Моя философия. Синопсис. - 34
Моя философия. Синопсис. - ( 1), ( 2), ( 3), ( 4), ( 5), ( 6), ( 7), ( 8), ( 9), ( 10), ( 11), ( 12), ( 13), ( 14), ( 15), ( 16), ( 17), ( 18), ( 19), ( 20), ( 21), ( 22), ( 23), ( 24), ( 25), ( 26), ( 27), ( 28), ( 29), ( 30), ( 31), ( 32), ( 33).
Таким образом, «гипотеза Платона», которая на протяжении многих веков гипнотизировала всю философию, при ближайшем рассмотрении оказывается несостоятельной. Тем не менее, в философии Платона - в целом совершенно ошибочной - несомненно, присутствовала какая-то очень глубокая и правильная философская интуиция о метафизических основаниях всего нашего мироздания, и философии предстояло проделать большой путь, чтобы выразить эту интуицию более ясно и правильно.
И первый - и огромный - шаг в этом направлении сделал именно Аристотель. Аристотель вполне признавал, вслед за Платоном, что в каждой вещи присутствует само бытие, которое и делает эту вещь сущей, действительной вещью. Особенно это наглядно видно в живом мире, где стремление сохранить свое бытие (свою жизнь) и утвердить форму этого бытия - видовую форму - путем биологического размножения принимает характер уже совершенно целенаправленной деятельности живого организма, то есть является очевидным проявлением самого Бытия, к которому устремляется все сущее.
Появление жизни и последующая эволюция живой природы и вообще является самым явным обнаружением метафизических оснований нашего мира. Ведь если появление жизни стало возможным, то это означает, что такая возможность уже присутствовала в самих метафизических основаниях всего нашего мира еще до появления жизни, с самого начала, где-то в глубинах всего нашего сущего мира. И постепенное усложнение биологических форм материи может быть объяснено только из метафизических основ нашего мира. Как и появление человека - в котором эти метафизические основания уже выражены в предельно явной форме, так что человек уже способен задаваться вопросами о том, что есть этот мир, что есть он сам в этом мире, и каковы метафизические основания этого мира. В человеке и через человека говорит само Бытие. И прежде всего - языком философии.
И у Аристотеля формы уже существуют не совершенно отдельно от единичных вещей, подобно эйдосам Платона - они уже «воплощены» в материю, они уже присутствуют в самих единичных вещах. И, таким образом, единичные вещи и весь наш сущий действительный мир из какого-то только «призрака» или «подобия» бытия превращаются в нечто самоценное, подлинное, настоящее, и только здесь, в этом мире сущего Бытие, соединяясь с Материей, и превращается в действительную реальность и обретает свое воплощение и свое подлинное существование - как бытие сущего.
Трудно переоценить значение этого шага Аристотеля для философии, да и для всего последующего развития человеческой цивилизации. «Призрачность» нашего мира была всеобщим чувством и настроением тогдашнего мира. Но если на Востоке вера в «призрачность» нашего мира так и осталась главной чертой всего восточного мирочувствия и мировоззрения (приняв и религиозные формы - в буддизме или индуизме), то в Греции произошло настоящее чудо - произошло пробуждение человеческого сознания от этой дремы и сна. И Аристотель в своей философии - утверждающей подлинность и самоценность нашего сущего мира - сделал в этом направлении еще один огромный шаг. И именно в этот момент родилось «чудо европейской цивилизации».
Но Аристотель не сделал второй необходимый шаг, так как он допустил, что тем метафизическим началом, которое присутствует в вещах, являются формы (а не Бытие как таковое), существующие еще и как-то отдельно от вещей. И именно этот «пережиток платонизма» и создал для философии Аристотеля наибольшие трудности и сложности, сделав и его философию ошибочной.
Аристотелю не хватило смелости и знаний, чтобы полностью отказаться от «гипотезы Платона» - то есть чтобы признать, что формы не просто «воплощены» в материю и присутствуют в самих вещах, но что только в вещах, в нашем действительном материальном мире, они и возникают и существуют. И больше нигде. И что, соответственно, то метафизическое начало, которое обнаружил Платон в вещах, есть само Бытие, которое есть Единство и которое, придавая вещам единство, придает им и бытие. И что, соответственно, никаких эйдосов или форм вне вещей и за пределами нашего сущего мира не существует, а появление и существование форм в нашем сущем мире обусловлено естественными природными процессами и естественной эволюцией этого сущего мира (включая эволюцию живой природы).
И именно этот шаг я и сделал в своей метафизике. После чего «все встало на свои места».