Дорога на Джилы-Су. Часть 1: Долина Нарзанов и Хасаут
От показанного в прошлых частях Кисловодска на юг уходит очень странная дорога: по всей длине её хороший асфальт, но нет ни единого населённого пункта. Вместо того, чтобы плавно всходить по долине, она прыгает по хребтам, через три региона приводя на сказочное Джилы-Су у северного подножья Эльбруса. Сырой и мрачной прошлогодней весной мы с Сергеем из Ессентуков смогли добраться по этой дороге лишь до Долины Нарзанов - "секретной локации" КавМинВод, где на целебных источниках так и не вырос город, а в качестве "плана Б" свернули к развалинам карачаевского аула Хасаут. И этой неудачной, но не последней попыткой достичь Джилы-Су я заканчиваю свой рассказ о весеннем путешествии по Кавказу.
Кавказ, как уже говорилось не единожды - это лестница, а вовсе не стена. Да ещё и наклонённая от Каспийского моря к Чёрному, и потому её первая ступень Лесистого хребта на Пятигорье совершенно теряется среди лесистых же лакколитов. Между ними стоят Пятигорск, Железноводск, Ессентуки, а вот Кисловодск поднят уже на вторую ступень Пастбищного хребта, к системе которого относятся Боргустанский и Джинальский хребты по разные стороны Подкумка. На первом - Кольцо-гора, на втором - Курортный парк и Медовые водопады, а город разветвился по долинам стекающих с Джинала мелких речек. Струящиеся через центр порожистые Ольховка (Козода) и Берёзовка (Элькуш) с их живописными скалистыми ущельями образуют на карте почти равнобедренный треугольник...
2.
...а биссектрисой его служит речка Кабардинка, вдоль которой и начинается наш путь. Кисловодск провожает селом, или скорее карачаевским предместьем (700 жителей) с абсолютно не оправдывающим себя названием Индустрия:
3.
Основанное в 1958 году, когда карачаевцы вернулись из депортации, это село - явный уголок Малого Карачая, как прозвали до революции горские окрестности Кисловодска. Они входили в Пятигорский округ Терской области, в то время как все остальные карачаевские селения, включая древний Большой Карачай, относились к Баталпашинском отделу Кубанской области. Там, однако, вовсе не было городов, а здесь горцев манила огнями Нарсана, дословно Нарзанный, по-нашему - Кисловодск: исторически "горские татары" именно его воспринимали как главный в обозримом мире город. Там всегда пользовались спросом их чёрная барашка и целебный напиток из Магометова пшена (по-нашему - кефир), и сам таубий (горский князь) Ислам Крымшамхалов, пока не обзавёлся виллой в Теберде, подолгу гостил на кисловодских дачах. В общем, Малый Карачай - это Самый Карачай, и горский колорит захватывает уже в нескольких километрах от Кисловодска:
4.
Ещё чуть-чуть - и сама Карачаево-Черкесия встречает стелой Хасаутского племзавода:
4а.
За Джинальским хребтом лежит Кичи-Балык - второе и последнее село (640 жителей) у дороги, причудливо раскиданное в петлях серпантинов по долине реки Кичи-Малка. Эту разбросанность я хорошо запомнил по аулам в горах Чечни и Ингушетии, и тут стоит вспомнить самое страшное на Кавказе ХХ века слово - "депортация".
5.
Основанный в 1926 году как "ворота" карачаевских джайлыков (горных пастбищ), за полтора десятилетия аул заполнил своими саклями всю долину... а затем настал 1943 год. Самые драматичные события Карачая начались уже после отступления немцев: полгода с лишним войска НКВД гоняли недобитых разбойников и коллаборационистов по горам от Кубани до Малки, а по итогам за несколько сотен отщепенцев было решено покарать весь карачаевский народ. Не в последнюю очередь - в угоду амбициям Лаврентия Берии, который давно хотел подарить своей Грузии целый Эльбрус. Уже в ноябре 1943 года, за несколько месяцев до депортаций вайнахов, балкарцев, калмыков и крымских татар, все 70 тысяч карачаевцев были выселены в Среднюю Азию. В не самую худшую её часть - Семиречье на востоке Казахстана и Киргизии, и потому суровые горцы потеряли тогда не четверть народа, как чеченцы или калмыки, а "всего лишь" каждого седьмого. Вернулись они лишь в 1957-м, однако за 14 лет изгнания вступило в жизнь целое поколение, привыкшее к равнине. А если можешь жить не в горах - то зачем жить в горах?! Бывшие горцы предпочли расселиться по плоскости, и лишь немногие вернулись в покинутые дома, которые и стоят в теперешних аулах редкой россыпью:
6.
Мы едем, держась асфальта, а потому из центра Кичи-Балыка взбираемся на серпантин. В его петлях - менгиры, и если кто читал мои посты про Нальчик, то тамошний Музей каменных артефактов создавался именно для здешних камней.
7.
Дорога взбирается на Шатджатмаз уже в системе Скалистого хребта. Высшую точку Шаджатмаза (2127м) венчает Кисловодская горная астрономическая станция, состоящая из филиала Пулковской обсерватории, построенного в 1948 по репарациям, и Кавказской горной обсерватории МГУ, созданной в 2009-14 годах взамен оставшихся в Новом зарубежье.
8.
Сергей рассказывал, что в ясный день с обсерватории как на ладони все КавМинВодские лакколиты, и предложил заехать туда на обратном пути. Но 2 километра - достаточная высота, чтобы дорогу могло накрыть облако, и попетляв в непроглядном тумане, мы спустились с Шатджатмаза ни с чем:
9.
И уж тем более прятался в тучах Главный Кавказский хребет - по хорошей погоде с другой стороны Шатджатмаза должна открываться стена высоких гор во главе с белоснежным двуглавым Эльбрусом. Зато без дальних гор лучше виден Кинжал, или точнее Канжол - плоское плато на высотах под 3 километра, под которым в 1708 году кабардинский князь-валий Кургоко Атажукин разбил войско крымских татар, застав врага врасплох по подсказкам народного мудреца Джабаги Казаноко. Так Кабарда положила конец полутора векам крымскотатарского ига, а дальше её судьбу, как щепку в порожистой речке, закрутили амбиции русских царей и турецких султанов. Канжол, с которого открываются как бы не лучшие виды Эльбруса - уже в Кабардино-Балкарии, а разделяет две республики темнеющая впереди пропасть. Это - не долина между двух хребтов, а самая что ни на есть теснина вроде тех, которыми мы поднимались на балкарские Черек и Чегем. Теперь наш путь - поперёк теснин, и дорога ухает в бездну:
10.
На повороте - заброшенный Штаб отгонных пастбищ Аурсентх, где прежде находились столовая, медчасть и милицейское отделение для чабанов на окрестных кошарах. Созданная ещё в 1930-х годах, в КЧР система таких штабов продержалась дольше, чем у соседей, так как приватизированы пастбища этой республики были только в 2010-х. Как я понимаю, какие-то чабанские штабы ещё действуют, а вот - колоритная "штабная" зарисовка в конце 1990-х.
11.
Но домики Аурсентха за считанные минуты остаются где-то далеко вверху, а мы погружаемся в тёмную пропасть. На очередном повороте - небольшой водопад:
12.
Ещё зигзаг - и вот она, Долина Нарзанов на глубоком дне: здесь высота примерно 1300 метров над уровнем моря, а значит мы спустились метров на 800. На башенках ворот встречают два триколора, и если с правым всё понятно, то левого так сразу и не ждёшь: у Карачаево-Черкесии флаг сине-зелёно-красный. В этих пастельных тонах же - триколор Кабардино-Балкарии, прямо по границе которой дорога спускалась в ущелье и наконец пересекла её мостом через речку Хасаут. Нарцаноко (так это называется по-кабардински) принадлежит не КМВ и КЧР, а именно КБР, причём - многолюдной Кабарде, а не высокогорной Балкарии:
13.
Да и то - со времён не столь недавних: интернет знает много легенд о прикованном нарте (богатыре) и его скупых слезах, о раненном нарте и его чудесном спасении или хотя бы о святом страннике, который разбудил эти источники для чабана, отдавшего ему последний глоток воды. А вот достоверная история Долины Нарзанов туманна, хотя наверняка и сюда добирались на заре русской экспансии натуралисты вроде Петера Палласа в 1790-х или Фёдора Гааза в 1810-х. Уж точно не могли не рассказать об этих источниках карачаевцы своему покорителю генералу Георгию Эммануэлю, когда тот шёл их пастбищами с отрядом из 300 казаков покорить ещё и Эльбрус. Но для создания курорта тут угол слишком уж глухой и суровый, и даже закалённые в боях Кавказской войны офицеры с семействами, эти первопроходцы Кавказских Минеральных Вод, не горели желанием поправлять здоровье в глубоком холодном ущелье. Зато в 1930-х годах на источники у самого края своих владений обратил внимание красный князь-валий Бетал Калмыков. Пройдя путь от батрака в низовьях Баксана до революционера, провозгласившего советскую власть в Кабарде, с момента возникновения кабардино-балкарской автономии он стоял у её руля. Бетал Эдыкович правил железной рукой, во главу угла ставя борьбу с разбойниками и лично участвуя в "сталинских тройках". И вот примерно за пару лет до того, как подобная тройка судила его самого, Калмыков построил в далёких горах княжеский замок. Вернее, официально тут в 1936 году открылась турбаза "Долина Нарзанов", и её запущенный парк по-прежнему лежит в низинке левее ворот с кадра выше.
14.
Под сенью сосен - разбитые фигуры горянок и нартов да заброшенные корпуса на грани конструктивизма:
15.
А за дальней опушку взгляду действительно открывается замок:
16.
Его и называют в народе Дачей Калмыкова, и балкончики у маленьких окон намекают, что это на самом деле был жилой дом, а не ресторан с террасой. Гостями Бетала Эдыковича становились Валериан Куйбышев, Клим Ворошилов, Семён Будённый, и можно представить, какими реками тут лились нарзан, кефир и вино и какими горами громоздились шашлыки из туров и чёрной барашки. Арестовали Калмыкова в 1939 году по стандартным обвинениям в контрреволюции, национализме и подготовке терактов, а распоряжение построить гостевой дом для партийных бонз ему несколькими годами ранее чуть ли не сверху спустили. Но почти век спустя народ един во мнении - сгубили Бетала именно феодальные предрассудки. Позже тут была гостиница, а с 2001 года замок, как и вся турбаза, брошен:
17.
Внутрь можно беспрепятственно зайти:
18.
Но лучше при свете дня: в замках, как известно, бывают привидения. Молва рассказывает о туристах, выбегавших отсюда тёмной ночью с криками и враз поседевшей головой - по этажам, бывает, ходит что-то смутное, тревожно завывая и оставляя на каменном полу слякотные следы. По одной версии, это призрак кого-то из расстрелянных Беталом, а по другой - юной горянки, которую изнасиловал и убил некий отдыхавший в замке шишка.
19.
Бетал-Кала называют иногда Последним замком Кавказа, но это даже и не так: уже в 2010-12 годах в равнинной Кабарде вырос Шато-Эркен, замок винодела Тембулата Эркенова. Впрочем, виноделом он стал, выйдя на покой, а в лихих 1990-х сделал состояние на палёной водке. Тут бродят призраки расстрелянных, там - призраки отравленных: с 2017 года осиротевший Шато выставлен на продажу.
20.
С Беталовой башни видать недалеко: с двух сторон взгляд упирается в кроны сосен, с третьей - в обрывы за Хасаутом, на которых Сергей показал мне горизонтальную ёлку:
21.
И лишь вниз вдоль Хасаута как на ладони сама Долина Нарзанов под тремя "этажами" дорог:
22.
На полпути до неё у берега встречает Главный колодец, щит над которым явно напоминает, что нарзан ("нарт-санэ") в переводе с аланского "богатырский напиток". Вода в чаше колодца кипит, как в вулканических котлах на Курилах - но на самом деле температура тут круглый год 10 градусов, а пузыри - это поднимающийся газ:
23.
Над источниками буквально в последнюю пару лет выросла новая "Долина Нарзанов", но теперь - не турбаза, а экопарк, который организовал нальчинский бизнесмен Хасан Ажахов. Вход на источники он сделал платным (хотя и не сказать чтоб дорогим - рублей 150), а под бутафорской башенкой протянулась улочка с лавками горской всячины да кафе. Судя по их ассортименту с лягуром и шурпой, тут не Кабардино-Балкария и не Карачаево-Черкесия, даже не Кабардино-Черкессия или Карачаево-Балкария, а самое редкое сочетание - Карачаево-Кабарда.
24.
На берегу Хасаута - купальни, в промозглый апрель стоявшие пустыми:
25.
По берегам же - 20 источников, в каждом из которых вода порядком отличается по вкусу и помогает от определённых проблем: что на Кавказе, что в Сибири такие родники становятся в народе Глазными, Желудочными, Сердечными, Печоночными.... Помимо минералок, сочится тут и почти пресная "серебряная вода", на стендах Экопарка описанная чуть ли не панацеей.
26.
Натурально - питьевая галерея, как в Кисловодске или Ессентуках, но только под открытым небом. И я жалею теперь, что ниже по течению не попробовал воды из Хасаута: говорят, за Долиной речка на четверть состоит из нарзана!
27.
Дальше вдоль Хасаута проложена дорожка, которая, судя по надписи на воротах, даже не позиционирует себя экотропой - обычная парковая аллея с мостиками и лесенками. Из-за речки на неё глядит особнячок в ажурной ограде - видимо, и Ажахов не устоял перед искушением построить имение в Нарцаноко.
28.
Но в общем Экопарк только строится, и тропа пока ведёт по сути в никуда. Да и скалы над тесниной откровенно мрачны в такую погоду. Пройдя метров 200, мы повернули назад:
29.
И бросив последний взгляд на Хасанову и Беталову башни, направились к машине:
30.
С подъёма на Джилы-Су тем временем съехал джип, и я спросил у вышедших из него людей, как там дальше дорога. Откровенно говоря, я и не горел желанием продолжать путь: после Домбая я понимал, что на тех высотах ещё глубокая зима, а Эльбрус всё равно скрыт облаками. Ответ всё расставил по своим местам: джиперы показали мне на воткнутую у подъёма табличку о том, что проезд запрещён из-за глубокого снега на перевалах, да посетовали, что зря ей не вняли - над серпантином ещё и стоял наряд ДПС и штрафовал всех наглых и непонятливых. Как я понимаю, дорогу на Джилы-Су даже не чистят от снега: в сезон снег растает сам, а в несезон кому туда надо?
31.
Мы вернулись в Карачаево-Черкесию, где по террасе за мостом раскинулась просторная кафешка с огромными чебуреками, которые не портит даже то, что официально они хычины:
32.
Устроившись на веранде под головой тура (горного козла), мы задумались, что делать дальше: время было ещё только чуть за полдень, а одна лишь Долина Нарзанов явно не удовлетворяла ожидания чуда, порождённого чужими фото с Джилы-Су. Сергей перед поездкой вызвался покатать нас "только по асфальту", но и он, вместе с супругой Ольгой, всё больше смотрел на дорогу в Хасаут, отходящую под террасой вдоль речки. Ровный асфальт манил, но со слов Сергея я уже знал, что это странная шутка дорожников: твёрдое покрытие заканчивается метров через пятьдесят, но так, что с трассы на Джилы-Су этого не видно. Выход из ситуации "и хочется, и колется" придумала Ольга - в Хасауте тоже есть нарзан, так почему бы и не набрать его!?
33.
Вскоре мы балансировали по краям колдобин и ухабов в узкой глубокой долине между Кабардой и Карачаем. Сергей перекинулся парой фраз со встречными чабанами, и явно прибавил энтузиазма: тяжело будет только первые несколько километров - навстречу нам со сторона Хасаута движется грейдер.
34.
Карачаевцы, как потомки спасшихся от монголов в глухих долинах алан и половцев, унаследовали от первых почти славянскую внешность, а от вторых - донельзя тюркский язык, звучанием похожий на казахский. И "кара" - кажется, у всех тюрок без исключения значит "чёрный", а вот "чай" лишь у некоторых (например, у азербайджанцев) "река". Но карачаевцы это упустили, зато помнили они, что есть такой напиток - чай, и основа для его первоклассных аналогов обильно растёт на лугах Кавказа. Так Карачай из Черноречья превратился в Чернотравье, и пучок "чёрной травы" якобы носил в рукояти своего кинжала легендарный Къарча, зная от павшего в бою с Тамерланом отца, что по запаху этой травы он узнает родину. Оформившись на Баксане как одно из 5 балкарских "горных обществ", где-то в 17 веке карачаевцы во главе с таубиями Крымшамхаловыми постепенно перекочевали за Эльбрус - к теперешнему Большому Карачаю. Травы там, как я убедился парой дней ранее, изумрудно зелёные, а главное их сокровище - и вовсе белое "кефирное зерно". Но что-то чёрное в здешних травах, кажется, и правда скрыто - вся коренная карачаевская скотина стильного тёмного цвета:
35.
Вообще, в рассказе про Большой Карачай я уже сравнивал его обитателей с якутами: и там, и там степные тюрки оказались вынуждены адаптироваться к оседлой жизни в экстремальном климате. Срубные карачаевские сакли похожи на якутские балаганы, но столь же показательна эволюция здешних скотных пород. В беспокойном Баксанском ущелье раз за разом пролетавшие его насквозь кабардинцы, сваны и татары "вымывали" весь тот скот, который пасся недостаточно высоко, а при хозяевах оставались те стада, до которых джигит не доскачет. Как результат, мейнстримом здешней селекции стали мощные сердце и лёгкие для разреженного горного воздуха, крепкие копыта для каменных круч и способность не только находить кауданы (сухую траву) под снегом, но и пережить зиму только на ней. У невысоких коренастых карачаевских коров сочное сено выдавали лишь дойным, а карачаевский вол тащил по крутым склонам тяжёлую арбу. Карачаевские лошади и поныне не имеют себе равных на высокогорье: в 1998 и 1999 годах энтузиасты Ахмат Тебуев, Клыч-Гирей Урусов и Борис Бегеулов да их жеребцы Хурзук, Даур и Игилик совершили конные восхождения Эльбрус. Причём на вершины лошадей привели под уздцы, а вот до седловины люди ехали верхом по глубокому снегу.
36.
То была в первую очередь пиар-акция: если чистокровные карачаевские коровы перевелись ещё в депортацию, то в смуте 1990-х та же судьба надвигалась и на лошадей, из которых, как смекнули "новые кавказцы", получается отличная къазы. Для других же борьба за спасение совершенной породы тогда стала одной из главных тем национального возрождения. Зато все смуты благополучно пережила карачаевская овца, которая делится на 3 породы: серые кёкбаш (особенно крупные), чёрные къара-мюйюз (рогатые овцы с очень хорошей шерстью) и тумакъ (безрогие, с очень здоровым мясом почти без холестерина) - та самая "чёрная барашка", шашлык из которой в туристических местах подают вдвоё дороже обычного.
37.
Любуясь чёрными пятнами стад, мы продирались по долине. В какой-то момент Сергей вдруг остановился и показал под дорогой оранжевое маслянистое болотце - тут тоже сочится нарзан:
38.
20 километров мы преодолевали около часа, но вот за очередным поворотом перспектива долины упёрлась в тёмный склон, а из-за ближних гор встали отвесные обрывы:
39.
И если кто из вас бывал на плато Бермамыт - то вот как оно выглядит снизу! Километрах в 30 от Кисловодска по доступным не всякой машине дорогам из Учкекена и Кичи-Балыка, холмистая степь вдруг проваливается отвесными скальными стенами с природными башнями и амфитеатрами. Более того, на "сцене" этих амфитеатров - Эльбрус, на который почти идеально ориентированы проёмы скал. В общем, немудрено, что Бермамыт - главный пункт джип-туров с КавМинВод и как бы не самое популярное место Кавказа у профессиональных фотографов. Ниже под стенами замков можно разглядеть дорогу, взбирающуюся на каменистых склон, где-то в складках которого притаился "Спутник" - очередная (см. прошлую часть и Домбай) дача Алексея Косыгина, который часто ездил на Кавказ отдыхать от своих экономических реформ да с Урхо Кекконеном решать вопросы без галстука. В 1970-80-х в коттедже абсолютно капиталистического вида, видимо воображая себя в Гранд-каньоне, отдыхала большая часть Политбюро. Но с нашей машинкой о подъёме тем путём нечего было и думать...
40.
Хасаут встречает стилизованной горской башенкой, чёрные плиты на трёх сторонах которой рассказывают скорбную историю села. Тут стоит сказать, что фактически Большой и Малый Карачаи разделились задолго до 1860 года, когда между ними пролегла граница Терской и Кубанской областей. С таким скотом горы не были для карачаевцев преградой, и их переселение в 17-18 столетиях вряд ли напоминало исход: просто всё чаще молодые чабаны на джайлыках по осени предпочитали другой склон. Там ждали их порой враги не только двуногие, но и микроскопические: Хасаут, основанный в 1698 году через гору от Большого Карачая, трижды - в 1706, 1760 и 1790 годах, - вымирал от чумы. Его руины отмечались на картах ещё в 1840-х годах, но история того села, которое стоит под Бермамытом ныне, началась, как водится, в 1860-х годах. Окончание Кавказской войны и отмена крепостного права способствовали тому, что каракиши ("чернь", то есть крестьяне) и уздени (дворяне-воины) стали расселяться из Большого Карачая. В основном - по долине Кубани вниз к Баталпашинской ( Черкесску), но с возрождения Хасаута в 1865-м начался и Малый Карачай.
41.
К концу 1930-х годах в Хасауте насчитывалось более 2000 жителей, действовали школа, больница, дом культуры и 2-й по величине в Карачаевской автономной области колхоз-миллионер... Всё кончилось в одночасье: 2 ноября 1943 года 1719 хасаутинцев, младший из которых родился несколько дней назад, а старшему было за сотню, не по своей воле уехали в Среднюю Азию. Табличка красноречиво завершается словами "А что стало с аулом, посмотрите сами":
41а.
Хасаут - это аул-музей... депортации. Чеченский Хой, ингушский Эгикал, соседская Верхняя Балкария - нередкий на Кавказе сюжет покрывающих весь склон каменистых развалин:
42.
В отличие от Большого Карачая, Малый Карачай никогда не был деревянным. Но турлучные сакли за 80 лет исчезли без следа, а каменные - рассыпались в груды булыжников, посреди которых ещё стоит несколько "грузинских домов".
43.
Подсмотрев конструкцию у загорских соседей, так карачаевцы строились с конца 19 века: жилой второй этаж с террасой и хлева да амбары под ним.
44.
В центре Хасаута, у колхозных двухэтажек - живое ядро мёртвого аула: тут числится полсотни жителей.
45.
Посередине - неожиданно красивый дом из дикого камня, видимо бывший конторой колхоза:
46.
Чуть в стороне - приземистая мечеть, построенная на рубеже 17-18 веков мастерами из Дагестана. Единственная уцелевшая историческая мечеть Карачаево-Черкесии, на чужих фото она представлена коробкой стен, а вот мы увидели свежую кровлю да странную беседку, в которой не сразу опознаёшь верхушку будущего минарета:
47.
В перспективе дороги (заглавный кадр) над аулом нависает Большой Бермамыт, а вот по правую руку встали из-за ближних гор обрывы Нового Бермамыта:
48.
На краю, в тесной ограде - остатки кладбища. А вот погибший в Черниговской области Герой Российской Федерации Джанибек Голаев, в сотне вылетов сбивший 15 вражеских самолётов (включая 4 в одном бою), покоится вдали от дома: лётчик погиб на земле 26 сентября 1943 года, когда немцы разбомбили аэродром в Прилуках. И не спрашивайте, какая Российская Федерация в 1943-м: воин из Хасаута был представлен к Герою посмертно накануне депортации, а награждён - лишь в 1995 году.
49.
Рядом - заброшенная плотина. 2% жителей, оставшимся от былого населения, и без неё воды хватает:
50.
За соседними руинами - тот самый источник нарзана:
51.
И в общем, отведав нескольких десятков кавказских минералок, могу сказать, что лучшая из них течёт из одинокого родника в балкарской долине Уштулу, второе место я бы отдал доломитовому нарзану из Кисловодска, ну а "бронзу" делят источники этой долины.
52.
Последние дома аула:
53.
Но в целом, в Хасауте я вспоминал не столько брошенные сёла балкарских и вайнахских гор, сколько города-призраки Казахстана и Крайнего Севера, покинутые с развалом Союза. И дело тут, пожалуй что, не только в погоде...
54.
Сергей заметил, что при всей трагедии депортации, не сама эта трагедия стала причиной того, что Хасаут лежит в руинах. Ведь в 1957 году карачаевцы были реабилитированы и в полном составе вернулись на Кавказ - теперь в Казахстане нетрудно встретить вайнаха, а вот таулала - никогда. Однако дело в том, что все века горцы становились горцами не от хорошей жизни, отступив с плодородных просторных равнин под натиском более многочисленных и лучше организованных недругов. Депортанты погибали в тесных теплушках да в первые зимы на неосвоенной негостеприимной земле. Но обжившись за дюжину лет на равнине, многие возвращались с ощущением "и как мы вообще могли жить в горах?!". Потомков людей из этих домов теперь надо искать в Учкекене, Черкесске, Кисловодске...
55.
...Из Хасаута мы вернулись в город, и я ещё не знал, что непогода на Кавказ пришла надолго, а холод и хмарь напрочь испортят мне впечатления от Приэльбрусья. Но упущенное весной мы наверстали осенью: в следующей части - о дороге на Джилы-Су за Долину Нарзанов.
ОГЛАВЛЕНИЕ.