Винные мемуары-2 часть 11
Винные мемуары: Мои университеты" ч1-13
Винные мемуары. Начало
Винные мемуары. Часть 2
Винные мемуары. Часть 3.
Винные мемуары. Часть 4.
Винные мемуары. Часть 5
Винные мемуары. Часть 6
Винные мемуары. Часть 7
Винные мемуары. Часть 8
Винные мемуары. Часть 9
Винные мемуары. Часть 10
Винные мемуары. Часть 11
Винные мемуары. Часть 12
Винные мемуары. Часть 13.
Часть вторая: Проблемы пития в переходный период
Винные мемуары - 2. часть 1.
Винные мемуары - 2. часть 2
Винные мемуары-2. часть 3
Винные мемуары-2. часть 4
Винные мемуары-2. часть 5
Винные мемуары-2 часть 6
Винные мемуары-2. часть 7
Винные мемуары-2 часть.8 (Новогодняя)
Винные мемуары-2 часть 9
Винные мемуары-2 часть 10
В году 1988 мы с подругой решили поехать в Питер. Это оказалось началом наших набегов на этот город. В тот раз наш маршрут туда пролегал через Москву. Поскольку я в Питере до этого был всего лишь один раз еще ребёнком, а подруга не была вовсе, нам просто необходимы были вписки. Татьяна Блажко дала нам адрес каких-то панков, кто-то подкинул еще чего-то, а известная тусовщица Наталья Готова адрес небезызвестного Севы Гаккеля, в квартире которого она имела удовольствие несколько раз обитать. На эту вписку, естественно, мы особо и не надеялись. Чтобы совместить приятное с полезным и покрыть дорожные расходы из кассы магазина, я заранее созвонился с нашим постоянным питерским писателем, присылавший нам раз в месяц новые записи. Уважительная причина для поездки была найдена и мы тронулись в путь.
Первым делом решили немного зависнуть в Нерезиновой. Сняли квартиру на куличках в Бирюлево (тогда туда еще не дотянулось метро) и принялись бродить по городу. Странное время, когда человек с улицы мог без очереди и больших финансовых затрат сходить в «Прагу» и ни в чем себе не отказывая посидеть за четвертак на двоих. Так мы и сделали.
Побыв три дня в Москве решили свалить в Питер. Прибыли туда уже во второй половине дня и стали разыскивать данный нам Татьяной адрес. Уже стемнело, когда мы обнаружили нужный дом. Это была какая-то общага, закрытая на ремонт. В ней местные панки устроили свой сквот. Мы представились, назвали фамилию Блажко, вытащили приготовленный пузырь водки и были приняты в компанию. Стадо жило в одной из комнат заваленной матрасами с единственной нормальной кроватью в центре. Во время распития, я предложил им послушать сибирских панков и достал кассеты с «Гражданской обороной», группой тогда еще мало известной в Питере. Надо сказать, что с помощью Валеры Рожкова Иркутск в плане «Гражданки» и побочных ее проектов был весьма продвинутым городом. Будучи весьма близким приятелем Егора, он имел доступ ко всем его записям. Правда по своей естественной беззаботности, граничащей с безалаберностью, все, что Валера имел, он раздавал по друзьям и знакомым по большей части безвозвратно. Но то, что он передал мне я с нашей студией сумел сохранить и растиражировать. Уже позже, у меня дома, я показал Егору с целью идентификации несколько записей, которые не входили в официальную дискографии и я наблюдал его весьма оживлённую реакцию. Оказывается, эти песни входили в так называемый цикл «Песни в пустоту» и считались утерянными. Вот так благодаря Рожкову утраченные записи вернулись к людям. Впрочем я отвлекся.
Не помню, что я им тогда включал, то ли «Как закалялась сталь», то ли «Все идет по плану». Местная публика выслушала пару песен в тягостном молчании, а затем произнесла: «А разве это панк? Это херня какая-то». Я довольно уязвлённый тогда спросил, а что тогда они считают настоящим панком, на что получил ответ «как что? Цоя, конечно» и в качестве доказательства включили нам «45». Мне стало смешно, но я постарался дипломатично это скрыть, тем более я замыслил одну многоходовку. Поинтересовавшись, где именно мы будем спать и узнав что на полу на одном из матрасов, я предложил пиплу сходить еще за парой бутылок и выделил деньги. Пока толпа ходила за бухлом мы с подругой по-хозяйски завладели кроватью. «Не переживай», - сказал я ей, - «если эти штрихи «псевдо панки» слушают занюханное «Кино», то они сожрут и то, что мы отнимем у них единственную кровать. Ты главное, что бы не происходило, лежи тихо и делай вид что крепко спишь».
Когда хозяева вернулись, мы уже были в полудрёме. Сперва они замерли у входа, поражённые нашей наглостью, затем я услышал голоса «А что делать будем? Может разбудить их? А где нам спать?» Потом раздался голос главного: «Будить нельзя, люди с трассы, пусть спят. Давайте водку допьем и в соседнюю комнату матрасы перенесём». Так они и сделали, и мы в спокойствии и в удобстве проспали часов до 10 утра.
Вышли в город, поели в «Астории», прошлись по «Гостиному двору» и стали думать, куда приткнуться на следующую ночь, поскольку к цоялюбам возвращаться не было ни малейшего желания.
Ближе к вечеру, все-таки решили воспользоваться адресом, данным нам Готовой и мы пошли искать улицу Восстания, которая оказалась на наше счастье почти в самом центре.
Сейчас во мне нет уже и половины той наглости, что разливалась в моих венах в те времена, поэтому, если бы нынче я оказался в подобной ситуации, то мне и в голову не пришло бы пойти без приглашения на квартиру очень известным, но совершенно незнакомым людям. Тогда же мы вполне уверенно поднялись на этаж и позвонили в квартиру Гаккелей. Как выяснилось, самого Севы в это время не было в городе, он улетал в Канаду, а дома были лишь его мама и старший брат. Мой сбивчивый рассказ о том, что нам негде остановиться, а их адрес дала девушка, которая в прошлом году здесь жила, не возымел магического эффекта. Напротив, произнеся имя Готовой, я почувствовал, как атмосфера в квартире упала до нуля. Как выяснилась, Наташа жила у них в прошлом году и оставила по себе недобрую память. Тут бы нам и сгинуть на улицах ночного Питера, но произошло настоящее чудо.
Моя подруга почему-то приглянулась Севиной матери и нас оставили на одну ночь, дав испытательный срок. Мне пришлось разговаривать с братом, за давностью лет забыл как его зовут, по-моему Алексеем. Он оказался запойным, человеком отсидевшим, со сложной судьбой, но по-своему умным и интересным. Насколько я знаю, в 90-е годы его убили. На утро нам объявили, что мы приняты и до конца месяца мы жили на этой квартире.
Квартира оказалась чрезвычайно удобной как плацдарм для набегов на город. Мне нравится Питер, я любил бродить по нему без всякой цели, забредая в самые неожиданные места. Не знаю, как он выглядит сейчас, но тогда это был немного холодный, но очень впечатляющий город. Мы обычно обедали или в «Неве» или «Астории», что стоило какие-то копейки. Вечером нам доставались разговоры с Севиной мамы (впрочем, весьма познавательные) и скоро мы знали историю семьи Гаккелей на протяжении жизни четырёх поколений. В гости к хозяевам заходили разные люди, бывал Гребенщиков, а для Курехина подруга однажды даже напекла блинов, чем гордилась спустя годы.
Три года подряд мы летом приезжали к ним в гости. В то время в Питере вовсю бурлила культурная жизнь и металлисты бились не на жизнь, а на смерть с местной разновидностью люберов. Однажды я был свидетелем такого грандиозного побоища возле Казанского собора. В той битве принимал участие лидер иркутских скинов Мисай, о котором я еще много всякого расскажу в свое время.
Однажды вечером, возвращаясь на квартиру я увидел возле Казани, сидящего на поребрике ( разместим это ужасное слово ради сохранения питерского колорита) иркутского знакомца Диму Перминова, совершенно пьяного и одинокого. Увидев нас он страшно оживился и рассказал волнующую историю о том, как разругался с людьми на вписке и теперь не знает куда податься. К нам вести его не было ни малейшей возможности, поэтому мне пришлось звонить своей знакомой Лене Резентул (известной рок-деятельнице, в те времена помогавшей Бурлаке выпускать «РИО»). Сказал, что срочно нужно спасти человека из лап ночного Петербурга и куда-нибудь вписать до утра. Лена согласилась, а поскольку жила неподалёку на Невском, вскоре появилась, и сообщила, что уже обо всем договорилась с Бурлакой, и что Дима может переночевать у него, а завтра мы что-нибудь придумаем. Дима не возражал познакомиться с известным человеком и мы тронулись в путь. Нас приветливо встретили и посидев для приличия минут пятнадцать, предоставили Диму заботам хозяина, готовившего тогда как раз очередной номер журнала, а сами ушли.
На утро я с удивлением узнал, что Дима посреди ночи проснулся и ушел в неизвестном направлении. Больше его никто не видел. Обнаружился он уже только в Иркутске. На вопрос, куда он пропал, ответил, что проснулся протрезвевшим, полюбовался на что-то печатающего хозяина и вернулся на старую вписку. «Почему никому не сказал?» - спрашиваю. - «А чего тут говорить, посмотрел на знаменитость, ну и хватит с него».
В наш третий приезд вместе с нами в Питере оказался Кузя Уо и началось самое интересное.
Продолжение следует
Винные мемуары. Начало
Винные мемуары. Часть 2
Винные мемуары. Часть 3.
Винные мемуары. Часть 4.
Винные мемуары. Часть 5
Винные мемуары. Часть 6
Винные мемуары. Часть 7
Винные мемуары. Часть 8
Винные мемуары. Часть 9
Винные мемуары. Часть 10
Винные мемуары. Часть 11
Винные мемуары. Часть 12
Винные мемуары. Часть 13.
Часть вторая: Проблемы пития в переходный период
Винные мемуары - 2. часть 1.
Винные мемуары - 2. часть 2
Винные мемуары-2. часть 3
Винные мемуары-2. часть 4
Винные мемуары-2. часть 5
Винные мемуары-2 часть 6
Винные мемуары-2. часть 7
Винные мемуары-2 часть.8 (Новогодняя)
Винные мемуары-2 часть 9
Винные мемуары-2 часть 10
В году 1988 мы с подругой решили поехать в Питер. Это оказалось началом наших набегов на этот город. В тот раз наш маршрут туда пролегал через Москву. Поскольку я в Питере до этого был всего лишь один раз еще ребёнком, а подруга не была вовсе, нам просто необходимы были вписки. Татьяна Блажко дала нам адрес каких-то панков, кто-то подкинул еще чего-то, а известная тусовщица Наталья Готова адрес небезызвестного Севы Гаккеля, в квартире которого она имела удовольствие несколько раз обитать. На эту вписку, естественно, мы особо и не надеялись. Чтобы совместить приятное с полезным и покрыть дорожные расходы из кассы магазина, я заранее созвонился с нашим постоянным питерским писателем, присылавший нам раз в месяц новые записи. Уважительная причина для поездки была найдена и мы тронулись в путь.
Первым делом решили немного зависнуть в Нерезиновой. Сняли квартиру на куличках в Бирюлево (тогда туда еще не дотянулось метро) и принялись бродить по городу. Странное время, когда человек с улицы мог без очереди и больших финансовых затрат сходить в «Прагу» и ни в чем себе не отказывая посидеть за четвертак на двоих. Так мы и сделали.
Побыв три дня в Москве решили свалить в Питер. Прибыли туда уже во второй половине дня и стали разыскивать данный нам Татьяной адрес. Уже стемнело, когда мы обнаружили нужный дом. Это была какая-то общага, закрытая на ремонт. В ней местные панки устроили свой сквот. Мы представились, назвали фамилию Блажко, вытащили приготовленный пузырь водки и были приняты в компанию. Стадо жило в одной из комнат заваленной матрасами с единственной нормальной кроватью в центре. Во время распития, я предложил им послушать сибирских панков и достал кассеты с «Гражданской обороной», группой тогда еще мало известной в Питере. Надо сказать, что с помощью Валеры Рожкова Иркутск в плане «Гражданки» и побочных ее проектов был весьма продвинутым городом. Будучи весьма близким приятелем Егора, он имел доступ ко всем его записям. Правда по своей естественной беззаботности, граничащей с безалаберностью, все, что Валера имел, он раздавал по друзьям и знакомым по большей части безвозвратно. Но то, что он передал мне я с нашей студией сумел сохранить и растиражировать. Уже позже, у меня дома, я показал Егору с целью идентификации несколько записей, которые не входили в официальную дискографии и я наблюдал его весьма оживлённую реакцию. Оказывается, эти песни входили в так называемый цикл «Песни в пустоту» и считались утерянными. Вот так благодаря Рожкову утраченные записи вернулись к людям. Впрочем я отвлекся.
Не помню, что я им тогда включал, то ли «Как закалялась сталь», то ли «Все идет по плану». Местная публика выслушала пару песен в тягостном молчании, а затем произнесла: «А разве это панк? Это херня какая-то». Я довольно уязвлённый тогда спросил, а что тогда они считают настоящим панком, на что получил ответ «как что? Цоя, конечно» и в качестве доказательства включили нам «45». Мне стало смешно, но я постарался дипломатично это скрыть, тем более я замыслил одну многоходовку. Поинтересовавшись, где именно мы будем спать и узнав что на полу на одном из матрасов, я предложил пиплу сходить еще за парой бутылок и выделил деньги. Пока толпа ходила за бухлом мы с подругой по-хозяйски завладели кроватью. «Не переживай», - сказал я ей, - «если эти штрихи «псевдо панки» слушают занюханное «Кино», то они сожрут и то, что мы отнимем у них единственную кровать. Ты главное, что бы не происходило, лежи тихо и делай вид что крепко спишь».
Когда хозяева вернулись, мы уже были в полудрёме. Сперва они замерли у входа, поражённые нашей наглостью, затем я услышал голоса «А что делать будем? Может разбудить их? А где нам спать?» Потом раздался голос главного: «Будить нельзя, люди с трассы, пусть спят. Давайте водку допьем и в соседнюю комнату матрасы перенесём». Так они и сделали, и мы в спокойствии и в удобстве проспали часов до 10 утра.
Вышли в город, поели в «Астории», прошлись по «Гостиному двору» и стали думать, куда приткнуться на следующую ночь, поскольку к цоялюбам возвращаться не было ни малейшего желания.
Ближе к вечеру, все-таки решили воспользоваться адресом, данным нам Готовой и мы пошли искать улицу Восстания, которая оказалась на наше счастье почти в самом центре.
Сейчас во мне нет уже и половины той наглости, что разливалась в моих венах в те времена, поэтому, если бы нынче я оказался в подобной ситуации, то мне и в голову не пришло бы пойти без приглашения на квартиру очень известным, но совершенно незнакомым людям. Тогда же мы вполне уверенно поднялись на этаж и позвонили в квартиру Гаккелей. Как выяснилось, самого Севы в это время не было в городе, он улетал в Канаду, а дома были лишь его мама и старший брат. Мой сбивчивый рассказ о том, что нам негде остановиться, а их адрес дала девушка, которая в прошлом году здесь жила, не возымел магического эффекта. Напротив, произнеся имя Готовой, я почувствовал, как атмосфера в квартире упала до нуля. Как выяснилась, Наташа жила у них в прошлом году и оставила по себе недобрую память. Тут бы нам и сгинуть на улицах ночного Питера, но произошло настоящее чудо.
Моя подруга почему-то приглянулась Севиной матери и нас оставили на одну ночь, дав испытательный срок. Мне пришлось разговаривать с братом, за давностью лет забыл как его зовут, по-моему Алексеем. Он оказался запойным, человеком отсидевшим, со сложной судьбой, но по-своему умным и интересным. Насколько я знаю, в 90-е годы его убили. На утро нам объявили, что мы приняты и до конца месяца мы жили на этой квартире.
Квартира оказалась чрезвычайно удобной как плацдарм для набегов на город. Мне нравится Питер, я любил бродить по нему без всякой цели, забредая в самые неожиданные места. Не знаю, как он выглядит сейчас, но тогда это был немного холодный, но очень впечатляющий город. Мы обычно обедали или в «Неве» или «Астории», что стоило какие-то копейки. Вечером нам доставались разговоры с Севиной мамы (впрочем, весьма познавательные) и скоро мы знали историю семьи Гаккелей на протяжении жизни четырёх поколений. В гости к хозяевам заходили разные люди, бывал Гребенщиков, а для Курехина подруга однажды даже напекла блинов, чем гордилась спустя годы.
Три года подряд мы летом приезжали к ним в гости. В то время в Питере вовсю бурлила культурная жизнь и металлисты бились не на жизнь, а на смерть с местной разновидностью люберов. Однажды я был свидетелем такого грандиозного побоища возле Казанского собора. В той битве принимал участие лидер иркутских скинов Мисай, о котором я еще много всякого расскажу в свое время.
Однажды вечером, возвращаясь на квартиру я увидел возле Казани, сидящего на поребрике ( разместим это ужасное слово ради сохранения питерского колорита) иркутского знакомца Диму Перминова, совершенно пьяного и одинокого. Увидев нас он страшно оживился и рассказал волнующую историю о том, как разругался с людьми на вписке и теперь не знает куда податься. К нам вести его не было ни малейшей возможности, поэтому мне пришлось звонить своей знакомой Лене Резентул (известной рок-деятельнице, в те времена помогавшей Бурлаке выпускать «РИО»). Сказал, что срочно нужно спасти человека из лап ночного Петербурга и куда-нибудь вписать до утра. Лена согласилась, а поскольку жила неподалёку на Невском, вскоре появилась, и сообщила, что уже обо всем договорилась с Бурлакой, и что Дима может переночевать у него, а завтра мы что-нибудь придумаем. Дима не возражал познакомиться с известным человеком и мы тронулись в путь. Нас приветливо встретили и посидев для приличия минут пятнадцать, предоставили Диму заботам хозяина, готовившего тогда как раз очередной номер журнала, а сами ушли.
На утро я с удивлением узнал, что Дима посреди ночи проснулся и ушел в неизвестном направлении. Больше его никто не видел. Обнаружился он уже только в Иркутске. На вопрос, куда он пропал, ответил, что проснулся протрезвевшим, полюбовался на что-то печатающего хозяина и вернулся на старую вписку. «Почему никому не сказал?» - спрашиваю. - «А чего тут говорить, посмотрел на знаменитость, ну и хватит с него».
В наш третий приезд вместе с нами в Питере оказался Кузя Уо и началось самое интересное.
Продолжение следует