений, по пояс в грязи и жадными глотками допивал коньяк. Когда он обернулся ко мне, я понял, что он уже неимоверно пьян. "Что, сволочь, проснулась? - злобно спросил он. Не чувствуя за собой никакой вины, а лишь одну чудовищную головную боль, я спросил, а в чем собственно дело. Он мне рассказал историю, достойную "Сумеречной зоны".
Оказывается, после того, как я обрубился, Евгений принялся мешать "Аромат садов" с рислингом и не заметил, как окончательно стемнело. К тому моменту, когда ему послышался шорох за окном, он дошел до того состояния, в котором я уже бился с поленьями. Он прислушался, шорох явно раздавался из-за окна. Наверное, кошка, подумал он. Но тут в окне показалась черная рука, она судорожно скребла по окну пальцами, словно пытаясь проскребсти проход в нашу реальность. Тут Евгений от страха если и не побелел волосами как Хома Брут, то протрезвел на раз. Первым делом он бросился будить меня, но я, в ответ на его сбивчивый рассказ, смог пробормотать лишь "Напиши об этом Севе Новгородцеву" и отключился снова. Рука продолжала маячить в окне и Евгений принял на удивление мужественное для него решение: он взял стоявшую в сенях швабру и босиком с диким криком на перевес выскочил во двор. Забежав за угол, он увидел такую картину: пьяный в драбадан сторож, из последних сил ползший на свет, умер в затейливой позе, выпростав правую руку в окно. Можете представить с какой яростью Евгений гнал этого бомжа по грязной дороге до самой сторожки, обламывая об его бока остатки швабры.
Так что, когда я пришел в себя, функция наблюдателя перешла ко мне. Евгений ушел в автономное плавание, кричал о том, что кто-то прорубил лишние двери в стене, шел напролом в центральную, стукнулся об косяк, вывалился во двор и исчез в ночи. Я доел цыпленка, выпил рислингу и пошел искать пропавшего собутыльника. Женя по пути в сортир, как подстреленный кабан, оставлял видимый след на всех кустах вдоль дорожки. В финале он был найден в летнем сортире, свернувшимся колечком вокруг очка. Оставлять его в подобном состоянии было нельзя - ночью стало по настоящему холодно и он вполне мог замерзнуть как Карбышев. Надо было его тащить на себе. Если когда-нибудь решите завалить человека ростом два десять, заранее разработайте план переноски тела. После разных экспериментов я решил тащить его за ноги. Когда я внес его в дом, он уже был равномерно грязен. Я выпил еще бутылку яблочного и тихо опочил.
Утро выдалось хмурым. Страшная головная боль терзала юные организмы, электричка прибывала лишь в 16.00, и в этот момент лекции академика Углова получили бы благодарную аудиторию. Помучившись часа два, мы решили завязать с бухлом. Из последних сил выкопали во дворе яму и закопали в ней четыре оставшиеся бутылки яблочного. Была произнесена краткая, но яркая надгробная речь. Спустя еще пару часов яма была раскопана и бутылки опустошены. В электричке мы были самыми страшными...
В то время я устроился работать на местное радио. Мне поручали мелкие репортажи о событиях из жизни школ, институтов, а потом стали доверять освещать и всякие культурные мероприятия. Так я впервые столкнулся с рок-движением лицом к лицу. Тогда к нам приезжал очень популярный "Карнавал" с Барыкиным, я выклянчил право взять интервью и таким образом прошел на концерт без билета. К сожалению, эта работа на радио продолжалась недолго и кончилась весьма плачевно. Мне поручили сделать репортаж о кружке умелые руки и тамошних Самоделкиных в одной из школ города, но меня в этот день пригласили на вечеринку и я там , приняв солидную порцию, согласился на авантюру. Я принялся задавать заготовленные вопросы, а мои собутыльники буратиными голосами стали молоть всякую чушь о своих технических достижениях. У меня хватило совести и ума принести эту запись на работу. Скандал был большой и на семь лет путь на радио был мне закрыт..
Тем временем приближался наш профессиональный праздник "Геродот", который стоило бы переименовать в "Сатирикон".
Об этом и многом другом в следующем выпуске.
В прошлой серии мы остановились на том, что я и мой новый друг Евгений К. решили раз и навсегда выяснить вопрос, кто из нас круче, устроив попойку до полного уничтожения противника. Как известно, мериться пиписьками традиционно мужская забава, поэтому неудивительно, что к данному мероприятию мы подошли весьма серьезно. Были заранее выбраны день и место (день - первый выходной после стипендии, место - дача Евгения К.). Накануне события мы вместе пришли в лабаз и купили: десять бутылок "Яблочного", две бутылки "Аромат задов садов", три бутылки румынского рислинга, две бутылки шампанского и два коньяка "Апшерон". В качестве закуски была взята трехлитровая банка "Яблок в вине". На следующий день, груженные всем этим жидким богатством, мы выдвинулись на электричке к месту дуэли.
Это был конец октября, осень уже закончилась, но зима еще так и не наступила. За пару дней до поездки прошли дожди и дорога до дачного поселка превратилась в дорогу грязевой смерти. На дачах уже практически никто не жил и лишь сторож кооператива проводил нас недобрым взглядом.
Зайдя в дом и выложив на стол заготовленные бутылки, мы только тут сообразили, что в пылу приобретений не позаботились о закуске. В итоге, в качестве закуски у нас были яблоки в яблочной бормотени и невесть каким ветром занесенный на полку кухонного шкафа болгарский баночный цыпленок в томате. Молодость победила страх и мы приступили к схватке. Для большей аристократичности из сухой травы возле крыльца были приготовлены трубочки для коктейлей. Да, да, если вы в своей постперестроечной наивности не можете вообразить, какой коктейль может получиться из рублевой бормоты, шампанского и коньяка, то мы в своей советской невинности даже не задавались вопросами алкогольной несовместимости. Впрочем, сперва разминались яблочным. Кто пробовал рублевое, а если точнее, девяностокопеечное, яблочное, тот уже никогда не забудет этот аромат, в котором удивительным образом смешался запах гнилых фруктов и кошачьей мочи. После бутылки яблочного можно было не поморщившись выпить Спрайт, если бы в те времена, подобные напитки были в продаже.
За давностью лет не вижу позора в признании, что в тот день я умер первым. Смерть меня настигла в маленьком, на четыре деревца садике, позади дачи, в тот момент, когда я носил дрова для растопки бани. Буквально секунду назад голова была ясной и светлой, но спустя мгновение все вокруг окутал туман, словно я попал в фильм о зловещих мертвецах. Как потом сказал Женя, он услышал дикий вопль "Помогите, я заблудился в лесу!", а затем раздались какие-то странные звуки. Когда он прибежал к месту событий, то я уже лежал под березой, укрытый поленьями. Когда он раскопал меня из-под завала, я спросил его, почувствовал ли он мощный подземный толчок. "Придется пить на улице, внутри дома при землетрясении находиться опасно". Поняв, что я нахожусь в полностью измененном состоянии, он пробовал привести меня в чувство, вылив мне на голову два ведра воды, после чего потребовал определить, сколько пальцев я вижу перед глазами. На что я выкрикнул "убери от меня свои псевдоподии" и попробовал убежать. Новый подземный толчок окончательно погрузил меня в темноту.
Сознание вернулось ко мне часа через четыре. Было уже примерно одиннадцать часов вечера. Я спал на кровати, а за столом сидел Евгений, по пояс в грязи и жадными глотками допивал коньяк. Когда он обернулся ко мне, я понял, что он уже неимоверно пьян. "Что, сволочь, проснулась? - злобно спросил он. Не чувствуя за собой никакой вины, а лишь одну чудовищную головную боль, я спросил, а в чем собственно дело. Он мне рассказал историю, достойную "Сумеречной зоны".
Оказывается, после того, как я обрубился, Евгений принялся мешать "Аромат садов" с рислингом и не заметил, как окончательно стемнело. К тому моменту, когда ему послышался шорох за окном, он дошел до того состояния, в котором я уже бился с поленьями. Он прислушался, шорох явно раздавался из-за окна. Наверное, кошка, подумал он. Но тут в окне показалась черная рука, она судорожно скребла по окну пальцами, словно пытаясь проскребсти проход в нашу реальность. Тут Евгений от страха если и не побелел волосами как Хома Брут, то протрезвел на раз. Первым делом он бросился будить меня, но я, в ответ на его сбивчивый рассказ, смог пробормотать лишь "Напиши об этом Севе Новгородцеву" и отключился снова. Рука продолжала маячить в окне и Евгений принял на удивление мужественное для него решение: он взял стоявшую в сенях швабру и босиком с диким криком на перевес выскочил во двор. Забежав за угол, он увидел такую картину: пьяный в драбадан сторож, из последних сил ползший на свет, умер в затейливой позе, выпростав правую руку в окно. Можете представить с какой яростью Евгений гнал этого бомжа по грязной дороге до самой сторожки, обламывая об его бока остатки швабры.
Так что, когда я пришел в себя, функция наблюдателя перешла ко мне. Евгений ушел в автономное плавание, кричал о том, что кто-то прорубил лишние двери в стене, шел напролом в центральную, стукнулся об косяк, вывалился во двор и исчез в ночи. Я доел цыпленка, выпил рислингу и пошел искать пропавшего собутыльника. Женя по пути в сортир, как подстреленный кабан, оставлял видимый след на всех кустах вдоль дорожки. В финале он был найден в летнем сортире, свернувшимся колечком вокруг очка. Оставлять его в подобном состоянии было нельзя - ночью стало по настоящему холодно и он вполне мог замерзнуть как Карбышев. Надо было его тащить на себе. Если когда-нибудь решите завалить человека ростом два десять, заранее разработайте план переноски тела. После разных экспериментов я решил тащить его за ноги. Когда я внес его в дом, он уже был равномерно грязен. Я выпил еще бутылку яблочного и тихо опочил.
Утро выдалось хмурым. Страшная головная боль терзала юные организмы, электричка прибывала лишь в 16.00, и в этот момент лекции академика Углова получили бы благодарную аудиторию. Помучившись часа два, мы решили завязать с бухлом. Из последних сил выкопали во дворе яму и закопали в ней четыре оставшиеся бутылки яблочного. Была произнесена краткая, но яркая надгробная речь. Спустя еще пару часов яма была раскопана и бутылки опустошены. В электричке мы были самыми страшными...
В то время я устроился работать на местное радио. Мне поручали мелкие репортажи о событиях из жизни школ, институтов, а потом стали доверять освещать и всякие культурные мероприятия. Так я впервые столкнулся с рок-движением лицом к лицу. Тогда к нам приезжал очень популярный "Карнавал" с Барыкиным, я выклянчил право взять интервью и таким образом прошел на концерт без билета. К сожалению, эта работа на радио продолжалась недолго и кончилась весьма плачевно. Мне поручили сделать репортаж о кружке умелые руки и тамошних Самоделкиных в одной из школ города, но меня в этот день пригласили на вечеринку и я там , приняв солидную порцию, согласился на авантюру. Я принялся задавать заготовленные вопросы, а мои собутыльники буратиными голосами стали молоть всякую чушь о своих технических достижениях. У меня хватило совести и ума принести эту запись на работу. Скандал был большой и на семь лет путь на радио был мне закрыт..
Тем временем приближался наш профессиональный праздник "Геродот", который стоило бы переименовать в "Сатирикон".
Об этом и многом другом в следующем выпуске.