Русский след Западного пояса. Часть 3: о нынешнем (начало)
Этот материал можно было бы озаглавить надрывно: "Что с нами стало?". Или язвительно: "Всё, что вы хотели знать о русофобии, но боялись спросить". Или ещё как нибудь, но я ограничусь нейтральной формулировкой. Последний пост (опять двойной, так как не проходит по объёму!) моих итогов Западного пояса получится весьма и весьма невесёлым, да и напишу я здесь многое из того, что не считал уместным в путевых заметках. Так получилось, для России страны Западного пояса - самые близкие, самые значимые и - самые враждебные.
В прошлых постах о Западном поясе - рейтинг их достопримечательностей, обзоры специфики отдельных стран северных и южных, и их общих черт сходства, межвоенная архитектура и еврейское прошлое, а также предыстория русского следа в Прибалтике и Молдавии и в Западной Руси.
! Дисклеймер !
1. Данный материал не является ПРАВДОЙ(тм), а является лишь моим субъективным мнением на основании личного опыта. В перечисленных странах я провёл в совокупности почти полгода, объехав более 200 городов и написав и обсудив почти полтысячи постов.
2. Упрёки в том, что "ты собрал в один пост всю гадость" - справедливы. Есть ещё сотни моих постов, где о нижесказанном я тактично молчал, получая упрёки в излишнем прекраснодушии.
3. Комментарии, содержащие оскорбления, коверканье имён и названий, анально-генитальные сравнения, призывы к экстремизму (уничтожению или изгнанию национальных и социальных групп), мат в любом контексте, будут удаляться, а самые упорные их авторы - баниться (при особой концентрации вышеперечисленного - сразу и без предупреждения).
...В комментариях к одному из прошлых постов
altsirlin верно заметил, что страны Восточной Европы отличаются "очень сильным, для России немыслимым стремлением к национальному государству с соответствующими языком и культурой". Это, пожалуй, суть, которую я упустил, увлёкшись частностями. А как результат, в здешней ментальности у любого рукотворного явления есть национальность. Это - ключевой момент их политики и историографии, объясняющий очень многое, например не готовность разграничивать "русское " и "советское": политика большевиков, сделавших обязательным русский язык и разгромивших национальные движения здесь не могло воспринять иначе как великоросское имперство, а интернационализм, атеизм и стремление к искорению национальности как политической категории вообще воспринимаются как такая специфика русской идентичности. Отношение России к советскому прошлому как к непростому периоду своей истории, с которым надо долго и спокойно разбираться, а не как к оккупации некой инородной силой, лишь укрепляет местных жителей в этом мнении. При этом, национальное мышление тут тоже ни чета нашему: по сравнению с Россией в этих странах гораздо меньше акцентируется внимание на национальности отдельного человека (по этой же причине, прошу учесть, "русские" тут все, кто не коренное население, и соответственно, "русский, а по паспорту украинец/белорус" тут тоже весьма распространённая самоидентификация), но больше внимания уделяются национальной подоплёке массовых процессов и явлений.
2.
Соответственно, и русофобия - не совсем то, что многие себе представляют. Как минимум, потому что она бывает разной. Я бы выделил минимум 3 основных её разновидности:
1. Этническая - направлена на русских людей независимо от их места проживания.
2. Гражданская - направлено на государство РФ, иногда в форме "против империи" или "против Путина" (случаи, когда для человека это правда не одно и то же весьма редки, чаще одно лишь маскируется другим).
3. Культурно-историческая - то есть зацикленность на былых злодениях, реальных и надуманных, а в жёсткой форме - представление о России как о варварском Мордоре, несушем только разрушение и не давшем миру ничего хорошего. Последнее ещё называют "физиологической русофобией" - стремление оплевать ВСЁ русское, вплоть до литературы (конечно же, "второсортной") и технических изобретений (конечно же "присвоенных пропагандой").
При этом пункт 3 редко существует без пунктов 1 и 2. И соответственно всё это можно разделить по источнику - есть государственная русофобия (то есть заложенная в идеологию), есть - бытовая, то есть исходящая от самих людей, и сочетаются они далеко не всегда.
2а.
.
Так вот, когда говорят, что "никакой русофобии нет", надо понимать это как отсутствие именно бытовой этнической русофобии. Проще говоря, это значит, что никто (по крайней мере на трезвую голову) вас не обидит за то, что вы говорите по-русски ни в Каунасе, ни в Тернополе. Возможно, угар с "чемодан-вокзал-Россия" в троллейбусе тут был в 1990-х годах, но в 2010-14, везде общаясь по-русски и не скрывая своей принадлежности, я хотя и натыкался раз из сотни на сдержанную неприязнь, всё же чувствовал себя в безопасности. Мне кажется, москвичом в русской провинции быть тревожнее, чем москалём в украинской (по крайней мере по состоянию на 2013-й год и ранее). Более того, получается даже обратный эффект: те же западенцы были гораздо дружелюбнее и заинтересованнее, чем например белорусы или русскоязычные украинцы - к гостю с той стороны был вполне искренний интерес и желание свою страну представить в лучшем виде. И как ни печально, в самой России бытового этнического национализма (то есть риска получить по лицу или вовлечься в неприятный разговор за "не ту" этническую принадлежность) гораздо больше.
Зато все остальные формы русофобии в Западном поясе, включая Беларусь и Кёнигсбергщину, цветут пышным цветом. Но везде - со своей спецификой.
3. тот самый памятник в городе Стрый (2012), снесённый в первый же день победы Майдана.
И значит ли это, что речь пойдёт в основном о русофобии? Нет, но она проползёт этот пост красной нитью. Значит ли это, я стремлюсь кого-то обвинять и считаю, что кругом враги и вообще "русских людей обижают"? Нет, я так не считаю. И все мои прошлые сотни постов были в основном доброжелательными (за исключением тех, где мне успели испортить настроение срачем на ровном месте). Но давайте смотреть правде в глаза - количество взаимных обид, страхов, претензий уже давно превысило критическую массу и даже у меня в журнале порой начинается ругань на ровном месте. В первую очередь я попробую рассказать о том, что именно не поделили наши страны и как эти противоречия выглядят с обеих сторон.
4. два кадра с агитками из под Дебальцева. Первый мой (2011), второй отсюда (2015).
5.
"Точкой невозврата" мне видится 1939-40 года, то есть приход советской власти на земле Западного пояса, и это видно хотя бы потому, что к Российской империи в этих странах относятся по-разному, а вот Советский Союз считают злом везде, кроме Беларуси и (только на бытовом уровне) Молдавии. Сейчас сложно судить о настроениях западно-украинцев в 1939-м и о степени добровольности присоединения к СССР Прибалтикии и Молдавии в 1940-м: везде были и свои коммунисты, и радикальные противники Германии (Прибалтика), Польши (Литва, Украина, Беларусь), Румынии (Молдавия), готовые объединяться хоть с чёртом, и просто те, кто понимали, что советская власть их всё равно возьмёт, и лучше не доводить до кровопролития. А у любой страны, приросшей новыми территориями, всегда есть дилемма - либо проявить гибкость, дать их жителям привыкнуть к новой власти, при этом временно пожертвовав полнотой контроля над ситуацией; либо - ломать местную самостоятельность через колено, получив в первые годы всеобщую ненависть, столь же неизбежную, сколь и бессильную. Царская власть обычно препочитала первый вариант, порой растягивая интеграцию новых территорий на несколько поколений; советская власть, увы, выбрала второй:
6. литовское кладбище под Воркутой.
...и в итоге не добилась ни того, ни другого: в 1941 году немцам, поддержанным антисоветскими восстаниями, на полный захват Западного пояса хватило месяца - к концу июля вермахт вышел к Нарове и Днепру (но при этом аж до осени держались Моонзундские острова). В 1945-м году, напротив, немцы в Курляндии продержались вплоть до падения Берлина - единственный случай на Восточном фронте! Война породила множество партизанских движений - "лесных братьев" Прибалтики, Армию свободы Литвы, бандеровцев Западной Украины, ходивших по лесам до конца 1950-х годов... При этом я бы всё-таки разграничивал две разные сущности: всякие национальные дивизии или полицаи да каратели, воевавшие непосредственно на стороне фашистов - это одно, а "лесные братья" и подобные движения, формально бывшие одни против всех и сотрудничавшие с немцами лишь ситуативно - это другое. И я считаю, что героизация первых - это действительно заигрывание с фашизмом, а героизация вторых, если есть сколько-нибудь систематические факты их борьбы с нацистами - всё же внутреннее дело стран и регионов.
7.
Наконец, была и третья сила, которую сейчас не особо любят вспоминать ни там (ибо выходит, что отнюдь не только лишь все были против советской власти), ни тут (ибо получается, что там уже и не совсем фашисты) - те, кто воевали в Красной Армии. В 1944-45 годах солдатам этих народов нередко приходилось сражаться друг с другом, и в общем те же литовцы мне не раз советовали фильм "Никто не хотел умирать" (1966) как достаточно правидивый (хотя и глазами лишь одной стороны). В целом, литовцы и западно-украинцы были наиболее активны против всех, эстонцы наиболее активно сотрудничали и с теми, и с другими, а белорусы отличаются почти полной лояльностью СССР.
8. обелиск в Великих Луках, освобождённых 3-м Эстонским стрелковым корпусом.
Не покидает меня и ещё одна мысль - заметно более лояльное отношение к советскому прошлому, да и к России вообще в Закарпатье, куда Красная Армия пришла лишь в 1944-м. Всё же за время войны Советы многое переосмыслили, подрастеряли радикализма и поприбавили внимания к национальным ценностям, да не и вторглись в мирную жизнь (дни которой, разумеется, и в 1939-40 были сочтены везде), а напротив - принесли мир после нескольких лет войны.
9. памятник в Колочаве.
Во Второй Мировой мы были одним из субъектов, а все эти страны - объектами, на них же напали с обеих сторон, бросив в горнило не ими начатой войны. То же самое и с репрессиями: в катастрофах ХХ века мы сами покалечились куда сильнее, но прибалтийцы или западенцы всегда могут обвинить нас в том, что мы втянули их без спроса в свою великую авантюру.
10. Старый "литовец, ставший сибирской легендой" Йонас Коклевичюс, ныне билетёр в каунасском костёле Воскрешения, показывает нам следы от медвежьих когтей:
А вот что эти страны обошло стороной (кроме Западной Беларуси и Кёнигсбергщины) - как минимум, репрессии против культурного наследия. Всё же пик "воинствующего атеизма" в СССР пришёлся на 1930-е годы, после войны по стране была религиозная оттепель, да и просто масштабы подобного очень сильно зависели от местных властей. Удержали бы Эстонию в Гражданскую да поставли бы ей управлять какого-нибудь Филиппа Голощёкина - и Старый Таллин мог бы сейчас выглядеть так:
11.
Но помимо прямых жертв, были и косвенные - упущенные возможности.
Так, слышал упоминания (но цифр не видел - если кто их найдёт, подтвердив или опровергнув, буду признателен), что Латвия 1930-х годов по ВВП на душу населения опережала Финляндию, а Эстония наступала северному соседу на пятки; не отставала от них и Литва, хотя в ней было не столь развито фермерство и остро стояла проблема нищеты в деревнях, доходившая до крестьянских бунтов. Но в обеих странах наладили автомобиле- и самолётостроение, Латвия возродила часть гигантских заводов царской Риги, и в бытовой электронике (типа самого маленького в истории плёночного фотоаппарата Minox на кадре ниже) метила в число мировых лидеров.
12.
Эстония же была одним из крупнейших в Европе производителей масла - как сливочного (за счёт своего фермерства), так и машинного - из сланцев Кохтла-Ярве. В распоряжении этих стран были даже такие "дорогие игрушки", как подводные лодки - по две у эстонских и латышских ВМС, и в общем складывается впечатление, что стать "государствами типа Дании" у них вполне был шанс. С Восточным пределами Польши и тем более Молдавией в составе Румынии всё было, конечно, уже не столь однозначно, да и в 1930-е годы будущая победа (вернее, успешный реванш) капитализма была ещё совсем не очевидна, но с нынешним послезнанием к "Вы втянули нас в свою авантюру!" легко добавляется "и проиграли НАШЕ будущее".
13.
Впрочем, и тут можно вспомнить, что коллективизация в Западном поясе происходило гораздо мягче, чем в основной части СССР на рубеже 1920-30-х годов: здесь она не то что не обернулась голодом (от которого в 1930-х годах вполне могла бы заметно пострадать как минимум чернозёмная Молдавия), а просто не сломала хребет традиционному селу. О живых хуторах Прибалтики и пышных сёлах Западной Украины я писал уже не раз, и даты постройки на фасадах коттеджей тут весьма красноречивы:
14.
Зато в список советских злодеяний тут включают строительство заводов! Причина такому совершенно абсурдному обвинению - в первом абзаце: каждая всесоюзная стройка на то и была всесоюзной, что народ на неё съезжался со всех 15 республик, при этом благополучно интернационализировался (в местном понимании - русифицировался), заодно втягивая в эти процессы местных жителей, и как результат - в столь выстраданную национальную среду вклинивалось русскоязычное инородное тело. То же, хотя и медленнее, происходило и на существующих заводах, куда народ постоянно попадал по распределениям. Как результат, здесь распространено мнение, что все эти великие стройки были лишь инструментом подавления идентичности, и то что было их тут на порядок меньше чем во вполне себе русской Сибири - уже в общем-то никого не волнует. Зато "мы не дали им построить в Риге метро и привести туда сто тысяч русских уголовников!".
15. Нарва - самый радикальный случай: попав в "ядерный проект" (планировалось извлекать уран из сланцев), она заселялась после войны с нуля и русских в ней ныне более 90% населения.
Ещё один фактор, который не стоит недооценивать - это эмигранты: "самая западная Украина" в Канаде, американские литовцы и латыши, шведские эстонцы. Они формировали позицию своих народов для западного общественного мнения, они сохраняли и куда более активный контакт с исторической родиной, чем белоэмигранты с Россией, и не в последнюю очередь благодаря им, например, в Литве в 1960-е годы было развито движение хиппи (из которых был и каунасский самосожженец Ромас Каланта), а в Эстонии уже в 1970-80-х - панки и "зелёные", протесты которых против разработки фосфоритов близ Таллина стали первой искрой "Поющих революций" Прибалтики. Из вернувшихся эмигрантов и многие политики постсоветской Прибалтики, и авторы школьных учебников истории на Украине. Наименьшее (если вообще хоть какое-то) влияние эмигранты имели в Беларуси, для Молдавии их место занимает сама Румыния. После распада СССР эмигранты стали "свежей кровью", придавшей новонезависимым народам уверенности в западном выборе.
16. потомки эстонских эмигрантов на Певческом празднике в Таллине.
И немудрено, что в точке пересечения всех этих разломов оказываются памятники Великой Отечественной, которые в этих краях (особенно в Прибалтике; чемпионом по их разрушению я бы назвал Литву) зачастую выглядят вот так. Конкретно тут (это Шяуляй) можно предположить, что памятник был разгромлен в революционном угаре Перестройки, а по прошествии времени отмыт, покрашен и снабжён табличкой, где война - это просто чужая война, не Великая и не Отечественная. И не уважать могилу литовец не может (тем более многим тут кажется несусветным варварством людей хоронить на площадях), но вот цветы нести в мононациональном городе некому:
17.
Я не знаю, чего в этом больше: изначального неприятия той интерпретации войны, где красноармеец освободил Европу от фашизма или просто желания побольнее уколоть русских патриотов. Таллинский Бронзовый солдат, на самом деле заложник цепочки провокаций, начавшихся ещё в глухие 1990-е (см. в этом или этом постах) стал символом этих противоречий.
18.
Вообще, для этих стран весьма характерно такое явление, как троллинг, и освоили они его намного раньше, чем это слово вошло в обиход. Вот один из самых наглядных примеров - улица Джохара Дудаева, конкретна эта во Львове, а есть ещё в Ивано-Франковске, Риге, Вильнюсе и Варшаве (а вот в Эстонии их нет, хотя там стоял его полк при Советах).
19.
И в общем, даже без явной дискриминации, русские люди Западного пояса находятся под постоянным психологическим давлениям, каждый день слыша о своей второсортности и вине. Ежедневное унижение твоих национальных ценностей, на мой взгляд, не очень-то приятно и вызывает защитную реакцию: русские тут в основном или бОльшие русофилы, чем россияне, или бОльшие западники, чем титульное население. На Украине ещё можно стать украинцами - всё же представители обоих народов друг в друга превращаются достаточно легко. И кто-то спросит, почему ж тогдп они, если такие патриоты, не уезжают на историческую родину? Но с чего бы им уезжать, если своей родиной они считают именно эти города? Россия же оказывает им классическую "медвежью услугу": практической помощи почти никакой, зато много громких слов, усугубляющих отношение к ним местных жителей и властей.
20.
Отдельная сущность - депрессивные промышленные русскоязычные города, но её границы намного шире, чем Западный пояс, и в любой постсоветской стране такой город будет куда мрачнее среднего уровня: хоть Нарва в благополучной Эстонии, хоть Майли-Сай в нищей Киргизии. Пришлые люди без родни в окрестных деревнях, чья жизнь здесь была завязана на умершие заводы, маргинализуются очень быстро. Подобный казус "любят" и русские патриоты (считая подобный упадок результатом целенаправленной русофобии), и местные (преподнося такие города как иллюстрацию "физиологической русофобии"). В основной массе они действительно выглядят как скверная каррикатура на Россию.
21. в предместьях Даугавпилса.
А для православных стран Западного пояса характерно ещё и то, что помимо Московского патриарахата тут обязательно действует зародившаяся в межвоенные годы "национально-ориентированная" православная церковь,. Знаковой ошибкой советской власти было принудительное присоединение этих церквей к Московскому патриархату, от которого они отпали при обретении независимости, превратившись в ещё одних проводников антироссийской идеологии.
В Эстонии (где православных больше, чем лютеран) ныне действует основанная в 1923 году Эстонская апостольская православная церковь Константинопольского патриархата, окормляющая половину приходов страны, в основном в сугубо эстонских районах.
22. резиденция митрополита, кипрского грека из Африки (!) в Таллине.
В Молдавии есть Бессарабская митрополия Румынской православной церкви, на которую, впрочем, тут приходится лишь около 10% приходов.
23. церковь Теодара из Сихлы в Кишинёве (1895), некогда каппела гимназии, а ныне кафедральный собор БМ РумПЦ.
На Украине же альтернативных церквей целых 4 - по две православных и греко-католических. Причём первые ещё и не признаны ни одной церковью мира - Киевский патриархат (с 1992) и Украинская автокефальная православная церковь (с 1920). Им принадлежит порядка 3000 и 600 приходов соответственно (против 12 тысяч у Московского патриархата), но в Западной Украине они составляют большинство.
24. Владимирский собор (1862-82) в Киеве - кафедральный храм Киевского патриархата.
Причём если в Молдавии и Эстонии различий между церквями невооружённым глазом не видно, то здесь обычно сразу понимаешь, в чей зашёл храм: свои отличия есть и в лозунгах, и в оформлении, и в этике. И как ни прискорбно, Московский патриархат в Западной Украине выделяется не в лучшую сторону: в среднем атмосфера в его храмах гораздо менее человечная, чем у других конфессий или даже чем в церквях большинства регионов России.
25. Андреевская церковь (1749-54) в Киеве, кафедральный храм Автокефалии.
Ну а теперь - о специфике каждой отдельной страны. Пойдём, как водится, с севера на юг, но сначала - про общий феномен Эстонии и Латвии: "неграждан", с которыми у российского обывателя эти две страны ассоциируются в первую очередь. Вообще, для бывшей Остзейщины наиболее характерна именно государственная этническая русофобия, то есть - поражение в правах русского населения. Мотивы вполне рациональны: жертвы репрессий давно похоронены и оплаканы, упущенные возможности уже упущены, а вот проблема (с точки зрения титульных наций) превращения Эстонии и Латвии из мононациональных стран и многонациональные стоит перед ними в полный рост. Всё же Прибалтика была одним из самых привлекательных для жизни мест СССР, и думается, если бы советская власть по-настоящему хотела извести здешние народы - достаточно было бы просто упростить режим получения прописки в этих трёх республиках: думается, та же Рига сейчас была бы размером с Киев, а латыши в ней составляли бы процентов 10 населения. На практике же вышло, что к 1989 году "русские в широком смысле слова" составляли в Эстонии и Латвии 35-40% населения, что намного больше, чем было в Остзейских губерниях до революции. Более того, у высокого уровня жизни нашёлся и побочный эффект: если из Средней Азии и Закавказья русские массово уезжали от нищеты и деспотии, то из Прибалтики уезжать особо не спешат. И та же Рига - город более чем наполовину русскоязычный, вовлечённый в русскую культурную жизнь и даже с русским мэром Нилом Ушаковым.
26. рижане.
Но не зря латыши и эстонцы так долго жили под немцами! Самое странное в ситуации с негражданами то, что юридически тут "всё чисто": формально Эстония и Латвия существовали все полвека "оккупации", в 1991-м не возникнув заново, а лишь вернув контроль над своей территорией, и следовательно все кто поселились там в период отсутствия этого контроля - поселились нелегально. "Неграми" остались даже латыши и эстонцы, чьи предки уехали с родины при царе и вернулись при Советах - для них не стали делать исключения, потому что это был бы уже конкретный повод для обвинений в этнической дискриминации. В общем, перед нами типичный случай юридического абсурда, который очевиден, а придраться не к чему. С негражданами я немало общался в Латвии, и по их словам, поражение в правах весьма ощутимо и заключается не только в невозможности участвовать в выборах. Многие "негры" исправно владеют национальным языком, но не идут "доказывать, что не верблюды" из принципа - кому-то кажется унизительной сама это процедура, кто-то не готов назвать своего деда оккупантом. За четверть века еграждане (составлявшие на момент обретения до 1/3 населения) примерно поровну получили местное гражданство, гражданство России или приспособились жить в статусе "негра". И в прибалтийском благообразии, чуть приглядевшись, замечаешь деление жителей даже не 2, а на 3 сорта: титуальная нация, русские граждане и русские неграждане. Отчуждение между ними велико, и вышестоящие могут искренне недоумевать, что же так не нравится нижестоящим. Другое дело, что русских граждан в обеих странах уже достаточно много, чтобы требовать себе прав наравне с титульными народами - например, на особый статус русского языка. Сумели ли власти подогнать юридический абсурд и под это дело - увы, не знаю.
27.
Важное различие Эстонии и Латвии - во второй русские расселены по стране почти равномерно (в Риге и Латгалии - побольше, в Курляндии - поменьше), а в первой живут компактно: города уезда Ида-Вирумаа (во главе с Нарвой), Таллин (хотя он и гораздо менее русскоязычен, чем Рига), Палдиски, старообрядческие сёла Причудья и в меньшей степени Пярну. За их пределами Эстония - страна практически мононациональная, но та же Ида-Вирумаа чуть не стала местным Приднестровьем: в Перестройку там провозглашали Принаровскую ССР. И с одной стороны, эстонцы там вполне могли бы создать автономию по типу Аландских островов во вполне унитарной Финляндии, но с другой - "а им это надо?". Тот факт, что даже "неграми" русские люди тут живут зажиточнее и спокойнее, чем в России - лучшая защита от сепаратизма.
28
А вот с культурно-исторической русофобией в Прибалтике, напротив, всё не так уж плохо. Причём если в Латвии по сей день чтут латышских стрелков и революционеров 1905 года...
29. на заднем плане Музей оккупации. Ни один из трёх (по штуке на республику) я так и не посетил.
...то Эстония в исторических вопросах страна скорее даже русофильская. Вот например явно новый памятник Екатерине II в Выру:
30.
"Ветеран Крымской войны" в таллинском "скансене" Рокка-аль-Маре:
31.
И даже к советскому прошлому тут относятся с почти немецкой "ostальгией", в краеведческих музеях с залом о репрессиях может соседствовать зал о достижения рыболовецких совхозов:
32.
Вот, впрочем, "памятник тому, кто убивал русских". Салават Юлаев, участник пугачёвского бунта и национальный герой башкир, умерший на каторге в Палдиски. Юмор в том, что гораздо более крупный памятник ему стоит в Уфе.
33.
Эстонцы уважают русскую литературу, любят Петербург (тем более что в нём есть немалый пласт именно эстонской истории), раньше активно путешествовали по Союзу (Лённорт Мери, впоследствии президент, так и вовсе прошёл Севморпуть гидростопом) и сейчас не считают поездки по России чем-то постыдным. В общем, эстонцы - сильный народ, которому для уверенности в себе совсем не требуется расчеловечивать образ восточного соседа, а уровень их жизни достаточно высок, чтобы спокойно признавать, что и раньше не всё было тотально плохо. К традиционному же списку советских злодеяний у них добавляется погранзона - в крошечной стране со сложным узором берегов и многочисленными островами она действительно создавала много неудобств, и в то же время позволяла островитянам избежать наплыва приезжих и сохранить культурную целостность.
34. оба кадра из музея в замке Аренсбург на острове Сааремаа.
Что же касается темы реабилитации фашистов, то скажу прямо - я с ней не сталкивался и не видел достаточно, чтобы делать выводы. Скажу лишь, что памятники им тут попадаются - но редко и неброско; мемориалы (Лестене в Латвии и Синимяэ в Эстонии) - вдали от больших городов, а традиция маршей ветеранов СС, конечно, овтратительна, но я о ней знаю мало. В отличие от той же Украины, местным историографам хватает ума не выдавать за чистую монету пропаганду Геббельса, и например рижский собор Святого Петра в 1941 году официально сгорел от фашистского снаряда, а вовсе не от поджёга отступавших большевиков. И всё же, всё же... Вот например памятник всем жертвам Второй Мировой на острове Хийумаа - форма у солдата хотя и собирательная, но явно ближе к немецкой, чем к красноармейской:
35.
А вот в Литве всё уже совершенно иначе. Здесь не стали городить огород с негражданами, но тут и русских-то совсем мало - 6% населения, третья группа после поляков (7%), с которыми у литовцев отношения куда сложнее и враждебнее. В Литве я не заметил этнической русофобии, но зато куда масштабнее здесь русофобия историческая и гражданская. Скажем так, Литва - единственная "западническая" страна, где с пренебрежительным отношением к России, какой-нибудь шуткой про Сибирь сквозь зубы, я сталкивался за время поездки многократно.
36. из Чёртова музея в Каунасе.
Литовцы по сравнению с латышами и эстонцами вообще народ куда более эмоциональный и конфликтный, здесь заметно больше идеологии и заметно ярче этот оставшийся от Речи Посполитой культ пережитых страданий. На мой взгляд, тут всё же держат баланс между Сталиным и Гитлером, не опускаясь до реабилитации фашизма (тем более что сами и пострадали от него гораздо сильнее, и пособили ему гораздо сильнее, перебив 9/10 еврейского населения), но ненависть к обеим сторонам тут намного сильнее. Литовцы единственные догадались воткнуть в свой "скансен" сектор о быте депортантов, но на Девятом форте Каунаса таблички про фашистскую оккупацию писаны как по советским учебникам:
37.
Однако в чём заметное отличие Литвы от Остзейщины - царский период здесь, я бы сказал не без оснований, выглядит однозначно тёмными временами, Михаил Муравьёв-Виленский - злодей ещё хуже Сталина, а Гора Крестов, по одной из версий, началась со спонтанного народного памятника жертвам подавленных Польских восстаний. Страдания литовцев в России и благополучие в Пруссии - мотив здесь весьма популярный.
38. кресты и герои в Каунасе.
И ещё одна общая точка Прибалтики - это Поющая революция 1987-1991 годов, закончившаяся их второй независимостью. При этом в Литве тогда погибло 23 человека (15 - в беспорядках у Вильнюсского теленцентра, ещё восьмерых убили неизвестные на самопровозглавшённой заставе под Медининкаем), и вроде как за публичные сомнения в официальной версии этих смертей (а есть предположения, что их убили провокаторы) тут даже предусмотрена уголовка. Ещё несколько убитых было в Риге, а вот в Эстонии всё прошло бескровно, и популярна легенда о том, что ввод советских войск предотвратил стоявший в Тарту полковник Джохар Дудаев. А отделившись, маленькие прибалтийские страны довольно быстро "выгребли" из перестроечного кризиса, и при всех недостатках своих экономик и реалий, всё же развиваются весьма неплохо (Эстония и Литва во всём бывшем соцлагере уступают лишь Словении и Чехии; Латвия несколько слабее) и по крайней мере у меня как-то вызывают уважение.
39. баррикады в Вильнюсе.
И только одного не могу понять (вопрос к местным жителям) - всё же насколько серьёзен и массов в Прибалтике страх скорой войны с Россией? Рада ли литовская молодёжь, что им вернули призывную армию? А то по приходящим новостям у меня порой складывается ощущение, что скоро они сами попросятся в состав России под лозунгом "Ne nado, ne nado, ja sam!".
... продолжение (о Западной Руси и выводах) здесь.