Неугомонные (1988 г)
Уж чего-чего, а приключений на этот раз я совсем не планировал. Набрал полный мешок фотоаппаратуры и собрался дня на два, поснимать в пещере Женевской. Когда столько работы - не до развлечений. Однако уже в Дивногорске судьба вновь столкнула меня с Анфисой. Мы пошли вместе; сразу стало понятно, что без приключений не обойдется...
Анфиска в своем обычном репертуаре: вся в шрамах, без передних зубов, верхняя губа рассечена, как у зайца. И при этом кокетничает и веселится. Нам есть, о чём вспомнить. Время летит за разговорами незаметно. Небо покрыто тучами, но дыроватыми, и, когда солнце пробивалось сквозь, становилось даже жарко. Апрель! Лёд на море хороший, шершавый и прочный. Шустро пробежали мы до устья Бирюсы, где Анфиса получила первую травму. Поскользнувшись, она выписала сложный по исполнению пируэт и звонко грохнулась об лёд задней частью.
- Ты что, - деланно удивляюсь, - пить захотела?
- Почему пить? - не поняла Анфиса, озабоченно потирая отшибленную часть.
- А зачем же лёд пыталась проломить? Разве не для утоления жажды?
- Нет, я хотела посмотреть - подашь ли ты даме руку...
Надрываясь под кулями, мы пришли к разумной мысли, что груз лучше нести в себе, чем на себе, и принялись уничтожать его съедобную составляющую. Анфиса ничуть не уступала мне как по скорости процесса, так и по количеству поглощаемого. Это послужило причиной следующего приключения. Прямо под нами вдруг раздался отчетливый треск, и лёд вздрогнул. Куски пирога тут же застряли в наших пищеварительных трактах, и мы едва не задохнулись
- Обидно было бы подавиться, не повидав пещеры, - заметила Анфиса, утирая рукавицей выступившие слезы.
- Было бы ещё обиднее, если бы мы не успели съесть пирог. Терпеть не могу тонуть натощак!
Оказалось, что шутить умеем не только мы, но и природа. Бирюса-то вскрылась! Между льдинами зияли жуткие трещины, а у берегов льда вообще не было. Правда, мороз на прошлой неделе сковал отдельные куски в единое ледяное поле. Стало ясно, что по Кызыреевке не пройти: там подмывает лёд подводными течениями. Мы принялись обсуждать план действий, одновременно доедая пирог, что приподнимало упавшее настроение.
- До Женевской не дойти, а на Кубинскую верёвок не хватит.
У нас было два репшнура на двоих...
- До Майской тоже не дойти, Жемчужная затоплена, остальные неинтересные. Давай, махнем в Дивногорку!
Пошли. Через несколько шагов стало ясно, что ледовая обстановка хуже, чем мы предполагали. Я достал реп, и мы забулинились. На самых гнилых участках льдины зловеще покачивались под ногами, а вода била в щелях фонтанчиками. Я наивно предполагал, что Анфиса сачканёт... Нет, она действительно не из тех, что отступают.
Отчаянно балансируя, мы преодолели полкилометра, но тут льдины стали совсем мелкими и хрупкими. Торможу.
- Что, слабо? - насмешливо спрашивает Анфиса.
- Да как сказать... Просто я осторожный человек.
- Это хорошо, что осторожный, - одобряет Анфиса. - Главное, не трусливый.
Тяжело вздохнув, поплёлся дальше. Был бы я один - давно повернул бы обратно! Через сотню метров путь стал откровенно безнадёжным. Я опять остановился, неуверенно озираясь: где бы обойти?
- Сачка давишь?
- Осторожность и ещё раз осторожность...
- Ну-ну...
Анфиса сократила дистанцию до десяти метров, но я, подняв предостерегающе руку, остановил её. Не хватало уйти нам одновременно! Узкая дорожка светлого льда кончилась. Тёмный же лёд прогревается на солнце сильнее и быстрее тает. И никак не обогнуть опасное место. Тут ещё Анфиска нервирует своими рассуждениями насчет сачковости...
- Бог меня поддержит! - шутливо заявил я и ступил на чёрный лед. Господь меня явно не видел. Должно быть, на экзотическую Анфису засмотрелся. На втором шагу льдины разошлись, вздыбились, и тело ухнуло в глубокую воду. За несколько секунд мой организм погрузился метров на пять. Во всяком случае, ушам от давления стало больно. Обычно в таких случаях одежда надувается пузырем, не давая погрузиться глубоко. Но тут меня подвёл рюкзак с тяжёлой аппаратурой. Реп натянулся, и я принялся подрабатывать ногами, однако почувствовал, что могу запросто потерять левый сапог. Шагать потом босиком по колючему льду мне не улыбалось. Захотелось дышать, но моему появлению на свет препятствовали льды. Репик попал между крупными льдинами. Не разломать их, не раздвинуть. Нерпы в таких случаях бурят лунку головой. Но моя, кажется, слишком тупа… Вдруг реп сам начал перемещаться в нужном направлении. Вскоре он натянулся и вытащил меня на волю.
Первым делом я стащил с себя рюкзак, выкинул на лёд и отпихнул от полыньи. Потом принялся продувать нос. Оказывается, шапку потерял. Начал шарить под водой, наивный… Шапка была, наверное, уже на полпути ко дну. Ещё я обнаружил, что Анфиса, выпучив глаза, что-то кричит мне.
- Ну, и где твоя осторожность? - ехидно осведомлялась она, - Лезет, куда попало, и уверяет, что он осторожный! Я чуть было не поверила тебе! Что ты там плюхаешься? Что ли себя моржом вообразил? Если морж, цепляйся клыками за лед. И вылезай, мне без тебя скучно.
От её неуместных шуток меня разобрал смех, силы сразу растаяли. Кое-как выбрался на край льда, а он обломился. Тогда Анфиса выволокла меня на прочный участок. Фотоаппаратура намокла... Зато провиант почти сухой. Мы решили ещё немного его употребить, да не ради утоления голода, а для облегчения рюкзака. Восхищаюсь находчивостью Анфисы:
- Ты молодец, догадалась обойти полынью.
- А ты что, раньше меня за дуру считал? - процедила она с усмешкой. Теперь найти бы выход на берег. Решили идти к мысу. Я опять пошёл первым, волоча на шкертике рюкзак: сам легче сделался и в случае чего куль останется на льду. Анфиса свой решила не снимать, и напрасно. Сзади треснуло, булькнуло. Обернувшись, я увидел, что настал черед Анфисы изображать моржа. И делала она это с похвальным рвением, яростно фыркая в дымящейся полынье. К счастью, реп лежал поперёк большой льдины, и я сразу вытащил купальщицу. А то ведь ей только волю дай...
Потом мы ещё проваливались, но спасала хорошая реакция: мы успевали отскочить в сторону, лишь замочив ноги. С шутками-прибаутками приблизились к мысу. Лёд всё тоньше. Мы двигались уже ползком, уменьшая давление, но что толку? Между берегом и краем льда плескалась чистая вода!
Анфиска принялась виртуозно ругаться - ну есть у человека талант, ничего не скажешь. Я слушал её, как музыку, пока живот не примёрз ко льду. После чего ломанулся перекатом и вплавь. Анфисе тоже пришлось искупаться. Распаковав кули на каменистом берегу, мы обнаружили среди прочих ненужных вещей три коробка совершенно мокрых спичек. Призадумались. Занятная ситуация. Вылив из сапог воду, мы принялись охотно бегать вдоль берега, размышляя вслух: когда же лучше выжать одежду - сразу, или после того, как согреемся бегом. Наконец, я вспомнил об аварийных спичках, спрятанных в осветительную систему. Они оказались сухими!
Дружно натаскали дров и запалили огонь. Вечерело. Часы остановились. Мы согрелись ещё до костра - перетаскиванием брёвен. Возле огня так вовсе жарко стало. К ночи просушили всю одежду. Анфиска так старалась, что даже сожгла напрочь некоторые детали своего туалета. Хуже было другое - из всех блоков питания работали только два. Мы собрались и пошли по лесной тропинке. Входная воронка прямо под ногами. Спуск и первый отвес мы прошли стремительно. Вертикальный камин с гладкими стенками произвел на Анфису должное впечатление.
- Ты хочешь сказать, - недоверчиво спросила она, - что здесь можно подняться без жумара?.. Ну-ну...
Прошли очень извилистый ход «червяк» и вывалились на площадку. Слева провал в 30 метров, но нам туда не надо... Справа, у входа в длинный меандр, глубокая лужа, в которую беспрестанно капает с потолка. Рядом валяется консервная банка.
- Что за люди! - возмущаюсь. - Везде мусор оставят!
Пнув банку, лезу в калибр. Ход низкий, а тут ещё лужа. Спиной в потолок упираюсь, а живот чуть в воду не падает. Раскорячился, расклинился, выполз, но коленку-таки замочил. Анфиса сострадательно наблюдала за моими акробатическими манипуляциями. Вдруг её перепачканное лицо просветлело:
- Мишка, я поняла, зачем здесь банка лежала! Это не мусор! А чтобы воду вычерпывать! Куда ты её запинал? Вот она…
Моя отвисшая челюсть хлопнулась на пол…
- А я и в прошлый раз так же корячился! И банка так же лежала!!
Вычерпав воду, Анфиса легко прошла осушенное озеро. Углубляемся в меандр. Называется он очень метко - Каторжный Путь. Длинный тоннель, по которому следует ползти либо на животе, либо на четвереньках. Анфиса отстала. На очередном повороте я затормозил, поджидая. Хотел подсказать, что дальше удобнее передвигаться ногами вперед. Но Анфиса не стала останавливаться и нагло прошла по телу, будто не заметив. За что и была наказана: пока я возился с навеской на краю площадки, она спрыгнула в грот, завалилась на бок и... погрузилась в темноту.
- Где же справедливость? - возмутилась она. - Пройти столько и не увидеть Тронный Зал!
- Почему же не увидеть? Нам осталось немного.
- Видишь ли... Я уже удовлетворена.
- Как? Уже? А Тронный Зал?
- Хватит! Кидай реп! В гробу видала я ваш зал.
Двинулись на выход. Впервые инициатором возвращения оказалась неугомонная Анфиса. Так рухнул миф об её неиссякаемом энтузиазме.
Она ползла за мной следом, без фонаря, и потому неоднократно налетала на углы и выступы, извещая о каждом столкновении гулкими ударами и разными выражениями. При выходе из Каторжного забарахлил и мой свет. Лампочка игриво мигнула и погасла.
- Что это? - насторожилась Анфиса.
- Оба-на!
Попытался отремонтировать древнерусским способом - об колено. На несколько минут помогло. Перед червяком система сдохла окончательно.
- Ну вот! - обрадовался я. - Наконец-то начались приключения! А то, согласись, скучно было.
- Мама родная! - простонала некогда неугомонная.
- Я здесь! - отзываюсь.
- Не, у моей мамы голос другой...
- У меня предложение - полезли на ощупь.
- А что, разве есть альтернатива?
- У меня есть огарок. Но хочу приберечь для отвеса. Приготовься, сейчас зажгу спичку. О! Так, что мы видим? Анфиса, ты почему приближаешься ко мне с внешностью вампира?
- Дождёшься от тебя комплимента! Как можно говорить даме такое, даже если это правда?
- Слушай анекдот, как раз по теме: пьяный Ваня вернулся домой ночью, разделся в темноте и залез под одеяло. Жена проснулась, а кто рядом - не видит. Спрашивает: "Ваня, это ты?", а в ответ тишина. "Ваня, это ты?!", а в ответ снова тишина... Страшно стало жене, встала она, свет включила и увидела родного мужа: "Ваня, что же ты не отвечаешь?". Ваня говорит: "А я киваю..."
- Миша, а ты никогда не задумывался, что в условиях комфорта тоже есть прелесть? Протянул руку, щёлкнул выключателем - и тут вспыхивает целая люстра! Но люди каждый вечер зажигают её и не ценят, не ценят своего счастья.
Мы лезем по червяку. Мучений на полчаса. Особенно для темпераментной Анфисы - то она сгоряча голову не в ту щель сунет, то вместе с головой ещё и ногу запихает и там застрянет... Зато в анфискином исполнении анекдоты звучали великолепно! Ведь она одновременно комментировала свое передвижение:
- Француз рассказывает русскому - ни хрена не видать!.. Дай спичку, ага, говорит, туда хода вообще нет! А куда? Сама вижу. Прихожу домой, говорит, а как же тут извернуться-то надо? Сначала ногой?! Говорит, захожу в спальню, а у жены глаза такие хитрые! Заглянул я под кровать… Так и есть, в эту дыру голова не пролазит. Миша, ты куда меня загнал? Ну, куда ты светишь? Что, головой вниз теперь, что ли, лезть?! Дай руку. Под кровать, говорит, заглянул - так и есть, там любовник! А ногу заклинило. Толкни меня. А теперь на себя тяни. Вот так. А русский так рассказывает французу… Мама родная, я опять упёрлась! Тут же тупик. Русский говорит… Я придумала, как тут проползти. Ай! Ой! Мой локоть! Захожу, говорит, в спальню, а глаза - что у жены, что у любовника - такие хитрые-хитрые! Кажется, я выбралась. Заглянул я под кровать - так и есть, всю самогонку выпили! Ну что ты лбом стены ломаешь? Ползи на мой голос, давай сюда голову. Что такое? Я тебе глаз выткнула? Ничего, в такой темноте он тебе всё равно не нужен. Возьми мою шапку, а то последний ум простудишь.
С такими веселыми приключениями добрались мы до отвеса. Я принялся чинить наши системы. Соединив последовательно все батарейки, мне удалось извлечь из лампочки несколько фотонов и осветить стены, гладкие, противно скользкие, мокрые. И всё… Осветительная система зачахла. Ни зги. Мы обсудили различные варианты преодоления мерзкого отвеса. Выбрали такую тактику: поднимаемся синхронно, забулинившись коротко репом.
Передавая друг другу свечку, с кряхтеньем упираясь в стены ногами и спинами, добрались мы до середины камина. Здесь Анфисе понадобились обе руки. Она взяла свечку в зубы, полезла, наклонила голову, обожгла язычком коптящего пламени нос и... уронила наш светильник! Словно метеор чиркнул.
- Я пошла вниз?
- Нет, лучше я. Держись. Разбулиниваюсь.
Спускаясь в кромешной тьме, я болезненно налетал на откуда-то взявшиеся выступы, издавая при этом звуки типа «Бац!», «Бам!» и «Хрясь!».
- Судя по шумовому сопровождению, - меланхолично предположила Анфиса, - Ты сломал три конечности и один сталагмит. .
- Судя, по ощущениям... я с тобой согласен! Правда, в такой тьме не видать ни конечностей, ни сталагмита! И свечки тоже...
Запалив спичку, я обнаружил огарок, но теперь он горел плохо. Фитиль подмок. В верхней части камина есть кольцеобразный выступ, метко прозванный Унитазом. Чтобы вылезти, нужно сначала сесть туда, а уж потом - дальше. Перед Унитазом я отдал свечку Анфисе... Хотя она освещала мне только нижнюю часть, я всё же вылез, и даже как-то ухитрился миновать лужу. Анфиса выкарабкалась с верхней страховкой, но свечку вновь пришлось держать в зубах. Из-за наклона огарок таял прямо на глазах. Поскольку свечка обжигала нос, Анфиса торопилась и несколько раз срывалась, повисая на страховке. Всё же вышла быстро, хотя под конец с убийственной точностью уселась прямо в центр глубокой лужи. Анфиса ахнула во все большое горло - огарок выпал, с ним настала темнота.
Фитиль уже никак не хотел разгораться, а спичек оставалось всего штук шесть. Хватило как раз до выхода.
На поверхности уже светло. Щуримся. Тайга нас приветствует шумом покачивающихся ветвей. Радостно щебечут вороны. Пустельга машет нам крылом. Жизнь хороша. Пошли прямо через лес к морю, понимая, что по Бирюсе уже не пройти. Вот где начались настоящие приключения! Во-первых, до моря не добраться - высокие скалы. Во-вторых, даже если по ним и спуститься, толку мало - между берегом и льдом везде змеилась тёмная полоса воды! Часов пять или даже больше бесполезно шарахались мы по скалам... На лёд удалось перебраться, лишь организовав мост из длинного плавника.
- Теперь под занавес хорошо бы стаю волков...
Однако возвращение получилось не таким захватывающим - ни единого купания в проруби или хотя бы землетрясения. Даже какой-нибудь захудалый медведь-шатун не захотел выйти из тайги, чтобы нам было потом о чём вспомнить. Оскупевшая судьба не послала нам больше ни единого приключения. Всю дорогу Анфиса перечисляла травмы, которые ей удалось получить в прошлом году при падении с Перьев. Хватило как раз до Дивногорска.
***********
До этого:
- Спурт (1988 г)
- Всё-таки она визжит! (1988 г)
- Ломизм (1988 г)
- В западне (1988 г)
После этого:
- Месть Белого Спелеолога (1988 г)
- Искатели приключений (1988 г)
- Июль - месяц больших снегов (1988 г)