ПОСЛЕ КВЕНТИНА МЕЙЯСУ (часть 11)
11.
НОЖКИ СТУЛА
Ответственность за современный нам рост религиозности Квентин Мейясу возлагает на корреляционизм. Он обвиняет его в попустительстве религиозному, ставя ему в упрёк, что корреляционизм отказывается мыслить абсолют, мыслить Бога. Из этого им делается вывод, что оставление абсолюта на откуп религиозности способствует пополнению рядов фанатичных приверженцев религии. Вот, оказывается, из-за чего шарлатаны от религии безнаказанно баламутят верующих, вербуют в ИГИЛ, вдохновляют на теракты:
«Современный подъём религиозности имеет, конечно, определенные исторические причины, и было бы наивно сводить их лишь к истории философии; но факт, что мышление под давлением корреляционизма не даёт права критиковать иррациональное, если оно стремится к абсолюту, не должен быть недооценён, если говорить о значимости этого феномена».
Спекуляция всегда оправдывается недооценённостью, что довольно обычно. Как иначе поднять цену до спекулятивной. Квентин Мейясу даже приравнивает корреляционизм к версии универсального федеизма на том основании, что отказ мыслить абсолют является актом веры, а не эмпирических данных. Можно подумать, эмпирические данные дают нам основания для обратного.
Всё это было бы справедливо, если б приверженцы религии все сплошь были корреляционистами. Но им можно вменить что угодно, только не корреляционизм.
Для корреляциониста отказ мыслить абсолют означает «конец метафизики», т.е. отказ мыслить посредством метафизики, а совсем не отказ от критического отношения к метафизике. И это, скорее, служит препятствием для религиозности.
Для религиозного человека некритическое отношение к абсолюту совсем не означает «конца метафизики». Наоборот, это означает некритическое отношение и к религиозной метафизике. Религиозный человек не мыслит бытия вне религиозной метафизики.
Нет никаких оснований полагать, что религиозность вообще когда-либо сдерживалась критикой религиозной метафизики, что верующий ориентировался на критически мыслящего философа, который теперь самоустранился, и сейчас рост религиозности «означает современную фигуру подключения мышления к набожности - т.е. движение самого мышления в направлении к набожности, а именно, не-метафизического подчинения ей».
Это абсурдное утверждение. Мышление было подключено к набожности не напрямую, а через философию, и философия влияла на религиозный догматизм разве что во времена церковных вселенских соборов. После соборов догматизм только ограничивал философию.
Отключение мышления от религиозного догматизма произошло совсем не потому, что корреляционисты отказались мыслить метафизическое, а потому что метафизическое не поддерживается эмпирическим.
Тогда как современный нам рост религиозности вызван кризисом доверия к модернизационным проектам. Они тоже перестали поддерживаться эмпирическим.
Роль корреляционизма в том и другом ничтожна, а сама по себе спекулятивная попытка её намеренно завысить недалека от обскурантизма.
Приписать высокую цену ничтожному, установить прямую зависимость между видимостью причины и тем, что не является её прямым следствием, - такова структура спекулятивной манипуляции, на которую распространяется общее правило: запредельно высокая цена делает спекуляцию невозможной.
Напирая на манипулятивность, мы тонем в пучине релятивизма. Наша манипулятивность постоянно обманывает наши ожидания. Мы всё время рассчитываем получить один результат, а получаем другой. И это практически всегда обескураживающий результат.
Архимеду не хватало точки опоры, чтобы перевернуть мир. Это никогда не мешало другим время от времени переворачивать его, не имея никакой не вызывающей сомнений точки опоры, и предсказуемо терпеть неудачу в своих ожиданиях от этого переворота. Но продолжать не видеть причину в тяге к безудержному манипулятивизму.
Архимед был озабочен поиском такой точки опоры, которая обеспечит безупречный, не вызывающий сомнений результат, поиском чего-то безусловного, абсолютного и, одновременно, находящегося для нас в пределах достижимого. Но сторонникам переворотов годится любая подвернувшаяся под руку точка опоры. И Бог для них - это далеко не самое подходящее.
Не только потому, что имеют место массовые сомнения в существовании Бога, а потому что его сверхфеноменальность не предполагает никаких наших успешных манипуляций с ним. Бог слишком другой, слишком неподдающийся нашим манипуляциям, чтоб мы могли с ним что-то сделать. Даже когда он предоставил себя в полное распоряжение метафизики, она смогла его только распять. Вряд ли это можно назвать желаемым результатом.
Вот почему метафизика выпала из области нашей сосредоточенности. Она не даёт нам ничего безусловного, абсолютного и, одновременно, доступного нашим манипуляциям. Убеждённым манипуляторам необходимо найти нечто абсолютное в пределах достижимого.
В области манипуляций часть меняет целое. Если ломается ножка стула, в негодность приходит весь стул. Но абсолют и область наших манипуляций точно не находятся в отношениях стула и его ножки. Если мы ломаем что-то, абсолют остается невредимым. Тем более, если его не существует.
При желании мы можем считать абсолютом это отрицательное знание об абсолюте, только это мало что нам даёт. Самим отрицанием это знание и исчерпывается. Любая корректировка наших знаний никак не меняет абсолюта именно в силу того, что это абсолют. Как и само отрицательное знание об абсолюте никак не меняет наших возможностей, не увеличивает их и не уменьшает.
Обычно мы интерпретируем бытие и через необходимость, и через случайность, когда и как нам удобно, т.е. исходя из наших манипулятивных потребностей. Пусть даже случайность - это всего лишь недостаточность нашей осведомленности, не позволяющей выстроить достоверную цепочку причинно-следственных связей, а необходимость может оказаться ошибочно выстроенной нами цепочкой причинно-следственных связей в силу нашей фатальной неполной осведомлённости.
По отношению к абсолюту это не имеет никакого значения. Ни то, ни другое к абсолюту не приложимо. Детерминизм и случайность - это сломанные ножки от других стульев. У абсолюта все ножки всегда целы, даже если этого стула вообще нет в природе.
«Бог не играет в кости» - утверждал Эйнштейн. И это была последняя лазейка для метафизики. Но она тут же захлопнулась, как только мы уяснили, что нам напрочь неизвестно, во что именно играет Бог. И играет ли он во что-то вообще. Доступным нам манипулятивным никогда ничего не исчерпывается. И чем сильнее мы напираем на манипулятивное, тем катастрофичней последствия этого напора.
Мы хотели бы, чтоб абсолютной надёжностью обладали наши манипуляции. Это сделало бы нашу манипулятивность сверхпродуктивной. А следствием максимального контроля перестала бы быть максимальная потеря контроля. Тем самым мы хотели бы изменить сам сверхфеноменальный характер реальности.
И это абсолютно невозможно. Потому что реальность не продуцируется нами. Не мы создали реальности. Это она создала нас. Мы произведены всей необозримой и не поддающейся тотальному учёту совокупностью происходящих в ней процессов. Реальность и есть эта совокупность.
Процессуальность реальности когда-то привела к нашему появлению. Сейчас она продолжает своё действие, в том числе, через нас. Но когда нас не было, она действовала без нашего участия. И когда нас не будет, продолжит действовать без нас.
Мы не знаем, кто или что за этим стоит, и стоит ли вообще. Но нам не обязательно это знать. Если процессуальность реальности привела к нашему появлению, это уже не слепая в отношении нас реальность. И не лишенная личностного компонента реальность.
С нашим появлением процессуальность реальности осуществляется, в том числе, через нас, но никогда исключительно только нами. И если мы всего лишь передаточное звено, - а мы передаточное звено, - то личностное встроено в процессуальность реальности, присуще ей.
Мы можем называть это «Бог», а можем не называть. Мы можем приписывать ему те или другие метафизические свойства, а можем мыслить его как немыслимый абсолют или даже как отсутствие абсолюта, или как безличный пучок процессов, приводящий к появлению личностных существ. Это ничего не меняет.
Личностный компонент реальности не вызывает сомнения уже хотя бы только потому, что мы есть и ощущаем себя самими собой. И возможность личностного в ней сохранится, даже если все мы исчезнем, просто потому, что мы уже случились.
Мы не изобрели своего личностного на пустом месте. Мы не сделали нечто из ничто. Это процессуальность реальности сформировала нас. Она предоставила в наше распоряжение нечто, предопределяющее у нас личностное. Т.е. реальность, как она есть, содержит в себе возможность личностного, потому что есть мы и мы ощущаем себя личностными существами. Пусть когда-то это существовало только как потенция, как возможность, как доисторическое.
Мы до сих пор не контролируем своего личностного, не контролируем своего стремления к личностному существованию. Мы просто, как любое живое существо, ощущаем себя собой. Это и есть личностное в каждом из нас. И пусть даже после нашего возникновения личностное стало нашей постоянной заботой, и над нами, как дамоклов меч, нависает альтернатива обогатить её или разрушить вплоть до состояния овоща, но мы всё ещё рождаемся с возможностью личностного, а не сами производим эту возможность.
Мы становимся личностями, потому что рождаемся с этой возможностью. И если возможность личностного, доставшаяся нам при рождении, обладает каким-либо дефектом, мы становимся дефектными личностями. Такой дефект практически неустраним, т.е. это феноменальный дефект.
Мы можем до известной степени компенсировать этот дефект, можем создать особые условия для человека с дефектом личности. Но что бы окружающие и мы сами ни предпринимали, мы не в состоянии этого исправить, сообщить контингентность своей личностности.
(продолжение следует)
часть 1: https://markshat.livejournal.com/339249.html
часть 2: https://markshat.livejournal.com/339663.html
часть 3: https://markshat.livejournal.com/339963.html
часть 4: https://markshat.livejournal.com/340046.html
часть 5: https://markshat.livejournal.com/340291.html
часть 6: https://markshat.livejournal.com/340702.html
часть 7: https://markshat.livejournal.com/340918.html
часть 8: https://markshat.livejournal.com/341444.html
часть 9: https://markshat.livejournal.com/341699.html
часть 10: https://markshat.livejournal.com/342000.html
часть 12: https://markshat.livejournal.com/342422.html
часть 13: https://markshat.livejournal.com/342533.html
часть 14: https://markshat.livejournal.com/385198.html
НОЖКИ СТУЛА
Ответственность за современный нам рост религиозности Квентин Мейясу возлагает на корреляционизм. Он обвиняет его в попустительстве религиозному, ставя ему в упрёк, что корреляционизм отказывается мыслить абсолют, мыслить Бога. Из этого им делается вывод, что оставление абсолюта на откуп религиозности способствует пополнению рядов фанатичных приверженцев религии. Вот, оказывается, из-за чего шарлатаны от религии безнаказанно баламутят верующих, вербуют в ИГИЛ, вдохновляют на теракты:
«Современный подъём религиозности имеет, конечно, определенные исторические причины, и было бы наивно сводить их лишь к истории философии; но факт, что мышление под давлением корреляционизма не даёт права критиковать иррациональное, если оно стремится к абсолюту, не должен быть недооценён, если говорить о значимости этого феномена».
Спекуляция всегда оправдывается недооценённостью, что довольно обычно. Как иначе поднять цену до спекулятивной. Квентин Мейясу даже приравнивает корреляционизм к версии универсального федеизма на том основании, что отказ мыслить абсолют является актом веры, а не эмпирических данных. Можно подумать, эмпирические данные дают нам основания для обратного.
Всё это было бы справедливо, если б приверженцы религии все сплошь были корреляционистами. Но им можно вменить что угодно, только не корреляционизм.
Для корреляциониста отказ мыслить абсолют означает «конец метафизики», т.е. отказ мыслить посредством метафизики, а совсем не отказ от критического отношения к метафизике. И это, скорее, служит препятствием для религиозности.
Для религиозного человека некритическое отношение к абсолюту совсем не означает «конца метафизики». Наоборот, это означает некритическое отношение и к религиозной метафизике. Религиозный человек не мыслит бытия вне религиозной метафизики.
Нет никаких оснований полагать, что религиозность вообще когда-либо сдерживалась критикой религиозной метафизики, что верующий ориентировался на критически мыслящего философа, который теперь самоустранился, и сейчас рост религиозности «означает современную фигуру подключения мышления к набожности - т.е. движение самого мышления в направлении к набожности, а именно, не-метафизического подчинения ей».
Это абсурдное утверждение. Мышление было подключено к набожности не напрямую, а через философию, и философия влияла на религиозный догматизм разве что во времена церковных вселенских соборов. После соборов догматизм только ограничивал философию.
Отключение мышления от религиозного догматизма произошло совсем не потому, что корреляционисты отказались мыслить метафизическое, а потому что метафизическое не поддерживается эмпирическим.
Тогда как современный нам рост религиозности вызван кризисом доверия к модернизационным проектам. Они тоже перестали поддерживаться эмпирическим.
Роль корреляционизма в том и другом ничтожна, а сама по себе спекулятивная попытка её намеренно завысить недалека от обскурантизма.
Приписать высокую цену ничтожному, установить прямую зависимость между видимостью причины и тем, что не является её прямым следствием, - такова структура спекулятивной манипуляции, на которую распространяется общее правило: запредельно высокая цена делает спекуляцию невозможной.
Напирая на манипулятивность, мы тонем в пучине релятивизма. Наша манипулятивность постоянно обманывает наши ожидания. Мы всё время рассчитываем получить один результат, а получаем другой. И это практически всегда обескураживающий результат.
Архимеду не хватало точки опоры, чтобы перевернуть мир. Это никогда не мешало другим время от времени переворачивать его, не имея никакой не вызывающей сомнений точки опоры, и предсказуемо терпеть неудачу в своих ожиданиях от этого переворота. Но продолжать не видеть причину в тяге к безудержному манипулятивизму.
Архимед был озабочен поиском такой точки опоры, которая обеспечит безупречный, не вызывающий сомнений результат, поиском чего-то безусловного, абсолютного и, одновременно, находящегося для нас в пределах достижимого. Но сторонникам переворотов годится любая подвернувшаяся под руку точка опоры. И Бог для них - это далеко не самое подходящее.
Не только потому, что имеют место массовые сомнения в существовании Бога, а потому что его сверхфеноменальность не предполагает никаких наших успешных манипуляций с ним. Бог слишком другой, слишком неподдающийся нашим манипуляциям, чтоб мы могли с ним что-то сделать. Даже когда он предоставил себя в полное распоряжение метафизики, она смогла его только распять. Вряд ли это можно назвать желаемым результатом.
Вот почему метафизика выпала из области нашей сосредоточенности. Она не даёт нам ничего безусловного, абсолютного и, одновременно, доступного нашим манипуляциям. Убеждённым манипуляторам необходимо найти нечто абсолютное в пределах достижимого.
В области манипуляций часть меняет целое. Если ломается ножка стула, в негодность приходит весь стул. Но абсолют и область наших манипуляций точно не находятся в отношениях стула и его ножки. Если мы ломаем что-то, абсолют остается невредимым. Тем более, если его не существует.
При желании мы можем считать абсолютом это отрицательное знание об абсолюте, только это мало что нам даёт. Самим отрицанием это знание и исчерпывается. Любая корректировка наших знаний никак не меняет абсолюта именно в силу того, что это абсолют. Как и само отрицательное знание об абсолюте никак не меняет наших возможностей, не увеличивает их и не уменьшает.
Обычно мы интерпретируем бытие и через необходимость, и через случайность, когда и как нам удобно, т.е. исходя из наших манипулятивных потребностей. Пусть даже случайность - это всего лишь недостаточность нашей осведомленности, не позволяющей выстроить достоверную цепочку причинно-следственных связей, а необходимость может оказаться ошибочно выстроенной нами цепочкой причинно-следственных связей в силу нашей фатальной неполной осведомлённости.
По отношению к абсолюту это не имеет никакого значения. Ни то, ни другое к абсолюту не приложимо. Детерминизм и случайность - это сломанные ножки от других стульев. У абсолюта все ножки всегда целы, даже если этого стула вообще нет в природе.
«Бог не играет в кости» - утверждал Эйнштейн. И это была последняя лазейка для метафизики. Но она тут же захлопнулась, как только мы уяснили, что нам напрочь неизвестно, во что именно играет Бог. И играет ли он во что-то вообще. Доступным нам манипулятивным никогда ничего не исчерпывается. И чем сильнее мы напираем на манипулятивное, тем катастрофичней последствия этого напора.
Мы хотели бы, чтоб абсолютной надёжностью обладали наши манипуляции. Это сделало бы нашу манипулятивность сверхпродуктивной. А следствием максимального контроля перестала бы быть максимальная потеря контроля. Тем самым мы хотели бы изменить сам сверхфеноменальный характер реальности.
И это абсолютно невозможно. Потому что реальность не продуцируется нами. Не мы создали реальности. Это она создала нас. Мы произведены всей необозримой и не поддающейся тотальному учёту совокупностью происходящих в ней процессов. Реальность и есть эта совокупность.
Процессуальность реальности когда-то привела к нашему появлению. Сейчас она продолжает своё действие, в том числе, через нас. Но когда нас не было, она действовала без нашего участия. И когда нас не будет, продолжит действовать без нас.
Мы не знаем, кто или что за этим стоит, и стоит ли вообще. Но нам не обязательно это знать. Если процессуальность реальности привела к нашему появлению, это уже не слепая в отношении нас реальность. И не лишенная личностного компонента реальность.
С нашим появлением процессуальность реальности осуществляется, в том числе, через нас, но никогда исключительно только нами. И если мы всего лишь передаточное звено, - а мы передаточное звено, - то личностное встроено в процессуальность реальности, присуще ей.
Мы можем называть это «Бог», а можем не называть. Мы можем приписывать ему те или другие метафизические свойства, а можем мыслить его как немыслимый абсолют или даже как отсутствие абсолюта, или как безличный пучок процессов, приводящий к появлению личностных существ. Это ничего не меняет.
Личностный компонент реальности не вызывает сомнения уже хотя бы только потому, что мы есть и ощущаем себя самими собой. И возможность личностного в ней сохранится, даже если все мы исчезнем, просто потому, что мы уже случились.
Мы не изобрели своего личностного на пустом месте. Мы не сделали нечто из ничто. Это процессуальность реальности сформировала нас. Она предоставила в наше распоряжение нечто, предопределяющее у нас личностное. Т.е. реальность, как она есть, содержит в себе возможность личностного, потому что есть мы и мы ощущаем себя личностными существами. Пусть когда-то это существовало только как потенция, как возможность, как доисторическое.
Мы до сих пор не контролируем своего личностного, не контролируем своего стремления к личностному существованию. Мы просто, как любое живое существо, ощущаем себя собой. Это и есть личностное в каждом из нас. И пусть даже после нашего возникновения личностное стало нашей постоянной заботой, и над нами, как дамоклов меч, нависает альтернатива обогатить её или разрушить вплоть до состояния овоща, но мы всё ещё рождаемся с возможностью личностного, а не сами производим эту возможность.
Мы становимся личностями, потому что рождаемся с этой возможностью. И если возможность личностного, доставшаяся нам при рождении, обладает каким-либо дефектом, мы становимся дефектными личностями. Такой дефект практически неустраним, т.е. это феноменальный дефект.
Мы можем до известной степени компенсировать этот дефект, можем создать особые условия для человека с дефектом личности. Но что бы окружающие и мы сами ни предпринимали, мы не в состоянии этого исправить, сообщить контингентность своей личностности.
(продолжение следует)
часть 1: https://markshat.livejournal.com/339249.html
часть 2: https://markshat.livejournal.com/339663.html
часть 3: https://markshat.livejournal.com/339963.html
часть 4: https://markshat.livejournal.com/340046.html
часть 5: https://markshat.livejournal.com/340291.html
часть 6: https://markshat.livejournal.com/340702.html
часть 7: https://markshat.livejournal.com/340918.html
часть 8: https://markshat.livejournal.com/341444.html
часть 9: https://markshat.livejournal.com/341699.html
часть 10: https://markshat.livejournal.com/342000.html
часть 12: https://markshat.livejournal.com/342422.html
часть 13: https://markshat.livejournal.com/342533.html
часть 14: https://markshat.livejournal.com/385198.html