По Окраине: Путевые очерки П. И. Шрейдера. 14.2
По Окраине. (От Ташкента до Каракола). Путевые очерки. - СПб.: тип. В. В. Комарова, 1892.
П. И. Шрейдер. По Окраине. Путевые очерки. - СПб.: тип. В. В. Комарова, 1893.
Глава I. Глава II. Глава III. Глава IV. Глава V. Глава VI. Глава VII (начало). Глава VII (окончание). Глава VIII. Глава IX. Глава X (начало). Глава X (окончание). Глава XI (начало). Глава XI (окончание). Глава XII. Глава XIII (начало). Глава XIII (окончание). Глава XIV (начало). Глава XIV (окончание).
< Окончание главы XIV >
Земледелие в Иссык-Кульском уезде по своим благодарным результатам, при постоянно богатой жатве, составляет один из главных промыслов переселенцев и вообще оседлых жителей.
Плодородная земля, превосходные климатические условия, искусственное орошение в более низких местах, а в высоких - выпадающие дожди и росы способствуют постоянному урожаю.
Здесь засевается: рожь, пшеница, ячмень, овес, просо, горох, гречиха. Кроме того, русские переселенцы разводят лен для производства тканей, канатов и пр., а дунгане как лен, так и горчицу сеют для приготовления масла; все продукты дают здесь обильный съем. Проезжая селения, вы видите нагроможденные скирды старого хлеба, а новый уже ожидает жатвы. Если бывают неурожайные годы, как, напр., в 1882 г., то как исключение, которое при больших запасах не влияет на благосостояние потребителей, особенно с водворением дунган, которые не имеют бесчеловечных наклонностей пользоваться народным бедствием. Как на главную причину случающегося здесь, хотя очень редко, неурожая следует указать на сорную траву «авсюк», заглушающую посевы. Этот злак в виде овса имеет черное зерно и может заменить сено.
«Авсюк» имеет ту особенность, что появляется даже на тех полях, где никогда не сеяли овса. Уездная администрация изыскивает всевозможные средства для уничтожения плевел, но пока безуспешно. Впрочем, дунгане, хотя и с трудом, но справляются с этим злом. Они оставляют часть земли под паром, и авсюк у них постепенно пропадает. Русский же переселенец предпочитает ежегодно засевать всю свою землю, не давая ей отдыха. От этого, не говоря уже об истощении земли, через 2-3 года вырастает губящий хлеб авсюк.
Подобно дунганам и крестьяне, конечно, могли бы избавиться от такого зла, если б следовали их примеру.
При таком душевом наделе, каким пользуются здесь поселенцы (10 десят. на душу) даже при значительно большей отпускной торговли хлебом, если б они засевали половину всего надела и даже менее, то и тогда не остались бы в убытке, а плевел между тем давно не было бы. С этим соглашаются и сами крестьяне, но… почесывая затылок, говорят: «Родителями нашими евтого порядка заведено не было», забывая, что родители их жили в таких российских губерниях, где имели всего 1½ десятины, да и то частью бесплодной, что и заставило их переселиться. Нужно при этом заметить, что не только нет надобности в значительных посевах за недостатком здесь сбыта, но вследствие сравнительно ничтожного населения и недостатка рабочих рук нередко случается, что не весь посеянный хлеб успевают снимать вовремя.
Охота в Иссык-Кульском уезде, как вообще в горах Тиан-Шана, его отрогах и долинах, имеет обширное поприще, как для любителей, так и для промысла.
Главные представители животных: маралы, архары, медведи, кабаны, горные козлы, сайгаки, лисицы, куницы, барс, рысь и дикие кошки, мех которых чрезвычайно красив, тепел а легок. Тигры также появляются, но не в таком количестве, как в Туркестанском крае, и не так часто. Не упоминаю здесь о шакалах, зайцах, барсуках и др. мелочи. Самая прибыльная охота - на маралов. Громадные ветвистые рога этих оленей, когда они покрыты шерстью, заключающие в себе, как в мешке, особую жидкость лекарственного свойства, высоко ценятся в Китае, куда они преимущественно сбываются очень дорого. Охота на них крайне трудна, утомительна и производится исключительно киргизами. Марал, это чрезвычайно красивое животное, необычайно чутко и водится главным образом в ущельях, в таких труднодоступных местах и в такой чаще леса, что несведущий человек, забравшись туда, легко может навсегда там остаться, тем более что выслеживание зверя и «вылеживание» [Выражение «вылеживание» произошло от слова «лежать», потому что киргизы, убедившись, где может пройти на водопой или вообще показаться марал, обыкновенно ложится с подветренной стороны в густой траве, совершенно зарывшись в нее. Случается, что таким образом они лежат от 10 до 12 суток в терпеливом ожидании, хотя, конечно, бывают а такие счастливцы, которые если не в тот же день, то через два-три дня возвращаются в аул с трофеями. Во время лежания эти охотники выходят и едят только тогда, когда убеждены, что зверь не покажется до известного обхода солнца или луны, заменяющих у кочевников часы.] его возможно только в одиночку.
Охотники-киргизы (а их немного), которым известна каждая тропинка, различные приметы, где какой зверь водится и т. п., только и могут с относительным успехом охотиться на маралов. Пара рог с шерстью, а следовательно, и с сказанною жидкостью, сто́ят от 100 до 150 рублей.
Пернатое царство разнообразных видов также покрывает вершины гор, ущелья, долины и озера. Горные куропатки целыми группами бегают по полям, дикие гуси, утки, бакланы наполняют озера и плёсы. Драхва, громадные улары, чрезвычайно вкусные, если хорошо приготовлены, водятся в изобилии. Хищные кандоры, альпийские орлы плавают в воздухе, выслеживая добычу, или гордо восседают на скалах. Я уже не говорю о тех многочисленных и редких экземплярах мелких птиц, которыми наши орнитологи обогатили различные музеи.
Прежде чем изложить краткий перечень нетронутых сокровищ, гнездящихся в равнинах и горах, замыкающих Иссык-Кульский уезд, я попробую дать поверхностное сообщение о том богатстве, которое скрывается в волнах озера Иссык-Куля.
Дно озера, как я уже говорил, песчаное, содержащее значительный процент магнитного железняка, из которого киргизы выделывают различные предметы для хозяйства.
Не удовлетворяясь одними рассказами, мне хотелось лично в этом убедиться, произведя опыт. Для этого я пригласил местного кузнеца-киргиза с тем, чтобы он ознакомил меня с местным добыванием из песку железа и ковкой его.
Во избежание недоразумений и шарлатанства с его стороны и чтоб не вводить в заблуждение тех, кто интересуется этим делам, около моей юрты устроена была вагранка. Песок доставлен мною же, и постоянно в моем присутствии производились работы, т. е. отделение песка от железного блеска (промывкою), плавка последнего, ковка его и пр.
Раньше главных работ, для определения процента содержимого железа, мною была взвешена вся масса собранного с берега близ р. Ирдыка песку, которого оказалось 180 фунтов. По промывке получилось магнитного железняка до 75%, а по выплавке чистого железа - 45-50%.
Примитивное устройство «доменной печи», производство очищения блеска от песку, плавка, да и сам самородок-техник могут служить доказательством, что процент полученного железа далеко не настоящий, а гораздо меньше того, сколько можно было бы получить при лучших, более совершенных условиях плавки.
Расскажу вкратце здешнее производство подобных работ.
Очищение песку от блеска [Вообще, магнитный железняк называется здесь блеском.] делается следующим образом. Киргиз-кузнец с двумя помощниками, высыпав часть всей массы в котел до ½ вместимости, доливают его дополна водою. Затем, усевшись на корточки, качают котел из стороны в сторону. Вся эта работа производится для большего удобства у берега озера, для того, чтобы в случае надобности недалеко было пойти за свежею водой.
Блеск как более тяжелый осаждается на самое дно, остальные же части ложатся выше и даже всплывают наверх котла. Тогда эту воду сливают, наливают в котел свежую и продолжают подобную операцию почти полдня, пока вся посторонняя примесь не будет удалена и в котле останется только железный песок, совершенно черного, как сажа, цвета, пока он мокрый. По высушке на солнце он принимает колорит стали.
При таком первобытном способе промывки во время сливания воды, вместе с посторонними веществами неизбежно уплывает, хотя и не особенно много, и самый железняк, почему, как я сказал выше, при заводском производстве процент последнего был бы гораздо более. Затем приступлено было к плавке.
При этой операции по своему первообразу еще более убавляется железа в виде угара, шлака, и, наконец, часть металла остается в вагранке. Последняя была устроена тем же самоучкой-механиком, для чего он воспользовался около моей юрты небольшой ямой, в которой один бок был крутой и в нем какая-то выемка, как обыкновенно солдатики делают для нагревания чайников. Увеличив несколько выемку, он заложил открытую, т. е. переднюю сторону ее кирпичом, оставив только внизу небольшое круглое отверстие в виде поддувала и для вынимания сплава. С задней же стороны, наравне с внутренней стенкой, сверху укрепил также кирпич с отверстием, в которое было введено устье меха.
Самый мех состоит из двух независимых один от другого мешков из бараньих шкур, шерстью вверх, и соединенных только при входе в отверстие горна. Верх вагранки совершенно открыт. Через него насыпался уголь и вкладывалось несколько комков (весом в ¼ фунт. каждый) смоченного железного песку, отдельно между слоями угля.
Вот вам и все бесхитростное устройство железноделательного завода на берегу озера Иссык-Куля.
Первый опыт, вследствие какой-то неверной математики моего приятеля Абдулки, был не совсем удачен: хотя сплав получился, но я заметил на бронзовом лице кузнеца какое-то неудовольствие и задумчивость. «Яман» (нехорошо), - проворчал он и начал что-то такое ковырять в горне. Дело пошло лучше, и вскоре мы приступили к ковке из полученного сплава нескольких кусков железа, чугуна и стали, которые оказались, несмотря на младенческие приемы всех работ, весьма удовлетворительны.
Образцы этих скромных изделий, а также песок в первобытном, как его выбрасывает на берег, и очищенном состоянии я имел честь представить Сибирскому университету и отправил «королю» железных заводов в Западной Сибири г. Поклевскому-Козелло.
Наибольшее и лучшее качество железного песку находится на берегах озера и на дне его близ р. Ирдыка и около ст. Чаткал. Кроме магнитного железняка, ущелья гор, окружающих страну, изобилуют железною рудою и по соседству с нею - антрацитом.
К сожалению, как то, так и другое остается нетронутым.
Кому неизвестно, что железо - такой материал, без которого не проживет ни богач, ни бедняк. Без него железнодорожные короли не могли бы строить себе золоченых палат. Без железа пахарь, мастеровой и пр. не имели бы сохи и необходимых инструментов. Без иголки, для которой также нужно железо, честная труженица - швея, существующая исключительно работою, умерла бы с голоду. Бесчисленные потребности в железных изделиях в домашнем и хозяйственном быту говорят сами за себя.
Я не говорю уже о таких крупных требованиях на железо, какие предъявляют в наш век милитаризма миллионные армии, колоссальные флоты и т. п. Все это старая истина, которая, к сожалению, никогда не перестает быть новою, если мы будем апатичны к тому, чем наделила нас щедрая природа.
Из сведений, любезно сообщенных мне администрацией конторы транспортирования кладей в Ташкенте, - в Туркестанский край [Горы и долины Ферганской области также весьма богаты как железными, так и другими рудами.], Бухару и Хиву ежегодно доставляется не более не менее, как сотни тысяч пудов всех сортов железа, чугуна, стали и изделий из Пермской губернии с заводов Верхне-Исетских, Нижнеудинских, Ревдинских, Тагильских, Невьянских, Кушвинских и мног. др.
Вследствие отдаленности края и кажущейся необходимости привоза железа из тридесятого государства, цены на него существуют от 3 р. до 4 р. 50 к. пуд, а в изделиях дороже. В Семиречье же, особенно в южной его части, как, например, в том же Иссык-Кульском уезде, изобилующем богатством железа, стоимость его доходит от 4 до 6 р. пуд.
Небезынтересной иллюстрацией совершенно халатного отношения к богатству, находящемуся под руками, но которым мы не пользуемся, может служить следующий случай.
При возвращении моем в Ташкент, выехав из Каракола под вечер, не доезжая до мостов чрез р. Джергалан, ямщик заметил какую-то неисправность в повозке и остановился. Вечер был чудный. Выплывшая из-за гор луна высеребрила живописные окрестности. Оставив своего попутчика, уже заснувшего, и повозку, я сам пошел пешком. Едва только вступил на мост, как вдруг из крутых берегов речки выскочили два киргиза и кинулись ко мне. Быстро вынув револьвер и наведя против них, я спросил их, что они за люди, зачем они здесь, и что им от меня нужно? Надо было видеть их фигуры, вдруг обратившиеся из воинственных в крайне комические. Увидав офицера, да еще с дулом револьвера против себя, они моментально начали предобродушно «кулдукать», т. е., сложив руки на животе, кланяться.
Оказалось, что это караульщики мостов. Вследствие дороговизны привозного железа, началось повсеместное воровство его, и в том числе болтов и различных скреп на мостах, почему уездная администрация нашла необходимым наряжать караулы под мостами «для охраны болтов». Свежо предание, да верится с трудом… И вот такое-то богатство, такой щедрый надел нашей «Окраины», орошенной святою кровию русского солдата, топчется и, пожалуй, еще долго будет безжалостно попираться канцелярскими ногами.
Все, что вам нужно, вы могли бы иметь под рукою, не платя за вещь вместо пяти - 20 к. благодаря тому, что она привозится из-за тридевять земель.
Утилизации естественных богатств здесь, как и во всей среднеазиатской местности, не существует, хотя мы бываем свидетелями различных выставок в Ташкенте, которые украшаются изящными павильонами, обрамляющими аллеи городского сада и убранными флагами, цветочными гирляндами и пр. В витринах весьма красиво расставлены и уложены произведения земледельческой культуры во всех видах, ремесл, кустарного производства, шелковых, шерстяных, бумажных и даже ювелирных (местной фабрикации) изделий. Чего только вы здесь не увидите! Человек, незнакомый с закулисной стороной, просто охает и восклицает: «Вот где богатство, русская Америка, вот где труд, вероятно, имеет широкое развитие!»
На самом же деле мы видим только «выставку» в кокетливом смысле этого слова, если можно так выразиться, т. е. для составления альбомов и трескучих описаний о «деятельности края», как, напр., это было в 1886 г., было и раньше и долго еще будет повторяться в том же духе и с теми же «практическими результатами» для потребителей. Край действительно богат, и именно всем тем, что представляется изумленным глазам на ташкентских выставках, а между тем знающий обратную сторону медали не радуется, а огорчается. Эти выставки служат только живым упреком, показывая, что все богатства края для нас пока (будем надеяться, что только - пока) все равно, что «не в коня корм». Мы не умеем или не хотим ими пользоваться, а так как потребностей в жизни все-таки много и обойтись без них нельзя, то для удовлетворения этих нужд постоянно по степям, горам и долинам на тысячеверстные пространства тянутся верблюжьи караваны из России и Сибири, нагруженные всяким добром, начиная от предметов роскоши, разной посуды, шелковой материи до топора, телеги, дешевого ситца и деревянной ложки для хлебания солдатских щей, и за все это мы платим нашим «благодетелям» купцам такие проценты, на которые могли бы существовать бедные семейства. Одно, что мы с успехом и быстро там завели и «привили» к благодарной и плодоносной почве Туркестана, это упомянутые «полугарные» пивные заводы и другие спиртовые заведения. А металлические и минеральные богатства? Взгляните только на геологическую карту Туркестанского края г. Мушкетова. Золото, серебро, медь, железо, свинец [Одно время местный свинец доставлялся в артиллерийское ведомство, и он оказался чище, лучше и значительно дешевле сибирского.], каменный уголь, каолин, мышьяк, графит, нефть, каменная соль, сера, селитра, мрамор, бирюза, гранаты (сионит), рубины, лазоревый камень и всевозможные краски так и мелькают своими месторождениями. Ведь не выдуманы же они, - не плоды же они фантазии. Не говоря уже о геологическом строении местности, доказывающем богатство, гнездящееся в ее недрах, - капитальный шестилетний труд таких просвещенных людей, как гг. Мушкетов и Романовский, еще яснее доказывает все это личными наблюдениями авторов, их опытами и выводами науки и широких познаний. Это не поверхностное заключение, полученное из легких расспросов, как это делают нередко посылаемые «официальные чиновники», измеряющие пользу открытий только размером суточных окладов.
Кстати: один из таких специалистов, с шитым воротником, дошел до такого абсурда, что написал брошюру, будто бы в Туркестанском крае не существует никаких месторождений руд и пр., чем он, как выразился в силу патриотизма, «весьма доволен!» Этого господина местные остряки так и прозвали по этому поводу «верным сыном отечества».
Впрочем, не одни «верные сыны отечества» самобичуются до отрицания чего-либо существующего в нашей среднеазиатской окраине, которое стоило бы внимания и затрат в экономическом смысле.
В такое заблуждение они вводят не только самих себя, но и общество, которое не может не верить проповедям такого, по-видимому, авторитета, как, напр., г. Буняковский.
С большим недоумением мы прочитали в «Ежегоднике» 1872 г. о пространстве и населении Туркестанского края (стр. 122) мнение этого ученого человека. Говоря об Иссык-Кульском уезде, он старается доказать, что эта страна «не пригодна-де к колонизации, подобно Кизыл-Кумам и Кара-Кумам», и называет горные вершины Тиан-Шана «бесплодными». Выше мы уже говорили, да и все более авторитетные исследователи края могли воочию убедиться, как щедро одарена эта местность всеми дарами для развития культа земледелия, промышленности и утилизации местных богатств, а с ними увеличения и процветания населения. Доказательства налицо: со времени странного вывода г. Буняковского прошло 15 лет, а народонаселение увеличилось почти вдвое, а может быть, и более. Вообще, малонаселенность, какою раньше отличался Иссык-Кульский уезд, вернее было бы объяснить не экономическими, а, скорее, военно-историческими условиями, нередко создававшими полную анархию.
Положение этого уезда как более удаленного от центра русской администрации и менее обеспеченного от всяких случайностей, колебавших доверие к силе русской власти в те времена, когда по соседству с этим уездом умный и энергичный повелитель Джитты-Шаара Якуб-бек не только держал свою страну в крепких руках, но и имел громадное влияние на настроение умов и страстей пограничных владений, - вот что естественно задерживало рост народонаселения. Кроме того, тогда еще существовало независимое Коканское ханство, не говоря уже о том, что внутри страны бесчинствовали различные манапы, которые, пользуясь силою своих партий и малодоступностию горных заслонов, - нередко изображали собою тайных царьков. Словом, это было время, напоминавшее по характеру своему полувековую Кавказскую войну в миниатюре.
Благодаря такому неустановившемуся еще тогда положению дел, не далее как в 1860-х годах [Дело под Узун-Агачем.] г. Верный не мог поручиться за свою целость. Наконец, Иссык-Куль как уголок, укрепленный природою, представлял самое удобное поприще для похождений азиатских авантюристов, жаждавших славы и власти среди своих родичей. Вот где кроется главная причина, что ко времени, описываемому г. Буняковским, население мирных людей еще не могло быть густо. Не нужно забывать еще, что образование Иссык-Кульского уезда или, вернее, водворение русской, и то еще недостаточно окрепшей власти, совершилось здесь только в 1867 г., и в следующем 1868 г. положение наше под г. Самаркандом (о чем я говорил раньше) было на волоске, и если б не Божия помощь в лице никогда не унывающего русского солдата, то еще вопрос: был ли бы нынешний уезд в наших руках, или же кто-либо из соседей, в лице коканского и кашгарского сатрапов, продолжали бы по-прежнему воздвигать в этой прекрасной стране тамерлановские памятники из человеческих голов?! Конечно, при такой печальной перспективе не находилось охотников для поселений, а следовательно, не могла развиваться и внутренняя жизнь.
Итак, сравнение этой цветущей страны с сыпучими песками и бесплодными солончаками Кара- и Кизыл-Кум, и этим объяснять невозможность здесь колонизации, - составляет большой пробел в почтенных трудах г. Буняковского. Да, неисчислимы богатства нашей среднеазиатской окраины; но все они пока еще только покоятся в недрах равнин и горных нагромождений. Ждут они, когда появится властная, могучая рука, которая вскроет эти сокровища и вместо скрипа канцелярских перьев, мертвящих всякое дело и тормозящих прогрессивный рост культуры и утилизации естественных богатств страны, здесь запылают доменные печи, раздадутся удары паровых молотов, жизнь закипит живою струею, дав благодарный труд рабочему классу и проложив широкий путь промышленности, торговле и заводскому производству.
Нельзя не сознаться, что мы, к глубокому прискорбию, слишком тяжелы на подъем. Ко всякому новому делу мы относимся скептически, с недоверием, присущим славянской натуре.
Замоскворецкие тузы, к которым ближе всего должно бы стоять дело всякого коммерческого предприятия и его развития, могли бы принести громадную пользу и убить на нашей окраине всякое поползновение иностранных рынков; но что можно ожидать от этих Тит Титычей, сидящих на своих кованых сундуках, при их косности и неподвижности, и которые находят нужным спускать цепных собак в 9 час. вечера?
Впрочем, позволяем себе думать, что правительственная гарантия, устойчивая система экономических законов и высшая местная администрация, воодушевленная истинно русским чувством, - значительно помогли бы делу.
Это - могучие факторы, которые в состоянии привлечь сюда капиталы и вдохнуть новую жизнь в благодарный край. В этом-то, казалось бы, и должна заключаться наша сила на среднеазиатской окраине, а никак не в расшаркивании дипломатов перед ненасытными гималайскими соседями и не в дружеских «селяу» (приобревших в последнее время право гражданства) с ханами, оставленными еще в покое и давшими России до сих пор только «выставки» и крупные дефициты на содержание чиновников, покрываемые ежегодно хребтом орловского мужика.
_______________
Описания населенных мест (Семиреченская область): https://rus-turk.livejournal.com/555456.html
Карта (Ряд III. Лист 10. Верный, Пишпек, Пржевальск): https://rus-turk.livejournal.com/633017.html
П. И. Шрейдер. По Окраине. Путевые очерки. - СПб.: тип. В. В. Комарова, 1893.
Глава I. Глава II. Глава III. Глава IV. Глава V. Глава VI. Глава VII (начало). Глава VII (окончание). Глава VIII. Глава IX. Глава X (начало). Глава X (окончание). Глава XI (начало). Глава XI (окончание). Глава XII. Глава XIII (начало). Глава XIII (окончание). Глава XIV (начало). Глава XIV (окончание).
< Окончание главы XIV >
Земледелие в Иссык-Кульском уезде по своим благодарным результатам, при постоянно богатой жатве, составляет один из главных промыслов переселенцев и вообще оседлых жителей.
Плодородная земля, превосходные климатические условия, искусственное орошение в более низких местах, а в высоких - выпадающие дожди и росы способствуют постоянному урожаю.
Здесь засевается: рожь, пшеница, ячмень, овес, просо, горох, гречиха. Кроме того, русские переселенцы разводят лен для производства тканей, канатов и пр., а дунгане как лен, так и горчицу сеют для приготовления масла; все продукты дают здесь обильный съем. Проезжая селения, вы видите нагроможденные скирды старого хлеба, а новый уже ожидает жатвы. Если бывают неурожайные годы, как, напр., в 1882 г., то как исключение, которое при больших запасах не влияет на благосостояние потребителей, особенно с водворением дунган, которые не имеют бесчеловечных наклонностей пользоваться народным бедствием. Как на главную причину случающегося здесь, хотя очень редко, неурожая следует указать на сорную траву «авсюк», заглушающую посевы. Этот злак в виде овса имеет черное зерно и может заменить сено.
«Авсюк» имеет ту особенность, что появляется даже на тех полях, где никогда не сеяли овса. Уездная администрация изыскивает всевозможные средства для уничтожения плевел, но пока безуспешно. Впрочем, дунгане, хотя и с трудом, но справляются с этим злом. Они оставляют часть земли под паром, и авсюк у них постепенно пропадает. Русский же переселенец предпочитает ежегодно засевать всю свою землю, не давая ей отдыха. От этого, не говоря уже об истощении земли, через 2-3 года вырастает губящий хлеб авсюк.
Подобно дунганам и крестьяне, конечно, могли бы избавиться от такого зла, если б следовали их примеру.
При таком душевом наделе, каким пользуются здесь поселенцы (10 десят. на душу) даже при значительно большей отпускной торговли хлебом, если б они засевали половину всего надела и даже менее, то и тогда не остались бы в убытке, а плевел между тем давно не было бы. С этим соглашаются и сами крестьяне, но… почесывая затылок, говорят: «Родителями нашими евтого порядка заведено не было», забывая, что родители их жили в таких российских губерниях, где имели всего 1½ десятины, да и то частью бесплодной, что и заставило их переселиться. Нужно при этом заметить, что не только нет надобности в значительных посевах за недостатком здесь сбыта, но вследствие сравнительно ничтожного населения и недостатка рабочих рук нередко случается, что не весь посеянный хлеб успевают снимать вовремя.
Охота в Иссык-Кульском уезде, как вообще в горах Тиан-Шана, его отрогах и долинах, имеет обширное поприще, как для любителей, так и для промысла.
Главные представители животных: маралы, архары, медведи, кабаны, горные козлы, сайгаки, лисицы, куницы, барс, рысь и дикие кошки, мех которых чрезвычайно красив, тепел а легок. Тигры также появляются, но не в таком количестве, как в Туркестанском крае, и не так часто. Не упоминаю здесь о шакалах, зайцах, барсуках и др. мелочи. Самая прибыльная охота - на маралов. Громадные ветвистые рога этих оленей, когда они покрыты шерстью, заключающие в себе, как в мешке, особую жидкость лекарственного свойства, высоко ценятся в Китае, куда они преимущественно сбываются очень дорого. Охота на них крайне трудна, утомительна и производится исключительно киргизами. Марал, это чрезвычайно красивое животное, необычайно чутко и водится главным образом в ущельях, в таких труднодоступных местах и в такой чаще леса, что несведущий человек, забравшись туда, легко может навсегда там остаться, тем более что выслеживание зверя и «вылеживание» [Выражение «вылеживание» произошло от слова «лежать», потому что киргизы, убедившись, где может пройти на водопой или вообще показаться марал, обыкновенно ложится с подветренной стороны в густой траве, совершенно зарывшись в нее. Случается, что таким образом они лежат от 10 до 12 суток в терпеливом ожидании, хотя, конечно, бывают а такие счастливцы, которые если не в тот же день, то через два-три дня возвращаются в аул с трофеями. Во время лежания эти охотники выходят и едят только тогда, когда убеждены, что зверь не покажется до известного обхода солнца или луны, заменяющих у кочевников часы.] его возможно только в одиночку.
Охотники-киргизы (а их немного), которым известна каждая тропинка, различные приметы, где какой зверь водится и т. п., только и могут с относительным успехом охотиться на маралов. Пара рог с шерстью, а следовательно, и с сказанною жидкостью, сто́ят от 100 до 150 рублей.
Пернатое царство разнообразных видов также покрывает вершины гор, ущелья, долины и озера. Горные куропатки целыми группами бегают по полям, дикие гуси, утки, бакланы наполняют озера и плёсы. Драхва, громадные улары, чрезвычайно вкусные, если хорошо приготовлены, водятся в изобилии. Хищные кандоры, альпийские орлы плавают в воздухе, выслеживая добычу, или гордо восседают на скалах. Я уже не говорю о тех многочисленных и редких экземплярах мелких птиц, которыми наши орнитологи обогатили различные музеи.
Прежде чем изложить краткий перечень нетронутых сокровищ, гнездящихся в равнинах и горах, замыкающих Иссык-Кульский уезд, я попробую дать поверхностное сообщение о том богатстве, которое скрывается в волнах озера Иссык-Куля.
Дно озера, как я уже говорил, песчаное, содержащее значительный процент магнитного железняка, из которого киргизы выделывают различные предметы для хозяйства.
Не удовлетворяясь одними рассказами, мне хотелось лично в этом убедиться, произведя опыт. Для этого я пригласил местного кузнеца-киргиза с тем, чтобы он ознакомил меня с местным добыванием из песку железа и ковкой его.
Во избежание недоразумений и шарлатанства с его стороны и чтоб не вводить в заблуждение тех, кто интересуется этим делам, около моей юрты устроена была вагранка. Песок доставлен мною же, и постоянно в моем присутствии производились работы, т. е. отделение песка от железного блеска (промывкою), плавка последнего, ковка его и пр.
Раньше главных работ, для определения процента содержимого железа, мною была взвешена вся масса собранного с берега близ р. Ирдыка песку, которого оказалось 180 фунтов. По промывке получилось магнитного железняка до 75%, а по выплавке чистого железа - 45-50%.
Примитивное устройство «доменной печи», производство очищения блеска от песку, плавка, да и сам самородок-техник могут служить доказательством, что процент полученного железа далеко не настоящий, а гораздо меньше того, сколько можно было бы получить при лучших, более совершенных условиях плавки.
Расскажу вкратце здешнее производство подобных работ.
Очищение песку от блеска [Вообще, магнитный железняк называется здесь блеском.] делается следующим образом. Киргиз-кузнец с двумя помощниками, высыпав часть всей массы в котел до ½ вместимости, доливают его дополна водою. Затем, усевшись на корточки, качают котел из стороны в сторону. Вся эта работа производится для большего удобства у берега озера, для того, чтобы в случае надобности недалеко было пойти за свежею водой.
Блеск как более тяжелый осаждается на самое дно, остальные же части ложатся выше и даже всплывают наверх котла. Тогда эту воду сливают, наливают в котел свежую и продолжают подобную операцию почти полдня, пока вся посторонняя примесь не будет удалена и в котле останется только железный песок, совершенно черного, как сажа, цвета, пока он мокрый. По высушке на солнце он принимает колорит стали.
При таком первобытном способе промывки во время сливания воды, вместе с посторонними веществами неизбежно уплывает, хотя и не особенно много, и самый железняк, почему, как я сказал выше, при заводском производстве процент последнего был бы гораздо более. Затем приступлено было к плавке.
При этой операции по своему первообразу еще более убавляется железа в виде угара, шлака, и, наконец, часть металла остается в вагранке. Последняя была устроена тем же самоучкой-механиком, для чего он воспользовался около моей юрты небольшой ямой, в которой один бок был крутой и в нем какая-то выемка, как обыкновенно солдатики делают для нагревания чайников. Увеличив несколько выемку, он заложил открытую, т. е. переднюю сторону ее кирпичом, оставив только внизу небольшое круглое отверстие в виде поддувала и для вынимания сплава. С задней же стороны, наравне с внутренней стенкой, сверху укрепил также кирпич с отверстием, в которое было введено устье меха.
Самый мех состоит из двух независимых один от другого мешков из бараньих шкур, шерстью вверх, и соединенных только при входе в отверстие горна. Верх вагранки совершенно открыт. Через него насыпался уголь и вкладывалось несколько комков (весом в ¼ фунт. каждый) смоченного железного песку, отдельно между слоями угля.
Вот вам и все бесхитростное устройство железноделательного завода на берегу озера Иссык-Куля.
Первый опыт, вследствие какой-то неверной математики моего приятеля Абдулки, был не совсем удачен: хотя сплав получился, но я заметил на бронзовом лице кузнеца какое-то неудовольствие и задумчивость. «Яман» (нехорошо), - проворчал он и начал что-то такое ковырять в горне. Дело пошло лучше, и вскоре мы приступили к ковке из полученного сплава нескольких кусков железа, чугуна и стали, которые оказались, несмотря на младенческие приемы всех работ, весьма удовлетворительны.
Образцы этих скромных изделий, а также песок в первобытном, как его выбрасывает на берег, и очищенном состоянии я имел честь представить Сибирскому университету и отправил «королю» железных заводов в Западной Сибири г. Поклевскому-Козелло.
Наибольшее и лучшее качество железного песку находится на берегах озера и на дне его близ р. Ирдыка и около ст. Чаткал. Кроме магнитного железняка, ущелья гор, окружающих страну, изобилуют железною рудою и по соседству с нею - антрацитом.
К сожалению, как то, так и другое остается нетронутым.
Кому неизвестно, что железо - такой материал, без которого не проживет ни богач, ни бедняк. Без него железнодорожные короли не могли бы строить себе золоченых палат. Без железа пахарь, мастеровой и пр. не имели бы сохи и необходимых инструментов. Без иголки, для которой также нужно железо, честная труженица - швея, существующая исключительно работою, умерла бы с голоду. Бесчисленные потребности в железных изделиях в домашнем и хозяйственном быту говорят сами за себя.
Я не говорю уже о таких крупных требованиях на железо, какие предъявляют в наш век милитаризма миллионные армии, колоссальные флоты и т. п. Все это старая истина, которая, к сожалению, никогда не перестает быть новою, если мы будем апатичны к тому, чем наделила нас щедрая природа.
Из сведений, любезно сообщенных мне администрацией конторы транспортирования кладей в Ташкенте, - в Туркестанский край [Горы и долины Ферганской области также весьма богаты как железными, так и другими рудами.], Бухару и Хиву ежегодно доставляется не более не менее, как сотни тысяч пудов всех сортов железа, чугуна, стали и изделий из Пермской губернии с заводов Верхне-Исетских, Нижнеудинских, Ревдинских, Тагильских, Невьянских, Кушвинских и мног. др.
Вследствие отдаленности края и кажущейся необходимости привоза железа из тридесятого государства, цены на него существуют от 3 р. до 4 р. 50 к. пуд, а в изделиях дороже. В Семиречье же, особенно в южной его части, как, например, в том же Иссык-Кульском уезде, изобилующем богатством железа, стоимость его доходит от 4 до 6 р. пуд.
Небезынтересной иллюстрацией совершенно халатного отношения к богатству, находящемуся под руками, но которым мы не пользуемся, может служить следующий случай.
При возвращении моем в Ташкент, выехав из Каракола под вечер, не доезжая до мостов чрез р. Джергалан, ямщик заметил какую-то неисправность в повозке и остановился. Вечер был чудный. Выплывшая из-за гор луна высеребрила живописные окрестности. Оставив своего попутчика, уже заснувшего, и повозку, я сам пошел пешком. Едва только вступил на мост, как вдруг из крутых берегов речки выскочили два киргиза и кинулись ко мне. Быстро вынув револьвер и наведя против них, я спросил их, что они за люди, зачем они здесь, и что им от меня нужно? Надо было видеть их фигуры, вдруг обратившиеся из воинственных в крайне комические. Увидав офицера, да еще с дулом револьвера против себя, они моментально начали предобродушно «кулдукать», т. е., сложив руки на животе, кланяться.
Оказалось, что это караульщики мостов. Вследствие дороговизны привозного железа, началось повсеместное воровство его, и в том числе болтов и различных скреп на мостах, почему уездная администрация нашла необходимым наряжать караулы под мостами «для охраны болтов». Свежо предание, да верится с трудом… И вот такое-то богатство, такой щедрый надел нашей «Окраины», орошенной святою кровию русского солдата, топчется и, пожалуй, еще долго будет безжалостно попираться канцелярскими ногами.
Все, что вам нужно, вы могли бы иметь под рукою, не платя за вещь вместо пяти - 20 к. благодаря тому, что она привозится из-за тридевять земель.
Утилизации естественных богатств здесь, как и во всей среднеазиатской местности, не существует, хотя мы бываем свидетелями различных выставок в Ташкенте, которые украшаются изящными павильонами, обрамляющими аллеи городского сада и убранными флагами, цветочными гирляндами и пр. В витринах весьма красиво расставлены и уложены произведения земледельческой культуры во всех видах, ремесл, кустарного производства, шелковых, шерстяных, бумажных и даже ювелирных (местной фабрикации) изделий. Чего только вы здесь не увидите! Человек, незнакомый с закулисной стороной, просто охает и восклицает: «Вот где богатство, русская Америка, вот где труд, вероятно, имеет широкое развитие!»
На самом же деле мы видим только «выставку» в кокетливом смысле этого слова, если можно так выразиться, т. е. для составления альбомов и трескучих описаний о «деятельности края», как, напр., это было в 1886 г., было и раньше и долго еще будет повторяться в том же духе и с теми же «практическими результатами» для потребителей. Край действительно богат, и именно всем тем, что представляется изумленным глазам на ташкентских выставках, а между тем знающий обратную сторону медали не радуется, а огорчается. Эти выставки служат только живым упреком, показывая, что все богатства края для нас пока (будем надеяться, что только - пока) все равно, что «не в коня корм». Мы не умеем или не хотим ими пользоваться, а так как потребностей в жизни все-таки много и обойтись без них нельзя, то для удовлетворения этих нужд постоянно по степям, горам и долинам на тысячеверстные пространства тянутся верблюжьи караваны из России и Сибири, нагруженные всяким добром, начиная от предметов роскоши, разной посуды, шелковой материи до топора, телеги, дешевого ситца и деревянной ложки для хлебания солдатских щей, и за все это мы платим нашим «благодетелям» купцам такие проценты, на которые могли бы существовать бедные семейства. Одно, что мы с успехом и быстро там завели и «привили» к благодарной и плодоносной почве Туркестана, это упомянутые «полугарные» пивные заводы и другие спиртовые заведения. А металлические и минеральные богатства? Взгляните только на геологическую карту Туркестанского края г. Мушкетова. Золото, серебро, медь, железо, свинец [Одно время местный свинец доставлялся в артиллерийское ведомство, и он оказался чище, лучше и значительно дешевле сибирского.], каменный уголь, каолин, мышьяк, графит, нефть, каменная соль, сера, селитра, мрамор, бирюза, гранаты (сионит), рубины, лазоревый камень и всевозможные краски так и мелькают своими месторождениями. Ведь не выдуманы же они, - не плоды же они фантазии. Не говоря уже о геологическом строении местности, доказывающем богатство, гнездящееся в ее недрах, - капитальный шестилетний труд таких просвещенных людей, как гг. Мушкетов и Романовский, еще яснее доказывает все это личными наблюдениями авторов, их опытами и выводами науки и широких познаний. Это не поверхностное заключение, полученное из легких расспросов, как это делают нередко посылаемые «официальные чиновники», измеряющие пользу открытий только размером суточных окладов.
Кстати: один из таких специалистов, с шитым воротником, дошел до такого абсурда, что написал брошюру, будто бы в Туркестанском крае не существует никаких месторождений руд и пр., чем он, как выразился в силу патриотизма, «весьма доволен!» Этого господина местные остряки так и прозвали по этому поводу «верным сыном отечества».
Впрочем, не одни «верные сыны отечества» самобичуются до отрицания чего-либо существующего в нашей среднеазиатской окраине, которое стоило бы внимания и затрат в экономическом смысле.
В такое заблуждение они вводят не только самих себя, но и общество, которое не может не верить проповедям такого, по-видимому, авторитета, как, напр., г. Буняковский.
С большим недоумением мы прочитали в «Ежегоднике» 1872 г. о пространстве и населении Туркестанского края (стр. 122) мнение этого ученого человека. Говоря об Иссык-Кульском уезде, он старается доказать, что эта страна «не пригодна-де к колонизации, подобно Кизыл-Кумам и Кара-Кумам», и называет горные вершины Тиан-Шана «бесплодными». Выше мы уже говорили, да и все более авторитетные исследователи края могли воочию убедиться, как щедро одарена эта местность всеми дарами для развития культа земледелия, промышленности и утилизации местных богатств, а с ними увеличения и процветания населения. Доказательства налицо: со времени странного вывода г. Буняковского прошло 15 лет, а народонаселение увеличилось почти вдвое, а может быть, и более. Вообще, малонаселенность, какою раньше отличался Иссык-Кульский уезд, вернее было бы объяснить не экономическими, а, скорее, военно-историческими условиями, нередко создававшими полную анархию.
Положение этого уезда как более удаленного от центра русской администрации и менее обеспеченного от всяких случайностей, колебавших доверие к силе русской власти в те времена, когда по соседству с этим уездом умный и энергичный повелитель Джитты-Шаара Якуб-бек не только держал свою страну в крепких руках, но и имел громадное влияние на настроение умов и страстей пограничных владений, - вот что естественно задерживало рост народонаселения. Кроме того, тогда еще существовало независимое Коканское ханство, не говоря уже о том, что внутри страны бесчинствовали различные манапы, которые, пользуясь силою своих партий и малодоступностию горных заслонов, - нередко изображали собою тайных царьков. Словом, это было время, напоминавшее по характеру своему полувековую Кавказскую войну в миниатюре.
Благодаря такому неустановившемуся еще тогда положению дел, не далее как в 1860-х годах [Дело под Узун-Агачем.] г. Верный не мог поручиться за свою целость. Наконец, Иссык-Куль как уголок, укрепленный природою, представлял самое удобное поприще для похождений азиатских авантюристов, жаждавших славы и власти среди своих родичей. Вот где кроется главная причина, что ко времени, описываемому г. Буняковским, население мирных людей еще не могло быть густо. Не нужно забывать еще, что образование Иссык-Кульского уезда или, вернее, водворение русской, и то еще недостаточно окрепшей власти, совершилось здесь только в 1867 г., и в следующем 1868 г. положение наше под г. Самаркандом (о чем я говорил раньше) было на волоске, и если б не Божия помощь в лице никогда не унывающего русского солдата, то еще вопрос: был ли бы нынешний уезд в наших руках, или же кто-либо из соседей, в лице коканского и кашгарского сатрапов, продолжали бы по-прежнему воздвигать в этой прекрасной стране тамерлановские памятники из человеческих голов?! Конечно, при такой печальной перспективе не находилось охотников для поселений, а следовательно, не могла развиваться и внутренняя жизнь.
Итак, сравнение этой цветущей страны с сыпучими песками и бесплодными солончаками Кара- и Кизыл-Кум, и этим объяснять невозможность здесь колонизации, - составляет большой пробел в почтенных трудах г. Буняковского. Да, неисчислимы богатства нашей среднеазиатской окраины; но все они пока еще только покоятся в недрах равнин и горных нагромождений. Ждут они, когда появится властная, могучая рука, которая вскроет эти сокровища и вместо скрипа канцелярских перьев, мертвящих всякое дело и тормозящих прогрессивный рост культуры и утилизации естественных богатств страны, здесь запылают доменные печи, раздадутся удары паровых молотов, жизнь закипит живою струею, дав благодарный труд рабочему классу и проложив широкий путь промышленности, торговле и заводскому производству.
Нельзя не сознаться, что мы, к глубокому прискорбию, слишком тяжелы на подъем. Ко всякому новому делу мы относимся скептически, с недоверием, присущим славянской натуре.
Замоскворецкие тузы, к которым ближе всего должно бы стоять дело всякого коммерческого предприятия и его развития, могли бы принести громадную пользу и убить на нашей окраине всякое поползновение иностранных рынков; но что можно ожидать от этих Тит Титычей, сидящих на своих кованых сундуках, при их косности и неподвижности, и которые находят нужным спускать цепных собак в 9 час. вечера?
Впрочем, позволяем себе думать, что правительственная гарантия, устойчивая система экономических законов и высшая местная администрация, воодушевленная истинно русским чувством, - значительно помогли бы делу.
Это - могучие факторы, которые в состоянии привлечь сюда капиталы и вдохнуть новую жизнь в благодарный край. В этом-то, казалось бы, и должна заключаться наша сила на среднеазиатской окраине, а никак не в расшаркивании дипломатов перед ненасытными гималайскими соседями и не в дружеских «селяу» (приобревших в последнее время право гражданства) с ханами, оставленными еще в покое и давшими России до сих пор только «выставки» и крупные дефициты на содержание чиновников, покрываемые ежегодно хребтом орловского мужика.
_______________
Описания населенных мест (Семиреченская область): https://rus-turk.livejournal.com/555456.html
Карта (Ряд III. Лист 10. Верный, Пишпек, Пржевальск): https://rus-turk.livejournal.com/633017.html