ПОСЛЕ КВЕНТИНА МЕЙЯСУ (часть 9)
9.
МАЙСКИЙ ЖУК НА ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ КАРТЕ
Не следует объяснять контингентность непрерывной изменчивостью. Непрерывной изменчивости не свойственна контингентность. Непрерывная изменчивость фактична. Всё меняется, как меняется, и не меняется иначе. Контингентность отражает прерывистую изменчивость воспринятого нами, а не непрерывную изменчивость нашего непосредственно встроенного в реальность восприятия или, тем более, непрерывную изменчивость реальности.
Воспринятое - это всегда разрыв с восприятием. Непрерывная изменчивость восприятия должна игнорироваться, чтобы что-то из его взаимодействия с воспринимаемым стало воспринятым и сознавалось нами. Чтобы составить карту, мы должны заведомо согласиться с неподвижным изображением непрерывно меняющейся местности.
Контингентность возникает только тогда, когда под непрерывной изменчивостью реальности мы понимаем прерывистую изменчивость воспринятого. Прерывистая изменчивость отражает фактичность воспринятого, а не фактичность воспринимаемого. Она не распространяется на реальность, не инфицирует её.
Контингентность возникает только в силу нашей ограниченности. Она следствие ограниченности нашего воспринятого, но не ограниченности реальности. Мы реальны, наша ограниченность реальна, но наша ограниченность - это не ограниченность реальности.
Реальность не ограничена нашей ограниченностью. Реальность включает в себя бесконечное множество ограниченных феноменов. Но сама реальность ничем не ограничена в своем пространственно-временном распространении. По крайней мере нам не известны никакие её границы. Небытие - это наша смерть, наша ограниченность, но не ограниченность реальности.
Контингентность - это мираж. Его создаёт наше воспринятое. Ограниченность воспринятого предопределяет множественность воспринятого, что вызывает у нас иллюзию контингентности. Феномен миража существует, это реально возникающая иллюзия. Не существует того, видимость чего создаёт мираж, по крайней мере там, где это нам видится.
Ограниченность воспринятого тоже несомненно реальный феномен. Он создаёт иллюзию контингентности там, где её нет. Потому само наличие иллюзии фактично. Нашему сознанию в действительности свойственна иллюзия контингентности. Мир представляется нам контингентным. Но наше сознание не распространяется на реальность сознающегося. Контингентность - это только иллюзия, порождаемая нашим сознанием. Она не свойственна тому, чему наше сознание её сообщает. Ничто из сознающегося нами не контингентно.
Вызываемая миражом иллюзия фактична. Мы действительно видим нечто там, где его нет. И то, что его нет там, где мы его видим, тоже фактично. Во взаимоисключающей фактичности того и другого заключена контингентность. Мы никогда не знаем наверняка, видим ли мы мираж или то, что мы видим, в самом деле существует. Наша неспособность отличить мираж от реальности заставляет воспринимать нечто существующим и не существующим в одно и то же время. Вот что создаёт сослагательное наклонение.
Это порождает две взаимообусловленные крайности. Либо мы вообще отказываем воспринятому в какой-либо достоверности только потому, что оно не-тождественно воспринимаемому, либо отказываем в существовании самому воспринимаемому и считаем существующим только воспринятое нами. Тогда ничто не препятствует утверждению, что стоит отформатировать наше восприятие в соответствии с нашим воспринятым, и всё начнёт происходить желательным для нас образом. Т.е. мы сможем жить согласно карте, а не согласно местности. Что оказывается ещё более беспощадной иллюзией. Это случай Квентина Мейясу.
Корреляционизм не рассеивает миража контингентности. Он только настаивает на каждом из нас как на неустранимом из фактичности. Им не ставится под сомнение существование вещи «без меня», но не упускается из виду, что сами вещи не исчерпываются отсутствием их отношения к любому из нас. Каждого можно игнорировать, но никого и ничего из когда-либо существовавшего нельзя исключить из фактичности. Исключая что-то, мы уничтожаем фактичность, превращаем её в контингентность. Исчезновение или смерть не делают чьё бы то ни было существование контингентным, а только делают наше понимание фактичности ещё более проблематичным.
Если кто-то или что-то неизвестно нам или игнорируется нами в силу свой кажущейся ничтожности или необязательности, это не значит, что оно не способно влиять на нас. Когда нам было ничего не известно о бактериях, они влияли на нас самым непосредственным образом. Мы не можем оградить себя от неизвестного с помощью известного. Ограничиться картой, игнорируя местность.
Карта не отражает всей фактичности местности, но её корреляция с местностью отсылает нас к ней, привязывает нас к местности. Корреляция не отрезает нас от того, что находится за пределами воспринятого нами. Наоборот, корреляция привязывает нас не только к известному этой местности, но и к тому, что нам не известно, к тому, что мы не можем обнаружить на карте, но можем обнаружить, оказавшись на местности, - привязывает нас к никогда до конца не очевидной для нас фактичности.
Не-полное соответствие коррелятов не обесценивает корреляцию. Наоборот, оно побуждает нас искать причину этого несоответствия и делать открытия. Нам недостаточно того, что нам известно о болезнях. Мы продолжаем болеть. Когда-то благодаря несоответствию болезней и того, что нам известно о них, мы узнали о существовании неизвестных нам прежде бактерий.
Соответствие коррелятов и после этого не стало исчерпывающим. И это всё ещё способствует расширению нашего восприятия, но не меняет характер самой корреляции. Она продолжает соотносить нас не только с известным, но и с тем, что находится за пределами воспринятого и остаётся неизвестным.
Корреляция - залог взаимодействия карты и местности. Через их взаимодействие нечто из того, что мы раньше не воспринимали, со временем открывается нам. Только локализовав корреляцию, ограничив её известным, пусть даже математизированным известным, вещью «без меня», мы отрываем карту от местности, ограничиваем её ею самой. Так мы больше не узнаем ничего, что не сообщает нам карта.
Это пустая корреляция, остановленная корреляция, корреляция воспринятого с самим собой. Это карта, которая информирует нас о самой себе, но не может ничего сообщить о местности, потому что к местности больше нет доступа. Заменив местность картой, мы как будто бы получаем доступ к мышлению «в отдельности» от бытия, так и не получив доступ к местности в отдельности от карты. Кроме того цена такого мышления - не только отказ от доступа к местности, но и к самим себе.
Сама наша жизнь протекает не на карте, а на местности. Мы сами принадлежим местности, а не карте. Нас самих нет на карте. Если мы ограничимся картой, мы должны исключить не только волюнтаризм собственных интерпретаций, но и самих себя. Сама по себе, без нас, карта не соотносится с местностью. Она не гарантирует корреляции местности и карты. Если по карте ползёт майский жук - он ползёт по разноцветному листу бумаги, никак не коррелирующему с местностью, на которой он обитает.
(продолжение следует)
часть 1: https://markshat.livejournal.com/339249.html
часть 2: https://markshat.livejournal.com/339663.html
часть 3: https://markshat.livejournal.com/339963.html
часть 4: https://markshat.livejournal.com/340046.html
часть 5: https://markshat.livejournal.com/340291.html
часть 6: https://markshat.livejournal.com/340702.html
часть 7: https://markshat.livejournal.com/340918.html
часть 8: https://markshat.livejournal.com/341444.html
часть 10: https://markshat.livejournal.com/342000.html
часть 11: https://markshat.livejournal.com/342192.html
часть 12: https://markshat.livejournal.com/342422.html
часть 13: https://markshat.livejournal.com/342533.html
часть 14: https://markshat.livejournal.com/385198.html
МАЙСКИЙ ЖУК НА ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ КАРТЕ
Не следует объяснять контингентность непрерывной изменчивостью. Непрерывной изменчивости не свойственна контингентность. Непрерывная изменчивость фактична. Всё меняется, как меняется, и не меняется иначе. Контингентность отражает прерывистую изменчивость воспринятого нами, а не непрерывную изменчивость нашего непосредственно встроенного в реальность восприятия или, тем более, непрерывную изменчивость реальности.
Воспринятое - это всегда разрыв с восприятием. Непрерывная изменчивость восприятия должна игнорироваться, чтобы что-то из его взаимодействия с воспринимаемым стало воспринятым и сознавалось нами. Чтобы составить карту, мы должны заведомо согласиться с неподвижным изображением непрерывно меняющейся местности.
Контингентность возникает только тогда, когда под непрерывной изменчивостью реальности мы понимаем прерывистую изменчивость воспринятого. Прерывистая изменчивость отражает фактичность воспринятого, а не фактичность воспринимаемого. Она не распространяется на реальность, не инфицирует её.
Контингентность возникает только в силу нашей ограниченности. Она следствие ограниченности нашего воспринятого, но не ограниченности реальности. Мы реальны, наша ограниченность реальна, но наша ограниченность - это не ограниченность реальности.
Реальность не ограничена нашей ограниченностью. Реальность включает в себя бесконечное множество ограниченных феноменов. Но сама реальность ничем не ограничена в своем пространственно-временном распространении. По крайней мере нам не известны никакие её границы. Небытие - это наша смерть, наша ограниченность, но не ограниченность реальности.
Контингентность - это мираж. Его создаёт наше воспринятое. Ограниченность воспринятого предопределяет множественность воспринятого, что вызывает у нас иллюзию контингентности. Феномен миража существует, это реально возникающая иллюзия. Не существует того, видимость чего создаёт мираж, по крайней мере там, где это нам видится.
Ограниченность воспринятого тоже несомненно реальный феномен. Он создаёт иллюзию контингентности там, где её нет. Потому само наличие иллюзии фактично. Нашему сознанию в действительности свойственна иллюзия контингентности. Мир представляется нам контингентным. Но наше сознание не распространяется на реальность сознающегося. Контингентность - это только иллюзия, порождаемая нашим сознанием. Она не свойственна тому, чему наше сознание её сообщает. Ничто из сознающегося нами не контингентно.
Вызываемая миражом иллюзия фактична. Мы действительно видим нечто там, где его нет. И то, что его нет там, где мы его видим, тоже фактично. Во взаимоисключающей фактичности того и другого заключена контингентность. Мы никогда не знаем наверняка, видим ли мы мираж или то, что мы видим, в самом деле существует. Наша неспособность отличить мираж от реальности заставляет воспринимать нечто существующим и не существующим в одно и то же время. Вот что создаёт сослагательное наклонение.
Это порождает две взаимообусловленные крайности. Либо мы вообще отказываем воспринятому в какой-либо достоверности только потому, что оно не-тождественно воспринимаемому, либо отказываем в существовании самому воспринимаемому и считаем существующим только воспринятое нами. Тогда ничто не препятствует утверждению, что стоит отформатировать наше восприятие в соответствии с нашим воспринятым, и всё начнёт происходить желательным для нас образом. Т.е. мы сможем жить согласно карте, а не согласно местности. Что оказывается ещё более беспощадной иллюзией. Это случай Квентина Мейясу.
Корреляционизм не рассеивает миража контингентности. Он только настаивает на каждом из нас как на неустранимом из фактичности. Им не ставится под сомнение существование вещи «без меня», но не упускается из виду, что сами вещи не исчерпываются отсутствием их отношения к любому из нас. Каждого можно игнорировать, но никого и ничего из когда-либо существовавшего нельзя исключить из фактичности. Исключая что-то, мы уничтожаем фактичность, превращаем её в контингентность. Исчезновение или смерть не делают чьё бы то ни было существование контингентным, а только делают наше понимание фактичности ещё более проблематичным.
Если кто-то или что-то неизвестно нам или игнорируется нами в силу свой кажущейся ничтожности или необязательности, это не значит, что оно не способно влиять на нас. Когда нам было ничего не известно о бактериях, они влияли на нас самым непосредственным образом. Мы не можем оградить себя от неизвестного с помощью известного. Ограничиться картой, игнорируя местность.
Карта не отражает всей фактичности местности, но её корреляция с местностью отсылает нас к ней, привязывает нас к местности. Корреляция не отрезает нас от того, что находится за пределами воспринятого нами. Наоборот, корреляция привязывает нас не только к известному этой местности, но и к тому, что нам не известно, к тому, что мы не можем обнаружить на карте, но можем обнаружить, оказавшись на местности, - привязывает нас к никогда до конца не очевидной для нас фактичности.
Не-полное соответствие коррелятов не обесценивает корреляцию. Наоборот, оно побуждает нас искать причину этого несоответствия и делать открытия. Нам недостаточно того, что нам известно о болезнях. Мы продолжаем болеть. Когда-то благодаря несоответствию болезней и того, что нам известно о них, мы узнали о существовании неизвестных нам прежде бактерий.
Соответствие коррелятов и после этого не стало исчерпывающим. И это всё ещё способствует расширению нашего восприятия, но не меняет характер самой корреляции. Она продолжает соотносить нас не только с известным, но и с тем, что находится за пределами воспринятого и остаётся неизвестным.
Корреляция - залог взаимодействия карты и местности. Через их взаимодействие нечто из того, что мы раньше не воспринимали, со временем открывается нам. Только локализовав корреляцию, ограничив её известным, пусть даже математизированным известным, вещью «без меня», мы отрываем карту от местности, ограничиваем её ею самой. Так мы больше не узнаем ничего, что не сообщает нам карта.
Это пустая корреляция, остановленная корреляция, корреляция воспринятого с самим собой. Это карта, которая информирует нас о самой себе, но не может ничего сообщить о местности, потому что к местности больше нет доступа. Заменив местность картой, мы как будто бы получаем доступ к мышлению «в отдельности» от бытия, так и не получив доступ к местности в отдельности от карты. Кроме того цена такого мышления - не только отказ от доступа к местности, но и к самим себе.
Сама наша жизнь протекает не на карте, а на местности. Мы сами принадлежим местности, а не карте. Нас самих нет на карте. Если мы ограничимся картой, мы должны исключить не только волюнтаризм собственных интерпретаций, но и самих себя. Сама по себе, без нас, карта не соотносится с местностью. Она не гарантирует корреляции местности и карты. Если по карте ползёт майский жук - он ползёт по разноцветному листу бумаги, никак не коррелирующему с местностью, на которой он обитает.
(продолжение следует)
часть 1: https://markshat.livejournal.com/339249.html
часть 2: https://markshat.livejournal.com/339663.html
часть 3: https://markshat.livejournal.com/339963.html
часть 4: https://markshat.livejournal.com/340046.html
часть 5: https://markshat.livejournal.com/340291.html
часть 6: https://markshat.livejournal.com/340702.html
часть 7: https://markshat.livejournal.com/340918.html
часть 8: https://markshat.livejournal.com/341444.html
часть 10: https://markshat.livejournal.com/342000.html
часть 11: https://markshat.livejournal.com/342192.html
часть 12: https://markshat.livejournal.com/342422.html
часть 13: https://markshat.livejournal.com/342533.html
часть 14: https://markshat.livejournal.com/385198.html