Винные мемуары-2. часть 7: humus

humus

Винные мемуары-2. часть 7

Dec 24, 2007 00:18

Валера Рожков
Валера Рожков в те времена был гитаристом местной панк-группы «Флирт». Иркутский рок в те времена тяготел к мэйнстриму, ангарский был еще в зародышевом состоянии и поэтому «Флирты» сразу стали главным местным андеграундом. Костяк группы составили сам Рожков (aka «Длинный хаер») и вокалист, он же автор текстов Олег Сурусин (aka «Сур», aka «Редкий хаер»). Остальных участники приходили и уходили, пока уже в 90-х состав более-менее не стабилизировался. Группа исполняла социальный панк, с сильно усложненными текстами (сказывалось филологическое образование Сура).
Вершина их карьеры - запись совместного альбома вместе с «Гражданской обороной». Невинное название группы иногда отводило взгляд цензоров из органов и им дозволялось выступить на каких-либо местных сборных концертах в числе всякого рода попсовых ансамблей. Одно из таких выступлений, годов 88\89 даже удалось запечатлеть на видео. Этому концерту сопутствует одна довольно забавная история.
Концерт был из серии «Музыка в борьбе за мир», происходил в спортзале местной школы. На сцене один за другим выходили бледные копии популярного «Ласкового Мая» и отдельные исполнители песен патриотической направленности. Звук был хреновый, если не сказать сильнее. Но вот на сцену поднялись «Флирты», сменившие поп-группу «Веселое настроение». Конферансье объявил название группы, от себя добавив, что ребята исполняют песни о любви, о весне и о мире. Затем начался подлинный шабаш. Качество звука упала до нулевой отметки, так что-то, что исполняла группа, можно было услышать лишь в первом ряду, но поддатые музыканты оттягивались на славу: Сур вопил в микрофон а-ля Мик Джаггер, падал на сцену подобно Хендриксу, пытаясь играть на гитаре лежа, сидя и боком, чем не мало озадачил традиционную для Усолья быдлоту в зале. Спустя песен пять звук пропал окончательно и объявили технический перерыв. В перерыве я сказал музыкантам, что зря они боялись за тексты, все равно не было ничего слышно. Группа приободрилась, и Сур решил отыграть программу заново, благо в зале никто ничего не поймет. Дали звук, звук уже вполне нормальный, но зато вырубили мониторы. Сур, решив, что звука как не было, так и нет, начал выдавать в зал не только песни, но и отдельные матерные лозунги в адрес Горбачова, политбюро, КПСС в целом и отдельных ее представителях в местных органах власти, в частности. Мое истеричное рукомашество и вопли о том, что в зале все слышно, музыкантами воспринято не было.
Выступление было прервано на третьей вещи и музыканты постарались побыстрее слинять из зала. Возбужденные предстоящей расправой, мы пошли и купили море паленой водки. Вскоре я отрубился и стал невольным участником рискованного эксперимента.
Популярным местным напитком была так называемая гамыра - спирт, выдоенный из древесных опилок, плюс какие-то добавки. «Сладкая смерть» - часто смертельно ядовитая, но сладковатая на вкус жидкость, вызывавшая у оставшихся в живых страшные головные боли. Пока я был в отключке, Сур сбегал в нужную хату и принес литр этой самой гамыры. Состоялся приблизительно следующий диалог (позднейшая реконструкция):
- Ты зачем гамыру взял, от нее ведь дохнут?
- Не это раньше было, сейчас получше делают, умирают от силы человека два, самые слабые.
- Боязно пить. Надо бы на ком-то попробовать.
- Давай на Степанове, хорош ему спать.
Меня разбудили традиционным «Давай пей, что стакан задерживаешь», я спросонья махнул стакан, замер и вдруг стал бешено материться. Раздался рассудительный Валерин голос:
- Понятно, значит надо бодяжить два к одному…
Что удивительно, пили мы эту гамыру после этого случая не один раз и никто не умер, хотя некоторые временно слепли. Впрочем, во «флиртовском» славном городе Усолье люди дохли не только из-за происков гамыры. Цыгане в Усолье, как в прочем, и в большинстве других городов России травили народ паленой водкой. Помню, был такой случай. Купили мы у цыган водки, пошли на берег ее распивать, но уже первые 50 грамм отказывались лезть в горло. Мы пролили немного водки на асфальт и подожгли. Водка загорелась адским красным пламенем. Решив вернуть недопитое, мы снова вернулись в цыганский квартал. Торговка, толстая, златозубая цыганка, была явно удивлена нашим визитом. Мы потребовали замены водки, поскольку она оказалось несъедобной. Цыганка удивленно: «Надо же, сколько ее уже продала, до сих пор еще никто с жалобами не возвращался».
Впрочем, мы несколько удалились от темы этой главы. Вернемся, так сказать, к истокам.
Как я познакомился с Рожковым, точно не помнит ни он, ни я. Ясно, что это был 1987 год, но обстоятельства знакомства ускользают из объятий памяти. Странно, но как встретились Рожков и Сур, знаю совершенно точно. Помню, мне доверили вести программу ,посвященную рок-музыке на местном радио, дали прямой эфир, а я возьми и пригласи Сура в свою первую передачу. Начальство было довольно либеральным и не интересовалось подробностями, пока на радио не стали звонить возмущенные пенсионеры. Их ужаснул простой слог Сура, не затрудняющего себя подбором подходящих для радио слов и выражений. «С Рогалем мы познакомились возле «Мордобойки», - начал он свой рассказ… »
Впрочем, одна из версий нашего с Валерой знакомства такова. Я приехал в ТОМ потусоваться на выступлении местных поэтов и увидел в числе работников ТОМа одного ГБэшного стукача, с которым мне пришлось пересечься по не очень приятному для меня поводу. Тогда я отвел в сторону одного знакомого ТОМовца и спросил, кому из организаторов можно доверить эту информацию. Он посоветовал обратиться к Рожкову, сказав, что он точно с гэбней не связан, к тому же вы наверняка найдете с ним общий язык на почве музыки.
Валера с Суром как раз устанавливали аппаратуру, я подошел, познакомился, переговорил и помог им с техникой. Видимо, действительно мы нашли общий язык, поскольку прошло уже с той поры двадцать лет, а мы все еще дружим. Валера станет участником большого числа историй, о которых я собираюсь вам поведать.

дыбр, винные мемуары