П.Павленко. На высоком мысу
П.Павленко || « Красная звезда» №61, 14 марта 1943 года
Советские воины! Стойко обороняя каждый рубеж, преграждайте путь немецким оккупантам, отражайте все их контратаки! Стремительно наступайте, крепче бейте ненавистных гитлеровцев!
# Все статьи за 14 марта 1943 года.
Если, предварительно заглянув в карту, разыскивать батарею, называя мыс, на гребне которого она утвердилась, - никогда не разыскать знаменитой батареи.
Надо спрашивать прямо - где Зубков.
Тогда вам так же прямо ответят, что он там-то, и заодно уж обстоятельно об’яснят, где нужно свернуть с шоссе в гору по едва заметной тропе.
Никакого разоблачения военной тайны тут, между прочим, не произойдет, потому что немцы не только прекрасно знают расположение батареи, но и отчетливо видят ее в течение многих месяцев и бомбят так, что в эти часы на добрых пять километров вокруг прекращается всякое движение.
Было бы неправильно сделать на этом основании вывод, что хозяйство старшего лейтенанта Зубкова плохо замаскировано, хотя сейчас оно просто-напросто обнажено. Но помнится время, когда сам Зубков мог заблудиться между орудий, так как они были замечательно укрыты в густом хвойном лесу. Было это, правда, давно, в сентябре прошлого года, в дни, когда здесь только что появилась немецкая армия.
Тогда высокий мыс, заросший густым лесом, казался девственно-нетронутою горою, и батарея была отлично скрыта от постороннего взгляда. Над бетонными двориками, посреди которых стояли пушки, над блиндажами команд и погребами для боеприпасов заботливо склонялись деревья.
Чтобы пройти от пушки к пушке и не сбиться с тропы, приходилось делать засечки, ставить приметные знаки. Густой лес казался самой надежной защитой от неприятельского огня. Было уютно, тихо, как в лесном поселке. Но вот немцы появились невдалеке на высотах, и Зубков дал по ним свой первый залп. Это произошло 22 августа 1942 года. В тот день краснофлотцы батареи, в большинстве своем пришедшие из запаса, начали одну из самых блестящих страниц борьбы за черноморское побережье Кавказа.
Батарея Зубкова - дитя севастопольской славы. Недаром входит она в дивизион севастопольского героя Матюшенко. Ее первые выстрелы по немцам сразу же показали, что дух Севастополя никогда не будет сломлен в черноморском моряке, школа севастопольской доблести всегда найдет талантливых учеников.
Густой лес вокруг батареи быстро превращался в кряжистый столетний кустарник, пушки теперь уже не прятались под гостеприимной тенью, а заметно возвышались над невысоким, хотя еще и густым кустарником. Скоро, однако, исчезла и гущина. Холм стал быстро скальпироваться, приоткрывать свои каменные кости, и в декабре 1942 года исчезло, наконец, всё, что составляло характер местности еще в конце лета.
Не было уже ни леса, ни старых тропинок, ни тишины девственного уюта, а был холм, развороченный тяжелыми снарядами, в воронках, рытвинах, пнях, со следами прежних, теперь уже осыпавшихся или раздробленных тропинок и пунктиром новых, еще не нахоженных, но тоже разбитых и засыпанных. Истерзанные деревья с переломанными, расщепленными, срезанными стволами и обгоревшей кроной редкими группами торчали по склону.
Пушки со своими двориками, хотя и прикрытые зеленью сверху, стали теперь самыми заметными точками на холме.
Очередь дошла, наконец, и до пушек. В январе их стволы покрылись ссадинами до сурика, - казалось, что они кровоточат; щиты - во вмятинах, разрывах; дворики - точно надкусаны, в трещинах, с отбитыми бетонными бортами.
Когда после одной немецкой бомбардировки кто-то хотел пойти с командного пункта в гальюн, Зубков, смеясь, предложил послать сначала разведку, чтобы установить, куда нынче отнесло гальюн, потому что обычно его забрасывало чорт знает куда, а то и вовсе разносило в щепы. После другой бомбардировки долго разыскивали камбуз. После третьей или сороковой не нашли ни рукомойника перед командным пунктом, ни следов кипариса, к которому рукомойник был прикреплен.
Секрет всех этих поразительных изменений в том, что батарея Зубкова приняла на себя 5.000 немецких снарядов и авиабомб, послав немцам в то же самое время несколько тысяч своих снарядов. На-днях к пяти тысячам прибавилось еще десятка полтора новых бомб, но эти даже и в счет не идут. Эти - не прицельные, а шалые, наобум сброшенные.
В истории борьбы на этом участке фронта, борьбы ожесточенной, изобилующей сотнями драматических эпизодов, борьбы, характерной тем, что немцы так и не продвинулись здесь, - батарея Зубкова займет почетнейшее место. Это был маленький Малахов Курган по живучести и упорству, ни на минуту не прекращавший огня и ни разу не помышлявший о перекочевке, потому что, как ни терзали его немцы, он терзал их гораздо сильнее.
Против «горы Зубкова» немцы поставили несколько своих батарей, так сказать, «прикрепили» их к Зубкову. Стоило всего одному краснофлотцу пробежать по открытому месту, - а кроме открытых мест почти ничего не осталось, - как на батарею уже летел 210-миллиметровый снаряд. Сейчас, когда позади сентябрьские, октябрьские, декабрьские и январские тяжелые бои, люди батареи с удивлением вспоминают, что они пережили дни, когда батарея принимала на себя до 250 немецких снарядов. В те дни передышка от грохота и опасности продолжалась лишь какие-нибудь три-четыре часа, и тогда артиллеристы сразу падали и засыпали.
Однажды орудие младшего сержанта Зинченко получило три прямых попадания. Снарядами разворотило бетонный дворик, пробило щит, снесло прицел. Орудие продолжало работать. Стреляя прямой наводкой, его расчет еще совсем недавно подбил два неприятельских танка.
В другой раз прямым попаданием 210-миллиметрового снаряда разбило кожух у орудия младшего сержанта Репина. Орудие было умерщвлено, хотя приборы его были целы.
Шли самые горячие дни, орудию нельзя было бездействовать. Позвонили в артиллерийскую мастерскую старшему технику-лейтенанту Шульге. Его крохотная мастерская - любопытное учреждение. Тут подобрался народ отчаянный, изобретательный, умеющий воскрешать пушки по третьему, по четвертому разу. Шульга вызвал мастера Гавришко.
- Где тревога, туда и дорога. Едем!
К утру пушка работала. Но в расчете ее недоставало одного номера. Гавришко стал к орудию.
- Проверим, как починили.
С тех пор орудие дало уже достаточно много выстрелов.
Третьего, четвертого, пятого и шестого февраля люди на батарее Зубкова не ели, не спали - противник зашевелился. Батарея то обрабатывала побережье, то окаймляла своим огнем пехоту немцев, то подавляла вражеские батареи и дзоты, то, наконец, отбивалась сама от воздушных нападений. За день она сбила два «Юнкерса». Последние остатки леса валялись изрубленными в валежник, точно какой гигант заготовил на холме мыса огромный костер. Оставалось только зажечь его. К счастью, пожара удалось избежать, хотя лес кое-где и загорался.
Когда нам посчастливилось побывать на знаменитой батарее, бои неподалеку от нее переросли в сложное сражение. Взрывы один за другим подымались на высотах, занятых немцами, и вокруг высот. А день был солнечно-голубой; и море играло синевой, как в те дни, когда оно было вполне мирным морем.
Девятка «Юнкерсов» показалась на небе, держа курс на Зубкова. Белые, очень стойкие, долго не тающие облачка зенитных снарядов тотчас родились на боевом курсе «Юнкерсов». Те свернули в сторону от батареи. Однако на шоссе вблизи мыса никто не задерживался - ни пеший, ни конный, ни автотранспортный. Словно у дороги виднелась надпись, как на перевалах: «Обвал. Опасно. Не задерживаться». И действительно, бомбовый обвал мог произойти в любую минуту.
Мы поднялись на высотку, заваленную лесным мусором. Так в сибирской тайге выглядят участки молодых поселенцев, корчующих лес и пока живущих в землянках. Камни исчерчены осколками. Не видно ни следов прошлогодней травы, ни молодой поросли туй, кипарисов и дубков. Гора состарилась и, облысев, осунулась.
Лежа на солнце, у блиндажей, краснофлотцы проводили партийное собрание. Здесь, весь распорядок дня строится от одной боевой тревоги до следующей. Сейчас было как раз такое время, когда можно подзаняться, прочесть газеты, послушать новости о фронтах. Никто не знает, долго ли продлятся эти счастливые минуты.
Старший лейтенант Андрей Эммануилович Зубков - двадцати пяти лет от роду. Как он ни старается выглядеть старше, ничего не помогает; всё равно он выглядит худощавым юношей, только начинающим жизнь, и всему рад, и всё ему в помощь.
Он рассказывает о пяти тысячах бомб и снарядов, упавших на батарею, о своих удивительных командирах орудий - Павле Репине, Кирине и других, о наводчике Бобыльченко, о погибшем военфельдшере Степане Ивановиче Стрельникове, из врачебных достоинств которого особенно отмечает отчаянность, так же, как, говоря о погибшем командире огневого взвода Борисенко, вспоминает с нежностью, что тот был отличнейшим мастером на все руки.
О самом же геройстве что сказать?
- Трудно иной раз вспоминать, как день прошел. Бьем, отбиваемся. Ночью наскоро поедим, подвезем боеприпасы - и опять пошло, завертелось. Голова гудит от грохота, слух отказывает, глаза болят, а сил столько, что заснуть не в состоянии.
…Боевая тревога. Начальник артиллерии подполковник Малахов приказывает открыть огонь. Соседние батареи уже начали. Воздух крошится, как сухая земля.
- Огонь! Огонь!
Там, вот за этими высотами, сражается наша морская пехота, она просит поддержки. Сейчас!
Вбегает радист. Лейтенант Воронкин сообщает из зоны сражения, что снаряды ложатся по целям. Полный триумф батареи! Все знают свою спасительницу - батарею Зубкова, она сражается в первых рядах, прокладывает пехоте дорогу, она, родная, - рядом с каждым снайпером, с каждым пулеметчиком.
Заместитель командира по политической части старший лейтенант Ратнер отправился к орудиям рассказать о результатах стрельбы. Артиллеристы глядят в даль, - туда, где они только что были. Да, были! Каждый из них душой был там, откуда доносится могучее извержение битвы.
И будут. Сейчас, и завтра, и когда бы ни понадобилось.
- Неужели знают нас там?
- Знают.
- Ну, так нехай о чем угодно просят. Чтоб не стеснялись. Дескать, давай!.. И дадим, что надо.
И тут только я понимаю, что придает им силу, что держит их сутками у орудий, что заставляет их забывать время. Это - чувство движения вперед и вперед. Батарея всегда впереди. Словно мчится на руках благодарной пехоты, на плечах пулеметчиков, в звонких криках «ура». Отсюда и силы. // П.Павленко. СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ.
**************************************************************************************************************************************************
В городе Белом
ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 13 марта. (По телеграфу). За стеной мощных укреплений, которыми немцы опоясали город Белый, на протяжении многих месяцев творились гнусные злодеяния. Ни одного целого здания не оставили здесь фашистские изверги. Они методически уничтожали один дом за другим, одну улицу за другой, превращая город в груды развалин и пепла. Лучшие здания сначала были опустошены и загажены, а затем взорваны. Городскую школу немцы превратили в конюшню и перед бегством взорвали ее. Они уничтожили почтамт, больницу, кинотеатр, электростанцию, здание райисполкома, взорвали церковь. Тысячи мирных жителей города немцы угнали на фашистскую каторгу.
Откатываясь под ударами советских войск, немцы густо минировали город Белый - его улицы, тротуары, подвалы, отдельные предметы. Во время занятия города и на следующий день много пришлось поработать здесь нашим саперам, которые обезвредили более тысячи мин. Геройски действовали бойцы саперного взвода, которым командует лейтенант Малышев. Идя впереди пехоты, взвод прокладывал ей путь через минные заграждения.
На другой день после освобождения Белого у разрушенного немцами здания районного комитета ВКП(б) состоялся митинг трудящихся города и бойцов Красной Армии.
- Семнадцать месяцев терзали наш город фашисты, - сказал в своем выступлении секретарь райкома ВКП(б) тов. Южалин. - Они уничтожили здания девяти учебных заведений, разрушили все остальные культурные очаги, все дома нашего города. Но мы восстановим его, возвратим городу Белому жизнь и радость.
Над площадью долго гремело «ура» в честь Красной Армии и ее Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина.
**************************************************************************************************************************************************
Совместный удар
Партизанские отряды соединились с наступающими частями Красной Армии
ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 13 марта. (По телеграфу от наш. корр.). Перерезав железную и шоссейную дороги между Курском и Орлом, наши войска устремились дальше на запад. Партизанские отряды, действующие в северо-западной части Курской области, узнали о приближении частей Красной Армии. Чтобы согласовать свои удары по врагу, партизанский отряд под командованием тов. П. выслал навстречу наступающим частям разведывательную группу. Пройдя по бездорожью около 50 километров, партизанская разведка прибыла в N часть и сообщила подробные данные о противнике, его коммуникациях, настроении солдат и т. д. Учтя эти данные, штаб части разработал план совместных действий с партизанами.
Отступив под ударами Красной Армии из Курска, и Фатежа, противник принимал меры, чтобы укрепиться в районе Дмитриева-Льговского. Особенно важное значение для немцев приобрели железная дорога Льгов-Брянск и шоссейные дороги этого района.
Сюда и начали продвигаться: с одной стороны та самая часть, с другой - партизаны. В то время, как бойцы атаковали вражеские гарнизоны, партизаны перехватили тыловые коммуникации. Внезапным и решительным налетом партизаны овладели одной железнодорожной станцией. Враг оказался в полукольце. Придавая этой коммуникации чрезвычайно важное значение, противник принял меры к ликвидации угрозы. Против партизан был брошен бронепоезд. Ценою больших усилий немцам удалось на короткое время восстановить движение по железной дороге, но затем партизаны вместе с красноармейцами снова овладели станцией. Движение автомобильного транспорта было также парализовано. Только на одной дороге, идущей из этого района на запад, немцы вынуждены были бросить 36 автомашин с военным грузом. Во время налетов на немецкие транспорты партизаны захватили 42 тысячи патронов и много другого военного имущества. Под постоянным воздействием партизан находился и участок железной дороги севернее захваченной станции.
Подразделения упомянутой выше части сумели выбить врага из ряда населенных пунктов, а тем временем мелкие группы партизан перехватывали отходящие войска противника. Внезапные налеты партизан-лыжников деморализовали противника. Наблюдались нередко случаи, когда целые группы противника (особенно венгров) сами искали партизан, чтобы сдаться им в плен. Так в одну деревню прибыла группа венгров:
- Где партизаны? - спросили они у встретившегося им старика.
- Не знаем, - сказал старик.
Венгры сложили перед стариком винтовки:
- Ты знаешь, веди в плен.
Старик догадался, в чем дело, и засуетился: «Теперь знаем», - и повел венгров за собой.
Другой партизанский отряд под командованием тов. К. установил связь с этой же частью. Нанося согласованные удары по тылам противника, отряд за короткий срок стал хозяином положения в большом районе. Партизаны нападали на немецкие гарнизоны и уничтожали их. Новые десятки и сотни людей брались за оружие и вступали в отряд.
Партизаны нанесли немцам такой удар, что те спешно вызвали авиацию. 12 немецких бомбардировщиков в течение всего дня бомбили район, где находился отряд. Видимо, для успокоения своих окруженных солдат немецкое командование сообщило, что бомбежкой уничтожено три тысячи партизан, а небольшие остатки отряда якобы разбежались. Немецкие врали на этот раз преувеличили ровно в… тысячу раз. В действительности во время бомбежки было убито три человека: часовой, партизан, перебегавший из одной землянки в другую, и третий при неизвестных обстоятельствах. Немцы стали жертвами своего же обмана. Когда они двинулись по дороге, «уничтоженные» партизаны встретили их смертоносным огнем.
Пополнив свое вооружение, боеприпасы и продовольствие, отряды тт. П. и К. вышли на соединение с N частью. В результате совместных действий железная дорога была парализована, занято несколько населенных пунктов, уничтожено много немцев. Оба отряда влились как боевое пополнение в регулярную часть и продолжают вместе с красноармейцами наносить удары по врагу. // Полковник П.Крайнов.
**************************************************************************************************************************************************
Паровозы, захваченные нашими войсками на станции Вязьма-Брянская.
Снимок нашего спец. фотокорр. майора С.Лоcкутова.
★
РАБОТНИКИ ПЕЧАТИ - ФРОНТУ
Центральный комитет профсоюза работников печати СССР принял культурное шефство над Н-ской армией.
В день XXV годовщины Красной Армии делегация московских журналистов доставила на фронт 3.600 книг, собранных в редакционно-издательских коллективах Москвы. Среди книг - лучшие произведения русской и мировой литературы.
На-днях ЦК союза отправил подшефникам еще 4.500 книг и брошюр, 1.300 художественных плакатов, 2,350 иллюстрированных журналов.
Для культурного обслуживания бойцов и командиров подшефных частей комплектуется бригада писателей, которая в ближайшее время выедет на фронт.
____________________________________________
Шостакович и пушки ("Time", США)
Верховный жрец 'бога войны' ("Time", США)
К.Симонов: Единоборство ("Красная звезда", СССР)
К.Симонов: Солдатский юбилей ("Красная звезда", СССР)
Н.Шванков: Под стенами героического Ленинграда* ("Красная звезда", СССР)
Газета «Красная Звезда» №61 (5432), 14 марта 1943 года