ПМОАЦ. Миф о монофелитстве (4)
«Моноэнергизм», противление папства, Максим Исповедник
Единство Вселенской Церкви на основе исповедания «эн фелима» не продлилось долго, поскольку уже в 636 году началось вторжение арабов, и христианские народы Востока, ради единства с которыми она была задумана, один за другим оказались под исламским владычеством. При том, что в 638 году император Ираклий своим экфесисом провозглашал единоволие официальной верой Византийской империи, в Риме в это же время, со смертью папы Гонория, начинается движение в сторону отказа от единства веры Церкви. При том, что энофелитство не противоречило халкидонизму (в Халкидонском оросе ничего о волях не говорится), оно все же не сочеталось с учением томоса папы Льва. Это злополучное для Церкви Христовой частное послание Льва Флавиану не является догматически освященным изложением веры Церкви, и, конечно же, не может быть поставлено вровень с соборным вероопределением для восточных халкидонитов. Но для латинян как раз наоборот - все сказанное папой намного выше, чем акты любого собора. А потому, то, что для греков могло показаться несущественным в томосе Льва, для латинян почиталось «краеугольным камнем». И вот таким «камнем», о который споткнулась имперская Церковь, стала заложенная в тексте томоса идея диоэнергизма - учения о двух действующих во Христе природах. А поскольку всякое действие связано с волей, папство видело в единоволии угрозу против томоса, а стало быть, угрозу и против своего статуса «вселенских непогрешимых учителей».
Собственно говоря, именно из-за фанатизма сторонников двусубъектного богословия «непогрешимого» Льва, императору Ираклию и патриарху Сергию не удалось создать примирительное учение на основе т.н. «моноэнергизма» (моно - «только один», энергия - «действие»). Не обращая уже внимания на это «моно», призванное убедить мифоверов в том, что «моноэнергисты отрицали человеческое действие во Христе», важно отметить, что именно учение о едином действии было сначала положено в основу примиряющего исповедания Ираклия и Сергия. Учение о том, что Христос и в двух природах, будучи Богом и человеком, является единым Субъектом действия, могло примирить и примиряло противоборствующие партии в Церкви. К тому же, учение о «едином богомужнем действии» имело опору в трудах почитаемого всеми богословскими партиями мистика Дионисия Ареопагита, а также, недвусмысленно подтверждалось в документах «Пятого вселенского», по византийской традиции собора. Однако, во многом из-за противоборства склонного к оригенизму патриарха иерусалимского Софрония, практически достигнутое императором единство могло быть разрушено.
Папа Гонорий, как арбитр между Сергием и Софронием, который по понятным причинам тоже не мог согласиться с игнорированием учения Льва, рекомендовал патриарху Сергию не касаться вопроса действий вообще, но искать единства Церкви на основе единства Христовой воли, о чем в томосе ничего не было сказано. Тем не менее, при том, что название доктрины формально менялось, суть ее оставалась прежней, поскольку действие не отделимо от воли, почему и сколько воль, столько и действий. В русском фольклоре это называется «поменять шило на мыло». Предложение перейти от «моноэнергизма» к «монофелитству», скорее всего, было искренней попыткой Гонория хотя бы таким сомнительным способом, и остаться верным Льву, и не разрушить достигнутого единства. Но эта «хитрость» ему потом вышла боком, когда греки, принужденные латинянами принять диофелитство, объявили папу даже не еретиком, а «ересиархом», приписав именно Гонорию создание «новой ереси». Скорее всего, латиняне, верующие в «непогрешимость пап», не предвидели таких последствий, а потому все последующие века, по сей день, пытаются как-то оправдать своего недальновидного папу, сочиняя мифы о том, что Гонорий «не то имел в виду». Так или иначе, преемники Гонория на Римской кафедре, начали, кто пассивную, а кто и активную политику противления униональной политике императоров. Но для того, чтобы из стадии простого несогласия с исповеданием единоволия перейти к богословски обоснованным возражениям, нужна была своя соответствующая богословски обоснованная доктрина. И тут, как нельзя кстати для папства, выступил со своей проповедью двух воль палестинский монах Максим.
В 649 году, вопреки официальной имперской вере, на Латеранском соборе Римской Церкви учение Максима было принято папой Мартином, а исповедание «эн фелима» осуждено. За это, как сам папа, так и его вдохновитель, были арестованы и подвергнуты как еретики репрессиям со стороны императора Константа (в связи с чем Максим и был назван впоследствии «Исповедником»). Более того, Максим был осужден не только как еретик и расколоучитель, но и как политический преступник, поскольку в своем полемическом запале против «еретической» Константинопольской Церкви призывал Северную Африку к отделению от империи, чем поспособствовал ее завоеванию арабами. Но, расправа с Мартином и Максимом не ликвидировала расхождения во мнениях между Римом и всем Востоком, поскольку высказанное «непогрешимым» папой мнение уже посеяло семя диофелитства в умах латинян. Новые папы, памятуя об участи Мартина, старались не делать громких заявлений о своем несогласии с официальной верой империи, однако и при таком молчаливом противлении они в итоге добились своего. Тридцать лет «тихой конфронтации» между Римом и Константинополем привели к тому, что, не желая дальше усугублять раскол с неуступчивым папством, греки, по требованию своего императора Константина Погоната, в конце концов, были вынуждены пойти на уступки и принять учение двоеволия. В 680 году на «Шестом вселенском» Константинопольском соборе, учение созданное Максимом было провозглашено «православной истиной». В очередной раз, вопреки подлинно Соборному разуму Вселенской Церкви, папство навязало Константинополю отвергаемую всем Востоком новодельную веру и вынудило греков отделиться от единства с восточными христианскими народами, при этом, лицемерно объявив «отделившимися» их самих. А то, что диофелитское учение было создано именно Максимом и до него не существовало, не отрицают и сами знающие реальную историю халкидониты. Вот что об этом пишет исследователь богословского творчества Максима Исповедника, знаменитый русский богослов и церковный историк Иоанн Мейендорф:
«он (Максим) обладал настоящим, всеобъемлющим философским видением. Не будучи, как у многих богословов, реакцией на ту или иную ересь, его мысль носила систематический характер, поэтому можно утверждать, что, не будь монофелитского спора, Максим все равно бы развил свое учение о двух волях».
И нужно заметить, что такая откровенность просто таки беспрецедентна для халкидонитов. Ведь обычно они происхождение своих особых конфессиональных учений и традиций, что отвергаются нехалкидонскими Православными Церквями как новоделы, приписывают не иначе, как самим апостолам Христовым. Впрочем, иначе ведь и нельзя. Апостол Павел по поводу новодельных учений высказался достаточно определенно:
«Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал.1:8).
«ПРАВОСЛАВНЫЕ» МИФЫ ОБ АРМЯНСКОЙ ЦЕРКВИ (1)
Подлинный смысл учения об одной воле Христа (2)
Эн фелима (3)
«Моноэнергизм», противление папства, Максим Исповедник (4)
Армянская Церковь и учение об одной воле Христа (5)
Подлинное содержание диофелитской христологии (6)
Что такое воля? (7)
Истоки учения о «природной воле» (8)
Подлинное воление в учении Максима Исповедника (9)
Иисус Христос и подлинное, свободное воление. Афелитство (10)
Попытки апологии максимизма (11)
Обоснование двух природных воль во Христе через тринитарный догмат (12)
Апелляция к святым отцам (13)
Волящие ипостаси и волевое единство Троицы (14)
Учение о природах как источник мифа о монофелитстве (15)