Усть-Кут и три его имени
Усть-Кут, Лена и Осетрово - всё это один город в Иркутской области, небольшой (40 тыс. жителей), но крупнейший на три тысячи километров пути от самого Комсомольска-на-Амуре. Первое название относится к городу, второе - к конечной до постройки БАМа станции, третье - к крупнейшему речному порту бывшего СССР. "Город одной улицы" Усть-Кут вытянут вдоль рек на 30 километров и представляет собой фактически цепочку сросшихся деревень со своими специализациями и судьбами. Самые нижний по течению посёлок Якурим со станцией Лена-Восточная я показывал в прошлой части вместе с последним участком "комсомольской" Байкало-Амурской магистрали, а сегодня проедем Усть-Кут до другого конца.
Закрепившись в 1620-х годах на Енисее, русские казаки уже знали о том, что восточнее есть ещё одна, не менее огромная река. Её первооткрывателем стал Пантелей Пянда, о жизни которого вне экспедиции, начатой в 1619 году, не известно толком ничего. Если четверть века спустя на Амуре под казаками горела земля, то Пянда со товарищи спокойно ходил несколько лет по тунгусской тайге от стойбища к стойбищу, меняя русские товары на меха, и именно от эвенков он узнал, что за сопками в верховьях Нижней Тунгуски скрывается "текущее море". В 1623 году Пянда вышел на Лену в районе нынешнего Киренска, и, осмотрев её между будущими Якутском и Жигаловом, вернулся в Енисейск по Ангаре. В 1628-29 десятник Василий Бугор нашёл куда более короткий путь по рекам Илим и Кута, в устье которой поставил зимовье. Наконец, идеальный для тогдашней эпохи маршрут выведал у эвенков в 1631 году енисейский атаман Иван Галкин, но и тут Кута осталась финишной прямой до Лены. На месте Бугровского зимовья Галкин заложил уже целый Усть-Кутский острог, от которого в 1640-х по рекам вытянулся целый шлейф деревень, образовавших Усть-Кутскую волость. Этой волостью, не особью, а колониальным организмом, по сути и оставался Усть-Кут все последующие века, когда деревни стали сёлами, а сёла - посёлками городского типа. В 1951 году они получили связующую нить - железную дорогу, конечной которой до 1985 года оставалась нефтебаза у станции Якурим из прошлой части. Сам Якурим вошёл в состав Усть-Кута лишь в 1996 году, а город образовался в 1954-м слиянием ПГТ Усть-Кут с ПГТ Осетрово.
2.
Если у Енисея наиболее обжиты верховья, то у Лены - среднее течение, где стоят старинные Олёкминск, Покровск, Якутск, Жиганск, важнее которых в 19 веке сделались Ленские прииски на Витиме. Река испокон веков оставалась для них самой надёжной дорогой, а потому особое место в жизни Лены занимал самый верхний порт в её течении. При царе таковым было Жигалово в двух сотнях вёрст от Иркутска, но тоннаж судов рос, и едва вышедшая на плёсы из состояния горной речки Леночка становилась для них слишком маленькой. Новую пристань обустроили в 1929 году в селе Осетрово бывшей Усть-Кутской волости, куда грузы доставляли зимой на санях с Ангары, а летом на плотах и мелких судах из того же Жигалово. Всё изменила железная дорога, усть-кутские станции которой составляли единое целое с причалами. К 1970 году Осетровский порт разросся до морских масштабов - 5 терминалов, 100 кранов, 1844 метра причалов, более 1000 сотрудников и грузооборот до 2,1 миллионов тонн. Всё это, конечно, на порядок меньше, чем в крупнейших речных портах мира вроде Дуйсбурга (133 млн. т.) или Нанкина (91 млн. т.), но больше любого другого речного порта в СССР. Гиганты Рейна, Янцзы или Миссисипи - это порты-узлы нескольких промышленных районов, в то время как Осетрово - это порт-ворота, перевалка зерна, овощей, сахара и мяса для людей, горючего для машин и котельных, оборудования и материалов для великих строек в мёрзлой тайге. В 1990-х стройки кончились, у котельных не было денег на оплату топлива, и из замерзающих квартир самые настоящие беженцы потянулись на юг. Ужавшись по грузообороту до 600 тыс. тонн, Осетрово потерял лидерство, уступив "русскому Дуйсбургу" Череповцу; полностью встали 3 терминала. С тех пор оборот восстановился до 1,5 миллионов, но советских значений не достигнет, скорее всего, никогда: навигация на Лене длится дай бог 4 месяца, и куда лучше со снабжением севера справляются проложенные с 1980-х годов Байкало-Амурская и Амуро-Якутская магистрали. Главный в Осетрово Северный порт смотрится по сей день внушительно - как изнутри, так и издали:
3.
У Усть-Кута два стержня - железная дорога и главная улица, за свои 30 километров успевающая сменить десяток (!) имён: участки трассы "Вилюй", 2-й Железнодорожная, Заречная, Нефтяников, Шевченко (эта на пару километров прерывает улицу Нефтяников!), Пушкина, Халтурина, Речников, Кирова, Зверева, Береговая и вновь фрагменты трассы "Вилюй". Мы покинули маршрутку на улице Пушкина, в бывшем Осетрово, которое за пределами порта полностью исчезло из топонимики, превратившись в район Речники. Над его центром буквально нависает Осетровское речное училище (1970):
4.
Общаги с маяком и каравеллой на торцах глядят через пустыри на здание администрации Усть-Кутской волости. Жизнь её чиновников явно нелегка - в сводки новостей, отсутствие которых уже хорошая новость, Усть-Кут попадает с (не)завидной регулярностью. Летом 2001 года город серьёзно пострадал от наводнения, размывшего даже насыпи БАМа. Тогда же вышла из строя котельная: отопительный сезон так и не начался, и с ноября в выстывших школьных классах начали отменять занятия, а в квартирах стали появляться печки-буржуйки, и непривычные к ним горожане порой угорали во сне. Власти же старались делать вид, что всё под контролем, а вездесущих блогеров, готовых раструбить о бедствии на всю страну, тогда в России ещё не водилось. Зато когда 24 декабря местный житель дозвонился на горячую линию с тогда ещё начинающим президентом, журналисты сюда начали высаживаться что десантники в горах Кавказа: через 3 дня мэр подал в отставку, из Москвы срочно прислали деньги на ремонт, а "замерзающий Усть-Кут" отпечатался в общественном сознании символом катастрофы Крайнего Севера. В наше время тут обходятся без катастроф, но тоже не скучают - за город, порт и лесопилки идёт олигархическо-политическая борьба, достойная домайданной Украины, и лишь самые громкие эпизоды прорываются из сибирской глухомани в большой мир. Например, недавно тут в тайге побили мэра (ладно, вице-мэра), который (по разным версиям) лично то ли ехал поджигать лес, то ли ловил поджигателей.
5.
От администрации мы начали спускаться к берегу Лены. В основном Речники строились в 1960-70-х годах вместе с портом, и единственное украшение здешних домов - узоры красным кирпичом по серому:
6а.
Кварталом ниже главной улицы тянется железная дорога, все участки которой из сегодняшнего поста пущены в 1951 году, то есть относятся к Старому БАМу.
6.
В Речниках через неё перекинуто несколько пешеходных мостиков (тот, с которого снят этот кадр - над платформой 724-й километр) и плита, превращающая участок выемки в 400-метровый тоннель:
7.
Мимо совсем невзрачного внешне ДК "Речники" и одинокого Ильича мы вышли к неожиданно симпатичной деревянной набережной, вьющейся в пустырях над Леной.
8.
Рощица у набережной официально называется Сквер Боевой и Трудовой Славы, и если о последней напоминал Ильич, то о первой - Василий Маргелов, памятник которому украшен цитатой "Сбит с ног - сражайся на коленях, идти не можешь - лёжа наступай".
8а.
Набережная приводит к простенькой, но неожиданно симпатичной церкви Спаса Нерукотворного (2008-11)...
9.
...стоящей у начала автомобильного моста (1989). Почти такой же издали БАМовский мост (1975) я показывал в прошлой части, а ниже по течению Лены мостов нет вообще.
10.
В створе моста над кварталами узкого города хорошо видна доминанта усть-кутского пейзажа - красноватая скала Мир, по абрису которой можно за пару дней научиться безошибочно определять своё местонахождение. С опушки на плоской вершине красивые виды, а в честь чего её так назвали - рунет молчит, но думается, тут не обошлось без романтики БАМа.
11.
Выйдя на мост, полюбуемся Леной, над которой только-только расступился туман после ночных заморозков. Леночка здесь вызывает примерно те же эмоции, что узенький Днепр в Смоленске. По среднегодовому расходу воды (17 тыс. м³/с) она на грани десятки крупнейших рек мира где-то между Миссисипи, Меконгом и Параной, вот только сибирским рекам портит статистику сезонность. Лена даже подо льдом сравнима с Северной Двиной и Рейном, а в июне со среднемесячным расходом воды 61 тыс. м³/с она становится 3-й по величине рекой мира после Амазонки и такого же сезонного Енисея. Однако ещё одно свойство Лены - грандиозные паводки до 200 тыс. м³/с, и в такие дни она может даже превосходить Амазонку в её маловодные периоды - единственная из всех рек на Земле. Но всё это где-то там, ниже устий Киренги, Витима, Олёкмы, Алдана, Вилюя, а в Иркутской области перед нами детство великой реки. Полноводность которой ещё и сильно меняется год от года - так, на рубеже 1980-90-х со среднегодовым расходом воды до 23 тыс. м³/с и июньским в районе 100 тыс. Лена определённо превосходила Енисей, но сейчас у неё маловодные годы. Есть соблазн сказать, что их причина - варварские вырубки и поджоги окрестных лесов, вот только страдающие от того же Ангара и Амур последние годы балансируют на грани выхода из берегов, а старожилы говорят о циклах с 10-12-летними маловодными и многоводными фазами. И если так - не находится ли Лена в противофазе с Ангарой и Амуром?
12.
На кадре выше - вид вниз по течению, на краны Северного порта и самый крупный в Усть-Куте заречный район ремонтно-эксплуатационной базы флота, состоящий из кварталов Старой и Новой РЭБ да дымящей промзоны. Вверх по реке - лесные причалы и та самая котельная, так неудачно вставшая в 2001 году. Она же на заглавном кадре, ну а судоходство тут, как видите, весьма активно даже в маловодный сентябрь:
13.
К котельной и переместимся дальше по улице Речников:
14.
где на краю промзоны привлекает взгляд сталинка управления Осетровского порта. Голубой торец слева принадлежит доске почёта, самая впечатляющая часть которой - "Семейные династии портовиков" из 3-5 поколений со стажем работы от пары-тройки лет до полувека.
15.
Промзона замыкает с запада бывшее Осетрово, и главная улица на пару километров превращается в тонкую нить между портом и депо, за которым раскинулась станция Лена:
16.
Позади осталась грузовая перевалка, а здесь - пассажирская: с платформы хорошо виден речной вокзал на другой стороне площади.
17.
Сталинская архитектура кажется удивительной после всего цикла БАМовских вокзалов. Более того, почти такой же вокзал на станции Гидростроитель есть в Братске, а если бы сталинский БАМ успели завершить, не сильно иначе выглядели бы вокзалы Северобайкальска, Новой Чары или Тынды.
17а.
Здесь же - стоянка больших автобусов, набирающих пассажиров в Иркутск. Они отправляются в 6 утра, а предыдущий день стоят, видимо, сочетая функции автобуса и автокассы. Билет на такой стоит более 2500 рублей, а дорога занимает 16 часов, причём прямой путь не всегда самый быстрый - вместо почти прямого Жигаловского тракта автобусы делают крюк через Братск. Ленская площадь Трёх Вокзалов переполнена людьми, на которых глядят камень Бамстроя и памятник Ивану Галкину (2011):
18.
От станции Лена до речного вокзала Осетрово тянется просторная эспланада, и во всём длинном Усть-Куте не найти места, более похожего на центр:
19.
Речной вокзал (1962) архитектурными достоинствами не уступает железнодорожному и явно образует с ним один ансамбль:
20.
Детали:
20а.
20б.
В здании теперь торговый центр:
21.
при виде которого я и представить не мог, что до 2019 года включительно отсюда было сквозное движение пассажирских судов аж до самого Тикси - прыжками на подводных крыльях через Пеледуй, Ленск и Олёкминск в Якутск и далее медленным теплоходом. С 2020 рейс из Усть-Кута укоротили по последнему в Иркутской области посёлку Визирный, так что подобно Дарьенскому пробелу панамериканских дорог образовался Пеледуйский пробел Ленского судоходства. Впрочем, в нём километров 100 по достаточно спокойным плёсам, так что привезя с собой канистру бензина, наверное, можно договориться о лодке с мужиками в Визирном - по крайней мере, у меня есть желание попытаться однажды так сделать.
22.
Дебаркадер, которым теперь ограничивается речной вокзал, болтается на фоне Старой РЭБ. Набережная же запомнилась мне вот такими рисунками на асфальте, фантазия которых наводит на мысль о том, что это ежегодная традиция:
23.
А в 9-й школе, судя по всему, учились те ещё заррразы:
24.
Выше по набережной - воинский мемориал (1975) с 16-метровой Родиной-матерью:
25.
И барельефами на двух сторонах стены памяти:
25а.
Площадь трёх вокзалов окружают многоэтажки БАМовской эпохи - хоть сама станция и старше, над её реконструкцией, вместе с районом, взял шефство Ставропольский край, строивший эти кварталы. Районы Якурима и Лены-Восточной, подшефных Краснодарскому краю, я показывал в прошлой части.
26а.
На противоположном конце БАМа крайней подшефной станцией была Хурмули, которую строила Тамбовская область. А между ними потрудились 34 региона РСФСР и 13 союзных республик.
26.
Здесь был и штаб Западного участка стройки, от которого остался ДК "Магистраль":
27.
Он стоит чуть западнее эспланады, а с востока интересны три панно:
28.
За углом от вокзала нашлась небольшая барахолка, а бывалые туристы, отправляясь куда-нибудь на Кодар или реки Калара, знают, куда сбегать за время стоянки поезда прикупить газовых баллонов приличных марок вроде "Следопыта" или "Ковеи".
29.
Мимо "Магистрали" продолжаем путь сквозь бывшее село Холбос, где примечательна первая в постсоветском городе Успенская церковь, перестроенная в 1992 году из явной деревянной сталинки, какого-нибудь районного ДК или детского садика:
30.
Там, где скала Мир уже едва выглядывает из-за поворота, начинается Старый Усть-Кут:
31.
то есть - район бывшего острога, вокруг которого сложилось крепкое сибирское село, жившее больше торговлей, чем землепашеством. Ещё - судостроением: в устье Кута располагалось плотбище, где изготовлялись одноразовые деревянные суда для Лены. С лодок Ленского волока пересаживались на них исследователи, чьи пути расходились веером от Арктики до Японии: Витус Беринг, братья Лаптевы, Владимир Атласов, Степан Крашенинников, Григорий Шелихов и Геннадий Невельской. Последний начал присоединение к России Дальнего Востока, и вот уже новым главным плотбищем сделалась Чита. Теперь самыми именитыми гостями Усть-Кута стали ссыльные, и если дом Макрыгиных на Почтовой улице, где в 1910-12 годах жил Лев Троцкий, не сохранился, то соседний дом Прошак, где был проездом Серго Орджоникидзе, стоит до сих пор:
32.
В основном Старый Усть-Кут - это избы с резными наличниками:
33а.
за которыми жило немало по-сибирски больших и ярких людей. Купцы Николай и его сын Александр Алексеевские попали сюда как ссыльные, но в итоге стали одними из лучших в мире экспертов по пушнине, известными даже в Америке. Иван Касаткин в 1920-х годах слыл "сибирским французом" - с Первой Мировой он возвращался через Западный фронт и Марокко, и в доме его висела карта боевого пути, а сам он долгими зимними вечерами распевал под гитару песни французских солдат. Культурным центром Усть-Кута слыл дом Григория Чертока, где проходили все сельские праздники. Всё это подробно описано здесь, вот только вместо адресов там указаны известные, видимо, каждому устькутянину современные прозвища расположившихся в купеческих домах магазинов - "Высокое крыльцо", "Грушин", "Охотник"...
33.
Главная в Старом Усть-Куте Советская улица раньше называлась просто Большой. Она первая от реки вверх и вторая вниз от главной улицы всего города, которая здесь называется в честь красного партизана Даниила Зверева. Его штаб в 1919 году располагался вон в той избе с забитыми ставнями:
34.
Большая улица ведёт в бывший острог, в 17 веке представлявший собой квадрат палисадов с единственной угловой башней:
35.
Его укреплений не приметил тут уже Александр Радищев в 1796 году по дороге в Илимскую ссылку, а в конце 19 века доломали последнюю курную избу. Примерно на её месте к началу Гражданской войны стояли Коркутовские дома, где разместился штаб белых, на задворках которого были расстреляны и тут же закопаны 9 красных партизан. При Советах дом снесли, а вокруг могилы устроили скверик, главной достопримечательностью которой стала в 2001 году могила Первого жителя Усть-Кута. Тогда река размыла в береговом склоне захоронение 17 века, останки из которого торжественно перенесли сюда.
36.
Само местоположение острога выдаёт Никольская церковь (2018), не первая на своём месте:
37.
Правда, её историческое посвящение ушло в Речники - до 1934 года здесь находилась церковь Спаса Нерукотворного, последнее досоветское здание которой закончили в 1869 году:
37а.
На месте кладбища теперь - какой-то проклятый, заброшенный горком (1950), потерявший актуальность в 1970-е годы, когда Осетровский порт и БАМ сделали Старый Усть-Кут окраиной.
38.
По соседству с ним - лицей неясных лет, но по форме окон хочется верить, что дореволюционный:
39.
Рядом течёт мелкая Кута, впадающая в Лену парой проток с разных сторон просторного Домашнего острова. Ту, что ближе к Старому городу, по осени легко перейти вброд:
40.
Где-то тут располагалось Ленское плотбище. Собственно устье на фоне предместья Зыряновка за Леной:
41.
И именно к тёплой Куте был обращён фасад Старого Усть-Кута. У холодной Лены - лишь бараки для работников полузаброшенного ныне Западного порта Осетрово:
42.
Да усадебки новых купцов:
42а.
Вдоль Лены Усть-Кут вытянут не на 30 километров, а лишь на 25 - за Старым город застройка поворачивает по Куте:
43.
И - ненадолго перемещается на другой берег, где расположился Усть-Кутский курорт - крошечный райончик под Варничной сопкой:
44.
На позапрошлом кадре виден автомобильный мост, но если ехать на маршрутке - удобнее сойти у пешеходного мостика чуть выше по течению:
45.
Полотно его выглядит угрожающе, придавая курорту элемент экстрима. Но последнее совсем не мудрено с таким-то основателем: ключевую роль в становлении Усть-Кута сыграл не кто иной, как Ерофей Павлович Хабаров. Тот самый, чья фамилия дала название дальневосточной столице, а имя-отчество - одной из самых колоритных станций Транссиба.
46.
Ерофей Хабаров, на современный лад Ерофей Добытчик, был крестьянином из деревни под Сольвычегодском, смытой паводком на Северной Двине. Он родился в 1603 году, в разгар Великой Смуты, и, может быть, поэтому на малой родине хабара не сыскал. Даже наоборот - оброс долгами, от которых в 1625 году и сбежал в Сибирь, где стал сборщиком пушнины между воеводским Тобольском и златокипящей Мангазеей. Но понемногу речные пути уводили его всё дальше на восток, и вот в верховьях Лены служба переросла в бизнес. Осмотревшись в молодом Усть-Кутском остроге, в 1639 году Хабаров возделал в окрестных лугах первые пашни, организовал ямскую гоньбу, но в первую очередь приметил в Солёном озере выше по Куте целебные грязи. Впрочем, целебные их свойства Хабарова интересовали не сильно - куда важнее было то, что через эти грязи выходил рассол, выпаривая который да сбывая вниз по Лене "белое золото" можно было озолотиться уже по-настоящему. Ерофей Палыч основал на Куте не курорт, а завод, а дальше случилась история, вполне знакомая и по нашей эпохе - на перспективный бизнес наложил мозолистую лапу якутский воевода Пётр Головнин, и враз лишившийся всего Хабаров несколько лет провёл за решёткой. Там он явно решил преуспеть в краях, где чиновников вовсе не водится, и освободившись при воеводе Дмитрии Францбекове в 1648 году, попросил не свои мельницы и варницы, а саблю да мушкет и ушёл с отрядом казаков за Становой хребет покорять новые земли. Его солеварня же проработала более 300 лет, за свою историю не раз переходя от государства к купцам и обратно. Неимоверная удалённость Сибири способствовала максимальной автономности производства, так что качество продукции было вторичным, а здесь и соль получалась действительно неплохой, уж точно лучше, чем где-либо ниже по Лене. В 1860-х годах на Усть-Кутском сользаводе трудились польские каторжане, в начале ХХ века старые варницы дополнила паровая машина. Наибольшей производительности (до 1500 пудов в год) солеварни достигли накануне революции, и даже в эпоху советских гигантов химиндустрии зачахли постепенно - в 1930-е годы, пусть и с архаичным оборудованием, на ремонт которого не хватало средств, и близкой к 100% текучкой кадров, завод ещё держался, окончательно закрывшись в 1953 году.
47а.
От Усолья, как называлась слободка завода, остались деревянный амбар:
47.
да печальный сруб церкви Прокопия Устюжского (1884):
48.
которая при жизни выглядела так:
48а.
Целебные же свойства здешних грязей первыми определили врачи открывшейся в 1926 году Усть-Кутской больницы. В 1928-м рядом с умирающим предприятием был организован небольшой курорт, по химсоставу и показаниям больше всего общего имеющий со Старой Руссой. Его забор охватывает узкое длинное Солёное озеро, а не вызывающий ни малейших мыслей об отдыхе корпус высится за лугами:
49.
Редкие маршрутки бегают мимо Усть-Кутского курорта до окраинного микрорайона Кирзавод, отсюда едва заметного выше по течению. Байкало-Амурская магистраль западнее Лены двухпутная, но строили её не комсомольцы-романтики, а заключённые мрачного Озерлага. На трассе отсюда хоть до Москвы - асфальт, а вдоль неё суетливый старый мир с казаками, воеводами, ямщиками, партизанами и дрязгами, накопленными за сотни лет. Там есть обжитость и комфорт, но нет того непередаваемого духа свободы и надежды построить честную, справедливую, новую жизнь в таёжном безлюдии. Есть всё то, чего не хватает на БАМе, - и нет всего того, чем привлекает БАМ.
50.
Об охвостье магистрали - индустриальных Железногорске-Илимском и Усть-Илимске - я расскажу в следующих частях. Вот только не решил пока, когда они будут - если моя намеченная поездка на зимний Байкал состоится, то без малого через месяц, а если не состоится - то ближе к следующим выходным.
БАЙКАЛО-АМУРСКАЯ МАГИСТРАЛЬ (2020-21)
Обзор и оглавление (2020)
Обзор и оглавление (2021)
Эвенки. На чьих землях БАМ.
БАМ в общем. История, колорит, описание трассы.
Ванино и Комсомольск-на-Амуре.(Восточный Старый БАМ).
Восточный БАМ
Комсомольск-на-Амуре - Ургал. Тёмный БАМ.
Новый Ургал.
Чегдомын.
Новый Ургал - Верхнезейск.
Тында. Город.
Горный БАМ
Тында - Юктали.
Олёкма - Новая Чара. Вершина БАМа.
Чарские пески.
Чинейская железная дорога. От Новой Чары до моста.
Чинейская железная дорога. Высокогорные участки.
Чинейская железная дорога. Чина и окрестности.
Чинейская железная дорога. Исторические фото Иннокентия Мызникова.
Новая Чара - Таксимо.
Витим. Дорога на Бодайбо и Мамакан.
Витим. Бодайбо.
Витим. Ленские прииски.
Северо-Муйский перевал.
Западный БАМ
Кюхельбекерская - Мысовые тоннели.
Северобайкальск.
Нижнеангарск.
Байкальское.
Дабанский тоннель - Лена-Восточная.
Усть-Кут.
Железногорск-Илимский.
Усть-Илимск. Новый город.
Усть-Илимск. Старый город.
Братск и Тайшет. (Западный Старый БАМ).