Суровое Сибирское Лето. Часть 1 (июнь): Даурия
По диким степям Забайкалья,
Где золото моют в горах
Бродяга, судьбу восхваляя
Гулял с рюкзаком на плечах...
В Москве холодно, и я с удивлением понимаю, что не помню, каков московский сентябрь - последний раз я застал его 7 лет назад. Ранняя осень сделалась для меня привычным временем долгих путешествий, но 2021-й год нарушил тренд - два дня назад закончилось Суровое Сибирское Лето. Даже более суровое, чем я ожидал: я поставил новый личный рекорд продолжительности путешествия (ровно 3 месяца), суммарно месяц провёл в трёх горных походах, а путь мой преграждали то вода, то огонь. В один пост описание всего маршрута не вместить, так что разобью его аж на 3 части - по месяцам, регионам и этапам.
Июнь прошёл между Амуром и Байкалом, в жестокой земле с красивым названием Даурия, и большая его часть пришлась на прогулку по самым что ни на есть диким степям Забайкалья.
Терминал категории B аэропорта Шереметьево провожал VIP-залом "Кандинский", за который мой взгляд зацепился не случайно - с этой фамилией ещё встретимся в тех самых степях:
2.
Я тогда не представлял, насколько вовремя покидаю столицу - третья волна модной хвори уже стучалась в окна, однако перчатки и маски на 40-градусной жаре, кафе по QR-кодам и прочие имитации борьбы за вашу и нашу безопасность были ещё впереди. Сибирь встречала чистым снегами на гребнях безлюдных хребтов:
3.
Прежде я летал из Москвы в Южно-Сахалинск и Владивосток, а теперь меня ждал Хабаровск. Сам этот весьма самобытный и безмерно речной город я неплохо облазал в 2018 году, но тогда мы гуляли здесь сиротливо. Теперь же в Хабаровске меня ждала Айна aineli - мой давний друг родом из Риги, она изрядно помоталась по свету и вот теперь на Дальнем Востоке обрела российский "порт приписки" и любимую работу почти без выходных. За пару лет на берегах Амура она успела найти здесь много интересных знакомств, и первый день путешествия я провёл за чаем и разговорами о нанайцах с искусствоведкой и вдовой художника Людмилой Тарвидт. К прогулке день прилёта не располагал: Хабаровск встретил типичным для Дальнего Востока тёплым, но сильным и бесконечным дождём.
4.
Сменившимся феерией золотого заката над бескрайним простором Амура:
5.
На кадрах выше - затон, из которого ходит "Заря", удивительное судно, напоминающее гибрид автобуса и саней и способное причаливать там, где глубина по щиколотку. Её мы с Айной и поймали хмурым утром:
6.
Да съездили одним днём в странный дальневосточный филиал Амазонии - в нескольких десятках километрах от Хабаровска, на реках Тунгуска и Кур, затеряны в лабиринтах проток деревеньки, доступные лишь по воде:
7.
На следующий день, уже в одиночку, я отправился в Сикачи-Алян - нанайское село, знаменитое удивительной красоты петроглифами тех времён, когда Амур чуть не стал колыбелью цивилизации подобно Хуанхэ или Инду. Но увы - ТРИЖДЫ (!!!) за два путешествия в дни моего визита петроглифы оказывались под водой:
8.
Вторая достопримечательность Сикачи-Аляна - нанайский культурный центр "Стойбище Сородичей", куда я попал в компании семьи москвичей из команды зиц-губернатора Дегтярёва. Вот хозяйка "Стойбища" Елена У проводит мастер-класс по изготовлению одежды из рыбьей кожи:
9.
Задерживаться на Дальнем Востоке в мои планы не входило, и я начал путь на запад по самой глухой части Транссибирской магистрали. Сперва - в Свободный, бывшую "столицу" Амурской железной дороги с колоритными зданиями времён её постройки...
10.
...и самой длинной в России ДЖД:
11.
В целом же Свободный - видимо, эвфемизм Ненужный: это оказался один из самых запущенных и нищих городов всей страны. И не выводят его из этого коматоза даже Великие Стройки - крупнейшего в мире газоперерабатывающего завода за близлежащим лесом и космодрома "Восточный" с отдельным городом Циолковский. К нему я и съездил постучаться в КПП, площадь перед которым местные по старинке называют Углегорск:
12.
Следующей остановкой стала Тында - "столица БАМа" с Красной Пресней (на ней высотки) посреди тайги. Величественную Байкало-Амурскую магистраль я проехал в 2020 году с востока на запад, но год спустя решил восполнить пробелы того путешествия.
13.
В Тынде таковым стал первоклассный Музей БАМа, в залах которого я провёл без малого три часа:
14.
Две магистрали соединяет уходящий на юг из Тынды 200-километровый Малый БАМ, в пейзажах и архитектуре, однако, являющийся полноценной частью "большого":
15.
На другом его конце - утлый городок Сковородино:
16.
Запомнившийся мне не столько огромной станцией и множеством технических памятников, сколько самым, кажется, мощным дождём, что я только видел - сутки непрерывного ливня превратили город в систему горных рек и широких озёр.
17.
Я же под этим дождём, тяжело вздохнув о перспективе до нитки промокнуть, поехал автостопом в старинное село Албазино на Амуре, где ещё в 17 веке русские казаки самовольно построили крепость и жарко воевали за неё с Цинским Китаем. Теперь на Албазинском городище музей, вот только посмотреть его мне не дали - на радостях от прояснившегося неба я побежал на берег Амура фотографировать, и вскоре прямо с музейного крыльца был выцеплен пограничниками, заметившими на своих камерах подозрительную активность. Меня отвезли в комендатуру, общались со мной очень вежливо и даже накормили в своей столовой, но по итогам просмотра моих фотографий и удаления части из них начальство постановило выдворить меня за пределы погранзоны. В итоге я увидел тут слишком мало для полноценного рассказа, но слишком много, чтобы захотеть ехать в Албазино вновь.
18.
Переночевав вторую ночь в сковородинской гостинице "Платина", у которой есть сайт с сервисом бронирования, но уведомления с него гостиничному персоналу не приходят, я отправился по Транссибу дальше на запад.
19.
Говорят, что "Бог создал Ялту и Сочи, а чёрт - Амазар и Могочу": утлые, грязные, обветшалые городки Амурского Транссиба запомнились мне одним из самых мрачных уголков России.
20.
Глубокой ночью я покинул вагон на станции Куэнга в Забайкальском крае. Сюда же ночным поездом Чита-Сретенск должен был приехать мой друг Пётр. В Москве, в своей квартире в переулочках Арбата он собрал удивительную тусовку - по большей части автостопщиков, но - самых умных и образованных среди них. Особое сочетание интеллектуальности и ветра вольных странствий, тонкого вкуса и весёлой удали зацепило даже меня, и та тусовка стала первой средой, которую я мог бы назвать своей. И в квартиру Петра я вхож уже много лет, но в совместное путешествие отправиться мы решили впервые. И вот утром Пётр приземлился в Улан-Удэ, а вечером выехал из Читы на поезде, в который я должен был подсесть в Куэнге. Я спокойно сидел на платформе, поглядывая на часы, и вот в означенное время гром товарняков, носившихся тут часто, как поезда иных метрополитенов, ненадолго сменил шелест пассажирских вагонов. Подойдя к прибывшему поезду, однако, я почувствовал неладное - на рельсах стоял вагонзак! У искомого поезда в расписании значилась 40-минутная стоянка, но по факту объявили его минут за 15 до отправления, и я не сразу обнаружил на самом дальнем от вокзала пути одинокий пассажирский вагон под маневровым тепловозом. Всё бы ничего, но путь к нему преграждал товарняк!
21.
Я спросил у одинокой путейщицы, как тут пройти, и та уверила меня, что товарняк скоро тронется. Постояв ещё немного, я понял, что до отправления моего поезда остаётся менее 10 минут. Всё такой же неподвижный товарняк тянулся куда-то в ночь: на изогнутых путях не было даже понятно, под локомтивом ли он, не говоря уж о том, заведён ли у локомотива мотор. Не было шансов и обойти поезд, и та же путейщица, когда я повторил свой вопрос, только бросила - "Лезьте под вагон!". Лезть под вагоном тяжелого поезда, который может вот-вот тронуться, да ещё и с мега-рюкзаком - то, чего я бы не хотел повторять когда-либо в жизни, но в общем я уже догадывался, что просто попал в Забайкалье.
Пётр, между тем, обнаружился в вагоне крепко спящим на верхней боковой. Я устроился на нижней и стал глядеть в мокрое окно. Поезд съехал с Транссиба и медленно пополз берегом Шилки - весьма могучей реки, представляющей собой фактически верховья Амура. От Читы до Сретенска - ночь, от Куэнги - пара часов, ну а Сретенск когда-то был конечной станцией Транссиба!
22.
Ведь поначалу основным ходом Великой магистрали была Китайско-Восточная железная дорога, уходившая через Харбин к Владивостоку, а Сретенск в конце тупиковой ветки служил перевалкой с поездов на речные суда до Благовещенска, Хабаровска, Николаевска... Несколько лет на прошлом рубеже веков тут кипела жизнь, а затем от Куэнги уже Амурская железная дорога поползала дальше на восток. И высадившись дождливым утром на маленькой полузаброшенной станции, первым делом мы пошли фотографировать прибытие красного локомотива в исторический тупик...
23.
В нынешнем Сретенске вместо половины адресов пустыри да бурьян, а роскошные старые дома колониального вида стоят на улицах без асфальта, и в их дворах благоухают дощатые "скворечники" - канализации в городе нет. Пройдя 7 километров от станции напротив центра до моста и обратно до центра другим берегом, мы пристроили рюкзаки в магазине у главной площади. Прошлись по улицам, поднялись к старому кладбищу, а в тамошней церкви набожные женщины страшно нам обрадовались и вручили как великую ценность пару фотографий крёстного хода, распечатанных в ужасном разрешении. Мы же спешили - надо было успеть за рюкзаками до пересменки, и наш практически побег с намечавшейся краеведческой лекции был воспринят как пощёчина: внизу нас догнала, обрызгав грязью, старая "Нива", а из неё выскочила одна из церковных женщин и заявила, что требует вернуть фотографии, поскольку своим поведением мы оскорбили прихожан и не достойны такого подарка. Фотографии я вернул с облегчением, ну а женщина с растрёпанными волосами и стеклянным взглядом гонялась за нами весь остаток прогулки по Сретенску, пытаясь в чём-то ей одной понятном обвинить. Она категорически отказывалась верить, что мы спешим за рюкзаком, а после одного из вопросов про старые дома и вовсе чуть не полезла драться со словами "Так вам история нужна или ЗЛАТО-СЕРЕБРО?!". Дух забвения казался всё более тягостным, я чувствовал, что начинаю в нём вязнуть, как в липкой грязи неасфальтированных улиц, и мы вновь поспешили к мосту.
24.
В соседний Нерчинск можно доехать и поездом, но мы предпочли автостоп сквозь невероятно красивую по июню изумрудную высокотравную степь. До села с забавным названием Курлыч нас подвезли двое полицейских, а от Курлыча до Нерчинска - разбойники. Грандиозный бурят Соёл из Агинского в компании пары сыновей ездит в эти степи копать солодку - целебный корень, за который хорошо платят китайцы. Научное название солодки оказалось куда смешнее народного - сапожник растопыренный (пардон, сапожниковия растопыренная), и в устах Соёла звучало устрашающе: за два часа пути он нам рассказал десяток колоритных историй, неизменно кончавшихся тем, что кого-то хлопнули.
25.
Нерчинск на Сретенск, хоть и путали мы в их в своих разговорах постоянно, оказался совсем не похож - тоже старинный городок, но процветавший долго и к своей роли исторического центра Забайкалья привычный. Вот скажем бывшая гостиница "Даурия" - в ней останавливался Чехов, и уже тогда она была очень старой.
26.
А вот Забайкальский Версаль - занятый бескрайним краеведческим музеем дворец золотопромышленника Бутина. Зеркало в нём на момент изготовления было крупнейшим в мире, но как бы не больше размера впечатляет то, что его сумели привезти сюда и не раскокать по дороге в те времена, когда ещё не был построен Транссиб.
27.
А вот в нерчинском предместье Калинино стоит 300-летняя церковка совершенно среднерусского вида, но только вписанная в даурский пейзаж. Нерчинск оказался, безусловно, самым интересным городом всего этого путешествия:
28.
Нет в Нерчинске и духа забвения - при всём скромном размере жизнь тут бьёт ключом, на улицах полно детей и молодёжи, а историю города рассказывает "Нерчинская социальная сеть", грешащая разве что плохо скрываемой ненавистью к выскочке-Чите.
28а.
Но с Нерчинском не надо путать Нерчинский Завод - между ними три сотни километров, и именно Нерчинский, Александровский и Газимурский Заводы отмечают своими давно не актуальными названиями давно заросшие бурьяном Нерчинские рудники. В Нерзавод и думали мы ехать дальше, вот только ещё в Сретенске мне позвонил Алексей atomic-alert из Читы да сообщил, что после ливней южные притоки Шилки вышли из берегов, деревни затоплены, дороги размыты, а паводок снёс мосты. В Калинино мы думали ловить автобус Чита-НерЗавод, но его отменили - фактически, рудничный край оказался на острове. Поэтому в том же Калинино мы поймали машину до трассы "Амур" и решили сперва ехать в Читу, а там уже разбираться, что делать дальше.
29а.
От Калинино до трассы нас подвозили трое золотарей из Балея, как по ГОСТу из готовых деталей тянувшие речь о том, что в стране всё плохо, с регулярными отсылками к 1990-м, "когда у людей была советская мораль, а не только бабло на уме". Мне удалось как-то переключить разговор на уклад жизни в посёлках, на старателей, корнекопателей и браконьеров. Водитель сетовал, что забайкальцев дразнят то семёновцами (хотя атамана Семёнова тут не жалуют), то гуранами - ведь заселяли этот край казаки да каторжане, так что старожилы тут типичные креолы: у каждого в роду есть эвенкийка, бурятка или даурка. О каторжном прошлом же водитель говорил не без гордости, и плавно перешёл на жизнь по понятиям, царящую в их посёлках. Как я понял с его слов, криминальная слава Забайкалья вовсе не преувеличена и мерзость АУЕ пришла действительно отсюда. Вот только сами жители здешних глубинок в большинстве своём не считают это мерзостью - молодёжь де у них с детства знает, что говорить и с кем говорить, а от зорких глаз местных смотрящих не спрячется ни наркодиллер, ни педофил...
На трассе золотари свернули на восток в Амурскую область, а нас на запад подхватила женщина, живущая между семьей в Кокуе под Сретенском и работой в Чите. Она, напротив, не хотела бы, чтобы её дети росли "по понятиям" и радовалась, что в их школу это напасть не просочилась. В Чите мы попрощались с ней на дальней окраине и остались ждать Алексея, добиравшегося к нам с другой дальней окраины. В какой-то момент ехавшая мимо машина с заниженной посадкой вдруг повернула к нам под прямым углом, и в салоне я увидел бурята-водителя и курчавого пацана с хищной улыбкой и вечно пьяным взглядом. Начав со слов "Мужики, вам чем помочь?" пацан задал нам несколько чётких вопросов, и убедившись, что мы не наркодиллеры и не чёрные копатели, а просто туристы, попрощался. Описав вокруг нас полный круг, машина уехала в обратную сторону, и только тут до нас дошло, что это местный смотрящий съездил посмотреть, что за странные типЫ вдруг появились на районе.
29.
Впрочем, то на глухих окраинах. Центр Читы - вполне уютный и вполне хипстерский, с обилием кафе, опрятными улицами и отличной, да при том весьма обильной старой архитектурой.
30.
А ещё в Чите неожиданно красивые девушки - видные и вольные, я бы мог их нафотографировать на отдельный пост. В столице Забайкалья мы провели два дня, ходили по центру и старым предместьям, любовались городом с сопок, ели бухлёр в бурятской столовой при дацане и правильную китайскую еду (в который живший в Китае Пётр знает толк!) в чифаньке "Дружба"... Алексей же выяснил, что НерЗавод из острова стал полуостровом - к нему уже восстановлена несколько менее пострадавшая от дождей южная дорога.
31.
И под вечер мы с Петром шли на поезд, за ночь расходящийся к Забайкальску, Краснокаменску и Приаргунску. В купе ехал командировочный, весь вечер пугавший нас строгими погранзонами - с его слов выходило, что южнее Читы вообще никуда нельзя без пропуска. Другим пассажиром был болтливый дядька из Досатуя, при виде москвича сразу сообщивший, что на Москву давно пора бы сбросить атомную бомбу. Я ответил "То есть вы сейчас пожелали страшной смерти моей семье и моим друзьям?!", после чего, кажется, дядька сам устыдился и всю дорогу пытался завести разговор уже в примирительном русле. Утром мы снова увидели за вагонным окном изумрудную степь, и вскоре сошли в Приаргунске:
32.
На площади набирал пассажиров ПАЗик до НерЗавода, но мы с Петром решили, что автостопом ехать веселее. На выходе с площади, однако, нас отловил злобный низкорослый пограничник в камуфляже и принялся угрожать вызвать наряд нас оформить - дескать, в Приаргунск нельзя без пропуска. Я несколько раз повторил, что мы не располагали такой информацией и хотели бы в кратчайшие сроки покинуть погранзону на автобусе в НерЗавод. Раз на третий пограничник принял этот довод, но в автобусе к тому моменту уже закончились сидячие места. Контролёрша впустила нескольких пассажиров стоя, а нам предложила ехать в легковушке, которая якобы вывезет нас за пост и мы тоже сможем ехать в автобусе стоя. Водитель легковушки уходил от прямых ответов на вопрос о цене, и лишь когда ПАЗик тронулся, обозначил, что вообще-то он такси, к выезду не возит, а до НерЗавода берёт с машины 6000 рублей - контролёрша явно это знала, и просто не захотела пускать в свой ПАЗик двух подозрительных типов. Таксист нехотя сбросил цену до "по 1000 с каждого", а потом сказал, что сейчас по городу один заказ отвезёт и вернётся. Но - конечно же не вернулся, и мы побрели к выезду. За приаргунскими пятиэтажками показалась и сама Аргунь, ну а за её простором - сопки Китая:
33.
Ближе к выезду рядом с нами притормозил "Урал" цвета хаки, но с него сошли уже другие пограничники - переписав наши паспортные данные, они ни слова не сказали о пропусках, зато всерьёз обеспокоились нашей идеей добраться до НерЗавода. Офицер прямо сказал: "Там люди опасные живут!", и на всякий случай дал нам свой контактный телефон, а полчаса спустя снова догнал нас уже на легковой машине да сообщил нам ещё и телефон нерзаводского прокурора. Ну а что ехать надо было на автобусе, вскоре признал даже бывалый автостопщик Пётр - 300 километров до НерЗавода по пустым дорогам, где машины проезжают раз в 15-20 минут, мы продирались весь день. Я успел понять, что народ в Забайкалье тяжёлый, недоверчивый и привыкший к тому, что в такие места попадают либо не по доброй воле, либо со злыми намерениями, а потому и пускать в свою машину двух рослых мужчин мало кому хотелось. И всё же понемногу мы смещались сквозь степную пустоту, а подвозили нас и бандит (как часто бывает - не без задатков краеведа), и следователь, ехавший "на труп" в далёкую деревню, и селяне из других далёких деревень, и золотари на отгуле, один из которых собирал в лугах "марфины коренья" (дикие пионы) для девушки из близлежащего села. Километров 40 мы преодолели и вовсе в кузове грузовика, а степь, между тем, понемногу начала идти складками сопок и язвами рудников.
34.
Вот и он, Нерчинский Завод в самом сердце Даурии. Богом забытая глушь без канализации и водопровода, где на главной площади, однако, ещё стоит роскошный деревянный дом Кандинских - художник и психиатр начала ХХ века были потомками здешних золотопромышленников.
35.
По пути к НерЗаводу мы до последнего надеялись, что нас кто-то из водителей пригласит на ночлег, но в итоге пришлось идти в гостиницу напротив. И пожалуй, можно считать, что нас в Забайкалье таки ограбили: за 1000 рублей с каждого (как оказалось - стандартная цена гостиницы во всём регионе) мы получили номер без всего, кроме кроватей (которые надо было застилать самим), рукомойники в коридоре, сортир деревенского типа и баню во дворе, которую всё равно не топили - ведро надо было нагревать в подсобке мощным кипятильником и тащить туда мимо злющей собаки. Трагическая, будто недавно пережила насилие, молодая бесцветная администраторша упомянула вай-фай, который хозяин гостиницы держит для себя и никому, даже ей, не сообщает пароль, и бесплатную стирку. Позже оказалось, что бесплатно постирать бельё нам можно руками в тазике, а стиральная машина - тоже только для хозяина. Уже не помню по каким цепочкам ассоциаций всё это заставило Петра вспомнить "Матную песню" группы "Ногу свело!", которая и стала гимном нашей дальнейшей поездки по Забайкалью. Цитировать её, тут, впрочем, не стану, ибо песня действительно матная.
Click to viewИз НерЗавода мы съездили в близлежащее село Горный Зерентуй, посмотреть на заброшенную каторжную тюрьму:
36.
А по наводке местных - ещё и слазали в штольни, которые здесь называют не иначе как Пещера Декабристов. 15 километров из Зерентуя назад в НерЗавод мы шли пешком - из пятёрки машин, проехавших за эти 3 часа мимо нас, ни одна не остановилась.
37.
В общем, покидая НерЗавод, мы решили не повторять приаргунской ошибки и забронировали места на маршрутку, не смутившись даже тем, что ценник у неё только до Читы (около 1500 рублей), а ехать нам надо было дай бог треть этого расстояния. Маршрутки ходят через Нерчинск, вот только дорога к нему была по-прежнему размыта, и это было мне в тот момент более чем на руку - альтернативный путь в Читу вёл через Борзю, куда и надо было дальше нам!
38.
Вернее, после 5 часов пути мы сошли с маршрутки километрах в 30 не доезжая Борзи - здесь от трассы уходит 60-километровая грунтовка, на которой висит пара селений. До первого села Цаган-Олуй нас довёз землемер, до второго в самом тупике - бурятские корнекопатели. Второй село - это Кондуй, где находится поистине удивительный памятник: "церковь Чингисхана". Русский православный храм, сложенный в начале 19 века из обломков давно сгоревшего монгольского дворца, который, к тому же, мог служить временным мавзолеем Чингисхана накануне его похорон!
39.
Сам Кондуй оказался селом маленьким, но очень оживлённым - позапрошлый кадр снят на его площади, и пол-села сошлось туда в ожидании маршрутки из Борзи. На этой маршрутке мы и покинули Кондуй, но уехали всего на 6 километров, направившись через луга на Кондуйское городище. От дворца остались валы и основания колонн, а вокруг вместо степи лежала странная комариная топь. Дорога же была полна рыбы, плескавшейся в лужах и превратившейся в воблу на сухих местах - всё это были последствия наводнения...
40.
Ночь на городище, однако, стоило было спрятаться от комаров в японскую палатку Петра, запомнилась одной из самых счастливых в путешествии. В отличие от самого Кондуя, здесь ещё и прекрасно ловила сеть, и вот это сочетание уединения в степи и доступа к связи с близкими несказанно радовало меня. Утром случился ещё один подарок - простояв у дороги с часок, мы поймали машину с двумя красивыми, интеллигентными девушками, оказавшимися матерью и дочкой. Старшая несколько лет назад переехала в Кондуй из Борзи и очень много знала про эти края - сестра её была и вовсе районным министром культуры. Под интересные разговоры, под комментарии к каждой скале у дороги мы даже жалели о том, что едем достаточно быстро. В Борзе нас высадили у краеведческого музея, но музей оказался закрыт - то ли в связи с короновирусом, то ли просто по уверенности работников, что туда всё равно никто не придёт, раз на этот день на намечено школьных экскурсий. Ну а у варламитов, наверное, пальцы сами тянутся строчить язвительный коммент - ведь их гуру прямым текстом объявил Борзю худшим городом России.
41.
По мне так райцентр как райцентр, неухоженный, конечно, и сиротливый, но малые города через одного такие в этой части страны. А вот нравы в столице забайкальских гарнизонов оказались специфическими - на подходах к вокзалу рядом остановился милицейский бобик, и сотрудник, выйдя из него, посетовал, что какая-то бдительная гражданочка увидела двух людей с фотоаппаратами и поставила на уши всех вплоть до ФСБ. В общем, извинившись и полностью понимая абсурд ситуации, нас доставили в отделение, взяли с нас объяснительную, да отвезли к китайской трассе, которой мы продолжили путь на юг. Вот станция Даурия на бывшей КВЖД:
42.
А вот и сам Китай выглядывает из-за границы - в нескольких километрах от Забайкальска, главных российских ворот в Поднебесную, мы свернули под острым углом.
43.
В Краснокаменск - второй по величине город Забайкальского края, выросший на урановых рудниках. Здесь, по наводке Марии manesterova, нас ждала Розалия Бекировна - пожилая, интеллигентная дунганка из Нарына (Киргизия), которая была очень рада далёким гостям.
44.
Обжитый в 1970-е годы выходцами с урановых рудников Средней Азии Краснокаменск нам рекомендовали как "уголок СССР", и что-то в этом, кажется, правда есть. Колоритная архитектура "идеального советского города посреди степи", строгий масочный режим в автобусах (нигде больше за 3 месяца путешествия я такого не видел!), развитая социалка вплоть до сохранившихся пионеров, царь и бог Комбината над городом... и при всём том с утра выходного дня "на рогах" была добрая половинах прохожих. Вот очень местный этюд - аллея почётных граждан да бредущий по ней позорный гражданин:
45.
Съездили и на сами рудники, тянущиеся на два десятка километров от города, причём по дороге Пётр ухитрился потерять телефон в рабочем автобусе и вновь обрести его на обратном пути.
46.
Ну а поезд, отправившийся с расположенного за городом вокзала мы покинули не в Чите, а на маленькой станции Степь в 2 часа ночи, и разбив палатку в лесополке за путями, поспали до утра. Утром за околицей проступили очертания военного аэродрома. Он давно заброшен, а вот тянущийся дальше полигон Цугол вполне себе действует:
47.
Автостопом мы добрались до села Ононск на краю полигона, и продавщица в тесном тёмном сельском магазине строго потребовала надеть маску, да рассказала, что из 300 жителей села короновирусом больны полсотни - первые две волны обошли Ононск стороной, зато третья накрыла в тройном объёме, свалив целые улицы. Продавщица была буряткой, а ехавший по своим делам военный подвёз нас к старинному и возможно самому красивому в России Цугольскому дацану:
48.
Здесь - Агинский Бурятский уже не автономный округ, один из двух регионов-спутников Бурятии, упразднённых в 2000-х годах. Причём округа были не только спутниками, но и полюсами: прибайкальская Усть-Орда считается оплотом бурятского шаманства, а забайкальская Ага - сердцем бурятского буддизма, и речь здешних бурят полиглот Пётр на слух путал с монгольской. От Цугольского дацана, сменив пара попуток, мы уехали прямиком к Агинскому дацану. Оба монастыря примечательны огромными статуями Будд:
49.
В Агинском дацане мы пообедали в позной, которая работала только на вынос - Бурятия уже объявила локдаун, и негласно эту инициативу "на местах" поддержал весь компактный и целостный бурятский мир. В монастыре Пётр надеялся обрести ночлег, и по итогам вдумчивой беседы заместитель настоятеля был вроде и не против, однако сам настоятель по телефону строго-настрого запретил - палатку де поставить можно, а в корпуса ни ногой, вдруг заразные! Заместитель провёл нам экскурсию по огромной территории дацана...
50.
...но ещё за позами у меня что-то перещёлкнуло и я решил мчаться на Алханай - священную гору, главную достопримечательность Агинского округа. На выезде из Агинского нас подобрал таксист, согласившийся за 1000 рублей за двоих довезтдо самой турбазы на склоне - а это порядка 100 километров через райцентр Дульдурга. Дешевизна поездки же стала понятна вскоре - таксист крепко присел мне на уши. Все два часа пути он заваливал меня какой-то пустой болтовнёй и бестактными вопросами, вдобавок себе под нос и сильным акцентом, но постоянными требованиями ответа, так что весьма привычный к странностями водителей Пётр под конец поездки восхищался, что дело не дошло с моей стороны до агрессии. На турбазе на лесистом склоне Алханая, куда, однако, ведёт асфальтовая дорога, мы сняли домик типа "деревянная палатка", и весь следуюший день ходили по склонам священной горы, мимо живописных скал с названиями вроде Небесная Музыкантша или Львиноликая Дакиня.
51.
А вот Главное Алханайской обоо, уже не столько буддийский, сколько шаманский символ, находится у подножья:
52.
...Ещё в НерЗаводе мы купили две 5-литровые баклаги питьевой воды на случай долгих зависов в автостопе посреди безводных степей. И потихонечку опорожняли эти баклаги все последующие дни. На спуске с Алханая ранним утром в них оставалось вода на донышке. Пройдя пару километров по пустой дороге, мы решили разделиться - этот день в любом случае был бы последним в совместном пути, и Пётр решил дойти пешком 12 километров до ближайшей деревни, а я - ждать машины сколько придётся. Мы чокнулись баклагами "за дружбу" и выпили воду до дна, однако прощаться оказалось рано - вскоре меня подхватила машина, а через пару километров и Петру в ней нашлось место. От Дульдурги же до Агинскгого нас подвезла бурятка, работавшая в одной из алханайских позных, вспомнив, что мы у неё ели блины. В Агинском мы пообедали напоследок в отличном бурятском кафе "Одон", а затем Пётр поехал на восток, на станцию Шилка и далее поездом в Хабаровск в гости к Айне (собственно, когда-то она нас с ней и познакомил), а я собрался двигаться на запад. Петра на выезде из Агинского подвезли те же буряты-корнекопатели, с которыми мы прежде добрались в Кондуй, а я повстречал на улице, по которой шёл в гостиницу "Гоби" (отличную, кстати) одного из сыновей сурового Соёла. Само же Агинское не впечатлило - ухоженное, но до отвращение аляповатое и лишённое ярких достопримечательностей:
53.
На следующий день ранним утром я пошёл к выезду из Агинского на юг - ловить машину в Цасучей, райцентр у самой монгольской границы над рекой Онон. Вот это место называется Делюн-Болдок, и согласно китайскому переводу "Сокровенного сказания монголов", именно здесь родился Тимуджин - и не монгол, выходит, а простой бурятский паренёк из Забайкалья, в истории оставшийся как Чингисхан. Более того, и могила его, вероятно, тоже где-то здесь - местные считают, что на дне Онона.
54
Я пол-дня бродил по зелёным лугам с искрами саранок (полевых лилий), собирал цветастые камушки, мок под дождём и обсыхал на ветрах. А потом прямо из полей меня подобрала чета бурят на старой "копейке", ездившие из Агинского помолиться у здешних камней.
55.
Впереди ждали маршрутка в Читу и поезд в Иркутск, за окнами которого Даурия провожала закатом над пригородным озером Кенон.
56.
ДАУРИЯ-2021
Албазино и история Даурии.
Приамурье
Хабаровск. Южные окраины.
"Заря" до Новокуровки.
Сикачи-Алян.
Амурская железная дорога
Свободный. Центр.
Свободный. Окраины и окрестности.
Белогорск - Магдагачи.
Сковородино. От Рейновской линии до Малого БАМа.
Бамовская - Куэнга.
Забайкалье
Чита. Колорит и виды.
Чита. Чита-2 и Амурская улица.
Чита. Площадь и улица Ленина.
Чита. Разное в центре.
Чита. Чита-1 и по Транссибу на запад.
Сретенск. Станция и путь к ней.
Сретенск. Город.
Нерчинск. Сердце Даурии.
Нерчинск. Бутинский дворец.
Нерчинск. Окрестности.
Нерчиский Завод. О рудниках.
По диким степям Забайкалья.
Краснокаменск.
Борзя и Приаргунск.
Кондуй.
Агинский Бурятский округ
Агинское.
Агинский дацан.
Алханай.
Цугольский дацан.
Делюн-Болдок.