Моя философия. Синопсис. - 10
Моя философия. Синопсис. - ( 1), ( 2), ( 3), ( 4), ( 5), ( 6), ( 7), ( 8), ( 9).
Итак, в чем же состоит ошибка Канта в его учении о пространстве и времени? Я прошу моих читателей быть очень внимательными, так как я сейчас перехожу к критике философии Канта. И начну я опять же не с рассмотрения проблемы эмпирического пространства и времени, а с примеров попроще. С того же яблока.
Безусловно, как я показал ниже, когда мы едим яблоко, то «сладкий вкус яблока» есть реальность, которая порождается нашим сознанием в нашем же сознании и в формах нашего же сознания («сладкость» есть априорная форма наших вкусовых восприятий). Но что стало причиной появления этой реальности - «сладкого вкуса яблока» - в нашем сознании? Очевидно, яблоко! Если бы мы не затащили яблоко себе в рот - то и «сладкого вкуса яблока» в нашем сознании не возникло бы. При этом, как мы знаем по опыту, «сладкость» вовсе не является единственным нашим вкусовым восприятием: иногда, когда мы тащим себе в рот что-то другое, мы испытываем и другие вкусовые ощущения: «горького», «кислого», «соленого» и т.д. Но если мы хотим ощутить «сладкий вкус яблока» - мы едим именно яблоко, а не что-то другое, так как практически все другое имеет для нас другой вкус.
Что это означает? Это означает, что вкусовые формы нашего сознания - хотя они и являются «субъективными» (то есть присущи нашему сознанию) - все же всегда как-то соотнесены с тем, что мы едим. Мы очень редко можем спутать вкус сладкого яблока со вкусом соленого огурца. А это значит, что через эти наши вкусовые формы мы таки различаем и распознаем то, что существует совершенно объективно и независимо от нас: соленый огурец в чем-то объективно отличается от сладкого яблока, и наше сознание способно очень четко выявлять эти различия. Здесь нет никакого произвола нашего сознания. И если наше сознание задает форму наших вкусовых восприятий, то содержание их задается вовсе не нами, не нашим сознанием, а тем, что существует объективно (независимо от нас и нашего сознания) - тем, что мы едим (или пьем).
Думаю, понятно, что примерно те же рассуждения мы можем распространить и на наши цветовые или звуковые восприятия. Да, безусловно, объективно никаких «цветов» не существует, и в цвета «окружающий нас мир» окрашивает наше собственное сознание. Как и звуки есть реальность, порождаемая нашим сознанием в нашем же сознании. Тем не менее, цветок красного цвета не превратится в зеленый или голубой, если мы этого захотим. А нота «до» не превратится в ноту «соль» только потому, что мы почесали у себя в ухе. То есть и здесь наше сознание задает только форму восприятия, но не содержание. И это содержание носит объективный и необходимый характер.
А значит, во всех наших восприятиях мы имеем дело не с чисто субъективной реальностью, а с реальностью субъективно-объективной, в которой наши субъективные формы сознания обнаруживают и «маркируют» какие-то объективные свойства вещей. Да, «маркируют» в формах самого нашего сознания, но делают они это в строгом соответствии с объективными свойствами вещей.
А значит, в том, что Кант назвал «феноменами» - то есть в наших чувственных восприятиях - мы познаем не только формы нашего сознания и нашу собственную чувственность (например, способность ощущать «горькое» или «сладкое» или видеть предметы «зелеными» или «красными»). Вопреки утверждениям Канта, в этих «феноменах» мы обнаруживаем какие-то объективные свойства объективно существующих вещей, которые уже никак не зависят от нас и нашего сознания, и присущи вещам самим по себе, объективно. Иначе говоря, через эти феномены (или говоря более обобщенно - через наш эмпирический опыт) мы познаем вещи-в-себе. Мы познаем объективную реальность - как она существует без нас и нашего сознания.
А теперь снова распространим эти рассуждения на эмпирическое пространство и время. Безусловно, Кант абсолютно прав в том, что эмпирическое пространство и время есть субъективные формы нашего сознания. И что существуют они в нашем же сознании. Но разве мы можем задать содержание того, что мы воспринимаем в пространстве и времени?
Если мы видим какой-то один предмет, находящийся в пространстве дальше другого предмета, то это их расположение диктуется не нами и не нашим сознанием - это их расположение носит совершенно необходимый, объективный и независящий от нас (и нашего сознания) характер. Наше сознание лишь «маркирует» это их расположение - так что более удаленный предмет в нашем зрительном восприятии оказывается в «пространственной перспективе» меньших размеров, и при этом оба они оказываются в одном и том же пространстве. Или если мы разговариваем с другим человеком, и видим, что его голова находится у него на плечах (а не болтается где-то снизу у него между ног, например), то очевидно, что такое расположение его головы задается вовсе не нами и не нашим сознанием - оно носит совершенно объективный характер. Мы можем в нашем «математическом пространстве» рассматривать 10-мерное или 40-мерное пространство, и, с точки зрения математики, такое пространство будет «ничем не хуже» трехмерного. Но размерность «эмпирического пространства» задается уже не нами - трехмерность «эмпирического пространства» имеет совершенно объективный и необходимый характер.
То есть здесь - как и во всех прочих наших восприятиях - наше сознание задает лишь форму восприятия, но не содержание. А содержание - размерность «эмпирического пространства», расположение предметов в этом пространстве, как и их движение в этом пространстве относительно друг друга - носит совершенно объективный и необходимый характер. И от нас и нашего сознания никак не зависит.
А это значит, что за всеми нашими восприятиями (или «феноменами») стоит какая-то объективная реальность. Объективный мир. Вещи-в-себе. И познавая эти феномены - мы познаем объективный мир. Его объективные свойства. Мы познаем вещи-в-себе. Так, за всеми «цветами», как уверяют нас физики, стоит такая объективная реальность, как электромагнитные волны различной длины (хотя сегодня ученые полагают, что формирование цветов в наших зрительных восприятиях носит гораздо более сложный характер - хотя бы потому, что в «пучках света», как правило, смешаны электромагнитные волны различной длины). А за нашими звуковыми восприятиями, громкостью и высотой звуков - как нас опять же уверяют физики - стоит то, что физики называют колебаниями воздуха различной амплитуды и длины. А за нашими вкусовыми восприятиями стоит химический состав того, что мы тащим себе в рот.
А за пространством и временем? Было бы странно думать, что за этими восприятиями, которые носят наиболее универсальный характер - так что все прочие наши восприятия существуют для нас «в пространстве и времени» - также не стояла бы какая-то объективная реальность. Какая? Ну, ранее я уже дал свой ответ на этот вопрос, выдвинув гипотезу, что через пространственно-временные формы мы воспринимаем то, что правильней всего будет назвать «гравитационно-инерционным полем». Почему?
Во-первых, потому, что представления физиков о пространстве и времени - начиная еще с Галилея, который ввел представление об «инерциальных системах отсчета» - как-то уж всегда очень подозрительно тесно были связаны с силами инерции и гравитации. У Ньютона это сближение становится еще более тесным. А в ОТО Эйнштейна гравитация и инерция уже прямо связываются с пространством и временем - так что и сама гравитация рассматривается как следствие «искривления пространства-времени».
А во-вторых, гравитация и инерция - это те силы, которые существовали на нашей планете Земля всегда, и зарождение жизни с последующей эволюцией живой природы происходило под постоянным воздействием этих сил. Способность живых существ воспринимать свет и цвета, воспринимать звуки или различать вкусы возникла много позже, и вычленение отдельных органов чувств для подобных восприятий произошло уже в ходе длительной эволюции. А вот силы гравитации и силы инерции не может игнорировать даже амеба, даже самое простейшее растение. А когда живые существа вышли на сушу - преодоление гравитации (для движения по суше) стало их первой жизненной необходимостью.
Но особенно актуально это было для наших ближайших родственников - обезьян. Как известно, эти наши далекие предки - перед тем, как спуститься на землю и гордо выпрямить спину - долгое время жили на деревьях. Прыгали по веткам, зависали на них на своих хвостах вниз головой. И для обезьян развитое «чувство гравитации» и «чувство инерции» (для координации своего тела и учета движения веток) было чрезвычайно важным. И я полагаю, что именно с этим связано развитие мозга обезьян и их «высокий интеллект» (по сравнению с другими животными). Именно «чувство гравитации и инерции» лежит в основе наших наиболее фундаментальных мыслительных способностей, и эти способности тесно связаны с развитием - сначала у обезьян, а потом и у нас - пространственно-временных форм восприятия. И именно поэтому пространственно-временные восприятия у нас оказываются теснейшим образом связаны с логико-математическими структурами нашего разума.
Иначе говоря, пространственно-временные формы восприятия (как и все прочие формы восприятия) являются «априорными» только в том смысле, что они являются для нас «врожденными», и их через эмпирический опыт нужно только актуализировать и развить. Но все эти наши формы восприятия возникли в ходе длительной эволюции живой природы, и при этом их главное предназначение состояло в том, чтобы повысить выживаемость вида. А для этого все эти формы восприятия должны были давать живым существам адекватные представления об окружающем их мире. ОБЪЕКТИВНОМ МИРЕ. И в первую очередь это, конечно, касается пространственно-временных восприятий, которые совершенствовались и оттачивались на протяжении всей эволюции природы, и которые достигли наибольшего совершенства у обезьян.