Нерчинск. Часть 3: на краю диких степей Забайкалья
Осмотрев в прошлой части Даурский Версаль, эту главную достопримечательность Нерчинска, колориту и истории которого была посвящена первая часть, выглянем теперь в дикие степи Забайкалья. Они подступают вплотную к околицам, и здесь есть свои исторические сокровища вроде старейшего здания доброй трети страны. Но куда больше запоминается идущая в этих степях своя, суровая и специфическая жизнь. Масштабами проблем и самобытности затерявшееся между Сибирью и Дальним Востоком Забайкалье напоминает не столько другие регионы России, сколько постсоветские failed states вроде Армении или Киргизии. И даже старожилы здешние, точнее говоря креолы, называются по-своему - гураны.
В бесконечных залах дворца Бутиных (который собственно Даурский Версаль) с 2003 года обитает музей, суть которого я бы описал как "всё о Даурии" - фото его экспонатов я использую во многих постах. В том числе - огромную коллекцию старых снимков коренных жителей, рудничных промыслов и городских зданий. Например, учебных заведений, которые в Нерчинске открывались в основном стараниями былых хозяев дворца и потому им посвящена экспозиция в отдельном зале. Там я увидел фотографию сельскохозяйственной школы в стиле модерн, которая прежде не попадалась мне в интернете, и спросив у музейщиков, сохранилось ли это здание, я узнал, что вполне - только стоит оно не в городе, а в посёлке Заречный в 8 километрах выше по Нерче. Недолго думая, я схватил такси за 250 рублей, и поначалу смотревший на это дело скептически автостопщик Пётр вскоре проникся моей идеей - что такое 250 рублей за открытие?! На фото - нынешний Нерчинский аграрный техникум в южных районах центра и въездная стела на севере города, подозрительно напоминающая бурят-монгольскую эмблему "соёмбо":
2.
В Заречный (900 жит.) ведёт неплохая дорога, через 30 километров выходящая на федеральную трассу "Амур":
3.
А в панораме села сразу обращают на себя внимание прямоугольные водонапорные башни 1960-х годов, для меня ставшие одним из символов Забайкальского края. В других регионах такие может изредка и попадаются, но здесь стоят в каждом селе:
4.
Есть в их абрисах что-то вайнахское, особенно когда вокруг целые валы из белазных колёс:
5.
Степное Забайкалье напоминает своим устройством Дон или Кубань - равномерная гнездовая сеть населённых пунктов, соединённых паутиной дорог. Вот только селения тут мельче, расстояния - больше, а сеть превращается в лабиринт - в теории из пункта А в пункт Б можно проехать пятью разными способами, а на практике не убить подвеску или поймать попутку можно лишь одним из них. Однако разреженная и рваная, но всё-таки сеть напоминает, что даже несмотря на мрачный климат с удушливым летом и лютой ветреной зимой, здесь - край вполне плодородный. Это понимали в уездном Нерчинске, у которого генерал-губернатор Николай Муравьёв-Амурский в 1851 году отнял роль столицы Забайкалья (в пользу Читы), а государь-император Николай II - роль восточных ворот (в пользу КВЖД). Ещё раньше зачахли рудники, и растеряв промышленность и торговлю, здешние купцы вспомнили про сельское хозяйство. В 1913 году в городе появилась аграрная школа, поначалу размещавшаяся в арендованной избе:
6а.
Но в 1912-16 годах для неё был построен отдельный посёлок выше по Нерче, миниатюрный аналог гигантских аграрных училищ в Омске, Воронеже или Москве. К его главному зданию нас и подвезло такси с совсем не забайкальским молодым шофёром - дружелюбным, общительным и проникшимся уважением при виде наших мега-рюкзаков.
6.
Увы, проработала Нерчинская аграрная школа недолго: в 1918 году, то есть при "белых", она переехала в Читу, и лишь в 1940 году тут заново открылся техникум. Правда, уже в городе - здание в Заречном заняла общеобразовательная школа.
7.
Во дворе её в середине июня да в выходной было тихо и пусто, и лишь одинокая крупная женщина-сторож приехала на велосипеде выяснить, что за люди с рюкзаками во двор пролезли.
8.
Всего у школы было 9 зданий, по большей части видимо таких:
9.
Учебные классы тут соседствовали с опытной станцией:
10.
Из которой при Советах сделали совхоз, центром которого и стал Заречный:
11.
Теперь это утлый посёлок в романтичном пейзаже Даурии:
12.
У школы мы приметили автобусную остановку, да у проходившего мимо паренька поинтересовались (слово "спросить" в Забайкалье забываешь быстро, да и банан предпочитаешь отламывать, а не кусать), ходит ли тут автобус. Паренёк пожал плечами - сам он видимо с машиной. Как я понял, из рейсового транспорта на 8 километров до Нерчинска - лишь междугородние автобусы, несколько раз в день проходящие тут между райцентрами и Читой.
13.
Ручей делит Заречный почти пополам и ближе к трассе школа, ближе к Нерчинску - руины ДК и несколько домов в архитектурном стиле "пленные японцы" (местный вариант "пленных немцев"):
14.
В общем, здесь - типичное забайкальское, то есть мрачное и неуютное село. Но представлять себе здешнюю глубинку совсем уж в духе Васи Ложкина не стоит - вот такие дома в крае тоже не редкость:
15.
Не понял я лишь то, за какой рекой стоит Заречный - как и сам Нерчинск, он на левом берегу Нерчи. Полноводностью она примерно как Москву-река, однако течёт без малого 600 с гор Яблонового хребта до устья на Шилке.
16.
Следующая достопримечательность, к которой мы отправились, расположена к югу от Нерчинска, по прямой - примерно в 12 километрах от центра. Вот только с двумя реками да бездорожьем логистика нерчинской округи - отдельный вопрос. Ведь единственный мост через Нерчу - на проходящей по северным окраинам города региональной дороге из Агинского в Сретенск:
17.
Формально ближайшая к Нерчинску станция Транссиба - Приисковая в устье Нерчи на другом берегу. Но от центра 7 километров по прямой превращается в 20 километров по дорогам, где вдобавок нет вообще никакого рейсового транспорта, а такси обойдётся в 400-600 рублей. Так что по факту железнодорожными воротами Нерчинска становятся не сильно более далёкие Холбон и Шилка на агинской дороге, куда хотя бы несколько раз в день ходит маршрутка. У моста Нерчинск провожает крестом и табличкой Победы:
17а.
Под мостом же при нас грузовик привёз к берегу лодку, на которой несколько мужиков готовились рвануть по реке охотиться или рыбачить. Сюжет, типичный для Сибири и Дальнего Востока, а Забайкалье - оно как-то очень причудливо расположено между одним и другим. С точки зрения физической географии это Дальний Восток - азиатский бассейн Тихого океана, куда несут свои воды Онон и Ингода, сливающиеся в Шилку, и Аргунь, сливающаяся с ней в Амур. Однако на западе Забайкальского края реки текут в Байкал, на севере - в Лену, а значит там уже Сибирь - азиатский бассейн Арктики. Исторически же Забайкалье с его воеводами, караванами, рудознатцами, бурятами да церквями в стиле барокко - к Тобольску или Енисейску явно ближе, чем к Сахалину или Владивостоку. Я бы сказал, что Забайкалье - ни что иное, как Старый Дальний Восток, где сопки помнят лихих атаманов и казаков на стругах.
18.
Историю русско-китайской борьбы за Даурию я уже рассказывал в Албазине и в первой части о городе, но сейчас всё же кратко её повторю. Какой бы суровой ни была Сибирь, русский казак оказался суровее, а потому за несколько десятилетий дошёл от Урала к Охотскому морю по таёжным рекам и болотистым волокам. На пути его жили малочисленные и почти первобытные племена, которые не составляла труда хоть покорить, хоть обойти за сотни километров. К середине 17 века форпостами колонизации стали северные Енисейск и Якутск. Из последнего экспедиции Василия Пояркова и Ерофея Хабарова ходили через Становой хребет к Амуру, где после долгих, похожих больше на геноцид индейцев, войн с земледельческими народами дючер и дауров, столкнулись с их сюзереном - маньчжурами, к тому времени покорившими Китай и ставшими его последней монархией Цин. За Амур и шла борьба в 1650-80-е годы: китайцы брали своё числом, а казаки - мобильностью. Первые раз за разом побеждали и уходили домой, а вторые возвращались со свежими силами на пепелища острогов. В 1652 году царь учредил Даурское воеводство, возглавил которое Афанасий Пашков из Енисейска, двинувшийся на восток с отрядом в 600 сабель. Шёл он медленно, проводя разведку местности и закрепляясь цепочкой острогов, и вёл с собой первого ссыльного - протопопа Аввакума, казнить которого царь не решался, а тот в тяжелейших условиях, не только сам выжил, но и многих казаков в староверие привёл. В 1653 пашковский сотник Пётр Бекетов перевалил Великий водораздел, выйдя в верховья Ингоды, а его десятник Максим Уразов заложил острог на Шилке против устья Нерчи.
19.
Назвал он ту крепость Нелюдской, ну а "нелюдью" прослыли среди казаки мурчены, или конные тунгусы. Они говорили на том языке, который теперь называют эвенкийским, и были частью древних тунгусских племён, переселившихся 2-3 тыс. лет назад с Алтая на Байкал, где с ними теперь отождествляется Глазковская культура. Те пратунгусы жили в таёжных и лесостепных горах вокруг Славного моря, кормились в основном охотой да разводили оленей. Однако в 5-6 веках Прибайкальем завладели тюрки-курыкане (см. Ольхон), и тунгусские племена начали отходить на восток. Те, кто привык жить в тайге, в итоге дошли до Охотского и Восточно-Сибирского морей, и именно к ним возводят свою родословную нынешние эвены и эвенки. Но помимо орочонов ("оленеводов"), как последние называли себе прежде, были и мурчены ("коневоды"), с Байкала ушедшие не в тайгу, а в степь, где поменяли оленя на лошадь. В Забайкалье, опустошённом Великим переселением народов, в 5-6 веков объявился народ, который китайцы называли увань, на 1000 с лишним лет ставший хозяевами степной Даурии. Схожие с орочонами по языку и духовной культуре, мурчены были классическими степняками, чьим домом была юрта, а хозяйством - сабля да колчан. Как я понимаю, их нельзя было назвать даже скотоводами - разводили тунгусы одних лишь коней, чтобы на них скакать, добывая пропитание охотой и набегом.
20.
Они были и военной знатью над земледельцами даурами и дючерами, но когда в 1638-40 годах князь Дулан Бомбогор проиграл сопротивление маньчжурам, его сосед Лавкай и преемник Албаза в Приамурье предпочли присягнуть богдохану. В 1655 году цинская флотилия выбила казаков с Амура, а в 1657 князь Гантимур из рода Дуликагир с реки Ганьхэ перешёл Аргунь и сжёг Нелюдский острог. Отстроен он был на северном берегу Шилки уже как Нерчинский, и именно там в 1659 году обосновался Пашков. Гантимур, видя, что такая крепость ему уже не по силам, ушёл в Китай, но в 1667 году вдруг вернулся оттуда, приведя в русское подданство 40 тунгусских родов. Требование Цинов выдать Гантимура (даром что одна из его 9 жён был сестрой покойного императора Абахая!) чуть не стало поводом к новой войне, однако лояльные кочевники в русском предполье намекали, что победа не будет лёгкой. В это же время казаки вернулись на Амур, в мурченскую ставку Албазин, и маньчжурам сделалось не до Нерчинска. В 1685 Гантимур и его сын Катан крестились как Пётр и Павел, дав начало фамилиями Гантимуровых и Катанаевых, распространившихся по трём сословиям - дворянству, крестьянству и казачеству. На Амуре оборонялся Албазин, в Пекине русские послы вели переговоры с богдоханом, а китайские купцы понемногу входили во вкус торговли с Западом через Нерчинск, и вот 1689 году Даурия была разделена меж двух держав по Нерчинскому договору. Царь велел казакам разрушить Албазин и уходить вверх по Амуру, богдохан обещал больше не претендовать на Забайкалье. Оставшиеся в степях мурчены образовали в 1761 году Тунгусский казачий полк.
21.
Вот только было в том полку всего пять сотен сабель, в то время как казаков, купцов, горнозаводских крестьян и каторжников в Забайкалье жили уже тысячи. Более того, из России сюда прибывали мужчины, а вот эвенки на своей земле были обоего пола. Словом, ныне о конных тунгусах неизвестно толком ничего, кроме заметок петровских географов, характеризовавших мурченов как ладных, вертлявых и разговорчивых людей с красивыми весёлыми девушками и похожими на головни старухами. Уже в 19 веке конные тунгусы исчезли почти без остатка. В Китае живут малочисленные (9,7 тыс. чел.) солоны, у которых есть даже Эвенкийский национальный хошуун во Внутренней Монголии. Но как я понимаю - и там увидеть солонский колорит можно лишь на фольклорных праздниках, а в повседневной жизни они не отличимы от соседей-дауров и ханьцев. В России же последний осоколок мурченов, около 400 человек - баргузинские эвенки, осевшие в горной тайге, но даже там продолжавшие разводить лошадей вместо более привычных оленей.
21а.
В Западном Забайкалье мурчены сблизились с бурятами, со временем переняв их язык и духовную культуру, традиции шаманства (порядком отличные от эвенкийских) и совсем уж чуждый эвенкам буддизм. Их потомки известны теперь как хамниганы - по сути отдельное племя бурят, вотчиной которого стал Кыринский район к западу от Агинского округа, а духовным центром - основанный в 1828 году Бырцинский дацан, до революции слывший тунгусским. Увы, и тут мурченов сопровождал злой рок: в СССР 1930-х годов закрылись все до единого буддийские храмы, но Бырцинский дацан был ликвидирован особенно жестоко - две сотни его лам убиты, а здания разрушены так, что теперь даже место их опознаётся лишь по памятному субургану.
21б.
Восточное Забайкалье же всё активнее обживали русские люди: ещё в 1677 году между Аргунью и Шилкой были найдены богатейшие запасы полиметаллических руд, которые, за невозможностью извлечь другие металлы, назывались просто серебро-свинцовыми. Тогдашняя Россия считалась очень бедной на цветные металлы, а значит даже в такой нереальной дали не мог не возникнуть горнозаводский округ. Тем более - после 1703 года, когда из здешних руд было впервые на территории России получено золото. Вот только кто бы согласился ехать в такую даль гробить себя в тёмных штольнях? Тунгусов и бурят к охране границ привлекали потому, что острый некомплект чувствовался даже у казаков, что уж говорить про всех прочих? Так в 1739 году был основан первый российский Дальстрой - Нерчинская каторга, в последующие полтора столетия наводившая ужас на всю Шестую часть суши. Силами каторжан во второй половине 18 века был построен десяток заводов, а большинство освободившихся не горели желанием идти тысячи вёрст в сторону дома. Их потомки, вместе с немногочисленными рудознатцами и квалифицированными мастеровыми, и стали первыми жителями большинства забайкальских селений.
22а.
Но к середине 19 века рудники оскудели, и Нерчинская каторга из Дальстроя начала превращаться в просто самую суровую кару для самых нежелательных людей. Безработным мастеровым вскоре нашлось новое дело: восточно-сибирский генерал-губернатор Николай Муравьёв решил взять реванш за Албазин, тем более китайцы за 2 века так и не заселили левый берег Амура. В 1851 году он выделил из Сибирского казачьего войска Забайкальское войско, куда вошли старые казаки, остатки служилых инородцев и даже горнозаводские крестьяне. Часть войска в 1854-58 годах сплавилась по Амуру, превратившись там в Амурское казачество, часть - осталась здесь, образовав Верхнеудинский, Читинский, Аргунский и Нерчинский полки (последнему принадлежало знамя с кадра ниже). Цветом забайкальских казаков, их знамён, погон, лампасов, рубах и фуражек стал жёлтый. С казачьей вольницей всё это не имело ничего общего - атаманом тут был губернатор.
22.
И тем не менее именно забайкальцы были последними из настоящих казаков, самых злых и отважных русских людей, живших в мрачной степи у тревожной границы. Им было, с кем воевать - например, подавлять Боксёрское восстание в Китае или оборонять Порт-Артур. Но и в мирное время казаки боролись с хунхузами - китайскими разбойниками, банды которых по границам Маньчжурии свирепствовали не хуже, чем орды кочевников в Средние века. В Забайкальском войске служили люди всей империи - например, остзейский барон Роман Унгерн фон Штернберг, проникшийся здесь идеями о возрождении под русским началом империи Чингисхана. На фронтах Первой Мировой командовать Нерчинским полком был назначен другой барон Пётр Врангель. Ну а Григорий Семёнов так и вовсе был сыном казака и староверки из караула Куранжа на берегу Онона. И хотя после революции едвали ли не наибольший из всех казачьих войск процент забайкальцев принял сторону красных, с такими одиозными лидерами Забайкальской войско сделалось одним из самых непримиримых противников для Советов. Уже в ноябре 1917 года Семёнов поднял мятеж в Маньчжурии, а в январе 1918 пересёк границу, чтобы изгнать "красную сволочь" со своей родины, где вскоре стал атаманом на японских штыках. 25 августа была провозглашена Забайкальская Казачья республика (она же - Забайкальская белая государственность) со столицей в Чите, номинально подчинявшаяся Временному Сибирскому правительству, а фактически не пославшей ему на помощь ни единого полка. Государством она была рыхлым, зато в условиях раскола среди казаков и произвола "семёновцев" стала эпицентром белого террора, уничтожившего до 40 тыс. человек, порой целыми селениями. Лишившиеся поддержки японских интервентов, "семёновцы" были разбиты красными, на стороне которых здесь сражалось 12 казачьих отрядов: в ноябре 1920 года грозный атаман бежал из Читы на аэроплане, бросив своих казаков. Позже Семёнов примкнул к русским фашистам в Харбине и Даляне и пользовался поддержкой властей Маньчжоу-го, с падением которой был арестован Красной Армией в 1945 году, а год спустя повешен. Уцелевшие семёновцы же в 1920-м ушли за Аргунь, и ныне именно забайкальцы слагают ядро казачества Австралии (где также осело немало амурских, уссурийских, уральских и семиреченских казаков).
23.
Нынешние забайкальцы не любят, когда их называют семёновцами - у половины местных старожилов предки сражались за него, но у другой половины - от него пострадали. Больше льстит забайкальцам, когда их называют каторжниками - потому что каторгой они называют свою теперешнюю жизнь. Историческое же название здешних старожилов, ныне почти вышедшее из обихода - гураны.
24.
Как оно приклеилось к ним, точно неясно: гуран - это косуля, и видимо "забайкальские гураны" были просто клише наподобие "тамбовских волков" или "русских медведей". По-научному же гураны - это креолы: тунгусы и буряты (метисы последних раньше имели своё прозвище - карымы) здесь не то чтобы исчезли, просто у каждого русского старожила в роду теперь есть степняк. Так, я знал девушку из Вершины-Дарасуна, у которой бабушкина прабабашка была тунгусской шаманкой, бабушка называла себя гуранкой, а сама она - дочь нескольких народов всей страны.
25.
Даже внешность забайкальцев узнаваема - средний рост, тёмные жёсткие волосы, высокие скулы, чуть восточный разрез глаз. Самые "чистые" типажи гуранов мне встречались между Нерчинском и Аргунью.
26.
Однако гуранов отличает не только внешность: какими могут быть потомки казаков и каторжан? Самое ёмкое слово, описывающее характер забайкальцев - тяжёлый. Люди в здешней глубинке угрюмы, молчаливы, подозрительны, и даже автостопом по диким степям Забайкалья путешествовать тяжело - останавливаются тут очень неохотно, ведь чужак может оказаться головорез, а то и того хуже - опущенный. Нет, само собой, отзывчивые и заинтересованные люди попадались нам и тут, и более того, с ним общение шло как мало где гладко - потому что подвозили нас только те, кто изначально был дружелюбен и открыт. Но в основном я понимал, что Забайкалье нам не радо, и меряя нас тугими взглядами, местные не спешили вступать с нами в какой-либо контакт. Нас часто принимали за чёрных копателей: для забайкальцев очевидно, что в эту гиблую степь приходят или не по доброй воле, или со злыми намерениями.
27.
Жестокий менталитет закрепляют реалии: Забайкалье - крайне бедный и неустроенный регион, богатства недр которого сочетаются с бездорожьем, дороговизной, разрухой в селениях, убогим бытом. Минимум в двух здешних райцентрах (Сретенске и Нерчинском Заводе) даже канализации нет! Тем более в Забайкалье нет и хорошей работы, и самой настоящей специализацией этого региона стали "золотари". Здесь это слово означает не то, что в Европейской части, а понимается буквально - работники золотодобывающих артелей. Старательство в современной России практически задушено, но крупным компаниям нужны рабочие руки, и в артели тут ездят целыми сёлами. Кто-то - подальше, на Бодайбо или Колыму, однако и само Забайкалье покрыто язвами размытых приисков:
28.
Те же, кто не хочет на каторгу, идёт в казаки: служба по контракту, в том числе в далёких войнах, и для нынешних гуранов частая путёвка в жизнь.
29.
Наконец, ещё одна местная специальность - корнекопатели, добывающие всякие целебные растения да продающие их в Китай. В июне это была солодка, она же солоха, она же сапожник растопыренный, и многие луга в это время полны людьми, как хлопковые поля Узбекистана в осенних хашарах. В основном, правда, корнекопательством занимаются буряты из Агинского - стоит ли говорить, что Забайкалье живёт по понятиям, параллельно государственной власти в любом посёлке есть "смотрящий", и своё место тут для каждого определено.
30.
В Забайкалье опасно, что подтверждает даже статистика - явно хуже криминогенная обстановка только в Туве. Но в сопоставимых по цифрам умышленных убийств Амурской или Иркутской областях мне было куда спокойнее: здесь я, натурально, каждый день радовался, что мы вдвоём и высокого роста. Преступность в Забайкалье особенная - жуликов да грабителей, равно как и пьяных дебоширов, тут если и больше среднего по стране, то не намного. Куда сильнее, чем его имущество, местных интересует сам чужак: правильный он пацан или мутный какой-то, бродяга он честный или же злато-серебро ищет? Забайкалье требует очень своеобразной манеры общения, которую atomic-alert из Читы метко сформулировал как "на расслабоне": говорить с местными надо напористо, уверенно, развязно, но при том держась одинаково далеко от страха или хамства. Слабого тут сожрут, борзого - обломают, и ладно если не убьют, а интеллигентного мямлю тут просто не заметят в упор. Разговор с местными, особенно если он завязался просто на улице, почти всегда включает в себя интуитивную проверку на прочность, какой-нибудь вопрос или смену интонации, реакций на которые покажет настрой чужака. Гибель байкера Алексея Барсукова, которого в 2010 году застрелили из ружья и сожгли труп за отказ бухать с местным, тут очень показательна - скорее всего он не просто отказал им, но и сделал это как-то не по понятиям. Как и у зарезанного 30 ударами ножа сквозь палатку японца Коити Онита в 2012 не забрали будто бы ничего - просто лицо его кому-то не понравилось. Тут вряд ли подбегут сзади и начнут бить ногами - но не умея "поставить себя", не стоит забираться дальше Нерчинска.
31.
Так что в Нерчинск пока и вернёмся: простояв с часок за мостом, мы вызвали такси и поехали в сторону Шилки. Пожилой водитель наотрез отказался нас ждать за полцены и уехал назад порожняком, хотя по ходу торга признался, что работает сам на себя. Нерчинск тянется по тому берегу, и у реки можно увидеть его градообразующее предприятие - колонию №1, переведённую сюда в 1936 году из Укурея. Она же и главное учебное заведение города: в 2011 году в соседнем Приисковом оперативники взяли банду грабителей, вломившихся на железнодорожный склад, избив сторожа. В той банде была пара матёрых уголовников, а в основном - подростки из благополучных по забайкальским меркам семей. Первые были лишь посредниками с арестантами ИК-1, вторые же занимались тем, что воспроизводили их понятия на воле - в своей школе они распределили "смотрящих" по классам, которые собирали с других учеников "общак", частью уходивший их наставникам за решётку. Так впервые заявило о себе АУЕ - не организация (слава богу, запрещённая в России), а целая субкультура, распространяющая блатные понятия в школах и училищах. То и дело проявляет себя эта зараза по всей России, в Забайкальском крае же школы впору делить на "красные" (то есть обычные, как везде) и "чёрные", чем и руководствуются адекватные родители, отдавая туда детей. Для жителей глубинки же и вовсе никакого АУЕ не существует, с их точки зрения это просто миф столичных газет: сами они жили так со времён царской каторги. Более того, они считают, что так и надо жить - подростки де знают, что говорить и кому говорить, а мимо зорких "смотрящих" не просочится в посёлок ни педофил, ни наркодиллер.
32.
Беда Забайкалья - в том, что здесь не было хорошо НИКОГДА. При царях тут не сложилось переселенческого рая, при Советах за длинным рублём ехали не сюда, а отсюда. Остервенение у местных жителей копилось несколько веков. И единственное, что хоть немного отвлекает от мрачных реалий - это природа: сказочная красота пейзажа, яркие сочные краски цветущих степей, плюшевые склоны сопок и нереальная прозрачность воздуха.
33.
В 7 километрах ниже Нерчинска стоит Михайловка, она же Старый город - лучшую часть своей истории Нерчинск располагался там, а переехал в 1812 году выше по Нерче из-за регулярных наводнений. Мы могли бы доехать туда на такси рублей за 150 да перейти по пешеходному мостику через Нерчу в Приисковый, вот только теперь в Старом городе нечего делать - воеводский Троицкий храм (1712-20) разрушили при Советах:
33а.
Как и Никольскую часовню в устье Нерчи (1892), где цесаревич Николай в своём Азиатском вояже закончил путь на пароходе вверх по Амуру:
34а.
ПГТ Приисковый (1,2 тыс. жителей) с унылейшим вокзалом 1960-х - уже на правом берегу Нерчи, в узкой стрелке двух рек. С трёх сторон окружённый водой, он стоит в развилке мостов - железнодорожного через Нерчу:
34.
И автомобильного через Шилку - нам за него:
35.
Ведь за Шилкой село Калинино, до 1923 года - Монастырское, стоит на том самом месте, где в 1653-57 годах был Нелюдский острог.
35а.
Но и позже здесь начиналась дорога к Нерчинским рудникам и китайской границе. В дни нашей поездки закрытая из-за наводнения, она остаётся основным путём из Читы в НерЗавод, ГазЗавод, Шелопугино... Последним кабаком у заставы смотрится заправка местной сети "Нефтемаркет". От её описания на официальном сайте веет бритыми затылками, кожаными куртками и паяльниками в неподобающих местах: "предприятие образовано от 17 ноября 1992 года. С момента его создания пришлось преодолеть много трудностей, чтобы крепко встать на ноги, это обуславливалось, как наличием экономического кризиса в России в 90-е годы, так и дисбалансом в сфере отношений на рынке нефтехимической отрасли. Несмотря на это, следуя четким и отлаженным действиям руководства, удалось добиться внушительных результатов". Бензин в Забайкальском крае на 5-10 рублей дороже, чем в соседних регионах (что сказывается и на цене такси), с автомобилями же связан и популярный местный миф: если дальневосточники веруют в "лосося по 70 рублей в Москве", то забайкальцы убеждены, что японские машины на своей родине продаются по 50 тыс. рублей за штуку. Само собой, в долларах - в отличие от дальневосточников, здесь мало кто был в Японии.
36.
Само Калинино - врастающее в землю чёрное бревенчатое село. Здесь много старых изб, одна из которых меня впечатлила особенно - приземистая, курная и с венцами под конёк, она выглядит принесённой сюда прямиком из раскопок Старой Ладоги или Берестья. На деле ей и правда может быть 300 и более лет... .
37.
Изба заброшена, и я рискнул зайти внутрь. Там обнаружилась печь, но судя по размерам и металлической трубе над крышей, она была сложена позже.
37а.
На других избах попадаются красивые наличники:
38а.
А у кого-то - вот такой сюжет. Наперекор разрухе и остервенению, в Забайкалье хватает и по-южному домовитых людей:
38.
Здесь тоже есть ДК, пустой и деревянный:
39.
Но главная достопримечательность нерчинской округе надо искать на краю села. В 1706 году у дороги за Шилкой по указу аж Петра I возник Успенский монастырь. Бедный и малолюдный, он опустел к середине столетия и в 1772 году был закрыт. Однако ещё в 1712 году в монастыре освятили Успенскую церковь - первое каменное, а в наши дни и попросту единственное в России здание тех времён восточнее Байкала:
40.
И сказать, что она потрясает - не сказать ничего! Простой русский храм, как где-нибудь под Ярославлем - но только среди сопок, тайги, быстрых рек, глубоких руд и таинственных бурханов:
41.
Закрытая в 1929 году, церковь заброшена и иссечена мощными трещинами. Не знаю, возможно ли её отреставрировать, но это явно будет делом долгим и дорогим. Местные не стали ждать и соорудили рядом часовню без архитектуры:
42.
Считается, что строила церковь артель мастеров из Соликамска под началом Моисея Долгих. Уральское барокко тут и правда узнаётся - ведь сибирское барокко в те годы только начинало оформляться.
43.
Я видел церкви Армении - но так ли впечатляет их возраст в 1200 лет, если 1500-летняя церковь стоит в соседнем ущелье? Совсем иное дело тут: этому храму всего три века, но ближайшие здания сопоставимого возраста находятся в Иркутске - за тысячу вёрст по дорогам.
44.
Конечно же, мы зашли в пустой храм, встретивший нас закопчённым потолком и ещё одним порталом:
45.
Потрескавшаяся трапезная наполовину под открытым небом:
46.
Высокий зал по-прежнему величественный:
47.
Пётр предложил залезть на колокольню, и как скалолаз со стажем, придумал как преодолеть трещину, с которой сам я бы связываться не рискнул:
48.
Комната за дверью с кадра выше:
49.
Колоколов здесь нет уже без малого 100 лет - церковь брошена треть своей истории...
50.
Видно с колокольни немногим больше, чем от подножья, но эта церковь так удивительна, что мне хотелось осмотреть её всю:
51.
Впереди - Калинино и Шилка:
52.
С остальных сторон - лишь сопки и луга:
53.
Над зеленью которых нависают Шивкинские Столбы, доминирующие и в панорамах Нерчинска:
54.
Такая вот она - Даурия...
55.
Здесь, по изначальному плану, около 13 часов дня мы должны были поймать автобус из Читы на Нерчинский Завод, до которого ещё 300 километров по грунтовке. Но накрывший меня под Сковородино небывалый ливень вызвал наводнение на притоках Шилки, смывшее мост в Шелопугино. Восстанавливать его должны были не менее недели, а потому было решено из Нерчинска ехать Читу. На выезде из Калинино мы простояли не менее часа, и одна из машин притормозила, но после вопроса "Подвезёте до Нерчинска?" водитель дал по газам со словами "Конечно, нет!". В итоге нас подхватили трое золотарей из Балея (где свой прииск крупнее города), которых на трассе ждала вахтовка в Амурскую область. К вечеру, с бодрой женщиной из Кокуя, минуя множество ручьёв, один из которых носил название Дуралей, мы добрались в Читу. Там - пару дней погуляли, а потом уехали на поезде в Приаргунск, откуда всё-таки добрались с обратной стороны до НерЗавода.
Но тематический порядок я вновь вставлю выше хронологического, так что в следующей части отправимся прямиком во глубину сибирских руд.
ДАУРИЯ-2021
Обзор поездки и оглавление.
Албазино. С чего всё начиналось.