Плохость (1989 г) 1-я часть
31.07.89. Только сегодня стало ясно, что семинар СИП (средняя инструкторская подготовка) всё-таки состоится, несмотря на события в Фергане. Так опять же билетов нет…
01.08. В семинаре участвуют трое красноярцев. Шнаров и Лена уже выехали, я всё ещё выбиваю билет. Помогла беседа с начальником вокзала. Ура, еду!
02.07. В поезд подсел сосед, душевнобольной узбек. Он то молится истово, то ахинею несет, то лупит кулаком по стенам. Его сопровождает другой узбек, наверное, психически здоровый, потому что норовит всё время проводить в вагоне-ресторане. Сумасшедший в основном безобидный человек, но порой выхватывает садовый нож с зазубренным лезвием, и энергично размахивает им, настойчиво утверждая, что один из нас лишний, и его надо убрать. Особенно пугается ножа мой третий сосед, молодой узбек с наколкой на плече: «не забуду отец». Если спятивший и порежет кого, так именно этого узбека, поскольку тот, не скрывая испуга, каждый раз при виде ножа забивается в угол, откуда жалобно зовёт на помощь. Коль он вообразил себя жертвой, так ею и станет.
03.08. Ночью наш бесноватый проник в соседнее отделение и стал, видимо, трогать спящую женщину, которая, проснувшись, немедленно отвечала справедливым визгом. Больше всех перепугался сам шизанутый. Спасаясь от погони, он примчался в наше отделение, прижался к стене и выставил наружу для защиты все четыре конечности. Разгневанные друзья обиженной женщины предлагали непременно учинить расправу. Узбек с наколкой злорадствовал, а сопровождающий никак не мог проснуться после ресторана и только растерянно хлопал ресницами. Пришлось мне объяснять, что наш полоумный узбек не сексуальный маньяк, а обыкновенный псих, и потому сам не понимает, что делает.
- Не понимает, а женщиной интересуется! - злились жаждущие мести и крови.
В самый напряжённый момент наш чокнутый вдруг выхватил садовый нож… Узбек с наколкой заверещал. Пришлось отобрать у больного человека холодное оружие. Конфликт замяли, все успокоились и разошлись досыпать, только дебил что-то жалостливо лопотал до утра.
04.08. Прибыл в жаркий Ташкент, надо добираться до Хамзаабада. Кинулся на автовокзал, но все вечерние рейсы на Фергану отменены из-за комендантского часа. Выяснилось, что в Фергану сейчас вообще никто не ездит, наоборот, все оттуда. Ночью идет поезд до Намангана, однако кассир билетов не продаёт. Говорит, что как только состав прибудет. Вот и поезд! Но кассир упорствует:
- Нам не подавали сведений о свободных местах!
Я уж и к поезду сбегал, установил, что в одном вагоне места есть, а упрямый кассир тянет своё:
- Нам сведений не подавали!
Только теперь до меня доходит, что кассиры и проводники - одна мафия. Пассажиры вынуждены переплачивать проводникам, а те, вероятно, потом делятся с кассирами. В последнюю минуту успеваю сунуть смуглому проводнику деньги. Узбек так обрадовался, что даже нашёл для меня место в переполненном вагоне. Ехать ночью в местном поезде по Узбекистану - вот приключение, достойное мужчины…
Вагон старый, грязный, разбитый. Половина окон разбита. Стёкла заменены либо фанерой, либо вовсе драным одеялом, судорожно трепыхающимся на ветру. На каждой полке сидят по четверо-пятеро узбеков или таджиков. Остро пахнет анашой. Многие курят, и слабый свет от редких лампочек едва пробивается через плотную, удушливую завесу дыма. Никто не спит. Соседи с одной стороны пьянствуют, с другой сначала поют песни, потом дерутся. Шум и гам невообразимый. В моём отделении сравнительно спокойно, тут играют в карты. Лица исключительно уголовного типа… Пассажиры беседовали о работорговле, здесь ведь принято держать рабов; в карты играли на деньги и на девочек. Время от времени кто-нибудь высыпал на тыльную сторону ладони щепотку зелёного порошка, подносил к носу и с силой вдыхал. Через минуту глаза наркомана мутнели. Такое вот общество. Похоже, в этом поезде я единственный русский. Аборигены с детским любопытством осматривают меня и мой внушительный рюкзак.
- Куда едешь?
- В Фергану.
- О! Так там же война!
- Потому и еду.
Говорил я железным тоном, и узбеки зауважали, видимо, приняв за спецназовца. Поначалу я побаивался находиться в окружении одурманенных азиатов. Растерзают ведь, и пожаловаться некому. Однако аборигены поглядывали на меня с опаской, ведь я всем видом показывал: всех сейчас поубиваю, мне только повод дай. Вскоре на меня перестали обращать внимание, но до утра я не сомкнул глаз. Вышел в Маргилане и радовался, что жив остался.
05.08. От Маргилана до Ферганы на автобусе. Какая война? Здесь царят тишина и спокойствие. На перекрёстках широкоплечие ребята в форме и с автоматами. Так что мир… Пересел на другой автобус до Хамзаабада. До турбазы добрался без приключений. Шнаров и Лена приехали только что. Нас расселили в маленьких фанерных домиках. После сытного обеда Шнаров уснул, а неугомонная Лена предложила покорить ближайшую вершину, около тысячи метров от подошвы. Не терпится полазить! Мы бросились бегом и легко поднялись на самую маковку. Кругом прекрасные горы! Дыхание перехватывает от волнения. Сквозь сизую дымку марева со всех сторон тянутся щупальцами бесконечные цепи хребтов. Вдали голубые, едва различимые, ближе синие, а рядом коричневые с зелёными пятнами кустарников. В цветущей долине под нами раскинулся Шахимардан разноцветными квадратиками домов и садов. Спустились бегом. От турбазы до базара около полутора километров. На фрукты и бахчевые цены восхитительно низки. Мы набрали дынь и арбузов столько, сколько могли унести.
06.08. Прибыли все остальные участники всесоюзного семинара. Занятия начались. Лекции читают Гейнбух и Барановский из Новосибирска. Мы старательно конспектируем. Некоторые указания нам непонятны: не общаться с местными детьми. Никаких контактов! Странно.
С утра лекции, после обеда практика, вечером все свободны. Разумеется, идём толпой на базар. Шумный, многоголосый, цветастый, обильный восточный базар описать нелегко. Товары на длинных прилавках лежат грудами. То дым от мангала, где шипят шашлыки, щекочет ноздри, то чарующий аромат спелой дыни услаждает обоняние. Для нас, сибиряков, многие яства в диковинку. Подошли к одному прилавку. Острые красные перчики и рядом крупные помидоры. Одна из наших девушек взяла жгучий перец и с любопытством его понюхала:
- Что это такое?
- А ты попробуй! - лукаво предложил таджик. И не успели мы вмешаться, как доверчивая сибирячка откусила кусочек… Острый перец подействовал мгновенно. Несчастная буквально задохнулась. Поток слез. С нечленораздельными звуками она схватила помидор и принялась, подвывая, гасить пожар во рту. Помидор был огромным, его как раз хватило. Таджик хохотал, как ненормальный, сам прослезился.
- Сколько мы должны вам за этот помидор? - спрашиваем.
- Ой, да что вы… Зрелищем заплатили. Идите…
Обилие фруктов, сладостей, пряностей и ещё чего-то неизвестного. Мы за пять минут объелись сливами, инжиром, персиками и виноградом, теперь нас интересуют арбузы и дыни.
- Мальчики! - вдруг подходит к нам весёлая Лена, - вы почём этот арбуз купили? Что-о? Расточительство! Короче, я торгуюсь, а вы платите.
У Лены светлая кожа, голубые глаза, белокурые волосы, а юбка чуть выше колен. Среднеазиаты совершенно фонареют от таких данных и рады отдать товар почти даром. Лена только пальцем указывает:
- Давайте это, это и вот это. Рубля хватит?..
- Конечно!
Правда, торговцы норовят ещё и прикоснуться к девушке, но тут уж мы толпой суём свой рубль, оттесняем смуглолицых и забираем эту гору арбузов. Экономия получается неслыханная! После ужина устраиваем бахчевую объедаловку. Вокруг бегают грязные дети, просят угостить. Ну, как тут удержишься! Когда рядом голодный ребёнок, и кусок в горло не полезет. Мы выкатили ребятишкам несколько арбузов и дынь. Мальчишки с восторженными визгами схватили подарки и отбежали в сторону. Без всяких ножей они разбили арбузы о камни. Мы умилились, однако дети кушать не стали, а вместо этого принялись кидаться в нас корками. Вот почему нам предлагали не контактировать с юными таджиками.
07.08. Погода постоянно солнечная и жаркая. Весь Шахимардан - это сплошной базар. Ещё цирк. Представление проходит под открытым небом. Зрители стоят просто кольцом. Трое музыкантов с барабаном и деревянными духовыми озвучивают действие. Артисты показывают незамысловатые номера: один ложится спиной на битое стекло, другой забивает в доску гвоздь рукой, защищённой кожаным ремнем. Мальчуган ходит босиком по лезвиям кинжалов, а потом раскланивается, шлёпает себя грязной ручонкой по замызганным губам и показывает ладонь зрителям. Это воздушный поцелуй… Время от времени один из артистов проходит по кругу с шапкой. Зрители по желанию бросают в неё кто сколько считает нужным: мелочь или рубль.
Всюду напёрсточники, картёжники и прочие мошенники. Фотографы привлекают внимание клиентов аляповато раскрашенными щитами: можно сделать снимок на фоне снежных гор или озера с лебедями. Одеты люди по-разному: старики чаще в стёганых халатах, в чалмах, за поясом кинжал, на ногах чувяки с загнутыми носами. У таджичек брови густо намазаны сурьмой, захватывая и переносье. Верхом красоты считаются сросшиеся брови. А пакетики с сурьмой продают на каждом шагу, даже мужчинам зачем-то предлагают. Все женщины под платьями носят разноцветные штаны. И жара им нипочём. Всюду бочки с прохладным квасом или фруктовым соком. Как же таджики моют стаканы при отсутствии водопровода? Очень просто - в ведре! Уже после пятого стакана вода там становится мутной, а уж к вечеру… Позвольте, так ведь и дизентерию подцепить недолго! Оказывается, дизентерия тут считается как бы нормальным состоянием. А ещё желтуха гуляет.
08.08. Сегодня после занятий пошли со Шнаровым и Леной к реке. Проходили сквозь абрикосовый лес, полный спелых, аппетитных плодов. Выбрав подходящее дерево, Сергей с Леной растянули одеяло, я пнул по стволу ногой - и град оранжевых шариков! С одного удара два ведра… Устроились на лужайке рядом с рекой. Загораем, играем в нарды, кушаем абрикосы, а когда становится слишком жарко, опускаем горячие пятки в прохладный поток.
- Вот это горный туризм! - ухмыляется довольный Шнаров, - а то тащишься по кручам с тяжеленным рюкзаком…
Несмотря на абрикосовую халяву, больше ведра мы съесть не смогли. Это втроём-то! Стыдно в глаза сибирякам смотреть…
09.08. Нас всего 32 человека. Разделились на четыре равные группы. Получилось, что три группы будут биться за третью категорию, а одна, состоящая сплошь из сахалинцев, за вторую. В нашу группу, помимо троих красноярцев, вошли Алексей, Ардан, Люда, Лада и Туяна из Улан-Удэ. Нам выдали кроки и мы, в предвкушении потирая ладони, жадно принялись разрабатывать маршрут. Путешествовать по карте почти столь же романтично, как и непосредственно по горам. Хотелось пройти как можно больше. Столько денег затратить, за тысячи километров ехать, зря, что ли? О сибиряках, наших предшественниках, здесь добрая слава. Вот и про нас сразу сказали:
- Красноярцы пойдут по максимуму.
Так и вышло. Шнаров по нашей просьбе, да и своему желанию, разработал такой сложный маршрут, что МКК его не утвердила. Хотя он укладывался в рамки третьей категории. Председатель комиссии так сказал:
- Вы погибнете, а нам отвечать? Давайте так: если вы сделаете маршрут без трупов, мы утвердим его задним числом.
Нас устраивал и такой вариант. Лишь бы выпустили!
10.08. Отобрали необходимое снаряжение. Ломали голову над спальниками: в трех мешках запросто умещаются десять человек, а нас всего восемь. Лишнего тащить не хочется. У Шнарова четырехместный мешок, а я сшил трехместный. Как бы нам влезть в два мешка? Шнарова осенило:
- Кто в нашей группе самый тощий? Четверо, выходи! Забирайся в мешок!
Мы постелили мешок посреди поляны и залезли: по краям Алексей и я, в середине Туяна и Люда. Все вокруг столпились:
- Не тесно?
- Жить можно!
Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Сплоченнее будем!
11.08. После занятий ходили на озеро «Изумрудное». Девушки нас обогнали, скрылись за поворотом. Вдруг слышу впереди крики… Бросился бегом, смотрю: Лена разъярённая, Шнаров кулаки сжимает, а таджики с перекошенными или уже побитыми физиономиями улепётывают во все стороны. Они драться не умеют: после первого же увесистого удара удирают или падают и притворяются дохлыми. Одного такого я вытащил из канавы:
- В чём дело? Что вам нужно от наших девушек?
- Они сами хотели…
- Да?! И почему вы так решили?
- Они же с голыми ногами.
Вот в чём дело! Мы-то думаем, почему это все таджички и узбечки в любую жару ходят в штанишках?
Озеро нам не понравилось. Хоть и красивое, но многолюдно там и шумно.
12. 08. Сегодня была отличная тренировка, скальное лазание. Нас отвели к небольшим утёсам, недалеко от базы. Мы прошли десятки всевозможных трасс, со страховкой и без. Для нас, столбистов, все скалы оказались смехотворно простыми. Мы нашли нормальную вертикальную стенку и показали народу высокий класс. А под занавес наткнулись ещё и на нависающий камень. Сорвавшись с него три раза, я всё же вылез. Больше никому не удалось. Я получил ряд ушибов. Особенно разбил то место, которым нужно было думать. Но очень гордился, что не посрамил славы столбистов.
13. 08. Распределили обязанности. Меня назначили бензовозом и примусоносом. Таким людям из продуктов дают нести только консервы, поскольку остальное неминуемо провоняет бензином.
14. 08. Собираем кули. Взвесили: ужас какой-то. Распаковали и с недоумением смотрим: что тут лишнее? Безжалостно выбрасываем всё, без чего можно обойтись.
- Идёт борьба с каждым граммом! - прокомментировала Лена.
15. 08. Рано утром, едва рассвело, вышли из Шахимардана. Миновали альплагерь «Дугоба». Поднимаемся вдоль речки, тропа тянется через густые заросли арчевника. Иногда среди тёмных крон проглядывают кусты с какими-то крупными цветами, словно украшения на новогодней ёлке. На мрачном фоне они выглядят неуместно и неправдоподобно. С набором высоты арчевник всё приземистее и реже. Слева высокий хребет. Крутые серо-кремовые скалы вперемежку с длинными языками сыпух. С изумлением видим там редкие пятнышки арчи. Как деревья могут расти в таких неуютных местах? Субстрат ненадёжный, влаги мало, постоянно летящие обломки повреждают стволы. К тому же арча растёт чрезвычайно медленно. Вот сила жизни!
Мы встали на высоте 2 200, у реки Акташ. Холоднющий ветер с севера. Бр-р. Шнаров, отдав распоряжения дежурным, надел толстый свитер, пуховку, спрятался с подветренной стороны валуна и свернулся калачиком, как белка в мороз. Лена участливо спрашивает:
- Ты даёшь дуба?
- Нет, это я так хочу есть!
К ночи посыпал мелкий дождик. Народ расползается по палаткам и стонет. Чувствуется, что мы находимся в экстремальной зоне. То есть: разреженный воздух, высокая радиация, низкие температуры, сильный ветер и сухость воздуха. Ну, про сухость я бы пока не сказал…
16. 08. Спали неспокойно, утверждая, что «мало воздуха». Ещё не акклиматизировались. Наши группы с этой точки расходятся по своим маршрутам. Ломимся вверх, через час привал возле пика Сельского. На разведку послали меня, поскольку остальным что-то приплохело. Под ногами полярные маки, эдельвейсы и мелкие травки.
В живописном каньоне сталкиваемся с первыми техническими трудностями: крутизна и камнепады. Пока проходим благополучно. Обедаем на дне ущелья. Прежде, чем набирать воду для питья, смотрим в карту. В некоторых реках содержатся соли сурьмы и ртути, так и отравиться недолго. На карте обозначены также восемь зон, по числу участников. Поскольку семинар инструкторский, каждый из нас будет по очереди инструктором. Из всех перевалов три штуки категории 2-а, остальные попроще. Самые сложные перевалы расхватали красноярцы.
После обеда сразу крутой подъём. Ну, Шнаров и гонит нас! За 20 минут залезли на 200 метров. У девчат головокружение, шум в ушах, слабость. У Люды кровь носом пошла, разгрузил её. Ещё 20 минут напряженного карабканья. В ушах стучит. На привале все падают. И опять ходка в 20 минут.
- Ну, что рога в землю упёрли? - спрашивает Шнаров. - Быстрее надо, чтобы шуба заворачивалась.
- Давай…ходки…по пятнадцать минут, - задыхаются ребята. Им хорошо, они могут на отдыхе сразу валиться на камни, а у меня примусы. Надо сначала аккуратно снять рюкзак, теряя драгоценные секунды отдыха. Шнаров разве лишнюю секунду даст? Почему-то вспомнилось, что загнанных лошадей пристреливают.
Высота 3 800. Флоры уже никакой, даже лишайников нет. На минутном отдыхе вдруг слышим, камушки по сыпухе посыпались. Смотрим, а там горная козочка с козлятами. Удивительно грациозные создания. Одарив нас взглядами, полными надменной гордости, они удалились изящной походкой. Но даже по причине фауны нам не удается отдохнуть: Шнаров вырывается вперёд и задаёт жёсткий темп. Вот это нагрузка! Выкладываемся полностью.
Под ледником Акташ ставим базу. Народ сбрасывает кули с криками облегчения. Наши буряты стонут от болей и усталости. У многих озноб, дискомфорт в животе и голове. Да и у нас плечи ломит. У Люды вновь открылось носовое кровотечение, температура 38, 4. Лада схватилась за поясницу. Несомненно, ради таких удовольствий стоило ехать за тысячи километров.
Вожусь с примусами. Попробуй, свари чего, когда они по очереди капризничают, да ещё вихрями тепло уносит. Спасают ветрозащитная стенка из камней и стеклоткань, которой я обматываю примус вместе с котлом. Поужинав, народ разбредается по палаткам болеть.
17. 08. Ночь прошла спокойно, хоть мы и просыпались от болей. Утром пронизывающий ветер. Шнаров выставил из палатки быстро синеющий нос и недовольно заметил:
- Что-то холодно тут у вас.
Конденсат на скатах палатки замёрз. Поспешно утепляемся. Горняжка проявилась по-новому: Ардан и Лада маются животами. И у Лены такой дискомфорт в кишечнике, что даже про холецистит забыла. Не до него!
Надеваем рюкзаки. Плечи ноют. Двинулись. Путь, конечно же, вверх. Преодолеваем хаотическое нагромождение древней морены. Через сотню метров изнурительного подъёма ноги начинают дрожать, печёнка прилипает к рёбрам, а в голове шумит. Тело словно кричит, протестуя против такого издевательства. Наши буряты от горняжки совсем осоловели, глаза мутные. На привалах народ с криками облегчения сбрасывает кули, падает на камни и наслаждается покоем. Но через три минуты отдыха настроение поднимается. Чистый воздух приятно освежает наши раскрасневшиеся лица.
Оказывается, нас окружают живописные утёсы. Остроконечные пики протыкают крепкое, сочно-синее небо. Солнце жарит. Инсоляция здесь в пятьдесят раз выше, чем внизу! Кожа у нас уже красная и зудит. Надеваем марлевые повязки, чтобы уберечься от дальнейших ожогов. Некоторые покрывают лицо ещё и цинковой мазью. Поверх масок нацепили очки с плотными светофильтрами. Навьючиваем кули, лезем на следующую морену. Первые шаги лёгкие, почти танцующие, но вот опять сердце забухало тяжко, дыхание сбилось, а ноги как чужие.
Грохот обвала. Обломок скалы, с десяток тонн, бешено вращаясь, мчится в долину, а следом скачет зайцами стая булыжников. То ли горы дрожат, то ли ноги…
Вышли к большому леднику, покрытому желтоватой пылью. Привязали кошки, ледорубы держим наизготовку. Но идти оказалось проще, чем мы ожидали. Без единого срыва добрались до плоского нунатака. Высота 4 200. Шнаров варит чай. Народ после обеда дружно схватился за животы. Даже сам Шнаров позеленел. Да что с ними случилось? Что-то без меня съели… Идти пора, а группа рассредоточилась за камнями. Это явно не горная болезнь!
Пока народ приходит в себя, начальник посылает меня в разведку.
- Иди, - говорит, - без кошек.
- Сейчас, только ледоруб возьму.
- Да так иди, без ледоруба!
Должно быть, он решил избавиться от меня, как единственного здорового. Чтобы не нарушал целостность группы… Ступать по наклонному льду без кошек и ледоруба показалось мне сначала самоубийственно. Но лёд сильно подтаял, покрылся иголочками, стал шершавым настолько, что держал не хуже асфальта. Пошли без кошек, так удобнее. Ведь кошки ограничивают подвижность ноги, и ступни быстро устают. Мудр наш начальник, даром, что зелёный. Добрались до перевального взлёта, крутизна там до 40, а мы так без кошек и прёмся. Где ледорубом цепляемся, где ступеньку поддолбим.
Только Лада дважды срывалась. Мы хором ахали и нервничали, но Лада так лихорадочно зарубалась, что проскальзывала не более метра. Вышли точно к туру. Высота перевала Акташ 4 315.
Перед нами, на дне глубокой долины, тянется длинный синеватый ледник. Его тело исполосовано ровными, странно правильными бороздами, словно кто гигантским гребнем провёл. С такого расстояния ледник напоминает шоссе, а его поверхность кажется гладкой. Народ завалился на сладостный отдых, Шнаров пишет записку в тур. Я отпросился покорить ближайшую вершину. Налегке можно подниматься и бегом. Всё, макушка, выше лезть некуда. Простор необычайный! Весь мир где-то далеко внизу. До ближайших вершин 5-6 километров. Воздух прозрачный, видны все выступы и ложбинки. Горы можно по достоинству оценить только с достойной высоты. Сделав несколько кадров, бегу вниз. Народ собирается лениво, движения вялые, замедленные. Сам Шнаров выглядит отстранённым.
- Доставайте каски! - велит он.
Склон, уходящий к долине, покрыт крупными глыбами. Сыпухи, кажется нет, но мы всё равно надеваем каски. Шнаров указывает направление, и мы с Туяной вырываемся вперёд. Спускаемся к леднику, забирая наискосок влево. Дышится тяжело: сказывается гипоксия. Люда и Алексей пытаются не отставать, Ардан и Лада судорожно хватаются друг за друга. Шнаров пошатывается под могучим кулём, и Лена просит меня знаками притормозить. Подождали. В чём дело?
- Веди группу, - просит Лена, - а то начальник не очень.
Действительно, взгляд у него что-то затуманился. Мы обогнули громадные глыбы и топаем по левому краю ледника. Кругом торчат сераки. Солнце топит лёд, а под камнями тень, вот и вырастают сказочные грибы, порой метра по три высотой. Иногда каменные шляпки таких грибов падают, так что желательно не находиться под ними. Через час открытая часть ледника завершилась красивой белой стеной. Мы обошли её сбоку, по морене, и нашли удобное место для чаепития. Раскочегарили примус. Ребята подходят один за другим, со стонами сбрасывают кули и молча ждут чая. Шнаров пришёл последним. Скинув куль, он вдруг сердито закричал на меня:
- Это как называется?!
- Где? Что?
- Вот это как называется?
- Отдых…
- Это называется: моренный ледник! Здесь ночевать нельзя!
- Но мы же дальше пойдём…
- Да?! И карабкаться на конечный моренный вал?! Ты куда нас завёл? Смотреть же надо!
Привыкши во всём верить Шнарову, я расстроился и растерялся. Потом осмотрелся. Где же моя ошибка? Где тот конечный моренный вал? Нету такого. Куда же карабкаться? Куда следовало вести группу? Наш путь, простой и очевидный, ведёт вниз. Хотел спросить, да некого: начальник завалился на куль, свернулся калачиком и отрубился. Лена измерила у него температуру, оказалось под 39. Срочно принимаю решение: пока варится чай, спускаюсь с Арданом и Леной далее, до удобной площадки. Затем мужики вернутся, а Лена будет ставить палатку.
Оставив Туяну за старшего, скатываемся вниз метров на 200. Далее полого. Ардан слёг и не шевелится. Ставим палатку с Леной. Крепкая девушка: постанывает, пальцы дрожат, глаза округлила, а работает! Ардан в такой позе, словно умер.
- Вставай! Пошли помогать ребятам.
- Где я?
Подниматься по морене было тяжело. Ноги не желали разгибаться. Ардан падает, встаёт, снова падает и уже не хочет вставать.
- Подъём! Ты мужик или где? Вставай, Ладке поможешь, она ждёт тебя.
Помогаю Ардану подняться и мечтаю, чтобы меня самого кто поднял. Ардан, сделав три шага, мешком валится на камни и уже не реагирует на мои призывы. Ладно, заберу его на обратном пути. Последнюю сотню метров пробегаю быстро, хоть порой и на четвереньках. Чай как раз готов. Не сразу замечаю, что у ребят испуганные глаза.
- Что ещё случилось?!
- Животы… Такая боль! У всех.
- Идти сможете? Внизу разберёмся.
Шнаров глаза открыл, только смотрит сквозь меня. Опасаюсь, что он не отдаст мне свой рюкзак. Но Шнарову так приплохело, что он спорить не стал. Пошли цепочкой. Лада плетётся последней. Иногда она спотыкается и несколько метров спускается кубарем, обгоняя нас. Вот когда каска пригодилась! Ох, и предусмотрителен наш начальник!
Доковыляли до мирно сопящего Ардана, разбудили. Он широко распахнул испуганные глаза, схватился за живот и самостоятельно скрылся за глыбами. Внизу я сдал вялого Шнарова на попечение Лены и занялся палаткой. Ужин сварили, а у всех аппетит угас. Медосмотр обескуражил. У всех тошнота, головные боли, повальная диарея. Да что с ними случилось? У Лены, помимо энтероколита, ещё и холецистит разыгрался. Как она работает при таком самочувствии, уму непостижимо. У Люды температура 38, у Шнарова 39. Туяна на полуслове заснула. Или потеряла сознание? Оказывается, у меня тоже 38 градусов, но никаких болей нет, разве что тоннельный синдром. Интересно, чем это всё закончится?
18. 08. За ночь свершилось чудо: все выздоровели. Туяна к тому же сегодня именинница. По случаю праздника она сварила вкуснейшую пшённую кашу. Мы рвёмся в горы. Сил хоть отбавляй, хочется порхать мотыльком. Только поскакал я жизнерадостно по склонам, Шнаров уже возвращает в суровую реальность:
- Стой! Надеть каски!
Группа шла в хорошем темпе, да только на привале опять все разбежались на шхельду. Неужели дизентерия? Плетёмся. Привалы, как и вчера, через каждые полчаса. Только сегодня по другой причине. Проплелись по конечной морене ледника Егорова. Движение наше выглядит так: дождавшись команды, мы с Туяной срываемся с места, как спринтеры, мчимся с километр, оглядываемся… Где же группа? Садимся на валуны, ждём и постепенно замерзаем. Появляются Шнаров и Лена. Присаживаются рядом и тоже начинают клацать зубами. Люда и Алексей показываются из-за бугорка. Ардана и Лады не видать вовсе.
- Идём ещё час! - рычит начальник. - Потом отдохнёте!
…Солнце ещё на небе, а мы уже ставим палатки. Молчаливые Ардан и Лада подползли последними. Алексей стонет, Люда оттирает кровь из носа, Лена держится за печень. Шнаров ворчит и злобно сверкает глазами. Не в силах переносить столь тягостное зрелище, раздаю народу таблетки, а потом с разрешения начальника бегу покорять ближайшую вершину. Сегодня фотографировал мало, надо навёрстывать упущенное. Вот и макушка.
Багровеющий солнечный диск цеплялся за корявые скалы. Сделав кадр, я вдруг ощутил, как гора подо мной зашаталась. Землетрясение? Понимая, что падаю, торопливо присел. Серые камни резко надвинулись и закрыли все поле зрения. Хлынула темнота. Очнулся я от жуткого холода. Небо стало фиолетовым, но палатки внизу ещё различимы. Вот так шутку сыграли со мной горы! Казалось, что переношу гипоксию хорошо, а набрал метров двести и свалился. Тело так закоченело, что я не сразу сумел разогнуться. Пытаясь согреться в движении, рванул до лагеря бегом. Запыхался, но всё равно пребываю в ознобе. Надел всю имеющуюся одежду, забился в спальник и трясусь там. Туяна посмотрела на меня с недоумением, отдала свою пуховку и отправилась в гости в соседнюю палатку. Вернувшись через час, она обнаружила, что я всё ещё вибрирую.
- Да что с тобой? Погоди, я сейчас.
Туяна сварила кружку кипятка, сыпанула туда аскорбиновой и лимонной кислоты, глюкозы, поднесла к моим трясущимся губам. Выпил. Напиток обжигал губы, резал бритвой пищевод и сотрясал желудок. Но спазмы не прекращались. Тело напряглось, как пружина, закрученная до отказа и готовая лопнуть.
- Расслабляйся!
Туяна навалилась на меня всем весом. Только тогда мышцы вдруг обмякли. Как залезали в мешок Люда и Алексей, я слышал уже сквозь вязкий сон.
Вторая часть тут.
* * * * * * * * * *
Другие дневники из этой книги:
- Охота на шатуна (1979 г)
- Предтеча (1984 г)
- Начало жизни (1985 г)
- Схватка за ведро (1985 г)
- В закрытой зоне (1986 г)
- На медведя с тазиком (1986 г)
- Столбисты (1986 г)
- Ужасы рая (1986 г)
- Жареные гвозди (1987 г)
- Спелеосекция (1987 г)
- Нормальные и мы (1987 г)
- Кошмарный Слоник (1987 г)
- Рейд КСО (1987 г)
- Встреча с Летающим крокодилом (1987 г)
- Спасы (1987 г)
- Кубинка (1987 г)
- Охота пуще неволи (1987 г)
- Зверева (1985-89 гг)
- Очкарик (1985-89 гг)
- Сиенит (1986-1992 гг)
- Зуб за зуб (1987 г)
- Случай в Леушинском (1987 г)
- На слух (1987 г)
- Экзамен на Чёрной Сопке (1987 г)
- Знаменитый гак, а китайцы в холодильнике (1987 г) 1 часть
- Знаменитый гак, а китайцы в холодильнике (1987 г) 2 часть
- Куски шампанского (1988 г)
- Не моргнув глазом (1988 г)
- Шнуроманы (1988 г) 1-я часть
- Шнуроманы (1988 г) 2-я часть
- Шнуроманы (1988 г) 3-я часть
- Шнуроманы (1988 г) 4-я часть
- Китайцы с чайником (1988 г)
- Спурт (1988 г)
- Всё-таки она визжит! (1988 г)
- Ломизм (1988 г)
- В западне (1988 г)
- Неугомонные (1988 г)
- Месть Белого Спелеолога (1988 г)
- Искатели приключений (1988 г)
- Июль - месяц больших снегов (1988 г)
- Титаник (1989 г) 1-я часть
- Титаник (1989 г) 2-я часть
- Кровавое солнце (1989 г)
Продолжения следуют
01.08. В семинаре участвуют трое красноярцев. Шнаров и Лена уже выехали, я всё ещё выбиваю билет. Помогла беседа с начальником вокзала. Ура, еду!
02.07. В поезд подсел сосед, душевнобольной узбек. Он то молится истово, то ахинею несет, то лупит кулаком по стенам. Его сопровождает другой узбек, наверное, психически здоровый, потому что норовит всё время проводить в вагоне-ресторане. Сумасшедший в основном безобидный человек, но порой выхватывает садовый нож с зазубренным лезвием, и энергично размахивает им, настойчиво утверждая, что один из нас лишний, и его надо убрать. Особенно пугается ножа мой третий сосед, молодой узбек с наколкой на плече: «не забуду отец». Если спятивший и порежет кого, так именно этого узбека, поскольку тот, не скрывая испуга, каждый раз при виде ножа забивается в угол, откуда жалобно зовёт на помощь. Коль он вообразил себя жертвой, так ею и станет.
03.08. Ночью наш бесноватый проник в соседнее отделение и стал, видимо, трогать спящую женщину, которая, проснувшись, немедленно отвечала справедливым визгом. Больше всех перепугался сам шизанутый. Спасаясь от погони, он примчался в наше отделение, прижался к стене и выставил наружу для защиты все четыре конечности. Разгневанные друзья обиженной женщины предлагали непременно учинить расправу. Узбек с наколкой злорадствовал, а сопровождающий никак не мог проснуться после ресторана и только растерянно хлопал ресницами. Пришлось мне объяснять, что наш полоумный узбек не сексуальный маньяк, а обыкновенный псих, и потому сам не понимает, что делает.
- Не понимает, а женщиной интересуется! - злились жаждущие мести и крови.
В самый напряжённый момент наш чокнутый вдруг выхватил садовый нож… Узбек с наколкой заверещал. Пришлось отобрать у больного человека холодное оружие. Конфликт замяли, все успокоились и разошлись досыпать, только дебил что-то жалостливо лопотал до утра.
04.08. Прибыл в жаркий Ташкент, надо добираться до Хамзаабада. Кинулся на автовокзал, но все вечерние рейсы на Фергану отменены из-за комендантского часа. Выяснилось, что в Фергану сейчас вообще никто не ездит, наоборот, все оттуда. Ночью идет поезд до Намангана, однако кассир билетов не продаёт. Говорит, что как только состав прибудет. Вот и поезд! Но кассир упорствует:
- Нам не подавали сведений о свободных местах!
Я уж и к поезду сбегал, установил, что в одном вагоне места есть, а упрямый кассир тянет своё:
- Нам сведений не подавали!
Только теперь до меня доходит, что кассиры и проводники - одна мафия. Пассажиры вынуждены переплачивать проводникам, а те, вероятно, потом делятся с кассирами. В последнюю минуту успеваю сунуть смуглому проводнику деньги. Узбек так обрадовался, что даже нашёл для меня место в переполненном вагоне. Ехать ночью в местном поезде по Узбекистану - вот приключение, достойное мужчины…
Вагон старый, грязный, разбитый. Половина окон разбита. Стёкла заменены либо фанерой, либо вовсе драным одеялом, судорожно трепыхающимся на ветру. На каждой полке сидят по четверо-пятеро узбеков или таджиков. Остро пахнет анашой. Многие курят, и слабый свет от редких лампочек едва пробивается через плотную, удушливую завесу дыма. Никто не спит. Соседи с одной стороны пьянствуют, с другой сначала поют песни, потом дерутся. Шум и гам невообразимый. В моём отделении сравнительно спокойно, тут играют в карты. Лица исключительно уголовного типа… Пассажиры беседовали о работорговле, здесь ведь принято держать рабов; в карты играли на деньги и на девочек. Время от времени кто-нибудь высыпал на тыльную сторону ладони щепотку зелёного порошка, подносил к носу и с силой вдыхал. Через минуту глаза наркомана мутнели. Такое вот общество. Похоже, в этом поезде я единственный русский. Аборигены с детским любопытством осматривают меня и мой внушительный рюкзак.
- Куда едешь?
- В Фергану.
- О! Так там же война!
- Потому и еду.
Говорил я железным тоном, и узбеки зауважали, видимо, приняв за спецназовца. Поначалу я побаивался находиться в окружении одурманенных азиатов. Растерзают ведь, и пожаловаться некому. Однако аборигены поглядывали на меня с опаской, ведь я всем видом показывал: всех сейчас поубиваю, мне только повод дай. Вскоре на меня перестали обращать внимание, но до утра я не сомкнул глаз. Вышел в Маргилане и радовался, что жив остался.
05.08. От Маргилана до Ферганы на автобусе. Какая война? Здесь царят тишина и спокойствие. На перекрёстках широкоплечие ребята в форме и с автоматами. Так что мир… Пересел на другой автобус до Хамзаабада. До турбазы добрался без приключений. Шнаров и Лена приехали только что. Нас расселили в маленьких фанерных домиках. После сытного обеда Шнаров уснул, а неугомонная Лена предложила покорить ближайшую вершину, около тысячи метров от подошвы. Не терпится полазить! Мы бросились бегом и легко поднялись на самую маковку. Кругом прекрасные горы! Дыхание перехватывает от волнения. Сквозь сизую дымку марева со всех сторон тянутся щупальцами бесконечные цепи хребтов. Вдали голубые, едва различимые, ближе синие, а рядом коричневые с зелёными пятнами кустарников. В цветущей долине под нами раскинулся Шахимардан разноцветными квадратиками домов и садов. Спустились бегом. От турбазы до базара около полутора километров. На фрукты и бахчевые цены восхитительно низки. Мы набрали дынь и арбузов столько, сколько могли унести.
06.08. Прибыли все остальные участники всесоюзного семинара. Занятия начались. Лекции читают Гейнбух и Барановский из Новосибирска. Мы старательно конспектируем. Некоторые указания нам непонятны: не общаться с местными детьми. Никаких контактов! Странно.
С утра лекции, после обеда практика, вечером все свободны. Разумеется, идём толпой на базар. Шумный, многоголосый, цветастый, обильный восточный базар описать нелегко. Товары на длинных прилавках лежат грудами. То дым от мангала, где шипят шашлыки, щекочет ноздри, то чарующий аромат спелой дыни услаждает обоняние. Для нас, сибиряков, многие яства в диковинку. Подошли к одному прилавку. Острые красные перчики и рядом крупные помидоры. Одна из наших девушек взяла жгучий перец и с любопытством его понюхала:
- Что это такое?
- А ты попробуй! - лукаво предложил таджик. И не успели мы вмешаться, как доверчивая сибирячка откусила кусочек… Острый перец подействовал мгновенно. Несчастная буквально задохнулась. Поток слез. С нечленораздельными звуками она схватила помидор и принялась, подвывая, гасить пожар во рту. Помидор был огромным, его как раз хватило. Таджик хохотал, как ненормальный, сам прослезился.
- Сколько мы должны вам за этот помидор? - спрашиваем.
- Ой, да что вы… Зрелищем заплатили. Идите…
Обилие фруктов, сладостей, пряностей и ещё чего-то неизвестного. Мы за пять минут объелись сливами, инжиром, персиками и виноградом, теперь нас интересуют арбузы и дыни.
- Мальчики! - вдруг подходит к нам весёлая Лена, - вы почём этот арбуз купили? Что-о? Расточительство! Короче, я торгуюсь, а вы платите.
У Лены светлая кожа, голубые глаза, белокурые волосы, а юбка чуть выше колен. Среднеазиаты совершенно фонареют от таких данных и рады отдать товар почти даром. Лена только пальцем указывает:
- Давайте это, это и вот это. Рубля хватит?..
- Конечно!
Правда, торговцы норовят ещё и прикоснуться к девушке, но тут уж мы толпой суём свой рубль, оттесняем смуглолицых и забираем эту гору арбузов. Экономия получается неслыханная! После ужина устраиваем бахчевую объедаловку. Вокруг бегают грязные дети, просят угостить. Ну, как тут удержишься! Когда рядом голодный ребёнок, и кусок в горло не полезет. Мы выкатили ребятишкам несколько арбузов и дынь. Мальчишки с восторженными визгами схватили подарки и отбежали в сторону. Без всяких ножей они разбили арбузы о камни. Мы умилились, однако дети кушать не стали, а вместо этого принялись кидаться в нас корками. Вот почему нам предлагали не контактировать с юными таджиками.
07.08. Погода постоянно солнечная и жаркая. Весь Шахимардан - это сплошной базар. Ещё цирк. Представление проходит под открытым небом. Зрители стоят просто кольцом. Трое музыкантов с барабаном и деревянными духовыми озвучивают действие. Артисты показывают незамысловатые номера: один ложится спиной на битое стекло, другой забивает в доску гвоздь рукой, защищённой кожаным ремнем. Мальчуган ходит босиком по лезвиям кинжалов, а потом раскланивается, шлёпает себя грязной ручонкой по замызганным губам и показывает ладонь зрителям. Это воздушный поцелуй… Время от времени один из артистов проходит по кругу с шапкой. Зрители по желанию бросают в неё кто сколько считает нужным: мелочь или рубль.
Всюду напёрсточники, картёжники и прочие мошенники. Фотографы привлекают внимание клиентов аляповато раскрашенными щитами: можно сделать снимок на фоне снежных гор или озера с лебедями. Одеты люди по-разному: старики чаще в стёганых халатах, в чалмах, за поясом кинжал, на ногах чувяки с загнутыми носами. У таджичек брови густо намазаны сурьмой, захватывая и переносье. Верхом красоты считаются сросшиеся брови. А пакетики с сурьмой продают на каждом шагу, даже мужчинам зачем-то предлагают. Все женщины под платьями носят разноцветные штаны. И жара им нипочём. Всюду бочки с прохладным квасом или фруктовым соком. Как же таджики моют стаканы при отсутствии водопровода? Очень просто - в ведре! Уже после пятого стакана вода там становится мутной, а уж к вечеру… Позвольте, так ведь и дизентерию подцепить недолго! Оказывается, дизентерия тут считается как бы нормальным состоянием. А ещё желтуха гуляет.
08.08. Сегодня после занятий пошли со Шнаровым и Леной к реке. Проходили сквозь абрикосовый лес, полный спелых, аппетитных плодов. Выбрав подходящее дерево, Сергей с Леной растянули одеяло, я пнул по стволу ногой - и град оранжевых шариков! С одного удара два ведра… Устроились на лужайке рядом с рекой. Загораем, играем в нарды, кушаем абрикосы, а когда становится слишком жарко, опускаем горячие пятки в прохладный поток.
- Вот это горный туризм! - ухмыляется довольный Шнаров, - а то тащишься по кручам с тяжеленным рюкзаком…
Несмотря на абрикосовую халяву, больше ведра мы съесть не смогли. Это втроём-то! Стыдно в глаза сибирякам смотреть…
09.08. Нас всего 32 человека. Разделились на четыре равные группы. Получилось, что три группы будут биться за третью категорию, а одна, состоящая сплошь из сахалинцев, за вторую. В нашу группу, помимо троих красноярцев, вошли Алексей, Ардан, Люда, Лада и Туяна из Улан-Удэ. Нам выдали кроки и мы, в предвкушении потирая ладони, жадно принялись разрабатывать маршрут. Путешествовать по карте почти столь же романтично, как и непосредственно по горам. Хотелось пройти как можно больше. Столько денег затратить, за тысячи километров ехать, зря, что ли? О сибиряках, наших предшественниках, здесь добрая слава. Вот и про нас сразу сказали:
- Красноярцы пойдут по максимуму.
Так и вышло. Шнаров по нашей просьбе, да и своему желанию, разработал такой сложный маршрут, что МКК его не утвердила. Хотя он укладывался в рамки третьей категории. Председатель комиссии так сказал:
- Вы погибнете, а нам отвечать? Давайте так: если вы сделаете маршрут без трупов, мы утвердим его задним числом.
Нас устраивал и такой вариант. Лишь бы выпустили!
10.08. Отобрали необходимое снаряжение. Ломали голову над спальниками: в трех мешках запросто умещаются десять человек, а нас всего восемь. Лишнего тащить не хочется. У Шнарова четырехместный мешок, а я сшил трехместный. Как бы нам влезть в два мешка? Шнарова осенило:
- Кто в нашей группе самый тощий? Четверо, выходи! Забирайся в мешок!
Мы постелили мешок посреди поляны и залезли: по краям Алексей и я, в середине Туяна и Люда. Все вокруг столпились:
- Не тесно?
- Жить можно!
Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Сплоченнее будем!
11.08. После занятий ходили на озеро «Изумрудное». Девушки нас обогнали, скрылись за поворотом. Вдруг слышу впереди крики… Бросился бегом, смотрю: Лена разъярённая, Шнаров кулаки сжимает, а таджики с перекошенными или уже побитыми физиономиями улепётывают во все стороны. Они драться не умеют: после первого же увесистого удара удирают или падают и притворяются дохлыми. Одного такого я вытащил из канавы:
- В чём дело? Что вам нужно от наших девушек?
- Они сами хотели…
- Да?! И почему вы так решили?
- Они же с голыми ногами.
Вот в чём дело! Мы-то думаем, почему это все таджички и узбечки в любую жару ходят в штанишках?
Озеро нам не понравилось. Хоть и красивое, но многолюдно там и шумно.
12. 08. Сегодня была отличная тренировка, скальное лазание. Нас отвели к небольшим утёсам, недалеко от базы. Мы прошли десятки всевозможных трасс, со страховкой и без. Для нас, столбистов, все скалы оказались смехотворно простыми. Мы нашли нормальную вертикальную стенку и показали народу высокий класс. А под занавес наткнулись ещё и на нависающий камень. Сорвавшись с него три раза, я всё же вылез. Больше никому не удалось. Я получил ряд ушибов. Особенно разбил то место, которым нужно было думать. Но очень гордился, что не посрамил славы столбистов.
13. 08. Распределили обязанности. Меня назначили бензовозом и примусоносом. Таким людям из продуктов дают нести только консервы, поскольку остальное неминуемо провоняет бензином.
14. 08. Собираем кули. Взвесили: ужас какой-то. Распаковали и с недоумением смотрим: что тут лишнее? Безжалостно выбрасываем всё, без чего можно обойтись.
- Идёт борьба с каждым граммом! - прокомментировала Лена.
15. 08. Рано утром, едва рассвело, вышли из Шахимардана. Миновали альплагерь «Дугоба». Поднимаемся вдоль речки, тропа тянется через густые заросли арчевника. Иногда среди тёмных крон проглядывают кусты с какими-то крупными цветами, словно украшения на новогодней ёлке. На мрачном фоне они выглядят неуместно и неправдоподобно. С набором высоты арчевник всё приземистее и реже. Слева высокий хребет. Крутые серо-кремовые скалы вперемежку с длинными языками сыпух. С изумлением видим там редкие пятнышки арчи. Как деревья могут расти в таких неуютных местах? Субстрат ненадёжный, влаги мало, постоянно летящие обломки повреждают стволы. К тому же арча растёт чрезвычайно медленно. Вот сила жизни!
Мы встали на высоте 2 200, у реки Акташ. Холоднющий ветер с севера. Бр-р. Шнаров, отдав распоряжения дежурным, надел толстый свитер, пуховку, спрятался с подветренной стороны валуна и свернулся калачиком, как белка в мороз. Лена участливо спрашивает:
- Ты даёшь дуба?
- Нет, это я так хочу есть!
К ночи посыпал мелкий дождик. Народ расползается по палаткам и стонет. Чувствуется, что мы находимся в экстремальной зоне. То есть: разреженный воздух, высокая радиация, низкие температуры, сильный ветер и сухость воздуха. Ну, про сухость я бы пока не сказал…
16. 08. Спали неспокойно, утверждая, что «мало воздуха». Ещё не акклиматизировались. Наши группы с этой точки расходятся по своим маршрутам. Ломимся вверх, через час привал возле пика Сельского. На разведку послали меня, поскольку остальным что-то приплохело. Под ногами полярные маки, эдельвейсы и мелкие травки.
В живописном каньоне сталкиваемся с первыми техническими трудностями: крутизна и камнепады. Пока проходим благополучно. Обедаем на дне ущелья. Прежде, чем набирать воду для питья, смотрим в карту. В некоторых реках содержатся соли сурьмы и ртути, так и отравиться недолго. На карте обозначены также восемь зон, по числу участников. Поскольку семинар инструкторский, каждый из нас будет по очереди инструктором. Из всех перевалов три штуки категории 2-а, остальные попроще. Самые сложные перевалы расхватали красноярцы.
После обеда сразу крутой подъём. Ну, Шнаров и гонит нас! За 20 минут залезли на 200 метров. У девчат головокружение, шум в ушах, слабость. У Люды кровь носом пошла, разгрузил её. Ещё 20 минут напряженного карабканья. В ушах стучит. На привале все падают. И опять ходка в 20 минут.
- Ну, что рога в землю упёрли? - спрашивает Шнаров. - Быстрее надо, чтобы шуба заворачивалась.
- Давай…ходки…по пятнадцать минут, - задыхаются ребята. Им хорошо, они могут на отдыхе сразу валиться на камни, а у меня примусы. Надо сначала аккуратно снять рюкзак, теряя драгоценные секунды отдыха. Шнаров разве лишнюю секунду даст? Почему-то вспомнилось, что загнанных лошадей пристреливают.
Высота 3 800. Флоры уже никакой, даже лишайников нет. На минутном отдыхе вдруг слышим, камушки по сыпухе посыпались. Смотрим, а там горная козочка с козлятами. Удивительно грациозные создания. Одарив нас взглядами, полными надменной гордости, они удалились изящной походкой. Но даже по причине фауны нам не удается отдохнуть: Шнаров вырывается вперёд и задаёт жёсткий темп. Вот это нагрузка! Выкладываемся полностью.
Под ледником Акташ ставим базу. Народ сбрасывает кули с криками облегчения. Наши буряты стонут от болей и усталости. У многих озноб, дискомфорт в животе и голове. Да и у нас плечи ломит. У Люды вновь открылось носовое кровотечение, температура 38, 4. Лада схватилась за поясницу. Несомненно, ради таких удовольствий стоило ехать за тысячи километров.
Вожусь с примусами. Попробуй, свари чего, когда они по очереди капризничают, да ещё вихрями тепло уносит. Спасают ветрозащитная стенка из камней и стеклоткань, которой я обматываю примус вместе с котлом. Поужинав, народ разбредается по палаткам болеть.
17. 08. Ночь прошла спокойно, хоть мы и просыпались от болей. Утром пронизывающий ветер. Шнаров выставил из палатки быстро синеющий нос и недовольно заметил:
- Что-то холодно тут у вас.
Конденсат на скатах палатки замёрз. Поспешно утепляемся. Горняжка проявилась по-новому: Ардан и Лада маются животами. И у Лены такой дискомфорт в кишечнике, что даже про холецистит забыла. Не до него!
Надеваем рюкзаки. Плечи ноют. Двинулись. Путь, конечно же, вверх. Преодолеваем хаотическое нагромождение древней морены. Через сотню метров изнурительного подъёма ноги начинают дрожать, печёнка прилипает к рёбрам, а в голове шумит. Тело словно кричит, протестуя против такого издевательства. Наши буряты от горняжки совсем осоловели, глаза мутные. На привалах народ с криками облегчения сбрасывает кули, падает на камни и наслаждается покоем. Но через три минуты отдыха настроение поднимается. Чистый воздух приятно освежает наши раскрасневшиеся лица.
Оказывается, нас окружают живописные утёсы. Остроконечные пики протыкают крепкое, сочно-синее небо. Солнце жарит. Инсоляция здесь в пятьдесят раз выше, чем внизу! Кожа у нас уже красная и зудит. Надеваем марлевые повязки, чтобы уберечься от дальнейших ожогов. Некоторые покрывают лицо ещё и цинковой мазью. Поверх масок нацепили очки с плотными светофильтрами. Навьючиваем кули, лезем на следующую морену. Первые шаги лёгкие, почти танцующие, но вот опять сердце забухало тяжко, дыхание сбилось, а ноги как чужие.
Грохот обвала. Обломок скалы, с десяток тонн, бешено вращаясь, мчится в долину, а следом скачет зайцами стая булыжников. То ли горы дрожат, то ли ноги…
Вышли к большому леднику, покрытому желтоватой пылью. Привязали кошки, ледорубы держим наизготовку. Но идти оказалось проще, чем мы ожидали. Без единого срыва добрались до плоского нунатака. Высота 4 200. Шнаров варит чай. Народ после обеда дружно схватился за животы. Даже сам Шнаров позеленел. Да что с ними случилось? Что-то без меня съели… Идти пора, а группа рассредоточилась за камнями. Это явно не горная болезнь!
Пока народ приходит в себя, начальник посылает меня в разведку.
- Иди, - говорит, - без кошек.
- Сейчас, только ледоруб возьму.
- Да так иди, без ледоруба!
Должно быть, он решил избавиться от меня, как единственного здорового. Чтобы не нарушал целостность группы… Ступать по наклонному льду без кошек и ледоруба показалось мне сначала самоубийственно. Но лёд сильно подтаял, покрылся иголочками, стал шершавым настолько, что держал не хуже асфальта. Пошли без кошек, так удобнее. Ведь кошки ограничивают подвижность ноги, и ступни быстро устают. Мудр наш начальник, даром, что зелёный. Добрались до перевального взлёта, крутизна там до 40, а мы так без кошек и прёмся. Где ледорубом цепляемся, где ступеньку поддолбим.
Только Лада дважды срывалась. Мы хором ахали и нервничали, но Лада так лихорадочно зарубалась, что проскальзывала не более метра. Вышли точно к туру. Высота перевала Акташ 4 315.
Перед нами, на дне глубокой долины, тянется длинный синеватый ледник. Его тело исполосовано ровными, странно правильными бороздами, словно кто гигантским гребнем провёл. С такого расстояния ледник напоминает шоссе, а его поверхность кажется гладкой. Народ завалился на сладостный отдых, Шнаров пишет записку в тур. Я отпросился покорить ближайшую вершину. Налегке можно подниматься и бегом. Всё, макушка, выше лезть некуда. Простор необычайный! Весь мир где-то далеко внизу. До ближайших вершин 5-6 километров. Воздух прозрачный, видны все выступы и ложбинки. Горы можно по достоинству оценить только с достойной высоты. Сделав несколько кадров, бегу вниз. Народ собирается лениво, движения вялые, замедленные. Сам Шнаров выглядит отстранённым.
- Доставайте каски! - велит он.
Склон, уходящий к долине, покрыт крупными глыбами. Сыпухи, кажется нет, но мы всё равно надеваем каски. Шнаров указывает направление, и мы с Туяной вырываемся вперёд. Спускаемся к леднику, забирая наискосок влево. Дышится тяжело: сказывается гипоксия. Люда и Алексей пытаются не отставать, Ардан и Лада судорожно хватаются друг за друга. Шнаров пошатывается под могучим кулём, и Лена просит меня знаками притормозить. Подождали. В чём дело?
- Веди группу, - просит Лена, - а то начальник не очень.
Действительно, взгляд у него что-то затуманился. Мы обогнули громадные глыбы и топаем по левому краю ледника. Кругом торчат сераки. Солнце топит лёд, а под камнями тень, вот и вырастают сказочные грибы, порой метра по три высотой. Иногда каменные шляпки таких грибов падают, так что желательно не находиться под ними. Через час открытая часть ледника завершилась красивой белой стеной. Мы обошли её сбоку, по морене, и нашли удобное место для чаепития. Раскочегарили примус. Ребята подходят один за другим, со стонами сбрасывают кули и молча ждут чая. Шнаров пришёл последним. Скинув куль, он вдруг сердито закричал на меня:
- Это как называется?!
- Где? Что?
- Вот это как называется?
- Отдых…
- Это называется: моренный ледник! Здесь ночевать нельзя!
- Но мы же дальше пойдём…
- Да?! И карабкаться на конечный моренный вал?! Ты куда нас завёл? Смотреть же надо!
Привыкши во всём верить Шнарову, я расстроился и растерялся. Потом осмотрелся. Где же моя ошибка? Где тот конечный моренный вал? Нету такого. Куда же карабкаться? Куда следовало вести группу? Наш путь, простой и очевидный, ведёт вниз. Хотел спросить, да некого: начальник завалился на куль, свернулся калачиком и отрубился. Лена измерила у него температуру, оказалось под 39. Срочно принимаю решение: пока варится чай, спускаюсь с Арданом и Леной далее, до удобной площадки. Затем мужики вернутся, а Лена будет ставить палатку.
Оставив Туяну за старшего, скатываемся вниз метров на 200. Далее полого. Ардан слёг и не шевелится. Ставим палатку с Леной. Крепкая девушка: постанывает, пальцы дрожат, глаза округлила, а работает! Ардан в такой позе, словно умер.
- Вставай! Пошли помогать ребятам.
- Где я?
Подниматься по морене было тяжело. Ноги не желали разгибаться. Ардан падает, встаёт, снова падает и уже не хочет вставать.
- Подъём! Ты мужик или где? Вставай, Ладке поможешь, она ждёт тебя.
Помогаю Ардану подняться и мечтаю, чтобы меня самого кто поднял. Ардан, сделав три шага, мешком валится на камни и уже не реагирует на мои призывы. Ладно, заберу его на обратном пути. Последнюю сотню метров пробегаю быстро, хоть порой и на четвереньках. Чай как раз готов. Не сразу замечаю, что у ребят испуганные глаза.
- Что ещё случилось?!
- Животы… Такая боль! У всех.
- Идти сможете? Внизу разберёмся.
Шнаров глаза открыл, только смотрит сквозь меня. Опасаюсь, что он не отдаст мне свой рюкзак. Но Шнарову так приплохело, что он спорить не стал. Пошли цепочкой. Лада плетётся последней. Иногда она спотыкается и несколько метров спускается кубарем, обгоняя нас. Вот когда каска пригодилась! Ох, и предусмотрителен наш начальник!
Доковыляли до мирно сопящего Ардана, разбудили. Он широко распахнул испуганные глаза, схватился за живот и самостоятельно скрылся за глыбами. Внизу я сдал вялого Шнарова на попечение Лены и занялся палаткой. Ужин сварили, а у всех аппетит угас. Медосмотр обескуражил. У всех тошнота, головные боли, повальная диарея. Да что с ними случилось? У Лены, помимо энтероколита, ещё и холецистит разыгрался. Как она работает при таком самочувствии, уму непостижимо. У Люды температура 38, у Шнарова 39. Туяна на полуслове заснула. Или потеряла сознание? Оказывается, у меня тоже 38 градусов, но никаких болей нет, разве что тоннельный синдром. Интересно, чем это всё закончится?
18. 08. За ночь свершилось чудо: все выздоровели. Туяна к тому же сегодня именинница. По случаю праздника она сварила вкуснейшую пшённую кашу. Мы рвёмся в горы. Сил хоть отбавляй, хочется порхать мотыльком. Только поскакал я жизнерадостно по склонам, Шнаров уже возвращает в суровую реальность:
- Стой! Надеть каски!
Группа шла в хорошем темпе, да только на привале опять все разбежались на шхельду. Неужели дизентерия? Плетёмся. Привалы, как и вчера, через каждые полчаса. Только сегодня по другой причине. Проплелись по конечной морене ледника Егорова. Движение наше выглядит так: дождавшись команды, мы с Туяной срываемся с места, как спринтеры, мчимся с километр, оглядываемся… Где же группа? Садимся на валуны, ждём и постепенно замерзаем. Появляются Шнаров и Лена. Присаживаются рядом и тоже начинают клацать зубами. Люда и Алексей показываются из-за бугорка. Ардана и Лады не видать вовсе.
- Идём ещё час! - рычит начальник. - Потом отдохнёте!
…Солнце ещё на небе, а мы уже ставим палатки. Молчаливые Ардан и Лада подползли последними. Алексей стонет, Люда оттирает кровь из носа, Лена держится за печень. Шнаров ворчит и злобно сверкает глазами. Не в силах переносить столь тягостное зрелище, раздаю народу таблетки, а потом с разрешения начальника бегу покорять ближайшую вершину. Сегодня фотографировал мало, надо навёрстывать упущенное. Вот и макушка.
Багровеющий солнечный диск цеплялся за корявые скалы. Сделав кадр, я вдруг ощутил, как гора подо мной зашаталась. Землетрясение? Понимая, что падаю, торопливо присел. Серые камни резко надвинулись и закрыли все поле зрения. Хлынула темнота. Очнулся я от жуткого холода. Небо стало фиолетовым, но палатки внизу ещё различимы. Вот так шутку сыграли со мной горы! Казалось, что переношу гипоксию хорошо, а набрал метров двести и свалился. Тело так закоченело, что я не сразу сумел разогнуться. Пытаясь согреться в движении, рванул до лагеря бегом. Запыхался, но всё равно пребываю в ознобе. Надел всю имеющуюся одежду, забился в спальник и трясусь там. Туяна посмотрела на меня с недоумением, отдала свою пуховку и отправилась в гости в соседнюю палатку. Вернувшись через час, она обнаружила, что я всё ещё вибрирую.
- Да что с тобой? Погоди, я сейчас.
Туяна сварила кружку кипятка, сыпанула туда аскорбиновой и лимонной кислоты, глюкозы, поднесла к моим трясущимся губам. Выпил. Напиток обжигал губы, резал бритвой пищевод и сотрясал желудок. Но спазмы не прекращались. Тело напряглось, как пружина, закрученная до отказа и готовая лопнуть.
- Расслабляйся!
Туяна навалилась на меня всем весом. Только тогда мышцы вдруг обмякли. Как залезали в мешок Люда и Алексей, я слышал уже сквозь вязкий сон.
Вторая часть тут.
* * * * * * * * * *
Другие дневники из этой книги:
- Охота на шатуна (1979 г)
- Предтеча (1984 г)
- Начало жизни (1985 г)
- Схватка за ведро (1985 г)
- В закрытой зоне (1986 г)
- На медведя с тазиком (1986 г)
- Столбисты (1986 г)
- Ужасы рая (1986 г)
- Жареные гвозди (1987 г)
- Спелеосекция (1987 г)
- Нормальные и мы (1987 г)
- Кошмарный Слоник (1987 г)
- Рейд КСО (1987 г)
- Встреча с Летающим крокодилом (1987 г)
- Спасы (1987 г)
- Кубинка (1987 г)
- Охота пуще неволи (1987 г)
- Зверева (1985-89 гг)
- Очкарик (1985-89 гг)
- Сиенит (1986-1992 гг)
- Зуб за зуб (1987 г)
- Случай в Леушинском (1987 г)
- На слух (1987 г)
- Экзамен на Чёрной Сопке (1987 г)
- Знаменитый гак, а китайцы в холодильнике (1987 г) 1 часть
- Знаменитый гак, а китайцы в холодильнике (1987 г) 2 часть
- Куски шампанского (1988 г)
- Не моргнув глазом (1988 г)
- Шнуроманы (1988 г) 1-я часть
- Шнуроманы (1988 г) 2-я часть
- Шнуроманы (1988 г) 3-я часть
- Шнуроманы (1988 г) 4-я часть
- Китайцы с чайником (1988 г)
- Спурт (1988 г)
- Всё-таки она визжит! (1988 г)
- Ломизм (1988 г)
- В западне (1988 г)
- Неугомонные (1988 г)
- Месть Белого Спелеолога (1988 г)
- Искатели приключений (1988 г)
- Июль - месяц больших снегов (1988 г)
- Титаник (1989 г) 1-я часть
- Титаник (1989 г) 2-я часть
- Кровавое солнце (1989 г)
Продолжения следуют