Дневник Романова Константина Константиновича: апрель 1902
[1877 год]
июнь 1877
[1879 год] июнь 1879
июль и август 1879
сентябрь и октябрь 1879
[1880 год] март 1880
апрель и май 1880
июнь 1880
июль 1880
осень 1880
[1886 год] июнь 1886
июль 1886
август 1886
сентябрь 1886
октябрь 1886
[1888 год] август 1888
сентябрь 1888
октябрь 1888
ноябрь 1888
декабрь 1888
[1889 год] январь 1889
февраль 1889
март 1889
апрель - май 1889
[1890 год] январь 1890
февраль и март 1890
ноябрь 1890
декабрь 1890
[1891 год] зима 1891
весна 1891
лето 1891
осень 1891
[1893 год] зима 1893
весна 1893
осень 1893
[1896 год] зима 1896
весна 1896
[1899 год] зима 1899
весна 1899
лето 1899
осень и зима 1899
[1902 год] март 1902
1 апреля. Понедельник. Утром во вторник на Вербной неделе. Вчера на приеме в Гл[авном] Управлении меня не задержали, как это часто случается. Распорядился, чтобы вызвали бывшего Киевского кадета Бориса Воскресенского, о котором его старый директор Алексеев дал мне хороший отзыв. Воскресенский с первого раза мне понравился: высокий белокурый молодец с ясными глазами и правдивым выражением лица. Я писал о нем Ванновскому, который мне ответил, что если юноша выдержит латинский экзамен из гимназического курса, то его допустят в действительные студенты. - Днем побывал в Пажеском корпусе; посидел в V классе подле Бернгарда, на уроке географии ротмистра Риттиха, который вчера при мне дежурил. Отвечали Багге-ов-Бо, Бондаревский и маленький Баумгартен. В промежутке потребовал у Трубецкого дневник, и увидал в нем запись за лень; а я только дня 3 назад его увещевал. В IV классе был на русском уроке у старого преподавателя Шереметева. В VII классе смотрел письменные работы по русскому языку. У Эка и Кантакузина очень толково. Вечер дома.
2 апреля. Вторник. Утром 3 апреля. Вчера, когда м[инист]р вн[утренних] дел Сипягин приехал в Мариинский дворец в Комитет министров, одетый в адъютантскую форму дворянин Балдашов, подавая ему пакет, два раза выстрелил в министра, который через час умер. - Грустно, что многим раньше всего придет мысль, что Россия освободилась от неспособного министра, а весь ужас преступления отступает на задний план.
Смотрел во 2 корпусе внеклассные занятия. Начал с ротного ученья 1 роты в манеже Павловского уч[или]ща. Превосходно, молодцами учились кадеты под командой своего командира, полк[овника] Делонга. Видел работы по ручному труду, рисованию, фотографии, черчению карт. Смотрел фехтование, гимнастику, танцы, слышал игру оркестра и балалаечников и пение хора. - Тронули меня двое из «крестников»: Филиппов, за невозможное поведение переведенный из 3 Московского, на мой вопрос, как у него на душе, ответил, что не хорошо, что все вспоминаются старые грехи; я его утешал, говоря, что старое забыто и прощено на исповеди. Багинский, тоже за дурное поведение переведенный из Пскова, в первый раз весело смотрел мне в глаза: у него дела пошли хорошо.
Вечером на панихиде у Сипягина. Поражает богатство его квартиры. Не постигаю, зачем ему, при вступлении в должность понадобилось тратить большие казенные деньги на устройство своего помещения, тогда как и прежняя квартира министра была вполне достаточна.
4 апреля. Четверг. Я очень томился, не получая от военного м[инист]ра вести о моем докладе с журналами нашего Педагогического комитета. Смущался в ожидании разговора об этом докладе. Но дали знать, что в четверг личного доклада у Куропаткина не будет.
Значит, дело затягивается, и я опять томлюсь. - С 8-ми утра смотрел в Николаевском корпусе внеклассные занятия. На таких смотрах всегда со мной бывает А.Д. Бутовский. Узнал вновь в Никол[аевском] корпусе нескольких кадет: князя Контакузина, Бера, брата конно-гренадера.
Были с женой на отпевании Сипягина в его домовой церкви. Не только Государь, но и молодая Императрица очень огорчены смертью Сипягина, у обоих были заплаканные глаза. Думаю, что Государь был слишком высокого мнения о покойном, как о государственном человеке.
Днем был в Пажеском корпусе, куда пригласил нескольких дам и господ, принадлежащих ко Кружку любителей художественного чтения, Озаровского и Петрова с женами, Чехова и еще одного. С ними свел меня Палиголик. Он, старый Полочанин, предложил им съездить в Полоцкий корпус, где они три дня занимались с кадетами искусством выразительного чтения. Вернулись они оттуда очарованные оказанным им приемом, и сочувствием их искусству. Я и вздумал ознакомить и Петербургских кадет с выразительным чтением и начал с пажей. Начал Озаровский, прочтя лекцию о главных основаниях выразительного чтения. В виде примеров и он, и его товарищи прочли несколько отрывков и стихотворений: «Жизнь» Гоголя, письмо Татианы, «Умирающего гладиатора», «Когда волнуется желтеющая нива», несколько басен Крылова, Триолет Фофанова, Повесть о капитане Копейкине и т.д. Так было приятно их слушать. - Заходил в столовую. Почти всех пажей специальных классов могу назвать.
7 апреля. Вербное Воскресенье. Страстной вторник. Второй день дождь, и стало похолоднее. Собрал у себя начальников военных училищ и директоров корпусов с моим помощником. Надо было поговорить о предстоящем Высочайшем смотре на Царицыном лугу, назначенном на 25 апреля. Кадет на пасхальные каникулы распускают до вечера 23-го, но участвующим в параде надо будет вернуться не позже вечера 22-го, чтобы успеть проделать несколько репетиций. - Днем крестил у Измайловца Теплова; в первые же роды жена принесла ему сразу двух мальчиков, Николая и Владимира. Мне никогда еще не случалось крестить близнецов. Жена Теплова мне понравилась и показалась мне простою и милою; на крестины были приглашены измайловцы Божерянов, Эрик Крузенштерн и Рихтер. Было уютно и весело. - В ¾ 7-го после обеда, первая страстная служба. - Вечером были с женой на Каменном о[стро]ве у Альтенбургских. Елена с квартетом и хором исполняла две кантаты Баха.
10 апреля. Стр[астная] Среда. 8-го числа в 4 ч. утра скончалась милая добрая старушка камер-фрейлина Наденька Бартенева; ей было за 80 лет. Последние годы она была в параличе.
Обедню отстоял в Конюшенной церкви, где отпевали Наденьку Бартеневу. Последняя литургия преждеосвященных даров трогает за душу и особенно располагает к молитве. - Дни солнечные, но холодные. Позавтракав, ездили с женой к Владимиру, поздравлять с днем рождения, и к старушке Анненковой. Первый рассказал, что предложил Государю кандидатами на директора Публичной библиотеки двух историков: Дубровина (непременного секретаря Академии наук) и Платонова. У В.И. Анненковой видели ее дочь, Александру Ник[олаевну] Вогюэ, жену члена Французской академии и ее сына, юношу лет 23-х, который свободно говорил по-русски. Был у меня новый м[инист]р вн[утренних] дел Вяч[еслав] Конст[антинович] Плеве и произвел на меня самое благоприятное впечатление. Он противник административной высылки, в силу которой целыми сотнями выгоняли из Петербурга и Москвы лиц, якобы политически неблагонадежных, из которых значительное большинство оказывалось, очевидно, незаслуживающим такого тяжкого обвинения. Устроил себе праздник: потребовал к себе двух юнкеров Михайл[овского] артил[лерийского] уч[или]ща, бывших Полочан Адама Корицкого (которого 2 года назад, в первое посещение Полоцка видел сильно больным тифом) и Мостинского. Они было хотели перевестись в Никол[аевское] кавалер[ийское] училище, но потом передумали; тогда Мостинский рапортом по команде испросил позволения ко мне явиться. Я затребовал их аттестацию и, т.к. она была довольно благоприятна, выписал их. Они пробыли у меня целый час, и я не заметил, как прошло время в разговорах с ними. - Вечер дома, уютно, за бумагами. Причащение отложил до страстной субботы, т.к. понедельник пролежал, и говенье было не довольно продолжительно.
13 апреля. Суббота. В 2 ½ поехали с Митей в Лавру к утрени. Была ясная ночь, 4° мороза. Отстояли всю службу от первого слова до последнего, с 3 - 7 ¼ в алтаре собора. Служил митрополит Антоний с преосвященным Константином и Иннокентием. Стоял в церкви более из чувства долга, чем по влечению.
Дома спал, но плохо, до 10 ¼ утра, зяб и часто просыпался. Встал к обедне с головной болью. Был поэтому в каком-то туманном, рассеянном и неприятном настроении, сосредоточиться не мог, душевной теплоты не чувствовал и причащался как-то бессознательно. Голова продолжала болеть. Спал от 2-4. Ездил в Казанский собор, где встретил пажа Ползикова. Побывал еще раз в Лавре у Плащаницы и у мощей. К вечеру туманное настроение рассеялось. Вечером писал телеграммы, поздравительные и деловые письма и записки.
Утром на третий день Пасхи. В ночь на Пасху в Зимнем был большой выход в собор. Когда мы с женой около ¾ 12-го прибыли в жилые комнаты Императрицы, то узнали от семьи, что Куропаткин назначен генерал-адъютантом. Ту же милость получил и упр[авляющий] морским министерством Тыртов. Государь был в мундире л[ейб]-гв[ардии] Саперного батальона. Тронулись в церковь заблаговременно, и служба началась ровно в полночь.
14 апреля. Пасха. Радостно, хорошо на душе. Правда, где-то в глубине шевелилось у меня дурное чувство против Куропаткина; взяв его в Свиту, Государь как бы выражает ему свое доверие и, значит, в моих с ним разногласиях, как бы становится на его сторону; но я старался заглушить это чувство.
Вернулись домой около 4-х. - В 10 начался у нас прием поздравлений; сперва генералы, штаб и обер-офицеры и чиновники Гл[авного] Упр[авления] в[оенно]-у[чебных] з[аведений]. Потом офицеры-воспитатели, прикомандированные к Педагогическим курсам, а в 11 ч. пажи, юнкера и кадеты. Их было несколько менее 200. Это для меня большое удовольствие; я с каждым христосовался, а жена давала фарфоровое яйцо. Нынче я для юнкеров и кадет заказал у Корнилова новые яйца, белые с нашим соединенным голубым вензелем К, Е. - Были прибывшие из Москвы поздравлять Державного Шефа начальник Александровского училища, командир роты Е[го] В[еличества] Троцкий и его фельдфебель Рафалович, бывший Полтавец. Всех трех позвали к завтраку. Чтобы дать отдых поварам, питались холодным, а на кухне ничего не варили. Дети сами подавали, к великому своему удовольствию. - Был на поздравлении у Владимира; расписался у Куропаткина. - Дома стояли вечерню в нашем манеже, где к Пасхе поставили походную церковь. Туда ходят все наши служащие, а также и с улицы; поет народ. Пришел также и Новочеркасский вольноопределяющийся, мой старый знакомец по Сибирскому корпусу, Климент Ванин (Клёна). Я очень ему обрадовался.
Вечером писал Оле, отвечал на множество телеграмм, пил чай в Благочестивом семействе.
Продолжение следует...
июнь 1877
[1879 год] июнь 1879
июль и август 1879
сентябрь и октябрь 1879
[1880 год] март 1880
апрель и май 1880
июнь 1880
июль 1880
осень 1880
[1886 год] июнь 1886
июль 1886
август 1886
сентябрь 1886
октябрь 1886
[1888 год] август 1888
сентябрь 1888
октябрь 1888
ноябрь 1888
декабрь 1888
[1889 год] январь 1889
февраль 1889
март 1889
апрель - май 1889
[1890 год] январь 1890
февраль и март 1890
ноябрь 1890
декабрь 1890
[1891 год] зима 1891
весна 1891
лето 1891
осень 1891
[1893 год] зима 1893
весна 1893
осень 1893
[1896 год] зима 1896
весна 1896
[1899 год] зима 1899
весна 1899
лето 1899
осень и зима 1899
[1902 год] март 1902
1 апреля. Понедельник. Утром во вторник на Вербной неделе. Вчера на приеме в Гл[авном] Управлении меня не задержали, как это часто случается. Распорядился, чтобы вызвали бывшего Киевского кадета Бориса Воскресенского, о котором его старый директор Алексеев дал мне хороший отзыв. Воскресенский с первого раза мне понравился: высокий белокурый молодец с ясными глазами и правдивым выражением лица. Я писал о нем Ванновскому, который мне ответил, что если юноша выдержит латинский экзамен из гимназического курса, то его допустят в действительные студенты. - Днем побывал в Пажеском корпусе; посидел в V классе подле Бернгарда, на уроке географии ротмистра Риттиха, который вчера при мне дежурил. Отвечали Багге-ов-Бо, Бондаревский и маленький Баумгартен. В промежутке потребовал у Трубецкого дневник, и увидал в нем запись за лень; а я только дня 3 назад его увещевал. В IV классе был на русском уроке у старого преподавателя Шереметева. В VII классе смотрел письменные работы по русскому языку. У Эка и Кантакузина очень толково. Вечер дома.
2 апреля. Вторник. Утром 3 апреля. Вчера, когда м[инист]р вн[утренних] дел Сипягин приехал в Мариинский дворец в Комитет министров, одетый в адъютантскую форму дворянин Балдашов, подавая ему пакет, два раза выстрелил в министра, который через час умер. - Грустно, что многим раньше всего придет мысль, что Россия освободилась от неспособного министра, а весь ужас преступления отступает на задний план.
Смотрел во 2 корпусе внеклассные занятия. Начал с ротного ученья 1 роты в манеже Павловского уч[или]ща. Превосходно, молодцами учились кадеты под командой своего командира, полк[овника] Делонга. Видел работы по ручному труду, рисованию, фотографии, черчению карт. Смотрел фехтование, гимнастику, танцы, слышал игру оркестра и балалаечников и пение хора. - Тронули меня двое из «крестников»: Филиппов, за невозможное поведение переведенный из 3 Московского, на мой вопрос, как у него на душе, ответил, что не хорошо, что все вспоминаются старые грехи; я его утешал, говоря, что старое забыто и прощено на исповеди. Багинский, тоже за дурное поведение переведенный из Пскова, в первый раз весело смотрел мне в глаза: у него дела пошли хорошо.
Вечером на панихиде у Сипягина. Поражает богатство его квартиры. Не постигаю, зачем ему, при вступлении в должность понадобилось тратить большие казенные деньги на устройство своего помещения, тогда как и прежняя квартира министра была вполне достаточна.
4 апреля. Четверг. Я очень томился, не получая от военного м[инист]ра вести о моем докладе с журналами нашего Педагогического комитета. Смущался в ожидании разговора об этом докладе. Но дали знать, что в четверг личного доклада у Куропаткина не будет.
Значит, дело затягивается, и я опять томлюсь. - С 8-ми утра смотрел в Николаевском корпусе внеклассные занятия. На таких смотрах всегда со мной бывает А.Д. Бутовский. Узнал вновь в Никол[аевском] корпусе нескольких кадет: князя Контакузина, Бера, брата конно-гренадера.
Были с женой на отпевании Сипягина в его домовой церкви. Не только Государь, но и молодая Императрица очень огорчены смертью Сипягина, у обоих были заплаканные глаза. Думаю, что Государь был слишком высокого мнения о покойном, как о государственном человеке.
Днем был в Пажеском корпусе, куда пригласил нескольких дам и господ, принадлежащих ко Кружку любителей художественного чтения, Озаровского и Петрова с женами, Чехова и еще одного. С ними свел меня Палиголик. Он, старый Полочанин, предложил им съездить в Полоцкий корпус, где они три дня занимались с кадетами искусством выразительного чтения. Вернулись они оттуда очарованные оказанным им приемом, и сочувствием их искусству. Я и вздумал ознакомить и Петербургских кадет с выразительным чтением и начал с пажей. Начал Озаровский, прочтя лекцию о главных основаниях выразительного чтения. В виде примеров и он, и его товарищи прочли несколько отрывков и стихотворений: «Жизнь» Гоголя, письмо Татианы, «Умирающего гладиатора», «Когда волнуется желтеющая нива», несколько басен Крылова, Триолет Фофанова, Повесть о капитане Копейкине и т.д. Так было приятно их слушать. - Заходил в столовую. Почти всех пажей специальных классов могу назвать.
7 апреля. Вербное Воскресенье. Страстной вторник. Второй день дождь, и стало похолоднее. Собрал у себя начальников военных училищ и директоров корпусов с моим помощником. Надо было поговорить о предстоящем Высочайшем смотре на Царицыном лугу, назначенном на 25 апреля. Кадет на пасхальные каникулы распускают до вечера 23-го, но участвующим в параде надо будет вернуться не позже вечера 22-го, чтобы успеть проделать несколько репетиций. - Днем крестил у Измайловца Теплова; в первые же роды жена принесла ему сразу двух мальчиков, Николая и Владимира. Мне никогда еще не случалось крестить близнецов. Жена Теплова мне понравилась и показалась мне простою и милою; на крестины были приглашены измайловцы Божерянов, Эрик Крузенштерн и Рихтер. Было уютно и весело. - В ¾ 7-го после обеда, первая страстная служба. - Вечером были с женой на Каменном о[стро]ве у Альтенбургских. Елена с квартетом и хором исполняла две кантаты Баха.
10 апреля. Стр[астная] Среда. 8-го числа в 4 ч. утра скончалась милая добрая старушка камер-фрейлина Наденька Бартенева; ей было за 80 лет. Последние годы она была в параличе.
Обедню отстоял в Конюшенной церкви, где отпевали Наденьку Бартеневу. Последняя литургия преждеосвященных даров трогает за душу и особенно располагает к молитве. - Дни солнечные, но холодные. Позавтракав, ездили с женой к Владимиру, поздравлять с днем рождения, и к старушке Анненковой. Первый рассказал, что предложил Государю кандидатами на директора Публичной библиотеки двух историков: Дубровина (непременного секретаря Академии наук) и Платонова. У В.И. Анненковой видели ее дочь, Александру Ник[олаевну] Вогюэ, жену члена Французской академии и ее сына, юношу лет 23-х, который свободно говорил по-русски. Был у меня новый м[инист]р вн[утренних] дел Вяч[еслав] Конст[антинович] Плеве и произвел на меня самое благоприятное впечатление. Он противник административной высылки, в силу которой целыми сотнями выгоняли из Петербурга и Москвы лиц, якобы политически неблагонадежных, из которых значительное большинство оказывалось, очевидно, незаслуживающим такого тяжкого обвинения. Устроил себе праздник: потребовал к себе двух юнкеров Михайл[овского] артил[лерийского] уч[или]ща, бывших Полочан Адама Корицкого (которого 2 года назад, в первое посещение Полоцка видел сильно больным тифом) и Мостинского. Они было хотели перевестись в Никол[аевское] кавалер[ийское] училище, но потом передумали; тогда Мостинский рапортом по команде испросил позволения ко мне явиться. Я затребовал их аттестацию и, т.к. она была довольно благоприятна, выписал их. Они пробыли у меня целый час, и я не заметил, как прошло время в разговорах с ними. - Вечер дома, уютно, за бумагами. Причащение отложил до страстной субботы, т.к. понедельник пролежал, и говенье было не довольно продолжительно.
13 апреля. Суббота. В 2 ½ поехали с Митей в Лавру к утрени. Была ясная ночь, 4° мороза. Отстояли всю службу от первого слова до последнего, с 3 - 7 ¼ в алтаре собора. Служил митрополит Антоний с преосвященным Константином и Иннокентием. Стоял в церкви более из чувства долга, чем по влечению.
Дома спал, но плохо, до 10 ¼ утра, зяб и часто просыпался. Встал к обедне с головной болью. Был поэтому в каком-то туманном, рассеянном и неприятном настроении, сосредоточиться не мог, душевной теплоты не чувствовал и причащался как-то бессознательно. Голова продолжала болеть. Спал от 2-4. Ездил в Казанский собор, где встретил пажа Ползикова. Побывал еще раз в Лавре у Плащаницы и у мощей. К вечеру туманное настроение рассеялось. Вечером писал телеграммы, поздравительные и деловые письма и записки.
Утром на третий день Пасхи. В ночь на Пасху в Зимнем был большой выход в собор. Когда мы с женой около ¾ 12-го прибыли в жилые комнаты Императрицы, то узнали от семьи, что Куропаткин назначен генерал-адъютантом. Ту же милость получил и упр[авляющий] морским министерством Тыртов. Государь был в мундире л[ейб]-гв[ардии] Саперного батальона. Тронулись в церковь заблаговременно, и служба началась ровно в полночь.
14 апреля. Пасха. Радостно, хорошо на душе. Правда, где-то в глубине шевелилось у меня дурное чувство против Куропаткина; взяв его в Свиту, Государь как бы выражает ему свое доверие и, значит, в моих с ним разногласиях, как бы становится на его сторону; но я старался заглушить это чувство.
Вернулись домой около 4-х. - В 10 начался у нас прием поздравлений; сперва генералы, штаб и обер-офицеры и чиновники Гл[авного] Упр[авления] в[оенно]-у[чебных] з[аведений]. Потом офицеры-воспитатели, прикомандированные к Педагогическим курсам, а в 11 ч. пажи, юнкера и кадеты. Их было несколько менее 200. Это для меня большое удовольствие; я с каждым христосовался, а жена давала фарфоровое яйцо. Нынче я для юнкеров и кадет заказал у Корнилова новые яйца, белые с нашим соединенным голубым вензелем К, Е. - Были прибывшие из Москвы поздравлять Державного Шефа начальник Александровского училища, командир роты Е[го] В[еличества] Троцкий и его фельдфебель Рафалович, бывший Полтавец. Всех трех позвали к завтраку. Чтобы дать отдых поварам, питались холодным, а на кухне ничего не варили. Дети сами подавали, к великому своему удовольствию. - Был на поздравлении у Владимира; расписался у Куропаткина. - Дома стояли вечерню в нашем манеже, где к Пасхе поставили походную церковь. Туда ходят все наши служащие, а также и с улицы; поет народ. Пришел также и Новочеркасский вольноопределяющийся, мой старый знакомец по Сибирскому корпусу, Климент Ванин (Клёна). Я очень ему обрадовался.
Вечером писал Оле, отвечал на множество телеграмм, пил чай в Благочестивом семействе.
Продолжение следует...