ПИСЬМА ОБ ЭВОЛЮЦИИ (16). Сражение вокруг канарейки
Рисунок К. Елисеева, апрель 1927. Написан с "левых" позиций, высмеивает любовь к домашним питомцам, которая считалась в то время мелкобуржуазной слабостью. (Можно вспомнить слова одного из героев "Дома на набережной" Юрия Трифонова, который презрительно говорит жительнице этого "элитарного" дома, увидев там собачку: "В вашем лифте воняет псиной"). Заметим также, что на "тов. Пискунове" не рабочая кепка, а мелкобуржуазная шляпа, а его спутница - явно не чурается моды
Напомню, что аскетичная форма в любой эволюции всегда необходима для завоевания жизненной ниши и выживания, но в условиях спокойного существования она неотвратимо проигрывает своей противоположности.
В 20-е годы, с окончанием гражданской войны, аскетичная модель поведения "Ленина-Рахметова" была потеснена "галстучниками" в тень. О ней, в её первозданном виде, вспоминали с лёгкой снисходительной усмешкой и обозначали её словами Бориса Пильняка "большевики... кожаные куртки... энергично функционировать...". Кстати, кожаная, или "склизкая", как её называли в народе, куртка в условиях гражданской войны была вещью абсолютно практичной и необходимой. По той простой и сугубо прозаической причине, что она плохо подходила для обитания вшей, то есть разносчиков смертельно опасного тифа. Тоже требование выживания, уже на чисто физиологическом уровне... А в 20-е годы кожаные куртки вытеснялись из обихода, и это воспринималось как некая "победа", "достижение", "знамение времени".
Два рисунка 1928 года. Высмеивают "борцов с излишествами" среди молодёжи, быт которых стали связывать с неряшливостью и антисанитарией
Из уже упоминавшегося мемуара Александра Гладкова: «Начавшись спором о галстуке, на страницах газеты [«Комсомольская правда»] развернулась целая кампания борьбы за новый стиль в труде и быту. Шла она и внутри редакции. Старые работники «Комсомолки» любят вспоминать, как составился тайный заговор против самого редактора Тараса Кострова, ходившего в бессменной потрепанной тужурке. В заговор вовлекли кассира, и однажды Кострову не было выдано на руки жалованье: на его же деньги редактору купили в магазине б. Цинделя на Кузнецком мосту новый костюм. Костров был смущён и обескуражен, но смирился». Тут стоит отметить парадокс: и Костров, и его газета были на передовой борьбы с "антигалстучниками", но при этом сам он, как видно, не слишком буквально следовал в быту собственным призывам...
Н. И. Бухарин своей одеждой - большевистской кожанкой - уже выглядевшей анахронизмом в конце 20-х годов - как бы выражал ностальгию по временам революции. Эта мысль хорошо прочитывалась теми, кто видел тогда этот снимок. И снова парадокс - ведь Николай Иванович был в то время лидером "правых коммунистов", "правого уклона"
28 апреля 1928 года. "Н. И. Бухарин в клубе им. Кухмистерова записывает своё обещание пионерам 28-й трудовой школы Бауманского района в Москве". Фото А. Шайхета. Сапоги, галифе, рабочая кепка - тоже типичные детали одежды большевика времён "гражданки"
Между прочим, эта история с главредом «Комсомолки» буквально повторила историю, имевшую место десятилетием ранее... с В. И. Ульяновым-Лениным. Ведь, когда в 1917 году по пути в Россию Владимир Ильич проезжал через Швецию, за простецкую обувь и одежду прислуга фешенебельной гостиницы "Регина", где остановились русские эмигранты, поначалу отказалась впускать лидера большевиков на порог. "Вероятно, - писал Карл Радек, - добропорядочный вид солидных шведских товарищей вызвал в нас страстное желание, чтобы Ильич был похож на человека. Мы уговаривали его купить хотя бы новые сапоги. Он уехал в горских сапогах с гвоздями громадной величины. Мы ему указывали, что если полагается портить этими сапогами тротуары пошлых городов буржуазной Швейцарии, то совесть должна ему запретить с такими инструментами разрушения ехать в Петроград, где, быть может, теперь вообще нет тротуаров. Я отправился с Ильичём в стокгольмский универсальный магазин, сопровождаемый знатоком местных нравов и условий еврейским рабочим Хавиным. Мы купили Ильичу сапоги и начали его прельщать другими частями гардероба. Он защищался, как мог, спрашивая нас, думаем ли мы, что он собирается по приезде в Петроград открыть лавку готового платья, но всё-таки мы его уломали и снабдили парой штанов, которые я, приехав в октябре в Питер, на нём и открыл, несмотря на бесформенный вид, который они приняли под влиянием русской революции".
На этом послереволюционном снимке на Владимире Ильиче, возможно, те самые "горские сапоги с гвоздями громадной величины", о которых с преувеличенным ужасом писал Радек. Хотя больше они напоминают ботинки
Обратим внимание, как всё здесь "честно и откровенно" написано. Мелкобуржуазный рефлекс пробудился у русских эмигрантов не от чего-нибудь, а от "добропорядочного (!) вида солидных (!) шведских товарищей", и большевики "страстно" (!) возжелали, чтобы их лидер выглядел "как человек" (!), то есть как буржуа. В случае с Костровым через десяток лет всё это повторилось... А с каким удовлетворением участники обоих событий "любили" потом вспоминать об одержанных ими маленьких "победах"! Думается, эти случаи хорошо иллюстрируют, почему так тяжело, и даже практически невозможно "модели Ленина-Рахметова" выстоять в условиях, далёких от борьбы за выживание.
Всё же в целом "модель Ленина-Рахметова" и "галстучная" модель существовали в 20-е годы в СССР в некотором равновесии. Почему? Потому что классовая борьба то утихала, то обострялась снова. Чаша весов колебалась то в одну, то в другую сторону. Например, в годы "великого перелома" судьба социализма висела на волоске, и могло показаться, что "модель Ленина-Рахметова" снова берёт верх. Рабиндранат Тагор, посетивший СССР в 1930 году, свидетельствовал: "На улицах Москвы много разного люда. Элегантных людей нет; стоит присмотреться - и увидишь, что праздные люди исчезли бесследно... нигде ни одного франта". О том же писали и авторы книги "Беломорско-Балтийский канал имени Сталина": "В Москве изменилась в 1931 году уличная толпа, окончательно исчезли раскормленные богачи и расфранченные их женщины, заметные при взгляде на улице всякой другой страны".
Никита Хрущёв рассказывал о начале 30-х годов: "В ту пору никто и мысли не допускал, чтобы иметь личную дачу: мы же коммунисты! Ходили мы в скромной одежде, и я не знаю, имел ли кто-нибудь из нас две пары ботинок. А костюма, в современном его понимании, не имели: гимнастёрка, брюки, пояс, кепка, косоворотка - вот, собственно, и вся наша одежда". Алексей Аджубей вспоминал жильё ответственного работника того времени: "Полупустая, обставленная в стиле тех лет квартира - без ковров, горок, хрустальных люстр, без картин и гравюр... Хозяева квартир... не считали себя собственниками домашней утвари. Там, где они жили, им фактически ничего не принадлежало. На простынях и полотенцах стояли синие клейма: "5-й дом Советов" либо другие учрежденческие знаки. К столам, стульям, диванам были привинчены металлические инвентарные жетоны. Время от времени в квартире появлялись строгие мужчины, чтобы сверить инвентарные номера... как будто кто-нибудь из жильцов мог покуситься на это добро".
Однако, стоило ситуации стабилизироваться, году к 1935-му, как вновь начался обратный процесс. В 1936 году другой гость Советской России, Андре Жид, отметил происходящий возврат к модной одежде и украшениям: "В последнее время открылось много новых магазинов, и я удивлялся, читая вывески "Маникюр" и глядя на напудренных, с крашеными ногтями женщин".
Рисунок Виталия Горяева, январь 1938. Возвращение маникюрных салонов стало одной из примет советских улиц середины 30-х годов
Это подтверждал и поэт Василий Лебедев-Кумач, из его октябрьских стихов 1938 года "Приметы праздника":
Всем хочется украситься к моменту
Ни до, ни после - к празднику как раз!
И длинные хвосты стоят за "перманентом",
И маникюрши не смыкают глаз...
Красить ногти к 21-й годовщине Октября (можно догадаться, в какой цвет) - это, я бы сказал, круто. :) Сравним это с типичными стихами 1923 года:
Эх, модницы-негодницы, вы сели на ежа:
Плюют на вас работницы с седьмого этажа.
Говоря о спорах вокруг "модели Ленина-Рахметова" в 20-е годы, трудно не упомянуть Маяковского, который высказался по этой теме своими известными стихами против "канарейки":
...На стенке Маркс.
Рамочка ала.
На "Известиях" лёжа, котёнок греется.
А из-под потолочка
верещала
оголтелая канареица.
Маркс со стенки смотрел, смотрел...
И вдруг
разинул рот,
да как заорет:
"Опутали революцию обывательщины нити.
Страшнее Врангеля обывательский быт.
Скорее
головы канарейкам сверните -
чтоб коммунизм
канарейками не был побит!"
Но тут даже более интересен и показателен ответ, который дал пролетарскому поэту вождь сменовеховцев Николай Устрялов. Он с плохо скрываемым торжеством предрекал поражение революции от маленькой пичужки: «Поэт зенитных достижений революции, бунтом и хаосом вдохновенный Маяковский из последних сил обличает канарейку, виденную им в квартире некоего коммуниста, одного из многих... Увы, не так-то легко свернуть канарейке шею! Это не Деникин, не Колчак, даже не Антанта. Ибо канарейка - "внутрь нас есть..."»
Рисунок Ник. К. Журнал "Красный перец", 1923. Он отлично иллюстрирует борьбу аскетичной модели и модели "галстучника" после победы революции. Любопытны детали: жена ответственного работника (элегантного франта в галстуке и с авторучкой, символизировавшей в то время "буржуйство") читает "Тарзана". А также на рисунке присутствует прямая цитата из Маяковского: "на "Известиях" лёжа, котёнок греется"
Рисунок 1929 года. «- Нет ли барахлишка продать? - Нету, нету. После чистки приходи. Сейчас в нём сам барин ходит».
Рисунок П. Мина продолжал тему предыдущей карикатуры. Жена ответственного работника - несомненно, справа, хотя и не совсем понятно, что именно её отличает от нэпманши. Возможно, отсутствие старорежимного лорнета на шнурке? Папироска в руке? Отсутствие декольте? Или любовь к похождениям Тарзана?
О дальнейшей судьбе "модели Ленина-Рахметова" в послевоенном СССР поговорим в следующем посте.
( Продолжение следует).
Посты по теме:
ПИСЬМО 1.
ПИСЬМО 2.
ПИСЬМО 3. Красота - это повторение
ПИСЬМО 4. Всегда ли красота целесообразна?
ПИСЬМО 5. Есть ли в природе реклама?
ПИСЬМО 6. Есть ли у животных эстетическое чувство?
ПИСЬМО 7. Почему красота может "погубить мир"?
ПИСЬМО 8. Красивы ли "Черёмушки"?
ПИСЬМО 9. Аскеты и жизнелюбы
ПИСЬМО 10. Аскетизм и жизнелюбие в истории классов
ПИСЬМО 11. Аскетизм Рахметова
ПИСЬМО 12. Аскетизм Ленина
ПИСЬМО 13. Аскетизм Ленина (окончание)
ПИСЬМО 14. "Модель Ленина-Рахметова" после революции
ПИСЬМО 15. "Великая галстучная дискуссия"
ПИСЬМО 16. Сражение вокруг канарейки
ПИСЬМО 17. "Стиляга" против "Рахметова"
ПИСЬМО 18. Папина "Победа"
ПИСЬМО 19. Стиляги, инкруаябли, мервейёзы и "балы жертв"
ПИСЬМО 20. Модель "Ленина-Рахметова" в 60-е и 70-е годы
ПИСЬМО 21. Победа "стиляг"
ПИСЬМО 22. Краткое содержание предыдущих писем
ПИСЬМО 23. Закон Энгельса, или "Два шага вперёд, шаг назад"
ПИСЬМО 24. Нигилизм в истории красных и ранних христиан
ПИСЬМО 25. Ещё о неизбежности "контрреволюции"
ПИСЬМО 26. Победили ли стиляги? (Краткий обзор откликов)