Тбилиси. Часть 17: дальнее Чугурети
Продолжаю рассказ про район с певучим названием Чугурети, так непохожий на остальной Тбилиси в мимолётном и наносном и так хранящий душу города в главном. Ровный и просторный, равноудалённый от пафоса и суровости, обделённый внимание туристов, но не достопримечательностями, Чугурети не мне одному запомнился самым приятным районом грузинской столицы. В прошлой части я показывал его южную половину ближе к центру, а теперь погуляем по северной половине, которую замыкают вокзал и базар со странным названием Дезертирка.
Как и у Мтацминды на правом берегу Куры, у левобережного Чугурети есть стержень - параллельный реке проспект Давида Агмашенебели. Или Давида Строителя - так в русской традиции называют царя, что к 1122 году поставил точку в многовековом господстве мусульман и, вернув Тбилиси под скипетр Багратионов, открыл Золотой век Грузии. Проспект его имени - хоть и явно младший брат правобережного проспекта Руставели, но всё-таки - родной! Оба даже назывались когда-то по начальникам Кавказа: тот - Головинским (в честь руководившего в 1837-43 годах Евгения Головина), этот - Михайловским в честь графа Михаила Воронцова, первого гражданского наместника (1844-54), открывшего "золотой век" уже нынешней Грузии. Тот проспект - шире, этот - длиннее (2,5км против 1,5км), там - богаче история (в том числе весьма кровавая), тут - целостнее архитектура. В общем-то, два проспекта стоило бы поменять местами: имя царя-воина логичнее смотрелось бы в тамошнем величии и исторических бурях, а в здешнем изяществе логичнее имя поэта. И в северной части проспекта Давида Строителя (южную с "арбатом" 2011 года мы прошли в прошлый раз) за показанной в прошлой части площадью Марджанишвили как-то особенно заметно, сколь не похож был Тифлис своей архитектурой на остальную империю - примерно как Лемберг (тогда заграничный) или Гельсингфорс. Что в общем по-своему логично: на окраины страны проникали и северный модерн, и немецкий югендстиль, ну а винное певучее Закавказье - самое место для французского ар-нуво.
2.
На кадре выше, совсем рядом с площадью - дом рыбопромышленника Абазова (1904), которому мы очень зря не заглянули в парадную: она тут покруче, чем у дома Сейлановых на Сололаки, и более того, судя по датам постройки и общим сюжетам росписей, там копия, а тут оригинал. О соседних домов с кадров выше и ниже я ничего не нашёл, но французскость их облика просто зашкаливает:
3.
3а.
На заглавном кадре слева хорошо виден Тбилисский ТЮЗ имени Нодара Думбадзе, в 1998 образованный слиянием двух театров. Основанный в 1927 году Русский ТЮЗ был первым детским театром Кавказа, в нём тут начинал творческий путь выросший на соседней улице Георгий Товстоногов, а в войну, когда он уже ставил спектакли во "взрослом" Грибоедовском театре, в местную труппу вступил юный Булат Окуджава. Грузинский ТЮЗ, основанный в 1928 году второй детский театр Кавказа, всегда оставался в тени русского, в 1983-м и вовсе лишился здания, но теперь в двуязычном театре ведущая, конечно, грузинская часть. Здание с заглавного кадра построено в 2013 году, изначально же ТЮЗ обитал в старой гостинице Франца Ветцеля (1903), в разное время называвшейся "Ной", "Европа" и "Рустави". В дореволюционном городе она слыла одной из самых дорогих, но и было в ней всё вплоть до искусственной пещеры.
4.
А две фигуры у входа наверняка остались ярким детским впечатлением для многих горожан. Теперь здание заброшено, причём судя по не битым стёклам с пластиковыми рамами - не так уж и давно.
5.
Чуть дальше островерхий домик чудом уцелел от Ной-Тифлиса - колонии немецких сектантов-пиетистов, одной из десятка возникших в 1817-19 годах вдоль Куры в ожидании конца света. Да и соседний дом с балконом, судя по похожим зданиям из прошлой части, не моложе 1850-х годов. Две колонии на месте будущего Чугурети (в свою очередь организованного в 1851-53 годах Воронцовым) отличались специализацией: в Ной-Тифлисе жили ремесленники, в расположенном чуть дальше Александердорфе - огородники и садоводы. Площадь Марджанишвили, с 1950-х годов на 100% сталинская, изначально окружала кирху, а немецкие домики ещё можно отыскать в окрестных улицах. Но мы видели только этот - за наследием пиетистов интереснее ехать в глубинку вроде Асурети, Болниси или азербайджанского Гёйгёля.
6.
Фасады проспекта царя-Строителя:
7.
Некоторые из них, как и многие другие в Тифлисе, строил потомок местных колонистов архитектор Альберт Зальцман.
8.
А в закутке, заметном на позапрошлом кадре, притаился его особняк (1872), выросший на месте как раз-таки отцовского островерхого домика. В 1897 году за главного в доме остался сын архитектора, художник Александр Зальцман, а в 1918-20 годах с балкона порой взирал на суету его таинственный гость Георгий Гурджиев, сын грека и армянки из Александрополя ( Гюмри). К тому времени он объехал много стран и пришёл к своему особому понимаю мира, строившемуся на том, что человек от природы не завершён, живёт в состоянии "сна наяву", в котором логична постановка не "что он сделал", а "что с ним случилось", и истинная цель каждого - путь к более высоким состояниям разума. А как сделать это - и стало учением странствующего мистика. В Москве 1910-х Гурджиев нашёл первых последователей и друга-оппонента Петра Успенского.. а дальше на его Четвёртом пути (как прозвали это учение потомки) встала Гражданская война. Георгий Иванович предпочёл переждать её за стеной Кавказа, где всё знакомое и до границ бежать недалеко. В Тифлисе, столице независимой Грузинской демократической республики под опекой англичан, которые сменили битых немцев, он жил у Зальцмана, общался с местной богемой в кабаре "Химериони" при Артистическом театре, ставил балет "Борьба Магов" в Оперном театре (оба - на проспекте Руставели) и продолжал искать Четвёртый путь. В 1920 году он уехал в Константинополь.
9.
Донельзя ориентальный Каджарский дом (1893) напротив выглядит так не случайно. Мазендеранские тюрки Каджары - это предпоследняя династия иранских шахов, построивших Тегеран и правивших там весь 19 век, в период и наиболее интенсивных контактов с Россией. И если её основатель (через племянника, ибо сам ещё в юности был оскоплён в каких-то придворных интригах) Ага-Мухаммед в 1795 году сравнял Тбилиси с землёй, возмущённый дружбой бывшего вассала с северным царём, а его наследники Фатали-хан и Аббас-Мирза проиграли две войны с Россией, то Бахман-мирза, брат четвёртого по счёту шаха Мохаммеда, в 1848 году в этом городе поселился. Не от хорошей жизни: сторонник реформ, Персию он покинул как политэмигрант, однако в России этот "курбский" был принят тепло, а его потомки, служившие в царской армии и роднившиеся с цветом Азербайджана вроде писателя Мирзы-Фатали Ахундова или нефтяного магната Гаджи Тагиева, пользовались обращением "ваша светлость" - наравне с Багратионами. Вероятно, из-за этой ревности за своих царей, Каджарский дом странно обделён внимание грузинских краеведов:
10.
Лепнина соседнего дома:
10а.
Дальше по проспекту - доходники Мелик-Дадаяна (1915, надстроен как Институт инженеров путей сообщения) и братьев Форер (1911) на углу улицы Товстоногова:
11.
У него роскошные двери:
11а.
А в парадную мы даже заглянули:
12.
Но как можно понять из публикаций регулярно мной цитируемой Екатерины Микаридзе о старых тифлисских домах, в общем-то ничего особенного там не нашли:
12а.
Дальше проспект выводит на безымянную площадь у подножья Дворца Культуры Железнодорожников. И логично предположить, что это был какой-нибудь народный дом... однако здание построено с нуля в 1950-м! Что ж, запоздалый модерн 1930-х годов, спокойно захлёстывавший в эпоху конструктивизма и "освоения классического наследия", я встречал не раз - в Симферополе, Бишкеке, Красноярске.... Но захлёт из дореволюционного в послевоенное - это рекорд!
13.
По соседству с одной стороны Тбилисский музыкальный театр имени Джансуга Кахидзе, перестроенный в 1989 году из отеля "Палас" (1914):
14.
А с другой в скверике - памятник (2011) Илье Сухишвили и Нино Рамишвили, танцующим супругам, благодаря которым грузинские пляски на грани акробатики знает весь бывший СССР. Сами эти фамилии я запомнил ещё из афиш, мимо которых зимой ходил в школу где-то в начале 2000-х: хотя супруги не увидели 21 века, а со сцены сошли в глубинах советской эпохи, "Сухишвили-Рамишвили" - бренд Ансамбля народного танца Грузии, основанного ими в 1945 году.
15.
На соседнем перекрёстке - старейший в Тбилиси кинотеатр "Аполло" (1909), при Советах - "Октябрь":
16.
Сейчас он выглядит не очень-то действующим, но барельефы его определённо интереснее любого широкоэкранного кино последних лет:
17.
17а.
Если же пройти чуть-чуть по улице Каргалетели - можно увидеть Дворец Одной Ночи, как называют в народе особняк принца Ольденбургского (1895). Эта немецкая фамилия попала в Россию 18 века через династические браки, и по факту стала младшей ветвью Романовых. Двое Ольденбургских, братья Александр и Константин, связались с Грузией: первый основал Гагру (то есть - первый курорт Черноморского побережья Кавказа), второй - растил виноград в Имеретии и пытался делать из него шампанское. Там же он познакомился с Аграфеной Дадиани, совсем юной женой князя Мегрелии, и по одной легенде - выиграл у мужа Тариэла ночь с ней в карты, а по другой - ещё и построил ради этой ночи дворец. Ну а дальше всё сложилась наилучшим образом: зачем княгине такой муж, который может проиграть её в карты, да к тому же на одну ночь? Аграфена вышла замуж за Константина, и жили они долго и счастливо между этим особняком, Кутаисом, Гагрой и Петербургом... Вот только на самом деле они встретились лишь где-то через год после смерти Тариэла Дадиани.
18.
Потомки двух феодальных династий стали отдельным родом Зарнекау, и видимо их герб - на фронтоне. С 1989 года здесь обитает центр эстетического воспитания и музей хореографии и кино, существующий с 1927 года.
18а.
С какого дома эта парочка очаровательных сирен - уже не вспомню:
19а.
За "Аполло" проспект Давида Строителя принимает какой-то строгий и казённый, почти петербургский вид:
19.
Всё это - Тифлисское пехотное юнкерское училище (1864-66), по факту главное учбеное заведение кавказской столицы. При Советах его здания заняло Тбилисское артиллерийское командное училище, основанное ещё в 1920 году в Саратове, и в 1921 курсанты двух училищ даже успели друг с другом поевоевать. В 1990 уже советское училище переехало в Свердловск и приказало долго жить при Сердюкове. Что здесь теперь - не знаю, но на другой стороне квартала у Куры - Минобороны, редкое место в Грузии, где страшно доставать фотоаппарат.
20.
Среди холодных фасадов притаился неимоверно уютный особнячок, который архитектор Пауль Штерн (его же - дворец Каджаров) строил в 1889-93 годах как семейное гнёздышко, а в итоге сразу продал купцу Аветису Гукасяну из Шуши:
21.
И если львы на воротах - новоделы по мотивам исторических, то необычайно трогательный мальчик с осетром вполне аутентичен:
22.
Дальше по проспекту - внезапно, Русский культурный центр, украшенный мозаикой с Давидом Строителем. Как и все объекты отечественной "мягкой силы" РФ, всем видом он наводит тоску.
23.
Во дворе соседнего жёлтого здания школы притаилась церковка Евфимия Афонского (2010-15):
24.
Но интереснее зайти во двор напротив, где тихо ветшает самая настоящая обсерватория. Причём - кочующая: основанная в 1837 году, она сменяла в Тифлисе пяток мест и специализаций, за Чугурети обосновавшись в 1861 году. Большую часть своей истории она была геофизической, пока в 1931 году эти функции не были переданы обсерватории в Душети, и лишь с 1947 тут основной хозяин - Гидромет. Ну а Тбилиси и тут про людей, а не про звёзды: в 1899-1901 в обсерватории успел поработать, причём не дворником или лаборантом, а вполне себе вычислителем Иосиф Джугашвили, только-только вылетевший из семинарии ( см. здесь) и уже прослывший непримиримым революционером в марксистском кружке "Месами-даси".
25.
Дальше проспект Чугурети пересекает улицу Царицы Тамары, ранее Челюскинцев, к началу которой ведёт через Куру одноимённый мост - им я заканчивал позапрошлую часть о правобережной Вере. Запомните перекрёсток - мы скоро вернёмся сюда, но сначала всё же сходим до конца проспекта.
26.
Самое приметное здание тут - огромная Тбилисская киностудия (1927-30):
27.
Основанная в 1921 году, она была, конечно же, одной из сильнейших в Советском Союзе, дав отечественному кино, например, "Георгия Саакадзе" Михаила Чиаурели, "Отца солдата" Резо Чхеидзе, "Легенду о Сурамской крепости" Сергея Параджанова или перестроечное "Покаяние" Тенгиза Абуладзе. Хотя советско-грузинское кино не поместилось даже в её стенах - тот же Георгий Данелия больше работал на "Мосфильме". Но последний фильм "И шёл поезд" Георгия Шенгелая о мрачной постсоветской реальности и тупике глобализации (говорят - посредственный) тут сняли в 2005 году, и вид у огромного здания полузаброшенный. Держится лишь театр киноактёра (1978) в правом корпусе:
28.
А проулок, над которым нависает 120-метровый ЖК "Царь Давид" (2016) за Курой и выглядит тем самым тупиком глобализации:
29.
Дальше проспект вновь делается тенистым и провинциальным:
30.
Тут есть ещё несколько симпатичных домов без впечатляющей истории:
31.
А завершает проспект ещё один театр, коих в "имперской" части Тбилиси определённо больше, чем церквей:
32.
В данном случае - Тбилисский театр музыки и драмы имени Васо Абашидзе, до 2005 года - театр музыкальной комедии. Его организовал в 1934 году на базе передвижного "Кооптеатра" (основанного в 1926-м) Михаил Чиаурели, отец знаменитой Софико. Когда построили футуристическое здание - я не нашёл, а по виду предположу, что в 1980-х.
33.
Дальше проспект тихо гаснет между парком Муштаид и стадионом "Динамо", за которыми начинается следующий район Дидубе, но ими начнём следующую часть.
34.
Пока вернёмся на проспект царицы Тамары, размахом не уступающий двум другим проспектам героев Золотого века. Ещё бы - ведёт он прямо на вокзал!
35.
И это тот случай, когда прямой путь самый быстрый... но не самый зрелищный. Напротив круглого здания, на pastvu отмеченного как кинотеатр "Колхозник" 1930-х годов, мы свернули на улицу с самым непроизносимым в Грузии названием Цинамдзгвришвили, которая так и тянется вдоль всего проспекта Агмашенебели выше на квартал.
36.
На ней попался странный архитектурный филиал Еревана с логотипом "Грузинской железной дороги":
37.
И заброшенная табачная фабрика Сейлановых - тех самых, чьим подъездом я так восхищался в Сололаки:
38.
У неё необычайно красивая дверь:
38а.
А неимоверно длинное (под 200 метров!) здание вдоль параллельной улицы Чубинашвили явно было рабочей общагой:
39.
Видимо - при Хлебозаводе №1 (1925-29), конструктивистское здание которого я в упор не разглядел под водонапорной башней:
39а.
Ещё квартал - и мы на бывшей Молоканской улице, последней перед железной дорогой: молокане, "духовные христиане" (а вовсе не староверы, как многие думают!), сплотившиеся ещё в 18 веке протестанты-от-православия, в 1830-40-х добровольно-принудительно уехавшие обживать Кавказ, в Тифлисе, как и в Баку, селились в привокзальной слободке. Тбилисские молокане, впрочем, крепко держали извоз по Военно-Грузинской дороге, ещё до революции по большей части утекли во Владикавказ, а ныне их тут единицы. Куда актуальнее теперешнее название - улица Пиросмани:
40.
Когда, как и зачем Николоз Пиросманашвили, осиротевший крестьянский сын из кахетинской (точнее - кизикийской, это более узкое понятие) деревни Мирзаани попал в Тифлис - никто теперь не вспомнит. Однако достоверно то, что страннЮком он был не всегда, живопись где-то изучал вполне последовательно (вероятно - прислуживая в богатом доме и подружившись с подкованными в этой теме хозяевами) и даже перебрался из чохи и шароваров в брюки и пальто, что в его окружении казалось снобизмом. Несколько лет Николоз Асланович даже работал тормозным контролёром на железной дороге (и ни одной аварии не спровоцировал!), позже торговал молоком с лотка, и смог заработать денег на то, чтоб построить новый дом в родной деревне. Пиком его карьеры была стационарная лавка на Мейдане на пару с неким Деметре Алугшвили, который лично сжёг первую художественную работу будущего классика - свой портрет, так как его боялись дети. А жена Деметре - та и вовсе невзлюбила Николоза, обнаружив, что он тайком рисует голых женщин... и это странно, так как ни на одной из сохранившихся картин их не найти.
В общем, большую часть своей 60-летней жизни Пиросманашвили прожил вполне нормальным человеком из тифлисских низов, вот только это определённо стоило ему немалых усилий. Правильно коверкать слова в непринуждённом разговоре, сидеть в естественной позже, считывать настроение по нахмуренным бровям или пьяной улыбке - всё это большинству людей даётся с детства, а вот Нико был видимо из тех, кому пришлось этому учиться в бесчисленных ссорах и конфузах. Создав эту маску, Нико носил её с трудом, и нити, коими она крепилась к его лицу, неумолимо тлели. Примерно в 1895 году Пиросманашвили оставил молочную лавку, лишился постоянного угла и зажил жизнью бродяги. Иногда его пускали ночевать в какую-нибудь духан, который он украшал чем-нибудь вроде Чёрного льва, Жирафа или Дворника. Иногда он подходил к весёлой компании и предлагал нарисовать их за возможность подсесть к застолью - отсюда в его картинах столько кутежей. И при всём том - Пиросмани вполне умел в реалистичную живопись. Рисовал он обычно на чёрных клеёнках, казалось - снятых с соседнего столика, да только... Бродяга отлично разбирался в красках, лаках, растворителях, и экономя на еде, никогда не экономил на материалах. Клеёнки он покупал отдельно и за немалые деньги, но и краска на них держалась куда крепче, чем на холстах. Сам художник, напротив, жил одним днём, не цеплялся ни за какие выгоды, и с духанов, где его любили, уходил просто потому, что ему вдруг захотелось уйти.
Большую часть жизни он провёл именно на Чугурети, районе тифлисских разночинцев, обходя стороной как богатые кварталы, где его никогда не поймут, так и трущобы, где его могли бы зарезать. Но судьбоносными для Пиросмани стали две окраины у выездов из Тифлиса - Ортачала и Вера. На первой, в саду "Эльдорадо", он достиг вершины творческого пути, большую часть своих самых известных картин создав всего за месяц. На Верейских садах же в 1905 году Нико увидел выступление французской актрисы Маргариты де Севр, перевернувшее его Вселенную. Она остановилась на Аббас-Абадской площади в Клдисубани, и выглянув утром в окно, увидела вдруг "миллион-миллион-миллион алых роз", или скорее - просто всевозможных цветов, а среди них - художника с сединою в висках, отчаянно признавшегося ей в любви. Маргарита вежливо поцеловала его и удалилась в обратно в гостиницу, где, вероятно, с ней уже был другой кавалер... Вот только... разве это бессердечие? Для неё он был стареющим клошаром, а готовностью на столь экспрессивные жесты - скорее напугал, чем восхитил. Маргарита уехала... но впрочем, а была ли она вообще? Французские источники об этой "знаменитой актрисе" - сплошь путеводители по Грузии. Пиросмани ещё в свой период нормальной жизни часто видел подле себя святых и героев былых времён, и я не могу отделаться от мысли, что роковую актрису он придумал от начала до конца, а цветы на площади вполне могли быть городской легендой, которую он то ли воплотил, то ли стал её героем спустя годы. Как бы то ни было, в том 1905 году Пиросмани сломался и опустился ещё на ступеньку вниз, из блаженного бродяги - в обыкновенного бомжа. Дни свои он кончил в подворотне - вот в этой подворотне на Молоканской улице, где снимал коморку под лестницей. Однажды в 1918 году туда заглянул сосед, сапожник Арчил Майсурадзе, и увидел, что Нико лежит пластом и лишь едва слышно стонет. Арчил вызвал фаэтон и отвёз художника в Михайловскую больницу (см. прошлую часть), но спасать его было поздно. Неприметная могила на бескрайнем Кукийском кладбище бесследно исчезла считанные годы спустя.
41.
И тем поразительнее, что к тому времени, пока только в узких кругах художников, Пиросмани знала уже вся Россия. Вера сыграла в его судьбе ключевую роль дважды: в 1913 году в Тифлис вернулись из Петербурга её уроженцы, сыновья грузинки и поляка Кирилл и Илья Зданевичи, полные петербургских веяний и идей. Более того, сдружившись в замороченной столице с футуристами, экспрессионистами, примитивистами и будущими дадаистами, идеями они веяли сами: не вполне очевидно, что "язык удаффа" - изобретение того же Ильядза! И вот, выйдя с поезда вместе с другом-художником Михаилом Ле-Дантю, Зданевичи зашли в привокзальный духан "Варяг" и впечатлились картинами по его стенам. Скорее всего, такие картины они видели и раньше, ибо тысячи их висели по всему Тифлису, но теперь братья смотрели на них иначе: это было то, что искал весь художественный авангард Северной столицы во главе с известным отрицателем буржуазно-академического искусства Николаем Ларионовым. Вскоре нашёлся и художник, а после его появления на выставке "Мишень" в Москве о самородке из Тифлиса заговорил весь свет. Наконец, Пиросмани взял в оборот Дмитрий Шеварднадзе, который при Первой республике создаст в Тбилиси художественную галерею на проспекте Руставели, а при СССР отстоит от сноса Метехский храм.
Вот только... на своём единственном заседании советов художников Пиросмани молча смотрел в одну точку, а потом вдруг сказал: "Так вот, братья, знаете что, мы обязательно должны построить большой деревянный дом в сердце города, чтобы всем было близко, построим большой дом, чтобы собираться месте, купим большой самовар, будем пить чай и говорить об искусстве. Но вы этого не хотите, вы совсем о другом говорите!". Нико умер не в забвении, и те же художники насобирали ему в помощь полтысячи рублей. Но как и многие гении, Пиросмани перестал понимать, зачем то или это людям вообще надо. Отличный текст о нём есть у Мухранова, а из сотен адресов, где великий чудак ночевал, для музея в 1938 году была выбрана предсмертная коморка, куда поместили портрет роковой Маргариты. На фото выше видны входы в неё из подворотни и из фойе музея, включающего ещё одну комнату с картинами современных художников. Но даже с ней это один из самых маленьких музеев в мире.
42.
Другим бродягой, в чьей жизни поворотным стал Тифлис, оказался Алексей Пешков, в 1891 году пришедший пешком по Венно-Грузинской дороге. В Тифлисе он ввязался в драку, угодил в полицейский участок и был вытащен оттуда другом из нижегородского народовольческого кружка. Вскоре оказалось, что в городе у него десяток знакомых - сплошь ссыльных за различную политическую неблагонадёжность, и вот уже они жили весёлой Красногорской коммуной (по улице) на Чугурети. Бродяге надо было перезимовать, и он устроился работать в железнодорожные мастерские. К тому времени Пешков уже успел прославиться в ближнем кругу как бездарный поэт... и отличный рассказчик, красиво излагавший быль и легко сочинявший вымысел. И вот в лязге путейских цехов коллега Александр Калюжный как-то предложил Алексею Максимычу записывать свои рассказы, да ещё и пустил его жить в комнату своей квартиры на Елизаветинской (теперешняя Цинамдзвгришвили) - вскоре там родился "Макар Чудра". Так, хронологически после Льва Толстого (см. прошлую часть) и до Николая Гумилёва (см. Сололаки) Тифлис дал русской литературе Максима Горького. Ну а на Чугурети (до его дома я, увы, не дошёл) всё это начиналось не случайно - район замыкает вокзал.
43а.
Железная дорога пришла сюда в 1872 году из портового Поти, к 1880 была продлена до Баку, к 1902 достигла Эривани и Карса, и до 1900 года оставалась изолированной Кавказом от остальных железных дорог страны. По-настоящему Тбилиси как железнодорожный узел расцвёл лишь после 1943 года, когда была закончена Черноморская магистраль через Сухуми и Сочи. В 1955-м открылся новый вокзал с тонким шпилем:
43.
Только вот зачем нужна дорога, если она не ведёт в Грузию?! Полосатое здание Тбилисского метрополитена (1960-е) на заднем плане кадра выше стоит и теперь, а вот вокзал в 1983 году безжалостно взорвали и начали строить с нуля нечто грандиозное, масштабов Харькова или Новосибирска, но только - не сталинских, а позднесоветских времён.
44.
К 1991 году здание было в целом готово, а дальше сменились времена, и вспыхнувшие войны буквально изрубили Закавказскую железную дорогу. В лихих 1990-х большую часть вокзала занимал лагерь беженцев из Абхазии, и лишь при Саакашвили всё это довели до ума:
44а.
Но больше - как торговый центр, где на 4 этажах кассы и зал ожидания занимают вряд ли хотя бы 10-ю часть. Особенно впечатлил рынок золота в цоколе:
45.
Тем не менее, Грузия - вполне железнодорожная страна, и с перронов отходят ночные поезда в Ереван (а до ковида - и в Баку ходили), экспрессы в Батуми, Зугдиди и Поти, электрички в Гардабани и Боржоми... И да, товарищи транспортные знатоки, вон там справа в углу именно то, что вы подумали!
46.
Вид со стороны платформы:
47.
Не меньшее оживление на привокзальной площади, с которой маршрутки расходятся по самым разным, и не всегда логичным с учётом городских пробок направлениям. Самая, пожалуй, экстремальная, ходит в Местию - столицу Сванетии, а это 7-9 часов пути.
48.
Площади огромна и спускается от вокзала как бы несколькими ярусами, на дальней стороне упираясь в весьма симпатичные сталинки, строившиеся явно в одном ансамбле с прошлым зданием:
49.
Особенно позабавил вот такой сюжет:
49а.
По соседству, за конторой метро, располагался Боржомский вокзал (1979), который до 2011 года обслуживал исключительно электрички на запад Грузии:
50а.
Теперь он выглядит вот так:
50.
На крытых платформах - торговля:
51.
На разобранных путях - свалка и подрастающие кусты:
52.
Всё поглотила Дезертирка, огромный суматошный рынок, к вокзалу обращённый больше продуктовыми лотками и лавками, а на несколько кварталов вокруг расходящийся вещевыми рядами:
53.
Странное название - вроде как из 1918 года, когда на фоне революций рухнул Кавказский фронт, и солдаты тысячами бежали домой, оставляя Западную Армению геноциду... Здесь они сбывали трофеи и амуницию, чтобы на вырученное купить билет или скорее дать на лапу поездной бригаде. В итоге дезертиры убежали, а Дезертирский рынок - остался, и название это, дожив до постсоветских лет, стало вполне официальным.
54.
А от базара до базара - следующий район Дидубе, о котором соответственно и следующая часть.
55.
ТБИЛИСИ (2023, 2019)
Общее. Атмосфера, обитатели, Тбилисоба, музей Смирновых.
Общее. Тбилисский метрополитен и прочий транспорт.
Общее. История и виды с крепости Нарикала.
Авлабар. Метехская скала.
Авлабар и Исани.
Старый город. Мейдан, Абанотубани, Ортачала.
Старый город. Улицы Сиони и Леселидзе.
Старый город. Клдисубани и Уриатубани.
Тбилисские дворики.
Гареубани (Улица Пушкина и окрестности).
Сололаки.
Мтацминда. Проспект Руставели.
Мтацминда. Дома и улицы.
Мтацминда. Фуникулёр и виды города.
Вера.
Чугурети. Южная часть.
Чугурети. Северная часть, вокзал и Дезертирка.
Дидубе.
Окраины. Вдоль Куры.
Окраины. Сабуртало и Ваке.
Окраины. Этнографический музей.
ОБЗОР ПОЕЗДКИ И ОГЛАВЛЕНИЕ.