Астронавт Джонс: Робинзоны другого космоса. Часть 0. Предыстория.
Астронавт Джонс: Робинзоны другого космоса
Часть 0. Предыстория
Речь у нас пойдёт о Максимилиане Джоунсе, мальчике с таблицами Брадиса в голове и огнём астронавта в груди. Хайнлайн назвал его Starman’ом - Звёздным человеком. Во всех русских переводах его незатейливо перевели как «астронавт», но мне этот вариант кажется сильным упрощением.
0.1.История с названием
В 1957 году советский писатель-фантаст А.Полещук написал роман «Звёздный человек». В нём рассказывается о простом деревенском пареньке, который поставил перед собой амбициозную цель: поступить в техникум. Путь к этой светлой мечте ему преградил залётный андроид-убийца-трансформер, проглотивший собачий свисток, а также злобный император из далёкой-предалёкой галактики и один местный, но бесчестный советский профессор.
Роман вышел в «рамке» в 1963-м (с иллюстрациями Ю.Макарова - м-м-м, конфетка!) и был жадно проглочен примерно за вечерок - возможно, первый мой фантастический боевик. Особенно запал в душу финальный монолог главного героя, где звучали слова: «Это не ты звёздный человек, это я - звёздный человек!». И не мне одному. Одним из невинных развлечений нашей студенческой юности было орать друг на друга: «Кто звёздный человек?! Ты звёздный человек?? Нет, это я - звёздный человек!». На столе в нашей убогой общажной комнатёнке, помнится, лежал здоровенный ржавый хлеборез-мачете, найденный при земляных работах. Он считался неопровержимым аргументом во всех дискуссиях. Кто первым успевал его схватить, тот и становился Звёздным Человеком.
А на языке оригинала слово «Starman» я впервые услышал у Дэвида Боуи:
Примерно в то же время я услышал у Элтона Джона другую хорошую песню, она называлась «Rocketman». Забавно, но для американоязычного фэндома «Starman» и «Rocketman» были словами-синонимами. И то, и другое обозначало космолётчиков. В далёкие 50-е годы термины ещё не устоялись, и никто не делил работников космического пространства на астронавтов, космонавтов и тэйконавтов. Определённость наступила много позже, а пока все придумывали собственные названия. «Старман», как я уже говорил, означает «звёздный человек» и его смысл простирается на широкий диапазон значений, от «астронавта»-«космонавта» до «обитателя звёзд».
Термин «астронавт» вошёл в фантастику в 30-е годы прошлого века. В 50-х, когда в НАСА встал вопрос о пилотируемых полётах в космос, директор Гленнан разругался со своим заместителем Драйденом по поводу того, как называть кандидатов. Драйден считал термин «космонавт» более точным, а директор считал, что астронавтикой должны заниматься астронавты. В результате директор победил, и теперь на космических кораблях летают астронавты.
Кстати, термин «космонавт» придумал в 30-е годы академик Штернфельд, за это с ним разругался Яков Перельман, который считал, что незачем запутывать людей новыми словами, когда есть прекрасное общепризнанное слово «астронавт». Но Перельман, в отличие от Гленнана, не был директором, в результате каждый остался при своих, и оба слова в Советском Союзе некоторое время мирно сосуществовали. Причём, до начала 60-х в секретных документах советской космической программы кандидатов на пилотируемые полёты называли именно «астронавт». Но в 50-х годах, благодаря советскому писателю-фантасту Сапарину, слово «космонавт» вошло в широкий оборот, и в 1960-м году здравый смысл окончательно победил традицию. В результате документацию подчистили, а в космос полетели космонавты.
А как же «starman»? «Звёздный человек» имел свою историю взлётов и падений. В 40-х годах он утвердился в общественном сознании в виде супергероя одноимённого комикса. Это был мужик в красном трико, зелёных плавках и с большой жёлтой звездой на груди. Нет, звезда была пятиконечной. Звёздный человек лихо бил морды злодеям и умел летать, но это ему мало помогло - в 50-х он рухнул в продажах и канул в безвестность. Так что Хайнлайн спокойно мог использовать слово «Starman» в качестве названия - никто не удивился бы отсутствию у героя зелёных плавок и жёлтой звезды. Вслед за Джонсом последовали и другие старманы - в 1954-м «Starman Come Home» Э.Гамильтона, в 1955-м «Once Starman» Дж.Хенсли, в 1957-м «Звёздный человек» А.Полещука, в 1958-м «Starman’s Quest» Р.Силверберга. Апофеоз наступил в 1984-м, когда Джон Карпентер снял своего «Starman’а» - «Человека со звезды» в советском прокате. Обожаю самое начало - когда «Вояджер» улетает в дальний космос под роллинговскую «Satisfaction».
Я не сказал ещё об одном оттенке смысла «starman», который нашёл в urban dictionary. Хайнлайн не был бы Хайнлайном, если бы скрыл в названии романа только один смысл. Так что Джонс в романе становится не просто астронавтом - он порывает с земными корнями и начинает жизнь среди звёзд, превращаясь в звёздного человека. И он, безусловно, человек-звезда - суперподросток с суперпамятью.
0.2. Происхождение сюжета и разные обстоятельства
В 1952 г. Хайнлайн уступил очередному прожектёру и плотно занялся работой над телесериалом под рабочим названием «World Beyond». По плану в нём должно было быть тринадцать эпизодов+пилот, в которых вначале разворачивалась картина космической экспансии человечества, а затем шла речь о делах совсем земных. В общем, должно было получиться что-то вроде «Удивительных историй», только без мумий и прочих чудес - чисто научно-фантастический сериал. Основу его составляли уже написанные рассказы Хайнлайна:
Пилот. «Кольцо вокруг Луны»
1. «Как здорово вернуться!»
2. «Космический извозчик»
3. «Чёрные ямы Луны»
4. «Долгая вахта»
5. «Испытание космосом»
6. «Далила и космический монтажник»
7. «Проект «Кошмар»
8. «Линия жизни»
9. «Реквием»
10. «И построил он себе скрюченный домишко»
11. «…а ещё мы выгуливаем собак»
12. «Неудачник»
13. «Дом, милый дом»
Реально был снят только первый эпизод, который вместо пилотной серии превратился в самостоятельный фильм «Проект «Лунная база». Результат оказался настолько удручающим, что Хайнлайн убрал свою фамилию из титров. После впечатляющего успеха фильма «Цель - Луна» (который для Боба обернулся финансовым провалом), альянс с кинематографистами не принёс писателю ни денег, ни славы - лишь безрезультатную потерю времени. А читателей этот бесплодный флирт лишил десятка-другого рассказов или парочки романов. Нет, вы только вдумайтесь: парочка романов уровня «Кукловодов» или «Двери в лето» - вот чего нас лишило важнейшее из искусств.
Возня с «World Beyond» не позволила Хайнлайну создать задел для очередной детской книги для «Scribner». Последний вариант сценария «Проекта «Лунной Базы» он отослал заказчикам в канун Рождества - и замер в ожидании вдохновения. Но его муза устроила себе рождественские каникулы и до конца года не давала о себе знать. А в довершение Хайнлайн подцепил грипп - первую серьёзную болезнь за четыре года.
После Нового Года сроки начали поджимать, и Хайнлайну ничего не оставалось делать, как отряхнуть пыль с классического сюжета. Билл Паттерсон настаивает, что это была некая история из жизни, рассказанная Бобу его коллегой Стэном Малленом. В ней говорилось о том, как юнга, отплывший из Бостона на чайном клипере, спустя годы вернулся в порт уже в качестве капитана корабля. Но я уверен, что это был «Пятнадцатилетний капитан» Жюля Верна, откуда в текст попали вопросы навигации, скитания, пленение и рабство. И ещё женские персонажи и десяток других тем, безусловно, творчески переработанных воображением писателя. Как позднее признавался сам Хайнлайн, когда писатель натыкается на годную идею, он по-быстрому спиливает на ней номера и перекрашивает кузов - а потом катается, как на своей собственной.
Что же касается вундеркинда с эйдетической памятью, то единственным реальным прототипом такого вундеркинда в окружении Хайнлайна был Айзек Азимов. Но это предположение выглядит слишком невероятным, так что будем считать это забавным совпадением.
0.3.Немного литературовидения
В январе 1953-го идея юнги, ставшего капитаном, начала обрастать подробностями. Изначально мальчик должен был солгать, чтобы попасть в космос, а в финале должен будет добровольно принять за это наказание, подтверждая тем самым своё возмужание. Роман должен был стать полноценной историей взросления - глава детской редакции «Scribner», Алиса Далглиш, предупреждала Хайнлайна, чтобы он впредь не указывал слишком определённо возраст главного героя. Издательство не смогло продать «Беспокойных Стоунов» в армейские библиотеки из-за того, что близнецам было всего по шестнадцать лет. Хайнлайн решил, что он обойдёт возрастные лимиты, если герой проживёт в книге изрядный кусок жизни - от мальчика до юноши.
Историю взросления Хайнлайн построил как историю ошибок и историю выбора. Герой постоянно совершает ошибки, попадает из-за них в трудные ситуации и вынужден выбирать из двух зол меньшее - выбирать сердцем, а не разумом, замечу. Это существенное отличие от обычной палп-фикшн, где герои, как правило, ищут решения с помощью весов интеллекта.
Единственный бонус, которым Хайнлайн наделил своего героя - эйдетическая память, а поскольку всё время находить рояли в кустах писателю претило, весь сюжет по необходимости взгромоздился на эту жёрдочку. Выдерни её - и история развалится. Возможно ли было построить логически-достоверный сюжет без сверхспособностей? Глядя на вещи трезво, можно предположить, что без них новоявленный Гекельберри Финн через пару дней после побега оказался бы в приёмнике-распределителе, а затем вернулся в семью - к побоям и дальнейшей незавидной судьбе… Эй, а как же «дельфиний мальчик» Мик? Артур Кларк весьма просто забросил своего героя на Остров Дельфинов, да там и оставил, до финального подвига-приключения. В своё время Хайнлайн забросил идею морского ранчо и китовых пастухов, о которых собирался написать для «Scribner». Похоже, эту книгу вместо него написал Артур Кларк. Но вернёмся к изначальному вопросу. Так значит, фокус с абсолютной памятью не был так уж необходим? Видимо, так и есть, но клюнул бы юный читатель Хайнлайна на обычного мальчика из толпы? А вот это вряд ли. Детям нужны супергаджеты, суперспособности или, на худой конец, суперродители. А иначе они не играют. Хайнлайн выбрал суперспособности, причём самые незначительные и очень приземлённые. Но зато такие, о которых мечтает каждый школьник, тоскливо проводящий время над учебниками. Хайнлайн ещё раз использует эту наживку позднее, в «Гражданине Галактики» - но уже с явной отсылкой к методикам и тренировкам развития памяти.
Если мы внимательно проанализируем текст, то окажется, что способность хранить в голове таблицы Брадиса лишь отчасти способствовала превращению нищего мальчишки-фермера в капитана межзвёздного лайнера. На самом деле всем изменениям своего социального статуса, вплоть до назначения капитаном, Макс был обязан исключительно своим личным данным. Именно то, что в ключевые моменты жизни на корабле он делал правильный и честный выбор, сыграло свою роль.
События романа разворачиваются на довольно мрачном дистопическом фоне Земли, погруженной в очередной виток социального регресса. Это не тоталитарное государство, как в «Между планетами», это кастовое общество, где люди разделены непрошибаемыми барьерами профессиональных наследственных гильдий. В замкнутом пространстве космического корабля профессиональные барьеры отчётливо приобретают формы социальных барьеров, и прорыв героя через границы гильдий - с нижних палуб на верхние - это, по сути дела, социальный лифт, который становится возможен благодаря чудесному стечению обстоятельств и высоким моральным качествам флотских офицеров (разумеется!), способных на незашоренный взгляд на вещи. Хайнлайн, который ранее сам не раз повторял, что есть три способа решать проблемы: правильный, неправильный и флотский, вновь выводит в своей книге идеализированный образ Флота, где могут прогнить отдельные веточки, но организм в целом - никогда.
В этом восхождении героя - главная мысль романа. Очищенная от субъективных особенностей, она звучит точно так же, как впервые прозвучала в 1939 году, в первом романе писателя, «Нам, живущим»:
«Экономические системы - ничто, кодексы обычаев - ничто, если они не помогают человеку следовать за своим сердцем в поисках самореализации, искать смысл вещей, создавать красоту, находить любовь»
Макс отбросил и преодолел все многочисленные «ничто» и добился того, что считал целью своей жизни - он стал звёздным человеком и, как герои «Беспокойных Стоунов», отправился раздвигать границы человеческого космоса.
В космической экспансии, помимо источника высоких моральных стандартов, Хайнлайн видел решение мальтузианских проблем и единственный шанс на выживание человечества. В этом он был довольно жёстким бескомпромиссным дарвинистом. «Трусы останутся дома, слабаки погибнут по дороге». Да и тем, кто окажется на пути человечества, придётся несладко.
Вот любопытный факт, на который обратил внимание Алекс Паншин: В «Астронавте Джонсе» Хайнлайн вновь декларирует одну из своих радикальных максим, которая звучит примерно так: «Человек - самая жестокая, самая живучая тварь обитаемой Вселенной». Эта мысль высказывается в романе мимоходом, собственно, в ней вообще не было сюжетной необходимости, но автор счёл нужным её привести. Впервые эта максима была высказана главным героем в «Кукловодах», как эмоциональная угроза суперагента, противостоящего инопланетным захватчикам. Затем она войдёт в качестве краеугольного камня в школьный курс выживания в романе «Туннель в небе». В «Астронавте Джонсе» она звучит как фоновая реплика в рассуждении о вьючных животных - они должны либо сдохнуть, либо подчиниться человеку. Латентный расизм Хайнлайна заслуживает отдельной статьи, поэтому здесь я просто брошу этот камень в пруд с крокодилами и поспешу дальше, к картинкам, не требующим напряжённых интеллектуальных усилий.
И ещё пара слов о композиции. Роман закольцован, его первая и последние главы построены на общей локации, и от этого сдвиг во времени между первой и последней главой ощущается особенно сильно. Тому, кто не заметил взросления героя, последняя глава не оставляет шанса пропустить этот факт. Подобный приём Хайнлайн ещё раз использует в «Туннеле в небо».
0.4.Редакторские шпильки
2 февраля 1953 года Хайнлайн написал первую строчку, 28 февраля - последнюю. Ни набросков, ни черновиков - это начало входить у него в привычку. Потом последовала обычная рутина по исправлению ошибок, сокращениям и тому подобное. В марте рукопись отправилась на рассмотрение в издательство. Она прошла практически без замечаний - если сравнивать с предыдущими скандалами, конечно. Алиса всего лишь пожаловалась литературному агенту Хайнлайна (видимо, опасаясь непредсказуемой реакции Боба на личное письмо), что новоиспечённый отчим Макса слишком смахивает на опереточного злодея - он чуть не отлупил мальчика, едва с ним встретившись. Было бы более достоверно, если бы конфликт вызревал в течение нескольких недель или месяцев. К финальной главе тоже были кое-какие замечания. Лертон передал жалобу писателю:
24 марта 1953: Лертон Блассингэйм - Роберту Э. Хайнлайну
В издательстве хотят внести несколько маленьких исправлений в роман и надеются, что Вы не откажетесь их сделать. Они только в первой и последней главах. Далглиш считает, что отчим в первой главе похож на шаблонного злодея из дешёвого ужастика, потому что врывается к мальчику и хочет избить его в первую же ночь после женитьбы на его матери…
Что касается последней главы, то она думает, что некоторые из их читателей не смогут полностью понять всё, о чём Вы так бегло рассказываете в сцене возвращения героя на ферму. Сколько времени - земного времени - прошло? Кроме того, она хочет немного усилить тему штрафов, или любым иным способом заставить героя понести наказание за то, что он начинает свою карьеру как лжец. Здесь может помочь, если власть имущие оставят героя в должности астрографера (SIC) … за то, что у него есть моральный стержень, побудивший его признать свою ошибку и с тех пор действовать во всех обстоятельствах как настоящий мужчина.
Они не серьёзны, и я надеюсь, что Вы не откажетесь их сделать.
Разумеется, Хайнлайн вовсе не считал, что эти исправления несерьёзны. То, что было бы правильным для романа объёмом с «Гекельберри Финна», по его мнению, было совершенно неприемлемо для детской книги 50-х годов с лимитом в 70 000 слов. Он считал, что это снизит темп и добавит 15-20 тысяч слов к объёму. А во-вторых, образ отчима был списан с реального прототипа из жизни (единственный в романе).
Три года назад, когда Хайнлайн строил в Колорадо-Спрингс дом своей мечты, он вдрызг разругался с подрядчиком Альбертом Л. Монтгомери и даже подал на него в суд. Подрядчик в ответ пообещал его убить. Монтгомери был крут и скор на кулачную расправу, а кроме того был заядлым браконьером и постоянно имел при себе пистолет. Так что Хайнлайн тоже повесил на бедро пистолет и несколько месяцев носил его напоказ.
25 марта 1953: Роберт Э. Хайнлайн - Лертону Блассингэйму
Теперь об изменениях, которые хочет мисс Далглиш: я думаю, что необходимо, чтобы [она] написала непосредственно мне и подробно объяснила, какие изменения она хочет и почему, и, в частности, что она хочет сделать для достижения этих изменений. Навскидку, она, конечно, многого не просит, но исходя из того, что Вы мне передали, я не уверен, что правки являются необходимыми или желательными.
…Я не говорю, что не буду делать это исправление, на самом деле я хочу сказать, что мне нужны чертовски убедительные аргументы… По-моему, эти изменения сильно ударят по драматургическому хронометражу истории. То, что я сейчас сделал на шести страницах, после предложенных правок, расползётся на несколько глав, вместо быстрого вступления получится очень медленное, и, в частности, (что я больше всего ненавижу) изменится характер кризиса, который происходит в жизни мальчика. Вместо драматической ситуации, когда резко, в течение нескольких минут у него из-под ног уходит почва, он окажется в положении, когда на него всё сильнее и сильнее будет давить неприятная ситуация.
…Предложенные для концовки исправления будет не сложно сделать, последняя глава, как я и писал, разумеется, открыта для критики. Но (как обычно!) у меня есть замечание. Эта финальная глава коротка, потому что история на самом деле заканчивается чуть раньше, т. е. развитие персонажа уже завершилось.
Реальная же проблема заключается в том, что герой сам должен решить, есть ли моральное оправдание у человека, когда он пытается обойти изначально несправедливую ситуацию. Я немного раскрыл эту ситуацию в разговорах с доктором Хендриксом и с м-ром Вальтером.
На мой взгляд, это почти неразрешимая проблема… Был бы Макс морально оправдан, если бы стал обслуживать космических торговцев? Я не знаю, я действительно не знаю, но мои симпатии на стороне Макса.
И в любом случае, я не очень люблю раздавать детям готовые ответы.
Это совершенно замечательные слова. Хайнлайн при всей своей педантичности и дидактичности не желает давать детям готовые ответы. Паренёк из Библейского Пояса вырос и увидел, что детская литература не задаёт вопросов, а давит читателей своими затёртыми от употребления решениями. Степень свободы, которую Боб оставлял своим читателям, была, если вдуматься, не слишком велика, но его маленькие бунтари уходили в свободное плавание по людскому морю, сами принимали решения и сами влекли на себе тяжесть их последствий.
Макс Джонс - один из первых героев Хайнлайна, который не мчался по жизни по воле обстоятельств, как Дон Харви или Кастор с Поллуксом. Макс сам выбрал и выстроил свою судьбу, проложив тем самым дорогу Торби Баслиму, урождённому Тору Брэдли Рудбеку.
На этом Шахрезада прекращает дозволенные речи, а её младшая сестра зажигает лампу и шевелит перед ней пальчиками, показывая на стене забавные картинки.
Продолжение следует
.
.
Часть 0. Предыстория - You are here
Часть 1. Фуражки и тельняшки
Часть 2. Звездолёты и пилоты
Часть 3. Кентавры, пучеглазые медузы и маленькие премерзкие обезьянки
Часть 4. Космонавт Максим Иванов
.
обзор по "Марсианке Подкейн"
обзор по "Кукловодам"
обзор по "Двойной звезде"
обзор по "Двери в лето"
обзор по "Звёздному зверю"
обзор по "Беспокойным Стоунам"
обзор по "Между планетами"
обзор по "Гражданину Галактики"
обзор по "Туннелю в небе"
обзор по "Астронавту Джонсу"
обзор по "Ракетному кораблю "Галилей"
обзор по "Пасынкам Вселенной"
обзор по "Космическому кадету"
обзор по "Красной планете"
обзор по "Фрайди" и "Бездне"
обзор по "Времени для звёзд"
обзор по "Фермеру в небе", "Новичку в космосе" и "На Луне ничего не случается"
обзор по "Имею скафандр - готов путешествовать"
Полный список статей см. по ссылке
Часть 0. Предыстория
Речь у нас пойдёт о Максимилиане Джоунсе, мальчике с таблицами Брадиса в голове и огнём астронавта в груди. Хайнлайн назвал его Starman’ом - Звёздным человеком. Во всех русских переводах его незатейливо перевели как «астронавт», но мне этот вариант кажется сильным упрощением.
0.1.История с названием
В 1957 году советский писатель-фантаст А.Полещук написал роман «Звёздный человек». В нём рассказывается о простом деревенском пареньке, который поставил перед собой амбициозную цель: поступить в техникум. Путь к этой светлой мечте ему преградил залётный андроид-убийца-трансформер, проглотивший собачий свисток, а также злобный император из далёкой-предалёкой галактики и один местный, но бесчестный советский профессор.
Роман вышел в «рамке» в 1963-м (с иллюстрациями Ю.Макарова - м-м-м, конфетка!) и был жадно проглочен примерно за вечерок - возможно, первый мой фантастический боевик. Особенно запал в душу финальный монолог главного героя, где звучали слова: «Это не ты звёздный человек, это я - звёздный человек!». И не мне одному. Одним из невинных развлечений нашей студенческой юности было орать друг на друга: «Кто звёздный человек?! Ты звёздный человек?? Нет, это я - звёздный человек!». На столе в нашей убогой общажной комнатёнке, помнится, лежал здоровенный ржавый хлеборез-мачете, найденный при земляных работах. Он считался неопровержимым аргументом во всех дискуссиях. Кто первым успевал его схватить, тот и становился Звёздным Человеком.
А на языке оригинала слово «Starman» я впервые услышал у Дэвида Боуи:
Примерно в то же время я услышал у Элтона Джона другую хорошую песню, она называлась «Rocketman». Забавно, но для американоязычного фэндома «Starman» и «Rocketman» были словами-синонимами. И то, и другое обозначало космолётчиков. В далёкие 50-е годы термины ещё не устоялись, и никто не делил работников космического пространства на астронавтов, космонавтов и тэйконавтов. Определённость наступила много позже, а пока все придумывали собственные названия. «Старман», как я уже говорил, означает «звёздный человек» и его смысл простирается на широкий диапазон значений, от «астронавта»-«космонавта» до «обитателя звёзд».
Термин «астронавт» вошёл в фантастику в 30-е годы прошлого века. В 50-х, когда в НАСА встал вопрос о пилотируемых полётах в космос, директор Гленнан разругался со своим заместителем Драйденом по поводу того, как называть кандидатов. Драйден считал термин «космонавт» более точным, а директор считал, что астронавтикой должны заниматься астронавты. В результате директор победил, и теперь на космических кораблях летают астронавты.
Кстати, термин «космонавт» придумал в 30-е годы академик Штернфельд, за это с ним разругался Яков Перельман, который считал, что незачем запутывать людей новыми словами, когда есть прекрасное общепризнанное слово «астронавт». Но Перельман, в отличие от Гленнана, не был директором, в результате каждый остался при своих, и оба слова в Советском Союзе некоторое время мирно сосуществовали. Причём, до начала 60-х в секретных документах советской космической программы кандидатов на пилотируемые полёты называли именно «астронавт». Но в 50-х годах, благодаря советскому писателю-фантасту Сапарину, слово «космонавт» вошло в широкий оборот, и в 1960-м году здравый смысл окончательно победил традицию. В результате документацию подчистили, а в космос полетели космонавты.
А как же «starman»? «Звёздный человек» имел свою историю взлётов и падений. В 40-х годах он утвердился в общественном сознании в виде супергероя одноимённого комикса. Это был мужик в красном трико, зелёных плавках и с большой жёлтой звездой на груди. Нет, звезда была пятиконечной. Звёздный человек лихо бил морды злодеям и умел летать, но это ему мало помогло - в 50-х он рухнул в продажах и канул в безвестность. Так что Хайнлайн спокойно мог использовать слово «Starman» в качестве названия - никто не удивился бы отсутствию у героя зелёных плавок и жёлтой звезды. Вслед за Джонсом последовали и другие старманы - в 1954-м «Starman Come Home» Э.Гамильтона, в 1955-м «Once Starman» Дж.Хенсли, в 1957-м «Звёздный человек» А.Полещука, в 1958-м «Starman’s Quest» Р.Силверберга. Апофеоз наступил в 1984-м, когда Джон Карпентер снял своего «Starman’а» - «Человека со звезды» в советском прокате. Обожаю самое начало - когда «Вояджер» улетает в дальний космос под роллинговскую «Satisfaction».
Я не сказал ещё об одном оттенке смысла «starman», который нашёл в urban dictionary. Хайнлайн не был бы Хайнлайном, если бы скрыл в названии романа только один смысл. Так что Джонс в романе становится не просто астронавтом - он порывает с земными корнями и начинает жизнь среди звёзд, превращаясь в звёздного человека. И он, безусловно, человек-звезда - суперподросток с суперпамятью.
0.2. Происхождение сюжета и разные обстоятельства
В 1952 г. Хайнлайн уступил очередному прожектёру и плотно занялся работой над телесериалом под рабочим названием «World Beyond». По плану в нём должно было быть тринадцать эпизодов+пилот, в которых вначале разворачивалась картина космической экспансии человечества, а затем шла речь о делах совсем земных. В общем, должно было получиться что-то вроде «Удивительных историй», только без мумий и прочих чудес - чисто научно-фантастический сериал. Основу его составляли уже написанные рассказы Хайнлайна:
Пилот. «Кольцо вокруг Луны»
1. «Как здорово вернуться!»
2. «Космический извозчик»
3. «Чёрные ямы Луны»
4. «Долгая вахта»
5. «Испытание космосом»
6. «Далила и космический монтажник»
7. «Проект «Кошмар»
8. «Линия жизни»
9. «Реквием»
10. «И построил он себе скрюченный домишко»
11. «…а ещё мы выгуливаем собак»
12. «Неудачник»
13. «Дом, милый дом»
Реально был снят только первый эпизод, который вместо пилотной серии превратился в самостоятельный фильм «Проект «Лунная база». Результат оказался настолько удручающим, что Хайнлайн убрал свою фамилию из титров. После впечатляющего успеха фильма «Цель - Луна» (который для Боба обернулся финансовым провалом), альянс с кинематографистами не принёс писателю ни денег, ни славы - лишь безрезультатную потерю времени. А читателей этот бесплодный флирт лишил десятка-другого рассказов или парочки романов. Нет, вы только вдумайтесь: парочка романов уровня «Кукловодов» или «Двери в лето» - вот чего нас лишило важнейшее из искусств.
Возня с «World Beyond» не позволила Хайнлайну создать задел для очередной детской книги для «Scribner». Последний вариант сценария «Проекта «Лунной Базы» он отослал заказчикам в канун Рождества - и замер в ожидании вдохновения. Но его муза устроила себе рождественские каникулы и до конца года не давала о себе знать. А в довершение Хайнлайн подцепил грипп - первую серьёзную болезнь за четыре года.
После Нового Года сроки начали поджимать, и Хайнлайну ничего не оставалось делать, как отряхнуть пыль с классического сюжета. Билл Паттерсон настаивает, что это была некая история из жизни, рассказанная Бобу его коллегой Стэном Малленом. В ней говорилось о том, как юнга, отплывший из Бостона на чайном клипере, спустя годы вернулся в порт уже в качестве капитана корабля. Но я уверен, что это был «Пятнадцатилетний капитан» Жюля Верна, откуда в текст попали вопросы навигации, скитания, пленение и рабство. И ещё женские персонажи и десяток других тем, безусловно, творчески переработанных воображением писателя. Как позднее признавался сам Хайнлайн, когда писатель натыкается на годную идею, он по-быстрому спиливает на ней номера и перекрашивает кузов - а потом катается, как на своей собственной.
Что же касается вундеркинда с эйдетической памятью, то единственным реальным прототипом такого вундеркинда в окружении Хайнлайна был Айзек Азимов. Но это предположение выглядит слишком невероятным, так что будем считать это забавным совпадением.
0.3.Немного литературовидения
В январе 1953-го идея юнги, ставшего капитаном, начала обрастать подробностями. Изначально мальчик должен был солгать, чтобы попасть в космос, а в финале должен будет добровольно принять за это наказание, подтверждая тем самым своё возмужание. Роман должен был стать полноценной историей взросления - глава детской редакции «Scribner», Алиса Далглиш, предупреждала Хайнлайна, чтобы он впредь не указывал слишком определённо возраст главного героя. Издательство не смогло продать «Беспокойных Стоунов» в армейские библиотеки из-за того, что близнецам было всего по шестнадцать лет. Хайнлайн решил, что он обойдёт возрастные лимиты, если герой проживёт в книге изрядный кусок жизни - от мальчика до юноши.
Историю взросления Хайнлайн построил как историю ошибок и историю выбора. Герой постоянно совершает ошибки, попадает из-за них в трудные ситуации и вынужден выбирать из двух зол меньшее - выбирать сердцем, а не разумом, замечу. Это существенное отличие от обычной палп-фикшн, где герои, как правило, ищут решения с помощью весов интеллекта.
Единственный бонус, которым Хайнлайн наделил своего героя - эйдетическая память, а поскольку всё время находить рояли в кустах писателю претило, весь сюжет по необходимости взгромоздился на эту жёрдочку. Выдерни её - и история развалится. Возможно ли было построить логически-достоверный сюжет без сверхспособностей? Глядя на вещи трезво, можно предположить, что без них новоявленный Гекельберри Финн через пару дней после побега оказался бы в приёмнике-распределителе, а затем вернулся в семью - к побоям и дальнейшей незавидной судьбе… Эй, а как же «дельфиний мальчик» Мик? Артур Кларк весьма просто забросил своего героя на Остров Дельфинов, да там и оставил, до финального подвига-приключения. В своё время Хайнлайн забросил идею морского ранчо и китовых пастухов, о которых собирался написать для «Scribner». Похоже, эту книгу вместо него написал Артур Кларк. Но вернёмся к изначальному вопросу. Так значит, фокус с абсолютной памятью не был так уж необходим? Видимо, так и есть, но клюнул бы юный читатель Хайнлайна на обычного мальчика из толпы? А вот это вряд ли. Детям нужны супергаджеты, суперспособности или, на худой конец, суперродители. А иначе они не играют. Хайнлайн выбрал суперспособности, причём самые незначительные и очень приземлённые. Но зато такие, о которых мечтает каждый школьник, тоскливо проводящий время над учебниками. Хайнлайн ещё раз использует эту наживку позднее, в «Гражданине Галактики» - но уже с явной отсылкой к методикам и тренировкам развития памяти.
Если мы внимательно проанализируем текст, то окажется, что способность хранить в голове таблицы Брадиса лишь отчасти способствовала превращению нищего мальчишки-фермера в капитана межзвёздного лайнера. На самом деле всем изменениям своего социального статуса, вплоть до назначения капитаном, Макс был обязан исключительно своим личным данным. Именно то, что в ключевые моменты жизни на корабле он делал правильный и честный выбор, сыграло свою роль.
События романа разворачиваются на довольно мрачном дистопическом фоне Земли, погруженной в очередной виток социального регресса. Это не тоталитарное государство, как в «Между планетами», это кастовое общество, где люди разделены непрошибаемыми барьерами профессиональных наследственных гильдий. В замкнутом пространстве космического корабля профессиональные барьеры отчётливо приобретают формы социальных барьеров, и прорыв героя через границы гильдий - с нижних палуб на верхние - это, по сути дела, социальный лифт, который становится возможен благодаря чудесному стечению обстоятельств и высоким моральным качествам флотских офицеров (разумеется!), способных на незашоренный взгляд на вещи. Хайнлайн, который ранее сам не раз повторял, что есть три способа решать проблемы: правильный, неправильный и флотский, вновь выводит в своей книге идеализированный образ Флота, где могут прогнить отдельные веточки, но организм в целом - никогда.
В этом восхождении героя - главная мысль романа. Очищенная от субъективных особенностей, она звучит точно так же, как впервые прозвучала в 1939 году, в первом романе писателя, «Нам, живущим»:
«Экономические системы - ничто, кодексы обычаев - ничто, если они не помогают человеку следовать за своим сердцем в поисках самореализации, искать смысл вещей, создавать красоту, находить любовь»
Макс отбросил и преодолел все многочисленные «ничто» и добился того, что считал целью своей жизни - он стал звёздным человеком и, как герои «Беспокойных Стоунов», отправился раздвигать границы человеческого космоса.
В космической экспансии, помимо источника высоких моральных стандартов, Хайнлайн видел решение мальтузианских проблем и единственный шанс на выживание человечества. В этом он был довольно жёстким бескомпромиссным дарвинистом. «Трусы останутся дома, слабаки погибнут по дороге». Да и тем, кто окажется на пути человечества, придётся несладко.
Вот любопытный факт, на который обратил внимание Алекс Паншин: В «Астронавте Джонсе» Хайнлайн вновь декларирует одну из своих радикальных максим, которая звучит примерно так: «Человек - самая жестокая, самая живучая тварь обитаемой Вселенной». Эта мысль высказывается в романе мимоходом, собственно, в ней вообще не было сюжетной необходимости, но автор счёл нужным её привести. Впервые эта максима была высказана главным героем в «Кукловодах», как эмоциональная угроза суперагента, противостоящего инопланетным захватчикам. Затем она войдёт в качестве краеугольного камня в школьный курс выживания в романе «Туннель в небе». В «Астронавте Джонсе» она звучит как фоновая реплика в рассуждении о вьючных животных - они должны либо сдохнуть, либо подчиниться человеку. Латентный расизм Хайнлайна заслуживает отдельной статьи, поэтому здесь я просто брошу этот камень в пруд с крокодилами и поспешу дальше, к картинкам, не требующим напряжённых интеллектуальных усилий.
И ещё пара слов о композиции. Роман закольцован, его первая и последние главы построены на общей локации, и от этого сдвиг во времени между первой и последней главой ощущается особенно сильно. Тому, кто не заметил взросления героя, последняя глава не оставляет шанса пропустить этот факт. Подобный приём Хайнлайн ещё раз использует в «Туннеле в небо».
0.4.Редакторские шпильки
2 февраля 1953 года Хайнлайн написал первую строчку, 28 февраля - последнюю. Ни набросков, ни черновиков - это начало входить у него в привычку. Потом последовала обычная рутина по исправлению ошибок, сокращениям и тому подобное. В марте рукопись отправилась на рассмотрение в издательство. Она прошла практически без замечаний - если сравнивать с предыдущими скандалами, конечно. Алиса всего лишь пожаловалась литературному агенту Хайнлайна (видимо, опасаясь непредсказуемой реакции Боба на личное письмо), что новоиспечённый отчим Макса слишком смахивает на опереточного злодея - он чуть не отлупил мальчика, едва с ним встретившись. Было бы более достоверно, если бы конфликт вызревал в течение нескольких недель или месяцев. К финальной главе тоже были кое-какие замечания. Лертон передал жалобу писателю:
24 марта 1953: Лертон Блассингэйм - Роберту Э. Хайнлайну
В издательстве хотят внести несколько маленьких исправлений в роман и надеются, что Вы не откажетесь их сделать. Они только в первой и последней главах. Далглиш считает, что отчим в первой главе похож на шаблонного злодея из дешёвого ужастика, потому что врывается к мальчику и хочет избить его в первую же ночь после женитьбы на его матери…
Что касается последней главы, то она думает, что некоторые из их читателей не смогут полностью понять всё, о чём Вы так бегло рассказываете в сцене возвращения героя на ферму. Сколько времени - земного времени - прошло? Кроме того, она хочет немного усилить тему штрафов, или любым иным способом заставить героя понести наказание за то, что он начинает свою карьеру как лжец. Здесь может помочь, если власть имущие оставят героя в должности астрографера (SIC) … за то, что у него есть моральный стержень, побудивший его признать свою ошибку и с тех пор действовать во всех обстоятельствах как настоящий мужчина.
Они не серьёзны, и я надеюсь, что Вы не откажетесь их сделать.
Разумеется, Хайнлайн вовсе не считал, что эти исправления несерьёзны. То, что было бы правильным для романа объёмом с «Гекельберри Финна», по его мнению, было совершенно неприемлемо для детской книги 50-х годов с лимитом в 70 000 слов. Он считал, что это снизит темп и добавит 15-20 тысяч слов к объёму. А во-вторых, образ отчима был списан с реального прототипа из жизни (единственный в романе).
Три года назад, когда Хайнлайн строил в Колорадо-Спрингс дом своей мечты, он вдрызг разругался с подрядчиком Альбертом Л. Монтгомери и даже подал на него в суд. Подрядчик в ответ пообещал его убить. Монтгомери был крут и скор на кулачную расправу, а кроме того был заядлым браконьером и постоянно имел при себе пистолет. Так что Хайнлайн тоже повесил на бедро пистолет и несколько месяцев носил его напоказ.
25 марта 1953: Роберт Э. Хайнлайн - Лертону Блассингэйму
Теперь об изменениях, которые хочет мисс Далглиш: я думаю, что необходимо, чтобы [она] написала непосредственно мне и подробно объяснила, какие изменения она хочет и почему, и, в частности, что она хочет сделать для достижения этих изменений. Навскидку, она, конечно, многого не просит, но исходя из того, что Вы мне передали, я не уверен, что правки являются необходимыми или желательными.
…Я не говорю, что не буду делать это исправление, на самом деле я хочу сказать, что мне нужны чертовски убедительные аргументы… По-моему, эти изменения сильно ударят по драматургическому хронометражу истории. То, что я сейчас сделал на шести страницах, после предложенных правок, расползётся на несколько глав, вместо быстрого вступления получится очень медленное, и, в частности, (что я больше всего ненавижу) изменится характер кризиса, который происходит в жизни мальчика. Вместо драматической ситуации, когда резко, в течение нескольких минут у него из-под ног уходит почва, он окажется в положении, когда на него всё сильнее и сильнее будет давить неприятная ситуация.
…Предложенные для концовки исправления будет не сложно сделать, последняя глава, как я и писал, разумеется, открыта для критики. Но (как обычно!) у меня есть замечание. Эта финальная глава коротка, потому что история на самом деле заканчивается чуть раньше, т. е. развитие персонажа уже завершилось.
Реальная же проблема заключается в том, что герой сам должен решить, есть ли моральное оправдание у человека, когда он пытается обойти изначально несправедливую ситуацию. Я немного раскрыл эту ситуацию в разговорах с доктором Хендриксом и с м-ром Вальтером.
На мой взгляд, это почти неразрешимая проблема… Был бы Макс морально оправдан, если бы стал обслуживать космических торговцев? Я не знаю, я действительно не знаю, но мои симпатии на стороне Макса.
И в любом случае, я не очень люблю раздавать детям готовые ответы.
Это совершенно замечательные слова. Хайнлайн при всей своей педантичности и дидактичности не желает давать детям готовые ответы. Паренёк из Библейского Пояса вырос и увидел, что детская литература не задаёт вопросов, а давит читателей своими затёртыми от употребления решениями. Степень свободы, которую Боб оставлял своим читателям, была, если вдуматься, не слишком велика, но его маленькие бунтари уходили в свободное плавание по людскому морю, сами принимали решения и сами влекли на себе тяжесть их последствий.
Макс Джонс - один из первых героев Хайнлайна, который не мчался по жизни по воле обстоятельств, как Дон Харви или Кастор с Поллуксом. Макс сам выбрал и выстроил свою судьбу, проложив тем самым дорогу Торби Баслиму, урождённому Тору Брэдли Рудбеку.
На этом Шахрезада прекращает дозволенные речи, а её младшая сестра зажигает лампу и шевелит перед ней пальчиками, показывая на стене забавные картинки.
Продолжение следует
.
.
Часть 0. Предыстория - You are here
Часть 1. Фуражки и тельняшки
Часть 2. Звездолёты и пилоты
Часть 3. Кентавры, пучеглазые медузы и маленькие премерзкие обезьянки
Часть 4. Космонавт Максим Иванов
.
обзор по "Марсианке Подкейн"
обзор по "Кукловодам"
обзор по "Двойной звезде"
обзор по "Двери в лето"
обзор по "Звёздному зверю"
обзор по "Беспокойным Стоунам"
обзор по "Между планетами"
обзор по "Гражданину Галактики"
обзор по "Туннелю в небе"
обзор по "Астронавту Джонсу"
обзор по "Ракетному кораблю "Галилей"
обзор по "Пасынкам Вселенной"
обзор по "Космическому кадету"
обзор по "Красной планете"
обзор по "Фрайди" и "Бездне"
обзор по "Времени для звёзд"
обзор по "Фермеру в небе", "Новичку в космосе" и "На Луне ничего не случается"
обзор по "Имею скафандр - готов путешествовать"
Полный список статей см. по ссылке