Дорога на Джилы-Су. Часть 2: поперёк каньонов, снаружи всех регионов
Пожалуй, самая странная дорога России уходит из Кисловодска на юг. На картах она выглядит путём в никуда: отличного качества, но без единого населённого пункта. Между конечными точками 52 километра по прямой и 83 по асфальту: вместо того, чтобы плавно всходить по долине, дорога идёт поперёк ущелий, как лодка поперёк волн, и потому состоит почти из одних серпантинов. Не имеющая единого номера в автодорожном реестре, она была проложена в 2014 году туда, где в войну якобы видели агентов Аненербе... однако катехоны и эгрегоры не при чём: на деле это просто заасфальтированная джиперская тропа, ведущая через три региона к даче главы Кабардино-Балкарии. Которая стоит в, пожалуй, самом зрелищном месте Кавказа - на поляне Джилы-Су у северного подножья Эльбруса.
В прошлой части, сырой весной в компании друга из Ессентуков, мы добрались по этой дороге лишь до Долины Нарзанов да свернули к руинам Хасаута. Проехать дальше получилось только осенью на арендованной машине с Наташей pamsik.
Лейтмотивом двух моих прошлогодних поездок на Кавказ, да и причиной того, что одной дело не ограничилось, была плохая погода. Весна в 2022-м затянулась тут на 2-3 недели, и май в горах Приэльбрусья не сильно отличался от ноября. Увидеть Эльбрус мне тогда удалось - но лишь оказавшись над облаками... да ещё в ясный день с самолёта, которым я улетал. Глядя в иллюминатор, я уже знал, что осенью снова отправлюсь сюда - навёрстывать так досадно упущенное. В сентябре, однако, над Кавказом вновь стояли то тусклые облака, то пыльная дымка, и на пике Терскол подобравшись к Эльбрусу вплотную, я вновь не увидел его. Однако и весной, и осенью в самой середине долгого ненастья вдруг приходил один день с ИДЕАЛЬНОЙ погодой, в мае застав нас в "русских Гималаях" Безенгийского ущелья, а в сентябре - в Кисловодске. И встав в 5 утра субботы, мы уже знали, как распорядимся этим днём:
2.
Вскоре мы мчались по знакомым мне с весны (а вам - с прошлой части) местам, и я не узнавал их. На кадре выше - кажется, село Элькуш за глубоким каньоном речки Берёзовка, сквозь весь Кисловодск текущей в Подкумок. В центре она сливается с Ольховкой, и на карте две речки слагают почти равнобедренный треугольник. Мы же едем по его биссектрисе - речке Кабардинке, текущей с Кабардинского хребта. Вместе с Боргустанским хребтом на той стороне Подкумка и Джинальским хребтом, по склонам которого раскинулся крупнейший в России Кисловодский парк, это часть Пастбищного хребта, протянувшегося от Чёрного до Каспийского моря. Северный Кавказ, как уже не раз говорилось, представляет собой лестницу, а это - её вторая ступень: ниже только Лесистый хребет, на КавМинВодах теряющийся в лакколитах. И вот на гребне этой волны вдруг вспениваются белые барашки:
2а.
Дорога и сотни метров не идёт прямо ни в одной из плоскостей, а потому первые полчаса пути Эльбрус словно выглядывает из-за ближних холмов тут и там. Пока ещё виден он лишь с пассажирского кресла - краем глаза легко подумать, что это плотное облако, и к полудню ясное небо сменит гроза.
3.
Карачай как историческая область начинается буквально от окраин Кисловодска: вплотную прилепившееся к городу село со странным названием Индустрия (700 жителей) встречает мечетью, кладбищем без единого креста и всадниками, куда-то едущими по своим делам вдоль обочин. До Карачаево-Черкесии как региона, впрочем, надо проехать ещё десяток километров - граница Ставропольского края проходит по гребню Кабардинского хребта. На прошлом и следующем кадрах - карачаевское село Кичи-Балык (650 жителей), основанное в 1926 году в глубокой долине речки Кичи-Малка, первый и последний населённый пункт этой дороги.
4.
Из его центра серпантин с несколькими менгирами в зигзагах взлетает на хребет Шатджатмаз, входящий в систему уже следующего, Скалистого хребта Кавказа:
5.
Впрочем, Скалистый он в этой своей части только если смотреть снизу: в Приэльбрусье третья ступень Кавказа не похожа на классическую островерхую горную цепь. Скорее - пунктир небольших плато с плоскими вершинами над отвесными обрывами, из низких туч выступающих как острова. Серпантин на Шатджатмазе сменяется гладкой дорогой посреди лугов, на одном из которых, к нашему удивлению, утром погожего дня бродил на привязи благородный олень:
6.
Стартовав раньше большинства туристов, мы на своей слабосильной машинке ехали медленно, и на пустой с утра дороги сами не заметили, как ближе к гребню Шатджатмаза оказались в кавалькаде джипов и микроавтобусов. Подходя к краю плато, большинство машин впереди не ухали в пропасть по следующему серпантину, а сворачивали вбок на грунтовку. Мы последовали их примеру, и вскоре оказались на смотровой площадке, больше похожей на паркинг какого-то фестиваля:
7.
Оглянемся назад - за покошенными полями в степной пыли темнеют силуэты одиноких гор: в центре отчётливо видна главная среди них Бештау (1400м), правее неё выглядывает Машук (993м), а левее одиноко стоят в степи едва различимый Бык (817м) и чуть более заметный Верблюд (885м). Дальше - лишь бескрайняя Русская равнина, и следующие горы встретят разве что на другом берегу Ледовитого океана. Мне остаётся только завидовать тем, кто поймал этот вид без дымки.
8.
17 одиноких гор у подножья Кавказа - это лакколиты, "лавовые купола", вспучившиеся, но так и не прорвавшиеся вулканы. Дети Эльбруса, который не извергался уже тысячи лет, но теоретически - может, и обилие горячих источников вроде Суворовской или Народных ванны Пятигорска напоминает, что какие-то вулканические процессы по сей день идут под двуглавой горой. Но пока вулкан спит - люди лечатся и отдыхают у его подножья:
8а.
Смотровая устроена на краю глубокой балки, за которой - вершина Жатмазского хребта (2127м), а на ней - столь знакомые белые купола. Кавказ - царство не только канатных дорог (последнюю из которых я показывал в позапрошлой части) и нарзанов (последними из которых насладимся в следующей части), но и обсерваторий, раскиданных по пологим горам. Всё закономерно: это мне с погодой не везло, а вообще-то "солнечный Кавказ" - клише, знакомое каждому. Здесь мало больших городов, много ясных дней, круглый год долгие тёмные ночи, а вся пыль и испарения земли, как можно заметить по прошлым и следующим кадрам, почти никогда не висят выше 2 километров. И если над Архызом в прямой видимости друг от друга стоят 5 обсерваторий, то над Кисловодском - две:
9.
Поодаль - Кисловодская горная астрономическая станция Пулковской обсерватории. Как следует из прошлого абзаца, сложно найти более неподходящее место для астрономических наблюдений, чем окраина Петербурга с её белыми ночами и морской дымкой. И вот в 1948 году, получив новое оборудование по репарациям из Германии, пулковские астрономы во главе с Мстиславом Гневышевым решили смонтировать его в Кавказских горах, заодно обзаведясь пристанищем в курортном Кисловодске. Фактически Пулковская обсерватория теперь здесь, даром что в эпоху интернета данные здешней аппаратуры передаются в Петербург в реальном времени. По Шатджатмазу расставлены десятки телескопов, но "главный калибр" Кисловодской станции - коронограф, на своих чувствительных поверхностях создающий эффект полного солнечного затмения и позволяющий изучать солнечную корону.
10.
Ближе сверкает новизной Кавказская горная обсерватория Астрономического института имени Павла Штернберга, который, в свою очередь, является частью МГУ - фактически, это филиал университетской обсерватории. Профессора, конечно, отсюда и свои наблюдения ведут, но в первую очередь возят на практику студентов. Прежде для этих целей использовались Крымская обсерватория (1958) над Бахчисараем, Тянь-Шаньская (1957) над Алма-Атой и Майданакская на юге Узбекистана, замену для которых, осознав, что в Ближнем зарубежье дела будут идти только хуже, и построили в 2006-09 годах на Шатджатмазе.
11.
Но главный вид с Шатджатмаза - вперёд! Отсюда как на ладони ступени гигантской лестницы Кавказа и царящий над ними Эльбрус. Он высится на Боковом хребте, тёмная стена которого в дымке образует горизонт. Ближе - Скалистый хребет с громадой Канжальского плато, и тёмные пропасти на переднем плане - не что иное, как теснины, на стрелке Малки и Хасаута образующие хорошо заметный мыс. Реки, текущие с вышестоящих "ступеней", прорезают Скалистый хребет не широкими долинами, а узкими и глубокими каньонами, со дна которых где небо порой сжимается в узкую полосу. Именно теснины создали Кавказ, превратив каждую его долину в неприступную крепость, из которой горцы могли ходить в набег, а вот выковырять их оттуда не сумели ни полководцы Чингисхана, ни Хромой Тимур.
12.
Я помнил теснины Чегемского, Черекского, Ассинского, Аргунского ущелий, а теперь наш путь - поперёк теснин!
13.
Знакомый с прошлой части серпантин ныряет на 800 метров к Долине Нарзанов, задержаться на которой мы не успевали в этот раз. Между предыдущим и следующим кадрами - фактически, вся прошлая часть, а заодно - ещё одна граница регионов: теперь и до обратного пути мы вновь в Кабардино-Балкарии. Здесь, в 36 километрах от Кисловодска, оканчивается старая дорога, проложенная ещё в 1930-х годах к даче кабардино-балкарского руководителя Бетала Калмыкова, а заасфальтированная вместе со всем трактом к даче его дальних преемников. Но из тёмной пропасти мы взлетаем по километровому серпантину на следующий хребет Харбас:
14.
И мчимся дальше прямо по его гребню: на карте хорошо заметно, что речки с обеих сторон начинаются буквально под колёсами!
15.
За каньоном Хасаута, по которому мы в прошлой части ехали к развалинам одноимённого села, взгляд упирается в обрывы Шатджатмаза:
16.
А за долиной Малки всё так же манит Эльбрус. Смотровая площадка явно могла бы вместить горский базар с хычинами, папахами и къазы, но мы видели здесь лишь туристов:
17.
Ниже пара гамаков болтались на ветру, как флаги:
18.
А на фоне Эльбруса - пара живописных скал, которые я принял за Аватары - главную достопримечательность Харбаса:
19.
Вот кто-то лёг в гамаке - благодать! А мы по привычке спешили...
20.
Тем более в субботу да по хорошей погоде в районе 8 утра, кажется, всё Пятигорье снимается с места и едет на Джилы-Су: нас подхватила кисловодская волна, а следом шли такие же колонны из Ессентуков и Пятигорска.
21.
Чуть дальше, примерно на середине пути, и главный привал этой странной дороги:
22.
Бугорок перед ним покрывает скопление туриков, сквозь которые одинаково колоритно смотрятся что Эльбрус, что отвесные обрывы Канжола и Бермамыта:
23.
На юг мы ехали без привалов, и ограничились лишь коротким фотостопом у туриков. Зато на обратном пути, понимая, что свет ещё не ушёл, накрыли у Мнимых Аватаров поляну и провожали закат:
24.
Настоящие Аватары находятся дальше и ниже, но я не задумываясь принял за них эту пару утесов, представив, как они парят в облаках, если те заполняют долину:
25.
В конечном счёте, ведь Аватары - название народное, вдохновлённое небезызвестными событиями 2150-х годов на планете Пандора, а потому я вправе дать его сам любым подходящим скалам. Или даже так - пусть это будут Большие Аватары:
26.
Опознать далёкие горы по азимуту мне не удавалось почти никогда, но вон там вдалеке могут белеть Суарык (3712) и Будурку (3619), за которыми стоит Тырныауз:
27.
На лугах перед площадкой - очередной менгир (виды с разных сторон), коих на плато десятки. Причём судя по разнице форм от грубых продолговатых камней до скульптур с лицами, ставили их все жившие тут народы от изобретателей колеса до аланов:
28.
Едем дальше - вот так с обратной стороны выглядит отрог с Большими Аватарами:
29.
Дорога переваливает через Арбуз-гору - так можно перевести название Харбас (2398м) с карачаевского:
30.
На другом склоне нас чуть задержало встречное стадо коров и коней вперемешку: ещё с Киргизии я помнил, как по осени чабаны гонят скот с джайлоо (тут - с джайлыков) зимовать в тёплых долинах.
31.
Кажется, что Эльбрус совсем рядом - протяни руку, и потрогаешь его снега. Высшая точка Кавказа, России, Европы принадлежит Боковому хребту, и отсюда своими отрогами полностью закрывает Главный. На южном склоне, в долине Баксана, лежат Терскол и поляна Азау, с которой канатные дороги поднимают до 4 километров над уровнем моря и начинается большинство восхождений. Но отсюда о них и не догадаешься - чёрное чудо-юдо с огромным белым глазом лезет на северный склон:
32.
С этой стороны да издали лучше видна вулканическая сущность Эльбруса - на двух вершинах даже кратеры есть! Регулярно извергался Эльбрус от трёх миллионов до примерно 2500 лет назад, и выдохся, видимо, лишь тогда, когда индоарии наконец изобрели колесо и их больше не надо было жёстко мотивировать. Даже в те времена Эльбрус уступал современным южноамериканским гигантам вроде Льюльяльяко (6739м) или Охос-дель-Сальдо (6887м), которые ныне считаются высочайшим действующим и спящим вулканами Земли, но всё же он почти на километр превосходит камчатскую Ключевскую сопку (4754м) - крупнейший вулкан Евразии. В тех давних извержениях росла Западная вершина (5647м), по которой теперь пролегает граница Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарией:
33.
Восточная вершина же возникла 150 тыс. лет назад как боковой конус, и успела дорасти до 5621 метра. Однако здесь совсем не удивляешься, что именно на неё стремился генерал Георгий Эммануэль - с северной стороны Восточная вершина явно кажется острее и выше. Серб на русской службе, герой войн с турками и Наполеоном, Эммануэль, придя на Кавказ, сразу разложил его на множители: там, где прошлые генералы видели "горцев", он разглядел десятки небольших народов, к каждому из которых стал искать индивидуальный подход. Балкарцы в 1827 году приняли русское подданство добровольно, а карачаевцев Эммануэль покорил в 1828 году в единственном бою на подходах к их старым аулам. Когда же год спустя пастухи увидели на здешних лугах отряд из 300 казаков, ненадолго "горских татар" охватил ужас - каратели!!! Эммануэль успокоил вышедших навстречу старейшин: не вас мы идём покорять, а Мингитау - так, Вечной горой, карачаевцы и балкарцы называли Эльбрус. В конечном счёте экспедиция дошла только до седловины (5350м), а дальше Эммануэль не сводил подзорной трубы с чёрной точки на склоне: добраться на самый верх и принести оттуда кусок базальта вызвался его проводник Килар Хаширов. Официально - кабардинец, вот только был он родом из Вольного Аула под Нальчиком, где селились брамтэ (беглые крепостные) и вообще люди с тёмным прошлым. Прошлое нашего героя так и осталось неведомым, но если учесть, что кабардинцы - равнинный народ, версия карачаевцев о том, что на самом деле то был их земляк Хыйса Хишаров не выглядит совсем уж фантастикой. Как бы то ни было, первым на Восточной вершине побывал не чужак, а коренной кавказец. До Западный вершины же впервые дошёл в 1868 году балкарец Ахья Соттаев с Баксана да привёл с собой экспедицию англичан. Ну а я, сканируя горы ультразумом, каждый раз тщетно надеюсь увидеть на них альпинистов. И может даже альпинисты в кадре правда есть, да только... "человек среди гор ничтожно мал": не разглядишь даже на белом фоне.
34.
По бокам от дороги над пастбищами Харбаса висят два неприступных плато: слева (на западе) Бермамыт, справа Канжол. На Бермамыте в те часы явно творился не меньший аншлаг: степные грунтовки выводят на отвесный обрыв со множеством естественных столбов, рёбер, круглых амфитеатров. Вдобавок, расположено всё это так, словно сам Господь Бог построил себе смотровую площадку для любования Эльбрусом. Теперь ей охотно пользуются фотографы, джиперы и, конечно же, гиды на внедорожниках:
35.
Издали Бермамыт похож на крепость с циклопическими стенами и руинами многочисленных башен. "По умолчанию" под этим названием имеется в виду Большой Бермамыт (2592м), но со следующих хребтов из-за него выглядывает чёрный Малый Бермамыт, даже чуть более высокий (2643м):
36.
Левее можно увидеть ещё и Бечасын (2364м) - это плато не столь эффектно само по себе, но Эльбрус с него виден не хуже, а вершина даже в самый ясный день не превратится в парковку.
37.
Бермамыт и Бечасын лучше смотрятся на рассвете, а вот на закате куда больше впечатляет плато Канжол (оно же Канжал или даже Кинжал) с другой стороны дороги. Оно обширнее, выше (2890м) и труднодоступнее, однако знающие люди говорят, что ни одна видовая точка Приэльбрусья не сравнится с Канжолом!
38.
Его названия с карачаевского можно перевести как Кровавый путь, а с кабардинского - как Смерть Хана: считается, что именно под этой горой в 1708 году развернулась Канжальская битва, которую в истории Кабарды можно сравнить с Куликовской. Тут стоит сказать, что кабардинцы, черкесы и адыгейцы - на самом деле один народ, перегрупированный из остатков двух десятков племён, с незапамятных времён живших в горах Западного Кавказа. Кабардинцы, впрочем, среди них стоят особняком: ещё в 15-16 веках несколько пши (князей), устав от бесконечных междоусобиц, повели свои племена на восток, в предгорные степи, обезлюдившие с разорением Алании. Единства черкесам, однако, хватило дай бог на одно поколение, а покинув естественную крепость лесистых гор, они оказались один на один со злейшим врагом - Крымским ханством. В 1560-х годах князь Темрюк Идаров даже пошёл за союзом к русскому царю: отправил к нему своего сына покреститься да остаться в московским дворянстве, а стоило Ивану Грозному овдоветь - как новой женой его сделалась княжна Кученей, в крещении Марья Темрюковна. Но в 1570-71 годах крымский хан Девлет I убил Темрюка в битве и спалил Москву, так что оставшимся пши пришлось признать его своим сюзереном. Татарское иго над Кабардой было относительно мягким: от черкесов требовалась умеренная дань и нейтралитет в войнах. Вот только междоусобицы, чтоб их! Раз в несколько лет находился какой-нибудь пши, пытавшийся выбиться на самый верх, заручившись чужой поддержкой, а как результат, карательные набеги крымских татар постоянно обрушивались на Кабарду. Черкесская отвага помогала слабо - татары брали своё числом, техникой и организацией. Так могло произойти и в 1708 году, но князь Кургоко Атажукин угадал с советником - судья, народный мудрец и самый искусный в истории черкесов дипломат Джабаги Казаноко, прежде и с Россией вновь наводивший мосты, разработал военную хитрость. По преданию, сперва к татарам пришло несколько десятков перебежчиков, или вернее тех, кто выдавал себя за них: ночью они зарезали нескольких татарских офицеров и прорвались наружу из лагеря. Часть войска ушла за ними в погоню по лабиринту ущелий, и Кургоко по очереди разбил как преследователей, так и основной лагерь, в одном из вариантов предания направив на него стадо ослов с горящим хворостом. Так эту историю изложил поэт и просветитель, "кабардинский Карамзин" Шора Ногмов.
39.
И в общем, можно даже ответить на вопрос, что татары забыли в горах: вероятно, они подобно Ганнибалу в Альпах, решили атаковать врага с неожиданной стороны. Но глвная загадка Канжальской битвы в другом: она описана множеством турецких и европейских источников, оставила след в истории соседних стран (хан Каплан I был низложен турками, а татарская конница год спустя так и не пришла на помощь шведам под Полтавой), однако про неё молчит фольклор всех окрестных народов. Балкарцы и вовсе привычно обвиняют кабардинцев, что те всё выдумали, чтобы присвоить их горы. Само название Канжал в обоих переводах ни к чему не обязывает, а историческая наука во времена Ногмова не сильно отличалась от фольклористики. В общем, всё вместе похоже на то, что черкесы в тот год действительно нанесли внезапное тяжёлое поражение Крымскому ханству, но далеко не факт, что это было здесь. В конце концов свою гору Кинжал в ХХ веке раскурочили на Минеральных Водах...
40.
Тем временем дорога мимо настоящих Аватаров ( которые я просто в упор не заметил) вновь проваливается в бездну. Вот чуть-чуть они виднеются на заднем плане от кафешки, прежде носившей куда более колоритное название "Вдали от жён":
41.
Над серпантинам гордый нарт глядит в сторону Эльбруса:
42.
А внизу видно, как только перемахнув речку Харбас, дорога вновь уходит кверху:
43.
За мостом встречает Чёртов Палец:
44.
Раскрывающийся сбоку петушиным гребешком:
45.
После очередного серпантина дорога идёт по гребню хребтов Дачигой (2383м) и Дзох, входящих уже в систему Бокового хребта. Опять же не поручусь, что за вершина белеет справа, но вероятно - Сылтран (3827м), гора-спутник Эльбруса, к горному озеру у подножья которой ходят с Баксана. А может, например, Дагазей (3318) или Балыксубаши (3932м) - они в той же стороне, но поближе.
46.
Обогнув на их фоне гору Тузлук (2582м), высшую точку Дзоха...
47.
...мы выходим к последней преграде - долине Малки, крупной по южным меркам реки, что течёт по краю Кабарды с Эльбруса в Терек. Где-то на спуске от серпантина отходит грунтовка, которой можно доехать на Поляну Эммануэля выше Джилы-Су, однако наш путь - через Малку:
48.
Спуск к ней с Дзоха достоин если не перевалов Тянь-Шаня или Памира, то уж по крайней мере алтайского Кату-Ярыка. Более того, это самая серьёзная преграда на пути обратно: от Кисловодска до Джилы-Су набор высоты порядка 1,5 километров, и немалую часть пути в долину тут запросто проехать с выключенным двигателем. Но сперва - залезть на этот склон:
49.
За Малкой стоит отвесная стена лавовых скал:
50.
Впечатляюще меняющая цвет в зависимости от времени суток:
51.
Валуны на подъёме к ней напоминают, что в горах не стоит расслабляться. Зная наших чиновников (см. Адыр-Су), можно предположить, что после первого же попадания по машине ущелье закроют для простых смертных.
52.
У Главы же и вертолёт есть - вон его замок белеет по центру кадра. Хотя, конечно, дорогущую дорогу строили не по прихоти Нальчика: она должна была стать заделом для туристического кластера с десятком канатных дорог, по которым можно доехать на ту сторону Эльбруса. Взобравшись над Малкой, понимаешь, что приехал к самому подножью Ошхамахо (в переводе "Гора дня", образно "Гора счастья"), как называют его по-адыгски:
53.
Дальше дорога идёт ровно на высотах около 2300 метров, но даже тут на ней откуда-то берутся глыбы:
54.
Обратите внимание, что все горы вокруг исполосованы грунтовками - чабаны и джиперы освоили северный путь под Эльбрус задолго до чиновников и туристов. Но кажется, нет в России мест, где в такие тесные объятия гор можно заехать на пузотёрке:
55.
Это понимали, увы, не только мы: то, что творилось здесь погожим тёплым выходным, даже вакханалией язык назвать не повернётся. И это не фестиваль, не слёт - просто день, когда добраться сюда у многих совпали желание и возможность.
56.
Ну а мы можем своими глазами проследить эволюцию кавказской поляны: Уштулу (дикие луга и первые робкие турбазы) - Джилы-Су (поток туристов и спрос, на порядки превышающий предложение) - Таулу (вся сфера услуг в шалманах из подручных материалов) - Чегет (конгломерат капитальных гостиниц и кафе да канатные дороги) - Домбай (населённый пункт с теряющимися среди туристов несколькими сотнями жителей). Пока переходу на уровень 3 тут не препятствует ничего, а там и дорожная инфраструктура подрастёт до уровня 4: капитальные гостиницы с комфортабельными номерами и ваннами подогретого нарзана на Джилы-Су явно не буду простаивать без гостей, да и канатным дорогам есть, куда подниматься.
57.
Но это будет, думается, через 10-20 лет. А по Джилы-Су какое оно ныне прогуляемся в следующей части.
...Пока же, чтобы закончить о дороге, расскажу про эпизод с обратного пути. Когда солнце уже зашло, но небо ещё не потемнело, мы весело катили серпантинами да рассуждали о том, в каком кафе Кисловодска посидеть вечерком. На Шатджатмазе путь вдруг преградила самая настоящая пробка, начало которой уходило далеко за поворот. Она двигалась, но еле-еле, примерно как пробки на МКАДе в высоко-лужковские времена, а многие и вовсе съехали на обочины да устроились на странные тёмные пикники. Добавляла ощущений неисправность машины, которая на малейшем подъёме заводилась через раз и тут же начинала скатываться задним ходом. Навстречу, однако, какое-то движение было, и это вселяло надежду, что хотя бы дорогу не перекрыл обвал. О причине пробки же я догадался сразу: дорогу закупорила то самое стадо коров с кадра №31. Если умные лошади знают, что машину надо пропустить, а пугливых баранов отогнать нетрудно, то коровы идут себе и идут, крутя хвостами, и не реагируют ни на гудки, ни на крики. Даже для одной машины проехать сквозь попутное стадо - дело минут на 30-40, а здесь нам пришлось ждать, когда чабаны дойдут до конца серпантина и сгонят коров за обочины.
ОГЛАВЛЕНИЕ.