Черекское ущелье (Малкария). Часть 2: Верхняя Балкария
Думаю, вы и сами догадались, что Балкария и Малкария - одно и то же слово: просто давным-давно то ли русские, то ли ещё кабардинцы в устной речи заменили мэ на бэ. Уллу-Малкар, то есть Большая Балкария была лишь одним из Пяти горных обществ - своеобразной конфедерации квазигосударств, жители которых называли себя просто таулалы - "горцы". Подробнее о них я рассказывал здесь, однако название части не зря распространилось в ХХ веке на целое: самая людная, богатая, хорошо защищённая, но при этом открытая миру Малкария была флагманом пяти обществ. В прошлой части дорога по предгорьям мимо бездонных Голубых озёр и Черекской теснины привела нас с "Неизвестной Россией" в Верхнюю Балкарию - огромное для гор село (5,1 тыс. жителей), которое теперь можно считать чем-то вроде культурной столицы балкарцев. Её населяют жители 18 малкарских аулов, руины которых с замками и мечетями ещё висят на горных склонах.
Начинаясь ещё до околиц: в нескольких километрах после Черекской теснины, на другом берегу Черек-реки, привлекает взгляд островерхая гора Щещки (2029м).
2.
Приглядитесь - видите крепость справа, руины здания слева и нечто похожее на земледельческие террасы у подножья горы?
3.
Всё это - остатки селения Зылгы: террасы - фундаменты домов, а развалины здания - то ли мечеть начала ХХ века, то ли школа (1932), то ли дворец таубиев (князей) Жанхотовых 17 века. Тех самых, чьи потомки наломали дров в предгорьях начала ХХ века, и странный памятник тем событиям я показывал в прошлой части. Ну а полуразрушенный замок Бозиевых так и висит на краю скалы с 12-13 веков, когда аланы нашли приют в этой долине.
4.
Как уже говорилось в обзоре Балкарии, таулалы или "горские татары" - это потомки половцев, охранявших границы Алании. Крепкое и богатое царство ираноязычных кочевников сложилось в 7-8 веках не без помощи Хазарии на стратегических перевалах Большого Кавказа, с её упадком попало под опеку Византии и было крещено, а в 11-12 веках распространилось по чернозёмным степям, принеся кавказским народам самый долгий период мирной жизни в их истории. Прерванный нашествием монголов - в последующую полторы сотни лет из алан выжили только те, кто оставили тучные чернозёмы и укрылись в суровых горах. К западу от Терека то были действительно надёжные укрытия: здешние ущелья - это глубокие теснины Скалистого хребта и просторные долины с отличными пастбищами перед Главным и Боковым хребтами. С многонациональных предгорий сюда поднялись люди разных народов, и там, где крепче были связи с Грузией, возобладали христианство и иранский язык - так Аланию сберегли осетины. Там же, где основным посредником во внешний мир сделалась воинственная Кабарда, возникшая на месте Алании колония черкесских князей, победил ислам, а с ним - тюркская речь и адыгская структура общества: так появились балкарцы. Самым успешным оказалось их общество на границе двух сред: от Малкарии рукой подать до Дигории, за горами не так уж недоступны Сванетия и Рача, а внизу - общая для всех балкарцев константа Кабарды. В своих неприступных горах Малкария стала для воинственных соседей этакой Нейтральной Швейцарией, с которой можно было сделать много куда более полезных вещей, чем ограбить. В контакт с Россией она вступила позже других горных обществ: если на Баксане первых русских гостей принимали в 1639 году, то сюда ехавшие в Имеретию посланники Никифор Толочанов и Алексей Иевлев добрались лишь в 1651-м. Зато в 1657-58 годах местный таубий Артутай Айдаболов сам добрался до Москвы вместе с делегацией кахетинского царя-в-изгнании Теймураза I.
5.
Присёлки Верхней Балкарии, тянущиеся вдоль Черека узкой полосой, начинаются за невысоким перевальчиком и бутафорской башней, примерно соответствующей аулу Зарашки. К 1827 году, когда самый мирный народ Кавказа без единого выстрела принял русское подданство, тут княжили 5 династий таубиев Абаевых, Айдаболовых, Жанхотовых, Шахановы и Мисаковых с многочисленными боковыми ветвями, а наравне с ними стояли многие уздени (дворяне) вроде тех же Бозиевых. По горам висело 18 селений: снизу вверх Глашево, Тамукаево, Зылгы, Зарашки, Коспарты, Мукуш, Мухол, Курнаят, Шаурдат, Сауту, Фардык, Тура-Хабла, Тёбен-Эль, Чегет-Эль и двойные (Верхний и Нижний) Кюннюм и Шканты. Уже тогда они группировались в Верхнюю и Нижнюю Балкарии, на границе которых располагалось село Шаурдат с межевой башней Боташевых. Там же, у межи, росла тысячелетняя Раубазы - дикая груша, в которой ещё половцы увидели знакомое по степным легендам Мировое древо. Она напоминала человека с раскинутыми руками с рубцом на груди, из которого якобы могла выпускать чудовищ, а культ её был так силён, что даже имя Раубазы всуе балкарцы не поминали, говоря просто Иман-Терек (Древо-вера). То ли в 1897, то ли в 1905 её свёл мусульманский проповедник Али Энеев с учениками. Теперь балкарцы вполне себе мусульмане, и их "столица" встречает тандемом белого ДК и красной мечети напротив бывшего села Мухол, куда ещё в 1920-30-х годах "стёк" из Шаурдата фактический центр долины. Но думается, увидев падение своего Мирового древа, многие таулалы задумались, что впереди - жестокий век.
6.
Первые порывы величайшей исторической бури не преодолели гор, и даже напротив: коренизация лишь набирала обороты. В 1920 году горные аулы свели в Верхне-Балкарский и Нижне-Балкарский сельсоветы, к которым в 1926 добавилась ещё и Средняя Балкария. В 1921 году был создан Балкарский округ Горской АССР, год спустя вошедший в состав Кабардино-Балкарской автономной области, а упразднённый с её преобразованием в республику. Хозяевами новой АССР стали, конечно же, более многочисленные кабардинцы, а балкарцы оказались в положении второстепенного меньшинства. Поэтому совсем не мудрено, что их номенклатура затаила обиду на советскую власть, и с приближением в 1942 году немецких войск многие бывшие чиновники примкнули к разбойничьим бандам. В октябре немцы заняли Нальчик, и через их агентуру эти банды собрались в единый антисоветский отряд под началом Якуба Жангуразова. Целью его атак стали как местные чиновники, так и красноармейские части, блокированные в Черекском ущелье и отступавшие в Грузию по горам. В стычках с бандитами погибло несколько человек, но сам масштаб говорит о том, что были это именно что бандиты, перебитые или разбежавшиеся спустя считанные недели, когда немец снова начал отступать.
7.
Однако на фоне идущей войны этого хватило, чтобы в последних числах ноября 1942 года в ущелье развернулась Черекская трагедия. На поиски боевиков поднялся отряд НКВД из 152 человек под началом Фёдора Накина, взявшийся наводить порядок в худших традициях карательных рейдов Ермолова или Бакланова. Чекисты сожгли 5 селений - Глашево, Чегет-Эль, Сауты, Куннюм и собственно Верхнюю Балкарию, и сами за себя тут говорят телеграммы Накина: "очищен кишлак Салты, банда частью из Салты ушла в кишлак В. Балкарию. Трупов насчитывается до 1200 человек", "в течение дня вел уничтожение населения и построек… взорвал склад с боеприпасами. Уничтожено 300 человек", "По указаниям заложников уничтожено 90 человек бандитов, 400 (мужчин), могущих носить оружие, а остальные - женщины и дети. Пушка взята…". И в отличие от "телеграм Гвишиани" про аналогичные события в Чечне, я не видел сколько-нибудь серьёзных аргументов о том, что эти сообщения - подделка. Скорее, наоборот - из реальной катастрофы балкарцев выросли подобные мифы соседних народов. Разве что цифры расходятся: позже расследование установило, что убили накинцы не 1500 человек, а только 700, 367 из которых (в том числе 150 детей) были опознаны. В 1992 году республиканские власти признали Черекскую трагедию актом геноцида, а на инфостенде в Верхней Балкарии сказано, что "однажды аулы Глашево и Сауты встанут в общеизвестный скорбный ряд: Хатынь, Ледице, Сонгми". Но и то было только начало: ведь кабардинским чиновникам хотелось рулить мононациональной республикой, Лаврентий Берия давно мечтал подарить родной Грузии Эльбрус, а "серый кардинал" советской власти Михаил Суслов и вовсе искал оправдания тому, что провалил организацию партизан на Ставрополье. Судьба горцев была предрешена: 8 марта 1944 года началась депортация карачаевцев и балкарцев, в основном в Семиречье - Алматинскую область и север Киргизии. Из 40 тысяч балкарцев тогда погибло около 7 тысяч, а выжившие провели в степи 13 лет - до реабилитации в 1957 году.
8.
Их товарищи по несчастью вайнахи тогда вернулись на равнину у подножья своих гор. Балкарцы и такой возможности были лишены: равнину занимали не русские, которых и подвинуть можно, а кабардинцы, которые сами кого угодно подвинут. Горцы вернулись в горы, но всё же - чуть иначе. Прежде аулы располагались на склонах, их редких безопасных участках с учётом лавиноопасности и розы ветров. Ведь таулалы имели и какое-никакое земледелие, а потому каждый ровный участок в долинах был на счету. ХХ век с его развитием транспорта и разделением труда снял с горцев требование полной автономности, а потому ещё до депортации народ начал спускаться с бортов долины на её дно. В 1957 году выходцы из 18 аулов основали Верхнюю Балкарию, протянувшуюся на 6 километров вдоль своей главной улицы и Черека. И в самом огромном селе не найти ни единого дома старше хрущёвской эпохи, однако приглядевшись к горам, со всех сторон видишь каменные руины.
9.
На кадре выше, например, в перспективе главной улицы вниз по долине видна некая крупная постройка на вершине горы - это остатки аула Коспарты, а ниже тянутся сады селения Мукуш, в которых справа можно различить кладбище из несколько кешене (мавзолеев). Но самые выразительные развалины - это Кюннюм (иногда пишут Кюнлюм), попавший в кадр и довоенным фотографам:
10а.
Теперь его руины нависают над "верхним" выездом из села грандиозным памятником всенародной трагедии:
10.
У подножья, на другом берегу речки, располагался Чегет-Эль, от которого осталась Эски-Меджид - старейшая мечеть Кабардино-Балкарии, построенная в 1880 году каменщиками Жанголановыми на средства таубия Анзора Айдаболова:
11.
Вернее, это её реплика 2016 года, в которой читаются небольшие фрагменты аутентичных стен. Изначально Айдаболовская мечеть была такой:
11а.
В ограде мечети - пара древних надгробий да обелиск трём балкарцам-красноармейцам, повешенным в 1919 году:
12.
В наши дни к подножью Куннюма по выходным и праздникам едет непрекращающийся поток туристов, а Чегет-Эль превратился в фуд-корт:
13.
Рестораны в тени мёртвого селения - не большее кощунство, чем туристическая инфраструктура в Помпеях или на каком-нибудь Национальном поле битвы американской гражданской войны.
14.
Тем более что они сугубо национальны, и в этом есть свой символизм. Радушно потчуя туристов хычинами и пахлавой, балкарцы как бы транслируют миру - "мы живы, мы не голодаем, мы остались самими собой".
15.
Во всех этих кафе кормят одинаково неплохо, а народу в праздничный день - одинаково не протолкнуться.
16.
Фактически, кафе тут всего два, и "Неизвестная Россия" завозит в одну по пути наверх, в другое - по пути обратно. На кадрах выше - "Караван" с огромным двором и отчётливым охотничьим колоритом, как например вот эти домбай (горный зубр) и тур (горный козёл). Соседнее "Тауэль" ("Горное селение") меньше и этнографичнее:
17.
Тут зал украшают фотографии старой Балкарии и кийизы - обще-тюркские войлочные ковры, которые можно найти и в Киргизии:
18.
На заднем дворе - небольшая однокамерная сакля с дерновой крышей, очагом в углу и планировкой, унаследованной от юрты. Это, конечно, новодел, но он даёт представление о десятках построек, которые мы сегодня увидим в руинах:
19.
Дорожка ведёт к инфостендам с подробной историей Малкарии, фотографиями важнейших руин и, конечно, рассказом о депортации и Черекской трагедии. Но камень у Красного моста (прозвище дали туристы, однако оно прижилось) - не памятник. На нём строки Кязима Мечиева, крупнейшего балкарского поэта и просветителя, глубоким стариком умершего в 1945 году под Талды-Курганом:
Багдад посетил я, увидел Стамбул
И в Мекке от тягот пути отдохнул
Но мне показалось, что вновь я родился,
Когда возвратился в свой бедный аул.
20.
У "Каравана" инфостендов нет, но у обоих кафе - свои мостики через мелкий и бурный Черек:
21.
Как и многие реки Кавказа, ставший границей мира живых с миром мёртвых:
22.
Минута - и тропа начинает петлять среди руин. Для балкарцев Кюннюм - примерно как Хой для чеченцев или Эгикал для ингушей, село-памятник старому миру. И слава богу, что тут не пытаются вылепить из него новодел.
23.
Среди однообразных руин каменных сакель стоит одна крупная постройка окнами на мечеть - вероятно, дворец таубиев Абаевых:
24.
И уж по крайней их башня Абай-Кала нависает над бывшим аулом. Абаевы возводили свою родословную к Басиату - легендарному предку большинства родов малкарской знати, чей брат Бадинат, соответственно, слывёт родоначальником знати дигорской. Вокруг замка Абаевых и разросся Кюннюм, а в историю балкарцев они себя вписали тремя именами. Султанбек Абаев стал первым в своём народе профессиональным музыкантом, причём, поступая в 1862 году в петербургскую консерваторию, мелодии он играл, не зная нот, по памяти. Ханифа Абаева вышла замуж за азербайджанского общественного деятеля Гасанбека Меликова и занялась в закавказской стране просвещением среди детей и молодёжи, а Мисост Абаев подался в народники и проявил себя как просветитель и этнограф.
25.
Башня на фоне раздвоенных отрогов горы Каракая (3248м) манит, и преодолев очередной зигзаг, вдруг замечаешь, что Верхняя Балкария распласталась уже далеко внизу. Вдалеке показалась теснина:
26.
То, что для туристов просто камни на дороге к башне - на самом деле чьи-то отчие дома:
27.
Вот и сама башня Абаевых, небольшая (17 метров) и вписанная в крутой склон. При желании в неё можно залезть, но карабкаться по камням в проливном дожде и сгущающихся сумерках мне совсем не хотелось.
28.
Миролюбивые и защищённые теснинами балкарцы не создали такой культуры оборонных башен, как вайнахи или сваны, а если уж строили что-то подобное - то именно из Сванетии приглашали мастеров. На всю Малкарию было всего 9 башен, в том числе в Кюннюме - две:
28а.
Выше по склону с 13-14 веков стояли руины замка Кюнлюм-Кала, когда-то таже принадлежавшего Абаевым. От этой башни даже остались какие-то фрагменты стен, для меня полностью слившиеся со скалами.
29а.
Уцелевшую башню, как считается, построил где-то в 16 веке таубий Алимурза Абаев, который счёл жизнь Малкарии достаточно безопасной, чтобы, оставив замок, устроить себе дворец поближе к речке и дозорную башню на самом верху.
29.
Обратите внимание на бойницы в форме крестов под самой крышей: как объясняли мне в Ингушетии, где такое тоже встречается, всё это строилась язычниками... но крест был для них тем же, что для россиян наших дней серп-и-молот - символом былых времён покоя и могущества.
30.
Башня, дворец, мечеть да мелькающие среди руин цветастые куртки туристов - вот и весь Куннюм:
31.
Кадры выше я снял из соседних руин некогда стоявшего на другой стороне дороги селения Шканты, считавшегося последним по пути наверх:
32.
Здесь я шёл один, на обратном пути вниз по ущелью, пока остальная группа обедала - и надо заметить, успел насытиться и впечатлениями в Шкантах, и хычинами в кафе. Склон тут чуть более полог, застройка - чуть более разрежена, но почёт к родному пепелищу всё так же ощутим - ни один бывший дом тропа не пересекает насквозь:
33.
Туда я шёл поверху:
34.
Обратно - у подножья скал в долине ручья Рцивашки:
35.
А целью моей была Амирхан-Гала - пожалуй, самая необычная башня Кавказа:
36.
Дело в том, что Амирхановы (ветвь Абаевых) построили её прямо на здоровенном скользком валуне:
37.
На которой я не отважился лезть даже посуху.
38.
Общая высота башенки - 12,5 метров, из которых 5 - естественные.
39.
У Амирхановой башни снят и заглавный кадр. Вот более широкий вид, и где-то за теми веточками лежит высоко на противоположном склоне Шаурдат, близ которого священная Раубазы росла до начала ХХ века.
40.
Правее - Верхняя Балкария уходит по долине:
41.
А вон ту гору венчает замок Курнаят-Баши у руин одноимённого села - его фото есть на инфостенде с кадра №4. Я долго вглядывался в скользящие по горам тучи, но в конце концов понял, что все стены и башни в этом кадре - естественные:
42.
Теперь снова переведём взгляд налево, ещё левее развалин Куннюма. Здесь я приметил очередные руины, сливающиеся с камнем горы:
43.
В разных местах они фигурируют как Болат-кала или просто Малкар-кала, то есть Балкарская крепость 13-14 веков. Если Зылгы прикрывала этот затерянный мир от кабардинцев и степняков, то этот замок стерёг его от персов и сванов.
44.
И в общем, наверное я увидел не все руины Верхней Балкарии, но достаточно, чтобы составить о ней впечатление. Связанная с Нальчиком маршрутками по заполнению, Верхняя Балкария - ныне последнее обитаемое село Черекского ущелья. Её дома и сады замыкает погранзастава - дальше начинается погранзона. Для въезда в неё гражданам России достаточно паспорта, но группу проверяют 30-40 минут, словно мы на реальной границе.
45.
Дорога поднимается в высокогорное Уштулу, о котором - в следующей части.
ОГЛАВЛЕНИЕ.