Оседлать "Зарю". Из Хабаровска в Новокуровку и обратно
Всего в нескольких десятках километров от модных набережных и просторных улиц Хабаровска, его ларьков с полиморфной шаурмой и показанных в прошлой части рабочих окраин стоят сёла, в которые нет сухопутных дорог. Вместо ПАЗика туда курсирует "Заря" - маленькое скоростное судно, необычное устройство которого повергает в восторг всякого ценителя транспортной экзотики. И сегодня прокатимся на ней по плавням и протокам, погуляем по затерянной среди них деревне Новокуровка и напоследок полюбуемся городом с Амура в грозовой закат.
Поймать "Зарю" в столице Дальнего Востока не так-то просто: хотя на одной из главных площадей Хабаровска стоит сталинское здание Амурского речного пароходства, пассажирскими перевозками в своей зоне ответственности последнее не занимается вообще. У "Метеора" в низовьях и пары пригородных судов в Комсомольске-на-Амуре свой оператор "КомПасс", а в окрестностях Хабаровска линии сугубо муниципальные. То есть ведает ими региональный минтранс с клиентоориентированностью на уровне паспортного стола или районной поликлиники. Расписание "Зари" гуглится без проблем, а вот выяснить, откуда она отправляется и не отменён ли данный конкретный рейс мне удалось только через цепочку звонков, которую завершил номер +7 4212 328255. Впрочем, и на него я дозвонился не с первой попытки - хотя начал звонить я около 9 утра (то есть 2 часов ночи по Москве), трубку на том конце сняли только после полудня. Поиски "Зари" - тоже тот ещё квест: Речной вокзал в Хабаровске в принципе есть, вот только отходят с него пригородные суда лишь по низкой воде, которой на Амуре уже пару лет как не видели. В многоводные периоды речные маршруты начинаются из затона РЭБ Флота, которым я заканчивал прошлую часть. Как пройти к причалу, мне ответили по телефону примерно так: автобус до остановки Прибрежная, оттуда вниз к реке от магазина "Раз-Два". "Заря" на Амуре ранняя, гостил я за полгорода оттуда, поэтому, к неудовольствию своей спутницы Айны я предпочёл взять такси. Туманным утром водитель завёз нас в микрорайон, разбрызгивая грязь в лужах ветхих дворов...
2.
А потом гаражи и хрущёвки вдруг расступились, и мы увидели немаленькую даже за час до отправления толпу людей, собравшуюся на мрачноватом грязном берегу без причала:
3.
К счастью для нас, "на Победу" (по конечному пункту "Зари") ехали далеко не все они и даже не большинство - в таком речном городе, как Хабаровск, навигация есть аж трёх видов. Речной трамвайчик с кадра выше, которого и ждал в основном народ - пригородный, повезёт людей на какие-то дачи по островам в дельте Уссури. "Полесье" - международное, и на берег оно вытащено не случайно: вместе с китайскими "Лунтанами" (отличаются компоновкой салона) такие бегают в Фуюань, полтора года как не актуальный. Ну а "Заря" здесь как междугородний автобус:
4.
"Полесья", строившиеся в 1983-96 годах в белорусском Гомеле - из славного семейства судов на подводных крыльях, как знакомые по многим рекам "Метеор" или "Восход". "Заря", выпускавшаяся в 1965-81 годах судозаводом в Том Самом городе, который "ничего не производит" - совершенно другая машина. Формой днища она напоминает что-то среднее между плоскодонкой и катамараном, вместо винтов использует водомёты, и как результат - спокойно причаливает там, где глубина по щиколотку, порой, как на заглавном кадре, врезаясь полозьями в ил. Ближайшие аналоги её - сухопутный "Нефаз" и воздушный Ми-8: пассажирский транспорт глухомани, где ничего больше не сможет пройти.
5.
Всего с московских стапелей вышло около двухсот "Зорь", в позднем СССР работавших во всех речных пароходствах. В 21 веке "Зори" гаснут одна за другой - так, моё первое знакомство с "речными санками" могло состояться в 2008 году в Котласе, откуда я хотел красиво попасть в древний Сольвычегодск. Но примерно через полчаса после времени отправления народ разбрёлся от пристани, рутинно поняв, что лодочка сломалась - причём окончательно. Ныне крупнейшими гнездами "Зари" считаются Ханты-Мансийск и Берёзово в окружении своей "холодной сельвы", однако на Нижней Оби в её изобилии речных судов всех возможных видов "Зори" не очень-то заметны. Единичные "Зори" можно видеть на самых разных реках и озёрах, где они то выходят из строя, то восстанавливаются в силу своей незаменимости. "Заря" - типично русская машина, которой за универсальную проходимость прощают любую прожорливость и ненадёжность...
6.
"Заря" невелика - 22,5 метра длиной, 4 метра шириной и всего 3 метра высоты, если со сложенной мачтой. Скорость "Зари" вполне автобусная - до 45 км/ч. Для фотографа же явный минус этого чуда техники - отсутствие каких-либо палуб, так что место лучше занимать у окна на последнем сидении, где никому из пассажиров не будет дуть.
7.
Салон вмещает от 66 до 86 человек (в зависимости от того, берут ли стоячих пассажиров) и напоминает салон старомодного автобуса. Наша "Заря" - по возрасту вполне средняя, спущена на воду в 1976 году:
8.
За крайними сидениями - место для барахла (которое наваливают кучей), проход в машинное отделение и конечно же гальюн, без фото которого транспортный пост не засчитывается:
8а.
Перед первыми сидениями - касса, единственная для всего рейса: на берегу речных касс в Хабаровске нет. За 140 километров до предпоследнего причала Новокуровка мы отдали по 1026 рублей, но эта цена не автобусная только с точки зрения тех, кто никогда не был на Дальнем Востоке. 6-7 рублей за километр - не так-то и много, если учесть, что на Сахалине или в Приморье у банальных автобусов километр стоит 4-5 рублей.
9а.
И вот хмурым утром в РЭБовском затоне чудо-сани заскользили по поверхности воды:
9.
Место нам досталось у левого борта, с которого в черте Хабаровска хорошие виды открываются лишь на обратном пути. Утром же мы видели только низменные острова Хабаровского архипелага, мимо которых тянулись в Китай нескончаемые лесовозные баржи. Выделяется разве что Амурский мост им. 5000 рублей, в 1914-16 годах замкнувший Транссибирскую магистраль. На момент постройки самый длинный в Старом свете (2599м), он остался и крупнейшим мостом в пределах СССР, в полтора раза превосходя Саратовский мост - крупнейший из построенных при Советах. В нынешней России он спустился к концу десятки - не вполне очевидно, что за каждое из двух десятилетий 21 века "разворованная Эрэфия" построила больше гигантских мостов, чем весь Нерушимый Союз.
10.
Причём это касается не только строительства "с нуля", но и обновления старой инфраструктуры: с 1910-х у Амурского моста остались только опоры, а полотно с двумя железнодорожными путями (старое было 1-путным) и ярусом шоссе соорудили заново в 1992-2005 годах. И хотя изящные старые фермы и крупнейшие в дореволюционные России бетонные виадуки жаль, мост всё равно грандиозен, с какой стороны не взгляни:
10а.
За мостом - гигантская опора перехода ЛЭП на Заячье острове и портовые краны Посёлка имени Тельмана (1,2 тыс. жит.) на протоке за ним. Он относится уже к Еврейской автономной области (см. Биробиджан), по речным границам которой и пролегает половина нашего пути.
11.
Обогнув следующий необитаемый остров Малышева, "Заря" входит в устье Тунгуски - солидной по европейским и заурядной по дальневосточным меркам реки расходом воды примерно в половину Дона (408 м³/с). Вдоль рек, как и вдоль трасс - километровые столбики, считающие расстояние против течения, от устья к истоку. Они же на Тунгуске служат створными знаками - точка, с которой два знака накладываются друг на друга, отмечает фарватер:
12.
По левому борту, в Еврейской АО тянутся бескрайние травянистые плавни - хотя географически тут правый берег. Но такая "вывернутость наизнанку" - не редкое свойство рек: принадлежащий Хабаровскому краю левый берег Тунгуски высок и местами скалист:
13.
Да и первая на пути деревенька в часе пути от Хабаровска красноречиво называется Новокаменка:
14.
Испокон веков тут стояло нанайской стойбище Але, близ которого царские путейцы проводили изыскания Амурской железной дороги на предмет начала стройки будущего моста. Станции здесь не появилось, а вот добыча обнаруженного тогда строительного камня началась в 1927 году. Деревню горняков назвали просто Каменкой, но в 1960-х годах карьеры полностью поглотили её, а люди переселились чуть выше по течению, образовав Новокаменку. О стойбище нанайцев к тому времени не напоминало уже ничего, ну а после распада СССР и карьеры затихли: Новокаменка - дачный посёлок без постоянного населения. Сама деревенька запоминается необычным памятником Победы неясного возраста, но главная её достопримечательность - столбчатая скала Каменный Водопад. Это название куда ближе к истине, чем альтернативное Пагода Дьявола - подобные скалы (см. Славянка, Кунашир, Гарни) образуются из застывающей лавы. Впрочем, судя по всему, "водопад" невысок - с воды я его так и не высмотрел:
14а.
"Заря" стоит в Новокаменке долго, добрых 20 минут, и пассажиры высыпают на нос курить. Помимо наших "водяных саней" сюда ходит "речной трамвайчик". Да и на моторной лодке летом или машине зимой тут рукой подать до круглогодичных дорог:
15.
Ведь всего в 5 километрах выше по Тунгуске, со стороны Еврейской области, расположилась следующая пристань Николаевка в одноимённом и довольно крупном (6,5 тыс. жителей) ПГТ, вытянутом от реки до Транссиба. Логично подумать, что и начиналась Николаевка со станции, но исторический центр её искать стоит, видимо, всё же у реки - селение известно с 1898 года, а стальную магистраль к Амуру напротив Хабаровска вывели лишь в 1910-х.
16.
Километрах в 15 далее через реку перекинут ещё один железнодорожный мост. Но это уже не Транссиб, а перпендикулярную ему линия ВолК, то есть Волочаевка - Комсомольск-на-Амуре (1938-40). Стало быть, в 2018 году, в свой первый вояж по Дальнему Востоку, я проезжал и через этот мост.
17.
За мостом последний раз к реке выходят круглогодичные дороги, где рыбаки снимаю с джипов лодки:
18.
В расписании значатся пристани Турбаза и Архангеловка, но первую мы не приметили вообще, а вторая оказалась просто лесной поляной у берега, где, кажется, и не высадился никто даже - просто команда, а стало быть и пассажиры, в соблюдении расписания нашли повод устроить себе перекур. Церковное название, однако, напоминает, что в 1910-х годах здесь стоял мужской монастырь - единственный в пределах нынешнего Хабаровского края.
19.
Сама же Тунгуска довольно коротка - всего 86 километров. Куда длиннее два её притока - Кур и Урми, по которым и коренные жители здешних мест были известны как курурмийские нанайцы. Тут можно вспомнить, что у десятка коренных народов Приамурья сходств больше, чем различий: горно-таёжных охотников удэгейцев от морских рыбаков орочей отделяет в первую очередь хозяйство, и только как следствие - духовная культура или язык. Нанайцы, крупнейший из этих народов, были в первую очередь рыбаками с бескрайних плёсов Амура, на суше охотясь в основном для подсобных нужд. Курурмийцы на своих мелких равнинных речках держались особняком: рыба к ним приходила позже, зато леса были изобильнее, и если амурские гольды (как называли нанайцев когда-то) торговали в Хабаровске рыбой, местные охотнее возили в город дичь, в особенности уток-клохтунов.
20а.
Стрелку Кура и Урми я честно пытался высмотреть среди плавней, но даже регулярные сверки с картой не помогли - Кур, в который мы свернули, сменил Тунгуску под полозьями "речных саней" совершенно не заметно. Здесь же осталась за кормой и Еврейская автономная область - её граница тянется вдоль Урми, а у Кура оба берега в Хабаровском крае. Кур в разы длиннее Тунгуски - в нём 438 километров, причём течёт он параллельно Амуру, но только в противоположную сторону: курский исток находится за хребтом Джаки-Унахта-Якбыяна от Комсомольска-на-Амуре. Оттуда в верховья реки ведёт грунтовка через Курский перевал, которой забрасываются на сплав рыбаки и туристы. Болотистые курские низовья же лишены дорог, но не лишены селений - в 4 километрах от стрелки встречает Улика Национальная:
20.
Официально здесь живёт полторы сотни человек, из них 9/10 - нанайцы из рода Удинкан. Я знал, что особого национального колорита здесь ожидать не стоит, и всё же готовился к обилию азиатских лиц, как в ульчских сёлах низовий Амура. Но судя по всему, летом село заполоняют хабаровские дачники, а курурмийцы уходят в леса - единственный встреченный здесь человек азиатской внешности с кадра выше и то больше похож на корейца. Главным впечатлением Улики стали не люди, а техника - здоровенный драндулет-самоделка сперва показался мне брошенным, однако чуть отойдя от пристани и вернувшись, я с удивлением понял, что он укатил:
21.
Основным же занятием местных жителей с советских времён были не рыбалки и не охота, а лесозаготовки. И хотя судьба леспромхоза была тут вполне типичной для постсоветской эпохи, судя по прибрежным избам со складами досок, в частных руках его дело живёт:
22.
Эти избы, возможно, уже не Улика-Национальная, а Улика-Павловка, расположенная 3 километрами далее - в расписании она тоже значится, но "Заря" прошла её без остановок:
23.
Впереди становятся видны сливающиеся в единый гребень Шаманская, Краснокуровская и Новокуровская сопки:
24.
Где-то под ними на заре русского господства в Приамурье возникла охотничья заимка, вокруг которой к концу столетия разрослось село. Возможно, бывшее по сути такими же дачами, куда перебирались охотники и перевозили с собой семьи - официального названия у деревни не было, а в обиходе она была известна как Три Сестры. В 1908 году к хмурым таёжникам забрался проповедник, фамилию которого я долго пытался назвать Айне по памяти - то ли Праздников, то ли Ярмаркин, а оказалось - Иван Восторгов. Уроженец Кубани, первоначально он служил в церквях Закавказья и задолго до Урми успел побывать на берега персидской Урмии, где примкнула к РПЦ местная община ассирийцев. Там Восторгов и открыл в себе миссионера, и пройдя в Москве "курс молодого бойца", отправился в восточные пределы. От Иркутска до Харбина он проповедовал не "туземцам", а именно русским переселенцам, среди которых на Дальнем Востоке уже в те времена вели активную миссионерскую работу баптисты и протестанты. Видя, куда клонится страна, Иван Иванович стал ярым монархистом, вступив Российскую монархическую партию ещё в революцию 1905 года, и видимо на этом и погорел: в 1918 году Восторгов был арестован в Москве и вскоре казнён.
25.
Колонии у Трёх Сесётр проповедник Иоанн ещё в 1908 году прислал денег на строительство церкви. Местные жители на радостях переименовали село в Восторговку, а вот подарок использовали как-то иначе, уж не знаю, на протестантский храм употребив или на что-то мирское и потому практичное. Да и кто бы поехал сюда проверять, что церковь так и не построена? Даже имя контрреволюционного элемента стёрли с карты только в 1922 году, и несмотря на близость Краснокуровской сопки, Восторговка сделалась Новокуровкой:
26.
Сейчас тут живёт 350 человек, и по меркам амурской глуши это много. Особенно когда едва ли не всё население выходит на берег встречать "Зарю", путь которой сюда из Хабаровска длится 4,5 часа:
27.
Среди "буханок" и мотоциклов с коляской затесался раритетный (выпускалс с 1952 года) "Джип Мицубиси", в таком состоянии больше похожий на самоделку:
28.
"Заря" ушла дальше по Куру - её конечным пунктом в 195 километрах от Хабаровска (это 6 часов пути) служит крупный посёлок Победа, с предместьем Пасека вмещающий как бы не тысячу жителей. В основном это потомки украинских спецпереселенцев, после войны сосланных в глушь работать на лесовозной Уликанской УЖД, последние вагоны которой ещё валяются там на сельских улицах. Вероятно, на её месте проходит и круглогодичная, но изолированная дорога, ведущая из Победы к "ВолКовским" станциям Литовко, Санболи и Форель. До Победы дойти мы и собирались поначалу, но продавщица билетов буквально уговорила нас высаживаться в Новокуровке - в Победе, или вернее на Пасеке, "Заря" стоит 40 минут, а тут у нас будет 3,5 часа на погулять, пообедать или искупаться. Решение оказалось безусловно верным - хоть и застроена Новокуровка советскими избами из бруса, деревня без дорог не может не быть колоритной.
29.
На первый взгляд Новокуровка - просто очень глухое село, редко стоящие дома которого раскинулись на пару километров вдоль рыхлой грунтовки:
30.
По обилию пустырей хорошо заметно, что когда-то деревня была гораздо многолюднее - до 1,4 тыс. жителей в 1959 году. О былом расцвете напоминает несколько капитальных общественных зданий - вот, кажется, детский сад:
31.
А напротив - ДК и почта, работающая по несколько часов в среду, пятницу и субботу. Айна хотела послать из Новокуровки открытку, и именно в субботу нас сюда занесло, но тем не менее дверь под деревянным колоннами оказалась заперта наглухо. Попытка найти почтмейстера превратилась в экскурсию по трём сельпо за москитными сетками, но результатов не дала.
32.
У крыльца - пара мемориальных досок с деревянными же буковками без единого гвоздя. Одна гласит "С IX 1918 по V 1919 гг. скрывался от преследования оккупантов на стойбище Шаманка первый военком Дальневосточной армии Павел Петрович Постышев", а вот на фото - продолжение той истории:
32а.
У многих домов Новокуровки привлекают взгляд бочки - та бескрайняя вода, среди которой стоят здешние деревни, для питья непригодна, грунтовые воды же для колодцев и скважин слишком глубоки. Поэтому живя на воде, рыбача на воде, перемещаясь по воде, пьют жители курских деревень привозную воду:
33.
Впрочем, бочки - не самое впечатляющее, что может стоять у здешних домов. О том, что мы находимся в селе, лишённом сухопутной связи с внешним миром, напоминает транспорт:
34.
С грузовиками времён расцвета местного леспромхоза и парой гусеничных вездеходов соседствуют джипы на грандиозных колёсах...
35.
...и самодельные, но явно подражающие друг другу каракаты с колёсами из перетянутых камер. Грузовики да УАЗы, возможно, катаются в Хабаровск по зимнику, а вот всё остальное - явно для окрестных просек и болот:
36.
При взгляде с берега Три Сестры над селом сливаются с фоном - Новокуровка стоит на их пологом склоне. Куда заметнее сопка с ретрансляторами, до которых доминантой селения был рыцарского вида памятник героям то ли Великой Отечественной, то ли Гражданской войны:
37.
Побелёные Красные рыцари здорово смотрятся на фоне бескрайних проток:
38.
По высокой воде напоминающих сельву Амазонии:
39.
Сопки же тут понемногу сгущаются:
40.
У самого горизонта сменяясь настоящими горами невысокого Куканского хребта. В переводе с нанайского это название значит Хребет Смерти - говорят, когда-то все до единого нанайские стойбища на той его стороне выкосила оспа, и с тех пор в курурмийских повериях эти горы стали границей мира живых с миром мёртвых.
41.
3,5 часов на прогулку по Новокуровке хватает с избытком - мы успели обойти село от околицы до околицы, устроить пикничок у вытащенных на берег лодок, искупаться в ледяной, и всё ж таки приятной воде (даром что влажная жара тут вполне тропическая!) и всё равно к причалу "Зари" вернулись минут за 40 до её возвращения.
42.
У причала понемногу собирался народ. Рядом купалась прямо в цветастой одежде компания девочек младшешкольного возраста, одна из которых, приметив колоритных гостей, подарила нам камушек с речного дна. С девочками разговорилась Айна, и вскоре мы знали, что они здесь в гостях - летом немалую часть прохожих в Новокуровке составляют те же дачники, приезжающие к таёжной родне. Узнав, что я из Москвы, девочки сразу оживились и спросили, не видел ли я там каких-нибудь популярных блоггеров, само собой имея в виду не Варламова или Тёму, а каких-нибудь малоинтересных мне звёзд ТикТока. На фото, само собой, не наши собеседницы, а видимо селянки, принарядившиеся встречать лихого гостя из Победы:
43.
Пару раз по зеркальной воде разносился механический рёв, но по детству на Каме я ни с чем не спутаю звук моторной лодки - до "Зари" по Куру приехало несколько пассажиров. Сама "Заря" проявилась за поворотом совсем другим звуком, более трубным и мелодичным. А вскоре и сама показалась в небе зеркальной реки:
44.
И уже отбывая, я сфотографировал из окна внушительное здание с синей кровлей, куда мы не догадались зайти, и видимо зря: церковь в бывшей Восторговке всё-таки построили, но только не православную, а баптистскую. Сама её община пока представлена в основном пришлыми людьми из Хабаровска, одним из которых стал интеллигентный и очень разговорчивый паренёк, пристроившийся к нам с Айной на лавочку - прошлым рейсом он привёз в Новокуровку книги и теперь возвращался домой.
45.
Как и положено миссионеру, паренёк оказался очень разговорчивым, но сидела рядом с ним Айна, а я откинулся на мягкой лавке и уснул. Просыпаясь, я видел привычные пейзажи плавней, и лишь когда полозья "Зари" вновь стали сечь амурские волны, я проснулся окончательно и достал фотоаппарат. По левому борту "вдоль Амура белым парусом высятся дома Хабаровска":
46.
Под зелёным мысом почти напротив устья Тунгуски виднеется База КАФ, колоритный район военного порта самого грозного пресноводного флота в истории. Ближе - знакомый уже Амурский мост над рекой и последний пролёт "старого" Амурского моста, ставший центром железнодорожного музея с обилием уникальных машин вроде мотрисы маршала Блюхера.
47.
Над музеем - таинственная Башня Инфиделя, недостроенное сооружение 1940-х годов на вершине сопки, о назначении которого краеведы и поныне к единому мнению не пришли. Но именно с её крыши был снят самый приятный глазу русского человека пейзаж:
48.
Про оба эти района, как и про дорогу к ним по индустриальной Тихоокеанской улице, с прошлого приезда у меня есть отдельный пост. Мимо ТЭЦ-2 (1934-36) с высоченной трубой и станции Хабаровск-Пристань, где в 1897-1914 годах заканчивалась Уссурийская железная дорога...
49.
..."Заря" приближалась к центру Хабаровска. Его открывает ковш (залив) местного яхт-клуба, построенного в 1950-х годах в виде микро-Адмиралтейства:
49а.
Дальше тянется капитальная набережная с беседками, официально известная как Парк стадиона имени Ленина. Где-то здесь в его зелень "впадает" Амурский бульвар, проложенный в 1960-х годах соответственно над речкой Чердымовкой, впадающей тут в амурские волны. Своё название она получила по фамилии купца, владевшего пристанью в её устье, а прежде была известна как Хэдия-Бури, то есть Нижняя Бури:
50.
Между ней и Плюснинкой, ныне Уссурийским бульваром, а в дорусскую эпоху Солиа-Бури (Верхней Бури) высится Амурский утёс, нанайцам известный как Хандако - Остановка, или Мама-Хуриээни - Старушечья скала. В их повериях там жила то ли Вселенская мать, приглашавшая новых людей из Мира Нерождённых Душ, то ли прародительница нанайцев Мамелджи, жена эпического воина Хедау. Но "свято мест пусто не бывает": в 1858 году восточно-сибирский генерал-губернатор Николай Муравьёв и основал на скале пост Хабаровка. Совершенно заурядный среди прочих постов, пикетов и станиц: возглавив Восточную Сибирь, Муравьёв сразу устремил свой взор "встречь Солнцу", на формально китайскую, а фактически ничью землю в бассейне Амура, в устье которого к тому времени Геннадий Невельской строил будущий Николаевск. Выделив в 1854 году из Сибирского казачьего войска Забайкальское войско, Муравьёв организовал 4 сплава, сочетавших элементы посольства, экспедиции и колонилаьного захвата. Хабаровку, как Юрий Долгорукий Москву, Муравьёв-Амурский основал совершенно между делом, и уже после его смерти она стремительно пошла в рост, став в итоге центром Дальнего Востока. Ну а памятник Муравьёву-Амурскому, этому "Дальневосточному Петру I", что прорубил России окно в Азиатско-Тихоокенский регион, установили на Амурском утёсе уже в 1891 году. На табличке под утёсом в 1980-х годах был увековечен непосредственный основатель Хабаровки Яков Дьяченко, но самое запоминающееся сооружение всего города - башня, построенная в весьма неожиданном 1943 году. Официально - как спасательная станция, но по факту вглядывались с неё солдаты в дальний горизонт за Хабаровским архипелагом - не решат ли ночью самураи перейти границу у реки?
51.
Правее - высотка гостиницу "Интурист" и Хабаровский кремль, как я назвал бы квартал вдоль улицы Шевченко. Хорошо видны красная крыша Гродековского музея (с 1894), башня бывшей Николаевской библиотеки (1956) и огромное Военное собрание (1910-14, в основе 1884), всё надстроенное, достроенное и перестроенное не раз и не два. Про Амурский утёс я тоже рассказывал отдельно.
52.
Как и про улицу Муравьёва-Амурского, начало которой отмечает довольно необычный Градо-Хабаровский Успенский собор (2003, 65м), построенный по весьма отдалённым мотивам дореволюционного храма. Да и не на изначальном месте, с которого теперь торчит обелиск героям Гражданской войны (1956). Внизу обратите внимание на речной трамвайчик - в принципе все те же виды можно заснять и с него:
53.
Общий вид Амурского утёса, справа - круглая башенка на здании Амурского пароходства (1932-34):
54.
За которым Уссурийский бульвар над бывшей Плюснинкой или Верхней Бури выходит прямо к берегу Амура. На сиротливый причал не так давно ещё был надет дебаркадер с международным пунктом пропуска, а от него те самые "Полесья" ходили в Фуюань. Они - наследники джонок, прибывавших на этот берег из Поднебесной в дореволюционные времена, и даже Речной вокзал - бывший торговый ряд Китайского рынка. По факту, впрочем, речным вокзалом он и в 2010-х не был, скорее офисом речных служб - путёвки в Фуюань на 1-2 дня продавали в ларьках по соседству. Но всё смёл проклятый ковид...
55.
Над нанайской речкой Бури высилось китайское или маньчжурское селение Боли - хабаровская Ландскрона, нерусский предшественник русского города, который теперь стараются не вспоминать: даже сами китайцы вместо этого названия говорят "Хабара". Не факт, правда, что Боли имел постоянное ханьское население: в первую очередь он был местом китайско-нанайской торговли, посредничество в которой держала семья Оненко - это не украинская, а вполне нанайская фамилия. Вэлинэ Оненко с женой Дыфэнты застал высадку на соседний утёс русских колонистов, а его сын Пугэ Оненко уже возглавлял торговое товарищество и был в Хабаровске не последним купцом. К тому времени утёс за Плюснинкой был известен как Артиллерийская гора, но среди её складов и в наши дни остались скрытые советской штукатуркой и во что-то встроенные стены Китайской кумирни. Её сменил Преображенский собор (2001-03) - третий по высоте в России (95м) после Христа Спасителя и Исаакия, он неплохо виден из Китая...
56.
И пока одна заря угасала сквозь грозовые тучи, другая "Заря" возвращалась в затон Базы РЭБ. Мы сошли на берег, и переждав самый мощный за день ливень под балконом пятиэтажки, радостно побрели через пол-Хабаровска пешком, любуясь показанными в конце прошлой части золотистым закатом - поездка на "Заре" по впечатлениям превзошла все мои ожидания, но при этом я в ней скорей отдохнул, чем устал.
57.
Ну а нанайское прошлое я вспоминал не случайно. В следующей части, последней о Дальнем Востоке-2021, съездим к нанайцам, в селение Сикачи-Алян, где примечательны не только древние петроглифы.
Хабаровск-2018
Хабаровск. Амурский утёс.
Хабаровск. Вокзал, Военная гора и общий колорит.
Хабаровск. Улица Муравьёва-Амурского.
Хабаровск. Дома и улицы.
Хабаровск. Мост и база КАФ.
ДАЛЬНИЙ ВОСТОК-2021
Обзоры и оглавления
Суровое Сибирское Лето. Июнь.
Суровое Сибирское Лето. Август.
Приморье
Фокино. Техас и Дунай.
Фокино. Остров Путятин.
Хабаровский край
Хабаровск. Южные окраины.
"Заря" до Новокуровки.
Сикачи-Алян.