Похищение нотозвука. Борьба с "люциферством" в музыке. Часть 7.
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Часть 8
Часть 9
Часть 10
Наша семья незадолго до бегства в США.
Есть только миг между прошлым и будущим (с). В моей системе "Софт Моцарт" он выделен лучом света, желтой "линией фокуса". И в этом миге сосредоточены несколько нотозвуков сразу: одни - еще нераскрывшиеся бутоны, другие открыли пару лепестков, третьи завершили свое существование и превратились в бабочку. Нажми созвучие - и ты не поймешь, хорошее оно, плохое ли и к чему приведет. Чтобы понять, нужно видеть всю пьесу. В музыке мы можем. В жизни нет.
После консерватории мне удалось устроиться преподавателем в музыкальную школу Запорожья, куда я поехала за своим мужем (он закончил авиационный институт).
Разрыв между тем, как и чему учат в музыкальных школах - и тем, насколько это актуально в повседневной жизни бросился в глаза еще больше после консерватории. Дети шли "на музыку" потому, что музыка им была интересна и они думали, что учиться музыке это тоже восторг. А музыкальная школа ставила их как болванки на поток: самые "нерадивые винтики" вылетали, самые упрямые доползали до окончания цикла, одаренные получали путевку в музыкальные училища, чтобы продолжить этот бессмысленный круговорот.
Музыкальному искусству "служили" секретно: академические концерты проходили при закрытых дверях, ровно как и экзамены. Чему учат, как и учат ли вообще понять было очень трудно: как правило те, кто выпускался, редко приводил своих детей учиться музыке.
Там, где результаты размыты и целиком зависят от природного дарования ребенка, процветают понты. Так, ко мне попадали ученики - победители конкурсов - которые вообще не умели читать нотный текст или читали его очень плохо, не писали музыкальных диктантов. Это напоминало театр крепостных у барина: рабы с блеском исполняли свои роли на сцене, но были абсолютно безграмотны.
Звук, знак и ученик вместе как-то не монтировались.
Я вела группы и в них попыталась выстроить это сцепление: в начале урока я в среднем темпе играла ноты на фортепиано, ученики по очереди их пропевали и все записывали. Так постепенно мы выработали навык музыкальной скорописи: слышу - пою - пишу. Те, кто и пропевал и записывал, чередовались, так что каждый был начеку и расслабиться не мог. Постепенно такое короткое, но верное сцепление ребенка со звуком и нотой помогло многим научиться писать музыкальные диктанты. Именно так в свое время и я "зацепилась" за нотозвуки и научилась воспринимать музыку обеими полушариями.
Еще мы пытались импровизировать. Благо, все дети учились индивидуально игре на инструментах. Я играла им заданную гармоническую цепочку и давала им полный простор для создания мелодии к ней. Полное несоответствие одного и другого постепенно превращалось в некое подобие толковой импровизации. Сейчас Интернет кишит такими курсами обучения детей. Свидетельствую: иногда это работает.
Во всех этих попытках дать детям осязаемые навыки музицирования все работало достаточно эффективно в классе. Но существенным минусом было то, что уроки проводились всего раз в неделю, а дома наигрывать детям цепочки нот или музыкальные диктанты было некому, а уж тем более играть гармонические цепочки. Поэтому результаты в целом меня не удовлетворяли. Требовалось создать такое окружение, такой механизм, который бы учил в любое время.
Нужно создавать навыки, когда ребенок даже не задумывается, общаясь с нотами и звуками один на один.
В 80-е появилась приставка "Пинг-понг":
Она эффективно выстраивала совершенно бесполезные навыки.
В то же самое время в классе я пыталась работать механической "приставкой" для детей, чтобы создать полезные навыки.
Именно так пришла идея создания компьютерных алгоритмов, которые могли бы стать тренажерами для общения детей с нотозвуками 1 на 1.
На дворе стояла перестройка.
СССР разваливался. Я подсчитала, что мне надо работать около 30 лет, чтобы заработать на первый компьютер.
Иного выхода, чем бегство и желательно в США, не было. Родственников за границей тоже. Но кто хочет, тот находит пути.
Игорь, мой муж, взял на себя эту миссию. Благодаря его подвигу, о котором я много писала ранее, мне удалось продолжить свои исследования. На родине Била Гейтса и Стива Джобса...
Но это было еще труднее, чем бежать в США. С гораздо бОльшими жертвами.
Продолжение следует
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Часть 8
Часть 9
Часть 10
Наша семья незадолго до бегства в США.
Есть только миг между прошлым и будущим (с). В моей системе "Софт Моцарт" он выделен лучом света, желтой "линией фокуса". И в этом миге сосредоточены несколько нотозвуков сразу: одни - еще нераскрывшиеся бутоны, другие открыли пару лепестков, третьи завершили свое существование и превратились в бабочку. Нажми созвучие - и ты не поймешь, хорошее оно, плохое ли и к чему приведет. Чтобы понять, нужно видеть всю пьесу. В музыке мы можем. В жизни нет.
После консерватории мне удалось устроиться преподавателем в музыкальную школу Запорожья, куда я поехала за своим мужем (он закончил авиационный институт).
Разрыв между тем, как и чему учат в музыкальных школах - и тем, насколько это актуально в повседневной жизни бросился в глаза еще больше после консерватории. Дети шли "на музыку" потому, что музыка им была интересна и они думали, что учиться музыке это тоже восторг. А музыкальная школа ставила их как болванки на поток: самые "нерадивые винтики" вылетали, самые упрямые доползали до окончания цикла, одаренные получали путевку в музыкальные училища, чтобы продолжить этот бессмысленный круговорот.
Музыкальному искусству "служили" секретно: академические концерты проходили при закрытых дверях, ровно как и экзамены. Чему учат, как и учат ли вообще понять было очень трудно: как правило те, кто выпускался, редко приводил своих детей учиться музыке.
Там, где результаты размыты и целиком зависят от природного дарования ребенка, процветают понты. Так, ко мне попадали ученики - победители конкурсов - которые вообще не умели читать нотный текст или читали его очень плохо, не писали музыкальных диктантов. Это напоминало театр крепостных у барина: рабы с блеском исполняли свои роли на сцене, но были абсолютно безграмотны.
Звук, знак и ученик вместе как-то не монтировались.
Я вела группы и в них попыталась выстроить это сцепление: в начале урока я в среднем темпе играла ноты на фортепиано, ученики по очереди их пропевали и все записывали. Так постепенно мы выработали навык музыкальной скорописи: слышу - пою - пишу. Те, кто и пропевал и записывал, чередовались, так что каждый был начеку и расслабиться не мог. Постепенно такое короткое, но верное сцепление ребенка со звуком и нотой помогло многим научиться писать музыкальные диктанты. Именно так в свое время и я "зацепилась" за нотозвуки и научилась воспринимать музыку обеими полушариями.
Еще мы пытались импровизировать. Благо, все дети учились индивидуально игре на инструментах. Я играла им заданную гармоническую цепочку и давала им полный простор для создания мелодии к ней. Полное несоответствие одного и другого постепенно превращалось в некое подобие толковой импровизации. Сейчас Интернет кишит такими курсами обучения детей. Свидетельствую: иногда это работает.
Во всех этих попытках дать детям осязаемые навыки музицирования все работало достаточно эффективно в классе. Но существенным минусом было то, что уроки проводились всего раз в неделю, а дома наигрывать детям цепочки нот или музыкальные диктанты было некому, а уж тем более играть гармонические цепочки. Поэтому результаты в целом меня не удовлетворяли. Требовалось создать такое окружение, такой механизм, который бы учил в любое время.
Нужно создавать навыки, когда ребенок даже не задумывается, общаясь с нотами и звуками один на один.
В 80-е появилась приставка "Пинг-понг":
Она эффективно выстраивала совершенно бесполезные навыки.
В то же самое время в классе я пыталась работать механической "приставкой" для детей, чтобы создать полезные навыки.
Именно так пришла идея создания компьютерных алгоритмов, которые могли бы стать тренажерами для общения детей с нотозвуками 1 на 1.
На дворе стояла перестройка.
СССР разваливался. Я подсчитала, что мне надо работать около 30 лет, чтобы заработать на первый компьютер.
Иного выхода, чем бегство и желательно в США, не было. Родственников за границей тоже. Но кто хочет, тот находит пути.
Игорь, мой муж, взял на себя эту миссию. Благодаря его подвигу, о котором я много писала ранее, мне удалось продолжить свои исследования. На родине Била Гейтса и Стива Джобса...
Но это было еще труднее, чем бежать в США. С гораздо бОльшими жертвами.
Продолжение следует