Майа. Абреки и башни Сибири

[varandej]

Майя - крупное село (7,2 тыс. жителей), визуально скорее небольшой городок в самом на всю Якутию маленьком (11,7 тыс. км² - меньше всех российских областей, но всё же больше Адыгеи) и густонаселённом (3 чел/км² - на уровне Карелии) Мегино-Кангаласском улусе. До 2007 года она была райцентром, но затем уступила эту роль Нижнему Бестяху у переправы в Якутск, оставшись в своём краю культурной столицей. Даже чуть контркультурной: главный здешний герой - разбойник Манчаары, "якутский Робин Гуд". Его имя приклеилось и к главному памятнику: на аласах старой Якутии, совсем как в долинах седого Кавказа, строились башни - вот только из дерева, а не из камня.

Здесь же немного расскажу о дороге с показанного в прошлой части гигантского аласа Мюрю: за вояж по Заречным улусам Якутии стоит благодарить проект "Живое наследие", депутата Госдумы РФ Сардану Авксентьеву, администрации Республики Саха и улусов. В сегодняшнем случае - Мегино-Кангаласского улуса и тогдашнего руководителя его Службы управления персоналом Александра Романовича Брызгалова.

Пыльная грунтовка из Борогонцев километрах в 80 от них пересекает алас Тенгюлю - второй по величине в Якутии (а стало быть и в мире) после Мюрю и точно так же вмещающий несколько сёл - Тарат, собственно Тенгюлю и Тумул. Последние тянутся к Колымской трассе на другой стороне аласа, вот только громкое название обманчиво. Легендарная "дорога на костях" начинается лишь за Алданом, а реконструированный из просёлок участок в Заречных улусах пристыковался к ней лишь на последнем рубеже столетий. От Тенгюлю до Бестяха, сплошь неплохим асфальтом, мы проезжали дважды, причём оба раза - с востока на запад. В первый день маршрута мы гнали по белой ночи из Борогонцев в Бестях что есть сил, думая лишь про гостиницу и постель. Зато в последний день маршрута, ранним вечером по дороге в Якутск с далёкой Татты, наш водитель Николай Егорович на белом "Патриоте" сказал, что знает отличное кафе близ Тумула:

2.


Название "Нал" пусть не смущает - безнал тут тоже принимают вполне, а само место среди якутян легендарное. За каре приземистых корпусов с наклонными, как у якутских балаганов, стенами, придающем "Налу" сходство с гостиным двором на старой столбовой дороге, скрывается по сути дела загородное продолжение колоритных ресторанов Якутска. Как я понял, в разные годы "Нал" удивляет по-разному: в интернете пишут о деревьях и чучелах животных, Егорыч припоминал тут мини-зоопарк с северным оленями, ну а нас встретил парк деревянных скульптур:

3.


По еде "Нал" - просто очень добротная столовая, которая пользуется спросом: мы как-то удачно проскочили, встав в очередь вторыми-третьими, а вот дозаказать что-то я уже не смог, потому что у кассы скопилось человек 20.

4.


Касса на кадре выше - за спиной, а напротив неё - небольшой музей советской ностальгии, самым ярким впечатлением которого для меня стали не чемоданы и радиоприёмники, а разглаженные фантики знакомых по детству конфет:

5.


Ещё через 60 километров Колымская трасса приводит в Нижний Бестях, где администрация улуса пристроила нас в отличную гостиницу "Орда". Причём - на две ночи: во второй день маршрута мы отправились на юг по трассе "Лена" к красотам соседнего "просто"-Хангаласского улуса, который в Якутии не зря прозвали "диснейленд". С реки мне ещё только предстояло посетить там Ленские столбы и бизонарий в Усть-Буотаме, а Егорыч отвёз нас к не тающему летом леднику Булуус, слоистым скалам Курулура и в два старинных села - исконно-якутский Кёрдем с отличным музеем и деревянной церковью и некогда старообрядческий Павловск у дореволюционной ещё переправы к Якутску.

6.


Та переправа вела к Аянскому тракту, который в 1840-х годах проложила на свои деньги Русско-Американская компания для снабжения Аляски, а в итоге по этой дороге снабжал Якутскую область импортными товарами "Доброфлот". Обрубок Аянского тракта - третья выходящая из Нижнего Бестяха трасса "Амга", по которой мы и направились утром третьего дня. Нашей путеводной нитью стала толстая и грязная труба, с 2004 года снабжающая ленской водой Майю, Чурапчу и Татту: ведь осадков в Якутии чуть больше, чем в Калмыкии, сравнима с калмыцкой и плотность речной сети, а озёр хоть и больше, чем жителей, но все они в аласах, а стало быть - загрязнены навозом с пастбищ на травянистых склонах. Обратите внимание, что водовод лишён термоизоляции: он работает только летом - ведь зимой у якутов есть чистый лёд...

7.


Ехать километров тридцать. Майя встречает сэргэ да памятником Фёдору Попову - это первый якут-Герой Советского Союза, погибший в 1943 году, форсируя Днепр близ Гомеля.

8.


Майа основана в 1902 году, но я не приметил в ней ни единого старого дома. Зато, видимо как родина первого кисил-боотура (красного богатыря), она впечатляет количеством воинских памятников. Мимо крупнейшего мемориала на главной площади (1967) мы проезжали несколько раз, но заснять его толком у меня не вышло. За кадром осталась Мать-Якутия, а тут можно разглядеть барельеф, в котором я лишь на фото с большим удивлением узнал миниатюрную копию монумента панфиловцам в Алма-Ате!

9.


Под мемориалом - базарчик выходного дня и площадь с фонтанами и новостройками, на которой сворачиваем с Амгинской трассы:

10.


К белоснежной Санта-Барбаре, как называют в народе за характерные арки и сроки строительства первый постсоветский дом Майи:

11.


Напротив этого памятника раннего капромантизма раскинулся сквер с обелиском 50 лет Октября, в котором якутский зодчий явно пытался зашифровать сэргэ: чуть позже, к 1980-м, якутские ритуальные коновязи станут основной формой памятников в Республике.

12.


Ну а 1967-й год для Майи вообще был плодотворным: помимо двух мемориалов, тогда здесь появился краеведческий музей имени Романа Васильева, местного уроженца, возглавлявшего Якутскую АССР в 1953-56 годах. Как я понимаю, уже в постсоветское время к длинному корпусу пристроили павильон в виде юрты, ну а сейчас этот музей один из лучших в республике:

13.


На крыльце нас встретил главный научный сотрудник - молодой энергичный Александр Владимирович Эверстов.

12а.


И вкратце рассказав о том, как устроен Мегино-Кангаласский улус, повёл знакомиться с Василием Слободчиковым, более известным как Манчаары:

14а.


Сколь распространён по свету образ "благородного разбойника" - у чопорных англичан это Робин Гуд, у горячих мексиканцев - Зорро, у вайнахов - абрек Зелимхан, у гуцулов - Олекса Довбуш, ну а в российском фольклоре так и вовсе НЕблагородного разбойника надо ещё поискать. И все эти предания рождаются из одного и того же. В 17 веке якутские восстания угасли потому, что тойоны рассудили "не можешь предотвратить - возглавь" и начали слать челобитные и даже посольства в Москву. Цель их была одна - возможность самим собирать ясак, и цели этой они достигли. В 18 веке, после крещения якутов, ясак стал обычным оброком по числу голов скота, вот только размеры этого оброка сразу начали расти и дополняться всякими налогами, к 19 веку окончательно сделавшись неподъёмными. Русская власть положила конец междоусобицам, но не решила их причину - ещё в 16 веке в Саха-Сирэ закончились свободные аласы. Только теперь конфликты за них решались не огнём и мечом, а судом и долговой распиской. На богатых и бедных якуты и в дорусское время делились охотнее, чем на простолюдинов и знать, а теперь гнёт богачей стал нестерпимым. Ярким представителем таких баев-самодуров был другой Василий Слободчиков по прозвищу Чоочо, приходившийся рано осиротевшему Манчаары дядей. Собственно, в народных преданиях и осиротел наш герой по вине тёзки - Чоочо то ли не дал его матери три копны сена в голодную зиму, то ли и вовсе над ней надругался. Будучи безраздельным хозяином мегинского Арылаха (это название, как и Томтор, в Якутии есть почти в каждом улусе), Чоочо и правосудие тут вершил сам, и вот в 1822 году 17-летней Манчаары попал ему под горячую руку то ли за кражу кобылы на мясо, то ли за пьяную драку с супругом глянувшейся женщины в Якутске. Бросать непутёвого племяша в тюрьму, за неимением оной в улусе, Чоочо не стал, и потому публично высек его на глазах у всего наслега. Для якута такое наказание означало несмываемый позор, но не зря имя Манчаары в переводе значит Осока - невзрачная трава, режущая руки до крови. Василий ушёл в лес, а вскоре осознал, что ему вполне по душе жизнь разбойника. В 1820-х годах он ураганил больше в одиночку - угонял лошадей и коров, грабил дома, а в первую очередь всячески мстил своему дяде. Однажды перестарался - решив поджечь байские стога, спалил накануне зимы все запасы в наслеге, порядка 240 тонн сена, собранные десятками людей за несколько лет. После такого быть благородным разбойником Манчаары мог для кого угодно, но только не для земляков. Прежде судимый 3-4 раза, теперь схваченный жандармами разбойник был закован в кандалы и отправлен на солеварню в Охотск. Но каторга Манчаары продлилась считанные месяцы: в 1833 году он бежал, и устроив что-то вроде ставки на огромном булгунняхе (мерзлотном бугре) Одур, начал играть по-крупному.

14.


Теперь разбойники обирали богачей и тойонов, и как и всякие Робин Гуды, заступниками бедных прослыли просто потому, что ничего у бедных не могло заинтересовать их. Основным методом Манчаары стал даже не грабёж, а вымогательство, и в средствах воздействия на своих жертв "благородный бандит" не стеснялся. Связав жертву, он входил в некий экстаз наподобие шаманской болезни, даром что ещё и отлично пел и умел сказывать "Олонхо", а одна из легенд гласит, что по заговору шамана Тэппэха в него правда вселился абасы - злой дух из нижнего мира. Манчаары плясал, кричал страшные слова и каркал по-вороньи да размахивал батыёй ("таёжным мачете" в виде маленькой клинковой алебарды), нанося связанному богачу болезненные, но не смертельные раны. Или, если дело было в доме, сдирал с хозяина штаны да сажал в тлеющий камелёк голым задом. Над дочерью Чоочо, кажется в последний раз наказав старого обидчика, Манчаары надругался, но чаще похищал девушек за выкуп. Например, молодую вдову, вернувшуюся в дом своего отца Капитона Слепцова. Но возвращать Кьох-Катерин, то есть Зелёную Катерину, как прозвали её за цвет наряда, Манчаары быстро передумал: между похитителем и заложницей завязался роман. В преданиях она стала его верной спутницей, ждала из тюрем и следовала за ним по лесам и аласам, ну а достоверно то, что Манчаары и Зелёная Катерина провели вместе зиму с 1833 на 1834 год, а ближе к весне разбойник был вновь арестован. Теперь отправили его на Нерчинскую каторгу, но после нескольких лет на проклятых рудниках, в 1841-м, Манчаары снова бежал в родные края, где, конечно же, взялся за старое. Теперь - куда осторожнее: изловить его не могли ещё несколько лет. И всё же были у Манчаары некоторые особенности, не позволявшие считать его простым головорезом. Во-первых, симпатизировали ему не только бедняки, но и многие влиятельные якуты, радевшие за свой народ - например, старик Сэсэн Аржаков, в 1789 году ходивший в Петербург и добившийся местного самоуправления для якутов. Во-вторых, при всей своей прижизненной славе Манчаары оставался одиночкой: на каждое дело он собирал новую банду, кого-то привлекая подарками, а кого-то угрозами. Ну а самое, пожалуй, поразительное свойство этого разбойника - Манчаары никогда и никого не убивал. Отнимал имущество, честь, здоровье, но ни единожды - жизнь, и даже Чоочо пощадил, когда тот лежал связанным у его ног.

15.


Последний раз Манчаары поймали в 1847 году, а всего по вынесенному на областной уровень "делу Василия Слободчикова" проходило 43 человека. Большинство из них впервые увидели друг друга в зале суда - всё это были разовые подельники, получавшие из рук Манчаары награду. На этот раз суд решил обойтись без каторги, и следующие 12 лет, на два года дольше приговора, Манчаары провёл в тюрьме Якутска на цепи. О чём думал он в эти годы, иногда спасаясь пением "Олонхо"? Кто знает... В 1859 году Василий Слободчиков вышел из тюрьмы и отправился в ссылку на глухой Вилюй, где близ Нюрбы сам обзавёлся аласом, стадом, балаганом и семьёй. "Якутский Робин Гуд" тихо умер в собственном доме в 1870 году, а его поздний сын Бадьыай дожил до советской эпохи, когда образы благородных грабителей, конечно же, были в чести. Ну а что в вышеизложенной истории правда, что полуправда, а что откровенный фольклор тосковавшего по заступникам народа - теперь вряд ли кто-нибудь сможет сказать.

15а.


Да и наследие Манчаары - не главная здешняя ценность: музей в Майе называют иногда Музеем Одного Меча.

16.


Пожалуй, самые удивительные артефакты Якутии - это бронзовые мечи, по очертаниям и конструкции не похожие ни на что, известное науке. На кадре выше - 70-сантиметровый Сэндэлинский меч, найденный в 1985 году близ Бютейдяха и хранящийся здесь. На кадре ниже - полуметровый Укуланский меч, случайно откопанный в 1946 году на огороде близ Алдана и находящийся теперь в Якутском музее. Странно в этих мечах, что называется, "чуть более, чем всё". Клинок в виде ивового листа с мощным ребром настолько необычен, что скорее это был ритуальный предмет, чем оружие. Сама конструкция меча - сложносоставная: стержень клинка вставлялся в рукоять с оловянным припаем, а у Укуланского меча ещё и гарда и навершие крепились к ней отдельно. Сделаны эти мечи были неописуемо давно, примерно тогда, когда в Крыму появлялись первые колонии-полисы, в Европе был основан Рим, а в Средней Азии - Самарканд: 2500-2700 лет назад. Но как считается, они не были привезены в Якутию, а здесь и ковались - видимо, из местных руд, а значит и местными мастерами. Довершает интригу то, что есть и третий Харбинский меч, обломки которого были найдены в 1956 году в виноградниках у села Шанчжитан в 180 километрах юго-восточнее столицы Хэйлунцзяна. Когда ковались эти мечи, в Китае даже Эпоха Сражающих царств ещё не начиналась, но сами царства в тогдашнюю эпоху Чжоу уже представляли собой развитую среди прочего Древнего Мира цивилизацию. Правители княжества Янь со столицей Цзи в черте нынешнего Пекина тогда изгнали с Хуанхэ на Сунгари и Амур некий народ сушеней, из которого, вероятно, и разветвилась впоследствии тунгусо-маньчжурская языковая семья. Как расселялась она в дальнейшем - наука не даёт пока однозначный ответ, но с тунгусами отождествляют и Усть-Мильскую культуру Якутии, в эпоху которой были созданы эти мечи. А стало быть, уйдя в 7 веке из Прибайкалья от нашествия тюрок-курыкан, вдоль Лены эвенки расселились не впервые...

16а.


Ну а в Майе Александр Владимирович сделал всё от него зависящее, чтобы мы не называли его учреждение Музеем одного меча! Под сводами юрты тут компактная, но очень насыщенная этнографическая экспозиция, включающая, например, лучший из виденных мной костюм ойуна (якутского шамана):

17.


Или отличные макеты жилищ - летней урасы, зимнего балагана с хотоном (хлевом, который пристраивали с севера) и маленького летнего балагана.

18.


За стильными верёвочками из конского волоса и блеском витрин - чороны, посуда, мебель, крестьянский инвентарь, детские игрушки и всё прочее неповторимо-якутское, но повторяющееся от улуса к улусу из музея в музей. Экспонаты, которые показались мне самыми интересными из всей Якутии именно здесь, я показывал в постах о материальной культуре саха (фото №6-7) и о духовной культуре (фото №16-16а). Пока же пройдём по другим витринам и залам:

19.


Вот на другой стороне юрты - кортики и медали улусных тойонов, ковавшиеся в Иркутске атрибуты их власти. Тот, что на зелёной подставке, принадлежал Андрею Кычкину (Чурулаану), амбаром которого мы любовались в Соттинском музее под открытым небом в позапрошлой части.

20.


Надо заметить, дореволюционные улусы (по факту - якутские волости в уездах) по своему масштабу различались ещё сильнее, чем современные. Большую часть левобережья от Амги до Татты занимал Ботурусский улус, в котором жила добрая половина якутов в дюжине разных, в основном общетюркских по происхождению, племён. С ним соседствовали крошечные Мегинский и Восточно-Кангаласский улусы: мегинцы были небольшим, но развитым и зажиточным в силу своего положения у торговых путей племенем, а кангалассы - и вовсе крупнейшей племя якутов, чей вождь Тыгын-Дархан в 16-17 века пытался объединить всю Саха-Сирэ. В 1930 году по итогам народного схода мегинцев и правобережных кангалассов и был образован Мегино-Хангаласский район, который в нынешних реалиях можно назвать заречной округой Якутска. Символы отличия разных эпох: медаль тойона - подарок передовику механизации - значок Трудовой Доблести...

21.


В других залах - подлинные костюмы со съёмок якутского исторического эпика "Тыгын-Дархан":

22.


А аутентичное женское платье с серебряными украшениями:

23.


Советские игрушки - у меня в детстве были такие зелёные рыцари, а у Наташи - кукла-африканка:

24.


Мегинцы дали народу саха не только первого советского героя, но и первого академика: Владимир Ларионов был учеником великого Патона, занимался вопросами износостойкости металлов в условиях Крайнего Севера и под конец возглавлял Институт физико-технических проблем Севера в Якутске. Не стало его в 2004 году - от внезапного инфаркта в аэропорту Новосибирска.

25.


Что же до героев, то помимо павшего смертью храбрых Фёдора Попова отсюда был Семён Титов - пройдя войну живым, Героя он так и не получил, но по числу прочих наград был известен среди односельчан как Семён Семимедальный.

26.


Дальше выйдем на двор с деревянными скульптурами и бутафорской пушкой:

27.


Обветшалое здание за музеем - это приходской дом Васильевской церкви (1913): от неё самой, кажется, не осталось даже фото, а место её и территориально, и по сути в Майе занял музей. Впрочем, часть у крыльца пристроена в 1970-е годы, а стены царских времён едва выглядывают из-за кустов. Ну а поодаль - ценнейший архитектурный памятник Мегино-Хангаласского улуса:

28.


Существование "башенных культур" в самых разных уголках земли и самые разные эпохи, у таких непохожих народов, как без пары веков современные вайнахи, средневековые ирландцы или древние нураги с Сардинии, конечно настраивает на конспирологический лад. Но всё куда проще: до государств основной единицей человеческого общества служили племена, взаимоотношения которых регулировались в лучшем случае устными кодексами чести, а скорее - и вовсе ничем. И если эти племена кочевали - то всё в общем было просто и ясно: при столкновении с врагом надо его задержать, сковать боем, и за это время отвезти обозы и скотину достаточно далеко. Вот только оседлые народы тоже жили племенами, тоже копили добро, а друг к другу порой не с визитами вежливости хаживали, а в набеги. Особенно любили друг на друга набегать скотоводы: поля соседу можно сжечь, только самому какой прок с этого? Скотину же угнать - куда сподручнее, и вересковые пустоши Ирландии и Шотландии, долины Кавказа, аласы Якутии - все они были населены именно оседлыми скотоводами. Как правило, племя слишком мало, чтобы построить полноценную крепость, а те племена, которым это удавалось, вскоре стремились к созданию государства, как те же кангалассы во главе с Тыгын-Дарханом и ставкой на месте будущего Якутска. Чаще же сил племени или рода хватало только на башню, в которой жить не очень-то комфортно, но высоки шансы пересидеть набег. В Якутии, как всегда, вступает в дело специфика: Каргыс-Уйэтээ ("век резни") тут наступил лишь в 16-м столетии, когда земли перестало хватать на всех, и продлился около трёх поколений до русской колонизации. Якутский быт же, несмотря на одну из лучших в мире Средних веков металлургию, впечатляет почти полным отсутствием камня. Поэтому башни тут строили из дерева, а найти совершенную конструкцию, как на Кавказе, люди саха попросту не успели. Так специфически якутской фортификацией стал осадный амбар, он же башня тойона, он же башня Манчаары - все те из них, что сохранились, строились в 19 веке уже не от междоусобиц, а от разбойников.

29.


И в общем ни один музей деревянного зодчества в Якутии не обходится без подобной башни (см. Кердем, Соттинцы или пока ещё не описанный Черкех), а где-нибудь осадные амбары ещё стоят среди лугов. Но лучшая из них, самая средневековая по облику и духу - башня тойона Ивана Пономарёва - Чёкчёнго-кулуба из Мельжехсинского наслега на Лене напротив северных окраин Якутска. Богач Пономарёв соорудил её в 1833 году, при первых вестях о побеге Манчаары из Охотска. Тем более это не долго: если вайнахская бов строилась ровно год, то осадный амбар 95 человек (включая 25 плотников) собрали из 450 брёвен за 5 суток. В брёвнах они прорубили 64 отверстия, которые в случае набега становились бойницами, а в основном использовались как продушины.

30.


Принять бой 3-этажной башне Пономарёва так и не случилось, а с появлением музея её назвали башней Манчаары и под имя борца за народное счастье признали памятником архитектуры. Сюда башню перевезли в 1972 году, кроме основания, ворошить которое у якутов считается дурным знаком - в музее нижний венец сделан мастерами с Амги. И вот ещё странная закономерность: башня Манчаары и башня Тыгына в Якутии, крепости Шамиля на Кавказе, Татарский вал в южнорусских степях - как часто молва называет укрепления в честь тех, против кого они строились...

30а.


Покинув музей, прокатимся по посёлку - как уже говорилось, больше похожему на городок:

31.


Здесь немало и советских капитальных зданий, а новостройки приходят на смену баракам - кажется, как москвичи в Боровск или Переславль-Залесский, якутяне переезжают сюда на покой.

32.


Бизнес же явно не поспевает за ними - проголодавшись, мы столкнулись с тем, что во всей Майе в выходные нет ни одного работающего кафе! Одно нашлось - да и у тех лишь доставка по предзаказу.

32а.


И, конечно, куда же без памятников - летящий Манчаары да одинокий Аал-Луук-мас, Мировое древо, у которого отмечают поселковые Ысыахи:

33.


За сопкой от Мемориала Победы и парой километров дороги мимо свалки, упрятанной за высокий забор, встречает Урасалах - огромный алас с сухим дном:

34.


На викимапии его обозвали "многофункциональным аласом" - в тишине и зное там снуют трактора с косилками, а порой траву топчут гости самых разных событий от Ысыаха-Олонхо (главного в республике и второго по размаху после городского Ысыаха-Туймаада) до концертов якутского рока. Тусулгэ (площадки с алтарями и урасами) тут закреплены за различными организациями улуса, и вот в одной из урас отмечали корпоратив то ли библиотекари, то ли бухгалтеры:

35.


27-метровый Аал-Луук-мас тут возвели в 2013 году на Ысыах-Олонхо:

36.


И из всех, что я видел в Якутии, я бы назвал его самым красивым:

37.


"Курган" в основании символизирует Аллараа-Дойду - нижний мир тех самых абасов, что внедрили шаманы в Василия Слободчикова. Беседка на нём - это Орто-Дойду, то есть наш средний мир, ну а ветви - 9 небес, каждое с фигурой и символом своего айыы (божества) вплоть до всемогущего демиурга Юрюнг-Тойона на верхушке.

38.


Нижний мир спрятан надёжно, верхний - изображён искусно, а средний - проработан с любовью:

39.


Отдельные сюжеты каждый якут, наверное, узнает с первого взгляда, мне же остаётся лишь снять шляпу перед создавшим всё это мастером Фёдором Марковым.

39а.


На Ус-Хатыне, где проходит Ысыах-Туймаада, Мировое древо встречает у входа, а в Урасалахе стоит посреди Тусулгэ-Айыы - Божьей площадки, на которой глубокой белой ночью начинают обряд встречи Солнца. Знойным полднем же в урасы 9 богов захаживают кони - но им можно, они и так посланники неба...

40.


Дальше меня окончательно доканала жара, и погрузившись в кондиционированный УАЗ-"Патриот" да попрощавшись с Александром Эверстовым, мы с Николаем Егорычем отправились смотреть мегино-хангаласскую глубинку.

41.


Но об этом будет следующая часть.

ЛЕНА-2022
От Усть-Кута до Якутска. Оглавление и обзор.
От Якутска до дельты, а также верховья. Оглавление и обзор.
Верхняя Лена (Иркутская область).
Качугский тракт и Баяндай.
Качугский район. Качуг.
Качугский район. Анга.
Качугский район. Шишкинская писаница и Верхоленск.
Усть-Кут (2020).
Осетрово - Киренск.
Киренск - Ичёра.
Давыдово - Визирный - Витим.
Средняя Лена (Витим - Якутск).
Витим и Ленск.
Лёнск - Олёкминск.
Олёкминск.
Ленские Столбы.
Еланка - Табагинский мыс.
Долина Самартай. Булуус, Турук-Хая, Курулуур.
Кердем, Павловск, Нижний Бестях.
Нижний Бестях - Якутск - Кангалассы. Порты и переправы.
Якутия в общем.
Природа, история, символы.
Якуты. Материальное.
Якуты. Духовное.
Неякуты. Русские и коренные народы Севера.
Якутск. Старый город и новый облик.
Якутск. Вечная мерзлота.
Якутск. Музеи Якутска.
Якутск. Центр.
Якутск. Окраины.
Якутск. Чочур-Муран.
Заречные улусы Якутии.
Усть-Алданский улус. Соттинцы.
Усть-Алданский улус. Алас Мюрю.
Мегино-Хангаласский улус. Майя.
Магино-Хангаласский улус. От Ломтуки до Бютейдяха.
Чурапчинский улус. Чурапча.
Чурапчинский улус. Арылах.
Таттинский улус. Музей в Черкехе.
Таттинский улус. Окрестности Черкеха.
Таттинский улус. Ытык-Кюель.
Нижняя Лена - будет позже.
Амуро-Якутская магистраль - будет позже.