Военно-Сухумская дорога. Часть 4: Теберда в ассортименте
Теберда - маленький городок (9 тыс. жителей) в 100 километрах от Черкесска и в 45 от Карачаевска по Военно-Сухумской дороге, от которой мы в прошлой части отклонялись в Большой Карачай с его деревянными саклями. Оставшуюся ныне в тени Архыза и соседнего Домбая, Теберду иногда называют "забытым курортом", а между тем, курортное дело в горах Кавказа начиналось именно с неё. Причём не без участия карачаевской знати.
Почти сразу за Карачаевском начинают ТебердЫ, или может быть, Тебёрды - 4 села нанизана на одноимённые реку, у райцентра впадающую в Кубань. Новая Теберда (800 жителей), судя по названию основанная в 1957 году, когда карачаевцы вернулись домой из депортации, пролетает незаметно - глазу в ней зацепиться не за что. Зато Нижняя Теберда (1,2 тыс. жителей), в 1944-57 годах (когда здесь был Клухорский район Грузии) называвшаяся Мзиса, а с момента основания в 1870-м Сынты, сразу привлекает взгляд маленькой церковью, висящим высоко на лесистой горе. Это Сентинский храм (965), старейший в России из имеющих чёткую датировку и, по мне так, самый эффектный из 5 аланских храмов Карачаево-Черкесии. Два из них, включая этот, я подробно показывал в одной из прошлых частей, ещё три - в рассказе о Нижнем Архызе.
2.
И, пожалуй, самое впечатляюще его свойство - почти полное отсутствие дороги (она вроде есть, но плохая и кружная), так что вплотную к нему подойти проще пешком. У подножья - руины Тебердинского Преображенского монастыря, основанного в 1890-х годах измученными памятью о полевых лазаретах фронтовыми сёстрами милосердия. Примерно в те же годы началась история курорта в Теберде, а в 1895-1903 мимо прошла Военно-Сухумская дорога от Баталпашинской (Черкесска) до Чёрного моря, и в таком соседстве обитель не могла не стать крупным центром паломничества. Можно представить, как потрясающе смотрелись тогда два берега, с которых глядели друг на друга христианский монастырь и мусульманский аул... Советская эпоха уничтожила и то, и другое, но аул возродился, а обитель - нет.
3.
За Нижней Тебердой пейзаж меняется: дорога пересекает невидимую плоскость, за которой отступает лес, открывая во всём величие глубокую долину.
4.
В перспективе встают ледяные пики Домбая да чёрная стена опутанной канатными дорогами Мусса-Ачитары (3012м):
5.
Храмы на придорожных горах напоминают о том, что когда-то здесь кипела жизнь. Вдоль Кубани и Теберды через Клухорский перевал проходили древние тракты, ветви Великого Шёлкового пути, а их пропускная способность напрямую определялась отношениями соседних держав с аланами - ираноязычными кочевниками, последними из сарматов, дальними родичами древних скифов и массагетов. В своём соперничестве Византия и Хазария в 7-8 веках взрастили из местных багатаров (военной знати) и алдаров (землевладельцев) примитивное, но всё же государство, расцвет которого в 10-12 веках остался для народов Кавказа золотым веком. Среди народов этих были знакомые по учебникам истории и речам Гаранта половцы, охранявшие аланскую границу. Всё это втоптали в чернозём монголы, Золотая Орда и, наконец, Тамерлан в 1395 году, а потомками уцелевших алан, укрывшихся в труднодоступных горах, считаются теперь осетины, вайнахи и карачаево-балкарцы, в ущельях которых половецкий язык возобладал над собственно аланским. Центр Алании эпохи расцвета лежал у дорог к Клухорскому и Санчарскому перевалам, по которым шла торговля и культурный обмен с Византией, но с началом смутных времён залогом процветания стал не удобный перевал, а неприступная теснина. И вот теснин-то в здешних ущелья как раз и не было: вскоре горская жизнь ушла на Черек, Чегем и Баксан, сердце Алании же на века остановилось. В предгорьях тогда селились абазины и черкесы-бесленеевцы, кочевали ногайцы и устанавливала свои порядки Кабарда, а по горам ходили легенды о дикарях агач-киши, дословно древолюдях, не знавших одежды и оружия совершеннее каменного топора. Вновь ожила дорога лишь в 18 веке как Турецкая тропа - один из основных путей снабжения кавказских горцев в их войнах с Россией, а в лесах скрывались теперь хаджреты - мстители, уходившие из покорённой Кабарды целыми селениями. Эта война невольно вовлекла и карачаевцев - тогда классический малый-народ изолят, в 17-18 веках ушедший с беспокойного Баксана в глухую изобильную долину у истока Кубани.
5а.
Тихую жизнь под властью бессменых олиев (выборных правителей) из единственной династии таубиев (князей) Крымшамхаловых первыми нарушили хаджреты, превратившие Карачай в свою тыловую базу и увлёкшие его обитателей набегами. В 1826 году князь Ислам Крымшамхалов даже успел присягнуть Османской империи, но уже в 1828 та потерпела самое катастрофическое поражение в своей истории и отдала России весь Западный Кавказ от Анапы до Поти, после чего генерал Георг Эммануэль в единственном бою покорил Карачай. До окончания Кавказской войны, однако, прошли десятилетия, а поворотным для Кавказа стал 1867 год, когда отдельный закон запретил горцам крепостничество и рабство: освобождённые каракиши ("чернь") начали расселяться по долинам. Вели их, впрочем, зачастую те же уздени (воины-дворяне), многие из которых служили в царской армии и лучше представляли внешний мир - как например юнкер Ожай Байчоров, в 1868 году основавший первый аул на Терберде. Теперь это Верхняя Теберда (2,5 тыс. жителей) в 30 километрах от Карачаевска:
6.
Памятный камень Ожаю-хаджи встречает у Дома культуры. Своей капитальностью и изяществом мозаик ДК напоминает о том, что Верхняя Теберда в своей республике ещё и колыбель революции: местный учитель Саид Халилов в начале ХХ века основал первые карачаевские марксистский кружок и большевистскую ячейку.
6а.
Напротив ДК - типовая для Карачаево-Черкесии, но очень симпатичная микро-мечеть с двумя минаретами:
7.
Ещё одна, куда крупнее - в самом центре села:
8.
И в общем я бы сказал, что огромная, раскидистая, суматошная и окружённая тучными пастбищами Верхняя Теберда по-прежнему выглядит центром этого ущелья:
9.
Да и туризм потихоньку перетягивает на себя - конечно же, с кавказским акцентом. На окрестных лугах, что весной, что осенью, я каждый раз наблюдал какую-нибудь конную экскурсию или джигита с лицом москвича:
10.
Лугов этих, впрочем, немного - от околиц Верхней Теберды до окраин просто Теберды нет и 5 километров:
11.
Теберда встречает красиво: горы тут резко вырастают, долина - стискивается, а взгляд сразу привлекают башни Чёртова Замка (3526м), господствующего над Тебердой.
12.
Карачаевцы называли его Шайтан-Кая, а теперь можно услышать вариант Кааба-Кая - замок хоть и мрачен, но чёртовым не может быть никак, так как сориентирован прямо на Мекку. Ну а городок внизу уходит на 8 километров за поворот узкой лентой.
13.
Его северная оконечность - Микрорайон, основанный, видимо, в 1971 году, когда Теберда стала городом. Теперь тут Теберда-для-своих, своей атмосферой с мелкими самодельными магазинами, где карачаевские бабушки наряду с фабричными товарами продают домашние сыр и айран, напоминающая городки Закавказья типа Дилижана или Джермука. Только - воображаемого идеального Закавказья, где не развалилось ЖКХ, а народ не разъехался за лучшей долей по всему свету.
14.
В нынешней Теберде русских лишь четверть жителей, а 70% карачаевцы. Ещё 6% - "прочие": жизнь на курорте привлекала всех. И вот на воротах чьей-то усадьбы - узоры, знакомые по золотому шитью на платьях черкешенок и абазинок.
15.
Над центром Теберды господствует гора Кёль-Баши (2844м), лучше видимая поперёк долины:
16.
А со склона её течёт изрядной высоты водопад, за скупость прозванный Мужские Слёзы:
17.
...Как в наше время рак, в 19 веке людей косил туберкулёз, или чахотка, плодившаяся в затхлых городах. Концентрация палочки Коха стала такова, что словить её можно было не только в подвале или бараке, и высшему свету оставалось лишь сойтись во мнении, что чахоточная бледность добавляет дамам красоты. Именно дама, чахнущая от туберкулёза, стала движущей силой курортного дела России... или вернее не сама дама, а мужчина, что её любил. Всё начиналось просто: офицер, инженер, купец, помещик строил себе дачу в лесистых солнечных горах, и его жена или дочь, в городе начавшая уже кашлять кровью, вдруг резко шла на поправку. И все, кто прослышал о таком чуде, включая и тех, кого хворь пока обошла стороной, тут же задумывались о том, чтоб прикупить домик где-то рядом. Дальше в дело вступали коммерсанты, скупавшие землю и распродававшие её под дачи, сопровождая это рекламой в столицах и губернских городах, а владельцы дач быстро понимали, что их можно полностью или частично сдавать от сезона к сезону. В Теберде первопроходцем стал в 1883 году баталпашинский чиновник Фёдор Кузовлёв, к которому 10 лет спустя присоседился горский князь Ислам Крымшамхалов - правнук своего тёзки, принявшего русское подданство. К началу ХХ века на Теберде за последним аулом стояли уже десятки "оздоровительных дач", и в 1910 году XI Пироговский съезд русских врачей (проводились без чёткого графика с 1885 года) признал эту местность курортом. Тогда же был заложен благотворительный туберкулёзный санаторий со звучным названием "Царица Воздуха" - так, видимо, исцелившиеся люди называли саму Теберду. Его корпус вроде бы даже сохранился в глубине разросшегося в последующие полсотни лет противотуберкулёзного санатория "Теберда", на километр раскинувшегося вдоль дороги.
18а.
Второй раз Теберду объявили курортом уже Советы, причём - в 1923 году, когда на перифериях ещё не осела пыль Гражданской войны. Сейчас сложно представить Теберду в роли главной горно-климатической здравницы если не СССР, то Советской России, а тогда особенно активно здешний отдых осваивали те, кого теперь называют силовиками. Строчки Александра Галича из "Поэмы о Сталине" родились явно не на пустом месте:
Упекли пророка в республику Коми,
А он и - перекинься башкою в лебеду.
А следователь-хмурик получил в месткоме
Льготную путевку на месяц в Теберду...
Репутация Теберды как курорта чекистов, возможно, была преувеличена, но именно она стала фатальной летом 1942 года, когда немцы заняли ущелье до самого перевала. Тебердинские санатории сделались концлагерями, и не смутило фашистов даже то, что курорт был полон детьми - ясно же, что это дети комиссаров! На самом деле детей сюда, начиная с 1941 года, эвакуировали в основном из Крыма, Украинской ССР и Ростовской области, причём - опять же из санаториев для хронически больных. Самым страшным местом курорта-концлагеря стал санаторий "Большевик", он же Санаторий Смерти, куда свезли полсотни детей еврейского происхождения. Выявлять их Гестапо помогал, соответственно, Доктор Смерть - все местные знали, что у фашистов нашёлся надёжный пособник. Личность его рассекретили лишь в постсоветские времена - это оказался главврач санаторного отделения, коренной тебердинец и кубанский казак Сергей Байдин. Он и курировал курс "лечения от жизни": "пациентов" Санатория Смерти держали взаперти, в страшной скученности, без медицинской помощи и даже уборки, а их дневной рацион составляли 3 варёных картофелины - на завтрак, обед и ужин. В декабре, когда прорыв под Сталинградом поставил немецкие части в долинах под угрозу окружения, фашисты вывезли тех, кого не успели уморить, в одно из окрестных ущелий. 287 взрослых, в основном евреев из местных жителей и медперсонала, - палачи расстреляли, а 54 ребёнка сгубили в газенвагене. С 1972 года там, у северного конца улицы Горной, стоит небольшой обелиск, но мы к нему свернуть не успели. Через лес за туберкулёзным санаторием Военно-Сухумская дорога выводит на берег Самой Синей Реки, как иногда называют Теберду иносказательно:
18.
Расцвет курорта, в силу этнического состава почти не затронутого в 1943 году депортацией карачаевцев, пришёлся на 1960 годы, и статус города в 1971 году тут можно считать кульминацией. Но 1960-е стали бумом рекреационного дела на Кавказе, и уже к концу советской эпохи Теберда померкла, не выдержав соперничества с Домбаем, Приэльбрусьем или даже Архызом. Обветшалая и старосветская, она смотрится на их фоне примерно как (в былые времена, конечно) Геническ или Приморско-Ахтарск на фоне Ялты или Анапы.
19.
Как бы не большее место, чем курорт, тут занимает Тебердинский заповедник, ворота которого приветливо встречают у моста:
20.
О том, что это это главная достопримечательность Теберды для едущих на Домбай туристов, напоминает концентрация кафешек и магазинов на площадке между мостом и воротами:
21.
Местные особенно рекомендовали кафе "У Реки", снаружи кажущуюся небрежно поставленным на берегу вагончиком. Внутри оказался очень симпатичный деревянный интерьер и душевная, как в стереотипах о Грузии, карачаевская хозяйка, с которой уже к моменту первой подачи чувствуешь себя как дома. Кухня, само собой, тоже карачаевская: шурпа, не похожая на среднеазиатскую (больше ингредиентов и зелёный цвет); борщ, не похожий на русский (тоже зелёный); хинкали, не похожие на грузинские (скорее это манты); хычины, не похожие на балкарские (что-то среднее между осетинским пирогом и чебуреком), травяные чаи и так полюбившийся мне суусаб - божественно вкусная смесь айрана с нарзаном.
22.
Равно как и гостиница при усадьбе заповедника - лучшее место ночлега Теберды и Домбая по сочетанию качества (сносного), цены (рублей 700 за место) и, что важнее всего, тишины. Главное только пережить заселение, для которого нужно заполнить кипу бумаг.
23.
В стоимость проживания включена кошачья тусовка, по вечерам собирающая на крыльце:
24.
А ночевать уходящая в самую что ни на есть котоэтажку:
25.
Основанный в 1935 году, Тебердинский заповедник (с 2021 года - национальный парк) раскинулся по горам на 60 тысяч гектар - по обе стороны ущелья выше Теберды и отдельным участком над Архызом. Одна только его центральная усадьба - фактически, парк на окраине городка, от ворот расходящийся на километр. Усадьба - слово тут как мало где подходящее, и Дом Учёных с колонным портиком был похож на графский особняк:
25а.
Ещё один плюс жизни в гостинице - для всех остальных вход на усадьбу платный и по графику, а для постояльцев - свободный, и везде под открытым небом тут можно спокойно гулять хоть по ночам.
26.
Внутри, помимо гостиницы - несколько административных зданий, коттеджи для сотрудников, метеостанция, детская площадка, пруд с лебедями и целый комплекс музеев, единый билет в которые можно купить у ворот. Музей природы отмечает домбай - горный зубр, печального судьба которого и стала одной основных причин создания заповедника.
26а.
Так и не понял, действует ли Музей природы ныне или вся его экспозиция переехала в напоминающий какой-нибудь ДК или концертный зал визит-центр (2016):
27.
Туда стоит зайти, походить по огромным гулким залам с чучелами животных, стендами разноцветных минералов...
28.
...археологическими находками из тех эпох, когда этим трактом из Эдессы в Бухару ходили караваны.
29.
В центральном зале - макет заповедника, в котором можно, нажимая кнопки, подсветить официальные маршруты. Из Теберды обычно уходят на озёра - Бадукские в лесу на дне долины и сказочно красивые Муруджинские высоко в горах. В Теберду Уллу-Муруджу и Бадук впадают почти напротив друг друга, и по горизонтали до обеих групп озёр всего-то по несколько километров... но дальше в дело вступает рельеф: прогулка к Бадукским озёрам - это несколько часов, а поход к Муруджинским - несколько дней. Совсем рядом с посёлком есть ещё симпатичный водопад Шумка и Джамагатский источник с нарзаном, ну а местные советовали нам ещё какие-то ущелья, о которых не пишут в путеводителях - достопримечательностей там нет, зато природа Кавказа не вытоптана.
30.
В отдельном зале, где экскурсоводы, видимо, толкают речь о хрупкости природы и важности её беречь - инсталляция с абхазо-адыгейским богом охоты Апсаты, который перевоплощался в белого оленя, а дочерью его была лань. В горских поверьях он не только приводил к охотнику зверя, но и карал тех, кто добывает слишком много или, например, посмел убить животное с детёнышем.
31.
Самих животных интереснее смотреть живыми - в дальней части усадьбы находится небольшой зоопарк, или, официально (видимо для сохранности психики зоовозбудимых гостей) - вольерный комплекс. Первым от входа встречает домбай, или вернее его реконструкция, как бы странно это ни звучало, когда речь о живом существе. Бизоны и зубры - реликт былой эпохи: к концу ледникового периода они господствовали по всем умеренным широтам от Пиренеев до Аппалачей. Почти непобедимые для хищников, крупные и не слишком быстрые звери оказались лёгкой добычей для человека. В Сибири они вымерли порядка 5000 лет назад, в Америке были почти подчистую выбиты в эпоху дикого капитализма, а в Европе их ареал уже к 19 веку ужался до двух районов - Беловежской Пущи и Западного Кавказа. Зимой домбай был обычным зубром, ходившим по предгорным дебрям, а летом становился кем-то вроде яка (или, вернее, дронга, как называют автохтонных диких яков в Тибете) и забирался на такие кручи, где волк не подкрадётся и не долетит гнус. На опустевших руинах Западной Алании домбаи расплодились до нескольких тысяч голов, но с окончанием Кавказской войны конец их наступил стремительно. Зубр был отличной добычей и для царского офицера, и для карачаевского охотника, а уж в Первую Мировую и Гражданскую охота на домбаев стала для многих вопросом выживания, и вот в 1927 году на горе Алоуз браконьеры убили последнего зубра Кавказа. Тут стоит добавить, что в 1921 году пал от охотничей пули последний дикий зубр Беловежской Пущи, а в американских прериях от некогда колоссальных стад бизонов осталось дай бог несколько сотен голов. Фактически, сейчас в мире нет ни домбаев, ни зубров, ни бизонов, а есть зубробизоны - все эти животные свободно скрещиваются и дают плодовитое потомство, в ХХ веке мучительно воссоздававшиеся из несколько десятков особей по зоопаркам. Стремительность вымирания, правда, имела и другую сторону: учёные помнили, как выглядит то, что они пытались получить, и для отправки на Кавказ выбирали тех зубробизонов, которые больше всего походили на домбаев. Первых выпустили в эти горы в 1940 году, а теперь их на Западном Кавказе порядка 1500 голов - это 80% зубрового поголовья в России, но втрое меньше, чем популяция Беловежской Пущи (по 2200 зверей в Польше и Беларуси). Порядком измельчавший в последние века (ведь охотились на самых здоровых), зубр остаётся самым крупным животным Европы - до 3 метров длиной, до 2 метров в холке и до тонны (в среднем 400-600 килограмм) весом. По сравнению с бизонами зубры выше и стройнее, но потому после брутальнейших канадских бизонов Якутии живой домбай не впечатляет:
32.
В 1980-х к домбаям присоседились яки, привезённые с Саян и Памира: им, в отличие от зубров, не были нужны зимовки в равнинных лесах, к тому времени почти повсеместно сведённых. Но як - животное по определению сельскохозяйственное: в прошлой части я показывал их стадо у самой дороги, так что не буду перегружать сегодняшний пост фотографией из вольера. Ещё из травоядного и копытного в Теберде представлен тур - на Кавказе так называют не быка, а горного козла, нам уже знакомого вблизи по Безенгийского ущелью. Козлищи, надо сказать, умные - одни и те же стада близко к людям подходят и чуть ли не попрошайничают только в заповедниках и заказниках, а там, где стрелять по ним можно - не попадаются на глаза.
33.
Отдельная кавказская скотина - козлотур, то есть выведенная ещё в 1960-х годах помесь тура с домашней козочкой. Но их в тебердинских вольерах (как, видимо, и в горах заповедника) нет, в отичие от многих не столь экзотических представителей аграрной фауны:
34.
Теперь посмотрим на зубастых и когтистых. Самый мелкий их вариант - шакалы, внешне совсем не жалкие, а вполне себе крепкие и пушистые:
35.
А самые крупные - медведи: Кавказ, в отличие от Сибири и Дальнего Востока, с косолапыми совсем не ассоциируется, но вообще их тут много, и они тут злые. В глухих углах вроде Южной Осетии медведи - как бы не более серьёзный повод не ходит в горы, чем мины недавних войн.
36.
В тебердинских вольерах мишек трое, и каждый - с опекуном. Вот этого зовут Тайсон, а подарил его заповеднику певец Хасан Хубиев:
37.
Ещё у двух я забыл переснять таблички:
38.
Отдельно медвежий угол впечатляет устройством - таким, чтобы к зверюгам было не залезть даже специально:
39.
И только грустно, что для таких табличек поводы видимо есть:
39а.
За более плотной решёткой - барс наподобие того, с которым дрался Мцыри. Вернее, настоящих снежных барсов (ирбисов) на Кавказе нет и никогда не было: по-научному это переднеазиатский леопард, один из самых крупных (до 180см в длину) и грозных среди леопардов. Его огромный ареал давно распался на несколько островов, крупнейший из которых (2/3 из 1500 особей) - старинная Гиркания в горах у границ Ирана, Афганистана и Туркмении. На Кавказе, от Дагестана до Абхазии по обе стороны хребта, осталась дай бог дюжина диких леопардов, и сколько-то ещё разводят в заповедниках - для стабильного роста популяции Кавказу нужно хотя бы полсотни барсов.
40.
А вот кидает на меня полный презрения взгляд кавказская лесная кошка. Вполне себе кошка, которая ловит мышей, но сразу понятно - дикая. Их по горам осталось несколько тысяч.
41.
В самых дальних вольерах - пернатые и крылатые, в основном - разного рода стервятники и грифы. Среди них - белоголовый сип (к нам спиной), самая крупная птица России (размах крыльев до 270см, длина тела до 110см), которую и ныне можно увидеть парящей у отвесных скал да над теснинами. Хотя, конечно, давно уже не стаями по 200-300 сипов, за полчаса растаскивавшими дохлую корову.
42.
Тут, конечно, сложно не вспомнить дальневосточный сафари-парк в Шкотово, где тоже были леопарды, медведи, шакалы и дикие лесные коты. Но всё же, сравнивая цифры, понимаешь, что в Приморье зверю жить куда безопаснее, чем на Кавказе.
43.
Напоследок - пройдёмся по посёлку: да, по статусу Теберда вроде город, а по ощущениям - совершеннейший ПГТ. Особенно - в южной части: на левом берегу остались санатории, заповедник и Микрорайон, а за мостом - большая часть того поселения, что начиналось с дач Кузовлёва и Крымшамхалова. Минутах в 10 ходьбы от моста, на перекрёстке улиц Ленина и Лермонтова - что-то вроде центральной площади, на которой не меня одного озадачивало заброшенное здание эпохи зарождения курорта. Увы, ни малейшей информации о нём мне не удалось найти:
44.
На кадре выше виден водопад Мужские Слёзы - из окрестных улочек к нему и начинается тропа. А вершина Кёль-Баши - это часть ансамбля:
45.
Рядом - памятник Первым пограничникам. Точнее говоря, 8 солдатам советской погранслужбы, 10 июля 1918 года павшим в бою - и они действительно были первыми пограничниками Советской России, погибшими при исполнении. Увы, никаких подробностей того боя так же не найти в интернете, и даже поиск по именам бойцов стабильно выводит на этот памятник. Не смог я найти и когда он был поставлен, но точно такая же фигура с обелиском венчает Монумент Победы 1950-х годов в Черкесске:
46.
Дальше дорога прижимается к склону горы:
47.
С другой стороны от неё раскинулось тихое Чёрное озеро, или Кара-Кёль - одно и то же название по-русски и по-карачаевски:
48.
На дальнем его берегу стояла дача Фёдора Кузовлёва (1883), жена которого здесь не исцелилась от чахотки, но прожила с ней немалые 20 лет. Не знаю точно, как исчезло деревянное здание, а кое-где оно фигурирует как тот самый Санаторий Смерти. Если так, то отправную постройку курорта могли сжечь как немцы, заметая следы, так и наши, уничтожая тёмную память.
48а.
За озером - какие-то заброшенные корпуса наподобие детского лагеря или турбазы:
49.
И неожиданно интересный автовокзал 1980-х годов в каком-то прямо-таки карпатском стиле:
50.
Теперь автобусы и маршрутки тут лишь отстаиваются, а по расписанию уходят в Карачаевск и Черкесск из Микрорайона.
51.
По соседству - самый настоящий дворец таубия: уже знакомого нам Ислама Крымшамхалова-младшего. Его звучная фамилия во все века принадлежала главному роду карачаевцев, а предания расходятся в версиях, кто же его основал - Крымский хан или Дагестанский шамхал. Легенда гласит, что в 17 веке, когда карачаевцы жили в Баксанском ущелье по другую сторону Эльбруса, Крым-Шамхал пришёл издалека и помирил их князя Къарчу с кабардинским пши Кази Пшеапшоко. Къарча - фигура совсем уж мифическая: судя по всему, под этим именем скрывается десяток вождей, с которыми предки карачаевцев ходили по горам и степям со времён нашествия Тамерлана. По преданию, единственный сын Къарчи Джантуган нашёл за Эльбрусом Карачай - потерянную родину предков, но на обратном пути умер от укуса змеи, а Крым-Шамхал, став зятем князя, положил начало династии карачаевских таубиев. Как считается, увёл карачаевцев за Эльбрус его сын Бекмурза, а более вероятно, что он лишь перенёс ставку - с особыми породами коней и овец, прекрасно чувствующих себя на высокогорье, карачаевцы перетекали с Баксана на Кубань не один век. Крымшамхаловы же продолжили ими править, и Ислам Ачахматович из 5 поколения в 1828 году принял русское подданство, а Ислам Пашаевич из 9-го чуть было не вернулся на Баксан: его матерью была балкарская княжна из тамошнего дома Урусбиевых. Рано осиротев, Ислам уехал в дом к своему дяде Исмаилу в теперешний Верхний Баксан. В 1877 году юный таубий поступил в Ставропольскую гимназию, а 2 года спустя был зачислен в Конвой Его Императорского Величества Александра III и так оказался в далёком сыром Петербурге. Горец на дворцовой службе, Ислам Пашаевич проникся русской культурой, а заодно - оценил уникальность своего народа... и его темноту. Только вот чахотка, чтоб ей неладно - болотный питерский климат быстро начал душить парня с солнечных гор. Хворь выжила Крымшамхалова сначала в Москву, а затем в Кисловодск, где он подолгу жил у своего друга, художника-демократа Николая Ярошенко. Ещё там гостил цвет русской живописи, и вот горец сам поставил перед собой мольберт. Жизнь обрела контуры: впереди - поэзия, живопись, краеведение и просветительство, а по пятам сзади идёт злая хворь. Подзаработав денег приказчиком на Эльбрусском руднике близ своей родины (см. прошлую часть), Крымшамхалов узнал о чуде Кузовлёвых и в 1893 году построил себе дом по соседству. Когда же рудник зачах, его ведущий инженер Андрей Кондратьев предложил таубию прикупить земли да продавать её под дачи - так и начался здешний курорт...
52.
Первоначально за Чёрным озером лежала полноценная усадьба, включавшая как минимум два дома - жилой и гостевой. Первый, видимо, был совсем скромным, да и гостям свои покои мусульмане не показывают - в 1960-х на его месте построили гостиницу "Теберда" (выглядывает слева на кадре выше), а никаких фото здания не сохранилось. Куда пышнее и красивее у кавказского князя был гостевой дом в стиле русского модерна, где останавливались личности от того же Николая Ярошенко до геолога Ивана Мушкетова, в 1895 году искавшего оптимальную трассу для Военно-Сухумской дороги. Ещё, конечно, Коста Хетагуров - крупнейший осетинский поэт, коллега Ислама Пашаевича по Эльбрусскому руднику и брат по несчастью в чахотке. От неё Крымшамхалова не спасли уже и горы - князь спустился в Ялту, где и умер в 1911 году, не успев завершить составление карачаевской азбуки. Основная ветвь Крымшамхаловых на этом пресеклась, а вот какие-то побочные существуют и ныне: например, взрывами жилых домов в Москве в 1999 году занимался террорист Юсуф Крымшамхалов из Карачаевского джамаата. В 1983 году на Крымшамхаловской даче открылся музей альпинизма, в 2012 году дополненный этнографическим и мемориальным залами. Судя по чужим фото, тут стоит побывать, но мы так и не сподобились прийти в рабочее время.
52а.
Теберда тянется ещё на пару километров, в этой части напоминает даже не ПГТ, а аул:
53.
Очередной поворот - и над улицей Ленина грандиозно вздымаются пики Домбая:
54.
К нему теперь и ведёт Военно-Сухумская дорога, хотя её историческая трасса на Клухорский перевал свернёт чуть раньше вдоль реки Гоначхир. Проложенная в 1895-1903 годах и в 1944 оборудованная для автомобилей, дорога выводит в беспокойное Кодорское ущелье, а потому вряд ли будет восстановлена в обозримом будущем.
55.
А о Домбае - в следующих 2 частях.
ОГЛАВЛЕНИЕ.