Тбилиси. Часть 11: Сололаки
Возможно, самый приятный район Тбилиси - Сололаки за показанной в прошлой части площадью Свободы. Территориально - скорее Старый город, исторически - скорее "имперка" эпохи Российской империи, он вырос уже под Россией у подножья хребта, на котором стоит Нарикала. Как и Авлабар, Сололаки считался армянским... только там жила армянская беднота, а тут - богатейшие из тифлисцев. И на первый взгляд это просто очень цельный и по-тбилисски усталый район с обилием красивых зданий. На второй же... главная фишка Сололак - уникальная для бывшего СССР сохранность роскошных интерьеров. Кое-что я показывал в позапрошлой части про тбилисскую изнанку, но лучшие образцы приберёг на сегодня.
Считается, что район получил название по хребту, а хребет - по каналу Сулулах, вырытому ещё в эпоху Тбилисского эмирата (8-11 веках), когда Эль-Тефелис на всём Кавказе уступал размерами и богатством одному лишь Дербенту. Канал действовал ещё под Россией, и история даже сохранила тарифы на его воду и кто сколько часов поливал ей свой сад. Там же, где канал спускался с гор, в "запертой" укреплённым городом долине между Нарикалой и Мтацминдой, вдоль его русла росли стратегические сады, подсобное хозяйство города. Пока примерно в 1850-х годах их не вырубили под застройку - само расположение как бы намекало, что жильё тут будет стоить дорого.
2.
Сололаки устроен так просто, как это только возможно, и даже его прямые улицы идеально ложатся в сеть параллелей и меридианов. Вдоль хребта это, сверху вниз, улицы Ладо Асатиани, Михаила Лермонтова (которую продолжает короткая улица Лорткипанидзе) и косая улица Леонидзе, выходящая из площади Свободы. Она ощущается границей с "имперской" Мтацминдой, хотя все карты сходятся на том, что Сололаки тянется за неё ещё на пару кварталов. Поперёк проходит 6 коротких (каждая в 2 квартала) улиц - от Старого города на запад это Шалвы Дадиани и Галактиона Табидзе (обе начинаются у площади Свободы), Мачабели, Кикодзе (по сути продолжает Леонидзе) и Паули Иашвили. С последней у меня всего один кадр - вот в этом доме в 1910-х годах собиралась местная богема, и в том числе в 1915 году останавливался Константин Бальмонт, большой ценитель Шоты Руставели. Выше, где прямоугольная сеть сбивается, интересна улица Чонкадзе, которую я оставлю на пост про Мтацминду, и Амаглеба, через узкое ущелье переходящая в дорогу на любимое автостопщиками (по неизвестной мне причине) дачное селение Коджори. В тот район мы, увы, не дошли - особняки богачей там заканчиваются, а вот в домиках поскромнее жили Сергей Есенин в 1924-25 и армянский поэт Ованес Туманян.
3.
И на всех этих улицах, кроме последней - ни единого дома моложе 100 лет!
4.
Тут есть несколько настоящих шедевров, есть довольные унылые снаружи типовые дома 1850-х, а в основном - что-то среднее и очень радующее глаз:
5.
В том числе - сохранностью деталей:
6а.
6б.
6в.
6г.
6д.
Но, как уже говорилось, главное в Сололаках - не фасады. И даже ткнувшись наугад в кафе, можно обнаружить изразцовую печку и расписной потолок:
7.
Традиционно рассказ про Сололаки начинают с улицы Дадиани, бывшей Вельяминовской на краю Старого города. Но я нарушу традицию: мы попали сюда, спустившись с высот Клдисубани мимо Бетлемских церквей, а потому начнём прогулку на подгорной улице Ладо Асатиани, своё теперешнее название получившей хоть и в 1991 году, а всё же в честь советского поэта. При Советах она была улицей Энгельса, при царе - Бебутовской в честь героя войн в Крыму и на Кавказе генерала Валерия Бебутова (которому принадлежал вот этот дом 1870-х), а до 1843 и вовсе числилась Садовой - пока вела в сады...
8.
По соседству - дом архитектора Корнелия Татищева (1897) в мавританском стиле:
9.
И открыточный дом с балконом начала 19 века на углу улицы Дадиани. Формально - ещё в Старом городе, а судя по округлому фасаду ещё и построен на фундаменте снесённой башни крепостной стены, которая когда-то шла по этим улицам:
10.
Улица Дадиани под горой упирается в Тбилисский Хогвартс - так в путеводителях (даром что релоканты, как известно из интернет-мемов, жить не могут без "Гарри Поттера") прозвали школу №66, при Советах ещё и имени Тараса Шевченко. А изначально - и вовсе Пансион благородных девиц (1905) винодела Ананова:
11.
Она впечатляет не только фасадом, но и изящнейшей модерновой оградой. А за школой есть "секретик" - давно и глухо задраенные ворота тоннеля в Ботанический сад, пробитого в 1909-14 годах под Нарикалой.
11а.
Дом Эвелины Тер-Акоповой (1896), вдовы армянского купца, на углу следующей улицы Галактиони (то есть - Галактиона Табидзе, так как есть ещё и Тициан Табидзе, и оба поэты) примечателен расписным потолком и кованой лестницей, но мы то ли забыли о них, то ли не нашли открытой двери. На самом деле интереснее тут невзрачный дом напротив, один из первых построенных на месте Сололакских садов - в 1860-68 годах в нём жил Walter Simmens, Konsul des Norddedeutschen Bundes. Думаю, этот текст мемориальной доски понятен и без знания немецкого: Вальтер, один из пяти братьев-законодателей электротехники Симменсов, был тут консулом Северогерманского Союза (такая переходная форма от Пруссии к Германии) и по совместительству строил Индо-Европейский телеграф, станции которого я прежде видел в Ереване и Симферополе, а ржавые столбы находят порой в самых неожиданных места и ныне. Вернее, Вальтер только готовил проект: он убился в 1868 году, упав с лошади, а основная стройка тогдашнего "восьмого чуда света" развернулась в следующие два года. Грузия же благодаря вниманию Симменсов уже в 1858 обзавелась телеграфной линией от Тифлиса до Коджорских дач:
12.
Ну а "гвоздь программы" на Асатиани - дом Михаила Калантарова (1907) на углу следующей улицы Мачабели:
13.
По стилю чуть похожий на Оперный театр, он якобы построен купцом, чтобы покорить сердце оперной певицы. На стене автограф Газара Саркисяна, относительно молодого архитектора, с творениями которого на Сололаки мы встретимся ещё не раз.
13а.
Ну а главная достопримечательность Калантаровского дома - парадная, в которую не так легко попасть. Хотя бы потому, что их тут две, и нам нужна та, что выходит на улицу Мачабели. На ней висит кодовый замок, что в общем совсем не типично для Тбилиси, однако нам повезло - навстречу вышла симпатичная русскоязычная парочка, скорее краеведающих на досуге релокантов, чем туристов.
14.
И внутренние виды Калантаровского дома стоят того, чтобы проникнуть в него:
15.
Теперь тут обычное жильё, и мне сложно представить, каково это - под таким потолком кататься с одноклассниками по перилам, приводить тайком будущую невесту, тащиться с работы усталым и злым...
16.
Особенно впечатляет надтреснутое зеркало с единством рамки и отражения:
16а.
Ну а исторически самое ценное здание бывшей Бебутовской - это Манташевское торговое училище (1910), более прославившаяся, впрочем, как школа №43. Список её известных учеников в шутку называют "Клубом-43", и его не уместить в одну строчку. Просто для примера, за партами здешними сиживали кинематографист Марлен Хуциев (режиссёр "Весны на Заречной улице", актёр в "Золотом телёнке"), поэт-песенник Булат Окуджава (когда по его московской семье прошёлся каток репрессий, и родня забрала его в Тбилиси) или композитор Микаэл Таривердиев. А писателя и критика Александра Эбаноидзе я даже лично встречал в своей литературной юности, когда он был главредом "Дружбы Народов".
17.
Здесь можно свернуть на улицу Геронтия Кикодзе (тоже писателя и критика), при царе называвшуюся Институтской. Верхний квартал до улицы Лермонтова едва вмещает огромный дом, всем своим видом так и говорящий "Я - не доходник, я - ОСОБНЯК!". В путеводителях он известен как Итальянская вилла (1914):
18.
А построили его "икорные короли", братья Аркадий и Аршак Маиловы, и вензель их, как у аристократов, украшает фасад. Но насладиться роскошью хозяева не успели: при Грузинской Демократической республике дом занимало посольство Эстонии, а в СССР жила элита вроде революционера Филиппа Махарадзе, имя которого и улица носила тогда.
18а.
А вот правее соседний дом Микаэла Арамянца столь невзрачен, что его фасад редко кто-то фотографирует, и я, увы, не исключение. Его хозяин - карабахский армянин, первые капиталы сколотивший в Шуше и персидском Тебризе, где торговал коврами и сырьём для них. С шёлком и шерстью он приехал в 1871 году в Тифлис, где благополучно разорился в русско-турецкую войну, а чуть встав на ноги, понял, что нужно менять сферу деятельности. С друзьями, обретёнными в тебризских чайханах, он подался в Баку и вот там уже как нефтяной магнат развернулся по-настоящему. Прежде я уже видел его наследие - модерновый "замок" на утёсе в армянской Ахтале, куда он увёз свою дочь поправлять разъеденное нефтяными парами здоровье. В Тбилиси на Мтацминде есть куда более эффектный доходник Арамянца, который, увы, я как-то проглядел. Ну а дом на Сололаках магнат построил для себя, а мы теперь можем заглянуть в его парадную:
19.
Там обнаружились расписной потолок и ажурная лестница:
20.
По которой мы поднялись на второй этаж, в коридор-лоджию над глубоким двором:
21.
Внутри теперь пропахшие маслом и кошками муниципальные квартиры, причём - где-то на грани коммуналки: с той же лоджии мы беспрепятственно заглянули на тёмную кухню.
22.
А в фойе - очень странное граффити:
22а.
Дом напротив (хоть общайся жестами через окно!) так же подчёркнуто скромен. Но скромность это показная, как водолазка Стива Джобса - тут жил богатейший человек старого Тифлиса, коренной местный армянин Александр Манташев. И - лучший друг Арамянца: оба торговали в Тебризе, только отец и сын Манташевы - хлопком и текстилём. В 1869-73 годах Александр Иванович и вовсе жил в Манчестере - не русском, польском или там кавказском, а вполне себе настоящем английском, где насмотрелся на то, как обставляет дела самый хваткий народ на планете. Вернувшись в Тифлис, он прикупил себе банк, застроил полгорода своими доходниками, магазинами ( в том числе - прямо на Мейдане) и общественными зданиями вроде больниц и школ, и вместе с Арамянцем подался в Баку, где в 1899 году основал Нефтепромышленное и торговое общество "А. И. Манташев и К°". Скупив всё, что продавали, включая немалую часть ветшавшей империи Нобелей, он сосредоточил в своих руках половину запасов нефти Апшерона. Его компания достигла крупнейших оборотов (22 млн. тогдашних рублей - то есть несколько сотен миллионов теперешних долларов) в истории промышленности Российской империи, и разве что сам Александр Иванович в десятку богатейших её обитателей войти не успел. В 1902 Манташев ещё и учредил в Лондоне фирму "Homelight oil" как посредника с "Бритиш Петролеум", а в 1913-м всё это вошло в состав холдинга "Russian General Oil" Степана Лианозова - богатейшего человека старого Баку, также начинавшего карьеру в Персии, но только на осетрах в Энзели. Ещё Манташев основал в Москве одну из первых русских киностудий, а в Батуми на его предприятиях устроил свою первую стачку молодой рабочий Иосиф Джугашвили, к тому времени уже Коба, но ещё не Сталин. До его победы Александр Иванович не дожил, скончавшись в 1911 году в Петербурге. А вот Берия - дотянулся, уничтожив его могилу вместе с показанным в прошлой части Ванкским собором.
23.
В общем, такой человек мог позволить себе жить, не выставляя роскошь на показ, и лишь балкон выдаёт нетривиального владельца. Профиль - вроде бы абстрактный, хотя в нём старательно пытаются усмотреть то ли любимую жену богача, то ли дочку, получившую дом в приданное.
24.
Особняки обоих магнатов выходят торцами к улице Лермонтова, изначально просто Сололакской. Проложенная на месте канала, она - сердцевина района, но именно поэтому я по ней не гулял, предпочитая идти зигзагом поперечных улиц. В своей нижней части Кикодзе не менее зрелищна, хотя про этот дом с колоннами я ничего не нашёл:
25.
За Итальянскую виллу же я принял дом Харазовых, нынешнюю школу №50. Она без особой истории - просто очень красивая:
26.
27.
28.
Отсюда, по улице Леонидзе (которую оставлю на часть "через одну") перейдём на параллельную "поперечную" улицу Иванэ Мачабели, наречённую так в 1991-м честь писателя и общественника, чья родина тогда как раз горела: Самачабло - это окрестности Цхинвала, а в обиходе у грузин - вся Южная Осетия. Когда же строились большинство домов на этой улице, она называлась Сергиевской. Квартал ниже улицы Лермонтова примечателен, например, Азово-Донским банком и ещё одним домом Арамянца, в подвале которого после "уплотнения", Микаэл Осипович умер в 1922 году в нищете. Ещё - домом Шахлороянца, где на прошлом рубеже веков располагалась основанная ещё в 1864 году Кавказская археологическая комиссия. И - жил её руководитель, сын грузинки и шотландца Николай Марр, в Закавказье известный как археолог, вернувший из забвения Ванскую скалу, Ардануч и Ани, а в остальном мире - как "Лысенко от языкознания", придумавший "яфетическую теорию", согласно которой любой язык - сущность классовая, а в его основе - развившиеся разными путями выкрики первобытных трудящихся "сал!", "бен!", "йон!", "рош!". Причём первыми додумались свести их в язык, конечно, первобытные грузины! Собственно, это из-за него Сталин стал большим учёным, в языкознании познавшим толк: марризм на полном серьёзе господствовал в советской лингвистике всю его эпоху, пока в 1950 году Вождь лично не прибил его статьёй "Марксизм и вопросы языкознания". По соседству находилась редакция "Мшак" ("Труженик") - как бы не главной в 1872-1920 годах армянской газеты, освещавшей в особенности мрачную жизнь армян на востоке Османской империи, которую лихорадило полвека до геноцида. В другой редакции журнала "Аргонавт" его главред и основатель, ростовский адвокат Иван Тхоржевский, оказавшись ещё и незаурядным переводчиком-самоучкой, открывал грузинских поэтов России и русских поэтов Грузии. Но фото всех этих домов есть в подробной статье у Мухранова, а мы пропустим их как не слишком зрелищные. Лишь дом Читахова (или Мирзоева) на углу улицы Лермонтова я обойти вниманием не могу: в 1900-03 тут жил с родителями гимназист Николай Гумилёв - его старший брат тогда болел чахоткой, и семья предпочла перебраться на солнечный юг. И вот здесь, в романтичной Грузии последний романтик русской поэзии написал своё исходное стихотворение "Я в лес бежал из городов...", в 1902 году опубликованное в газете "Тифлисский листок":
29.
Чуть дальше стоит как бы утопленный вглубь квартала дом, кажется самый молодой в Сололаки - это дворец Лавретия Берии, который глава Грузинской ССР построил в 1936-м для себя. Краеведению он более известен разрушениями - например, уже упомянутого Ванкского собора или гигантского караван-сарая Тамамшевых на площади Свободы. Да и этот дом - зловещий: в том же 1936 в его ещё пахший свежей краской и древесиной подъезд зашёл Нестор Лакоба, глава Абхазии, приглашённый Берией на примирительный ужин после ссоры. Потом хозяева и гость пошли в театр, а со спектакля Нестор ушёл в антракте, ощутив дурноту, и в тот же вечер умер в страшных мучениях: если даже Берия его не отравил - сложно думать что-то иное... Камнем преткновения же была судьба Абхазии, которую мегрел, как в эпоху средневековых войн двух приморских княжеств, хотел во что бы то ни стало затащить в свои владения.
30.
Но главная достопримечательность этой улицы - вот. Едва влезает в кадр дворец в кои то веки не армянского, а собственно грузинского магната Давида Сараджишвили (1902-05). На этом месте стоял и дом его родителей, преуспевших купцов, отправивших сына учиться сперва в Петербург, а затем в Гейдельберг на химические факультеты. В целях сугубо утилитарных: продолжив обучение во Франции у Жана Батиста Камю, Давид Захарьевич вернулся в Россию её единственным предпринимателем, точно знающим, как получать коньячный спирт и сколько держать его в дубовых бочках. Сперва Сараджев построил три завода в Тифлисе - водочный (1885), ликёрный (1887) и коньячный (1888), а затем его империя расширилась на Ереван (1894), Кизляр (1895), Баку (1896), Владикавказ и даже Калараш (1895) в Молдавии. И само собой, как богач из народа наподобие азербайджанцев-нефтяников в Баку или фабрикантов-староверов в Подмосковье, Сараджишвили не мог не стать крупнейшим меценатом Тифлиса.
31.
Возводить дворец на месте родительского дома он пригласил Карла Цаара, крупного немецкого архитектора, более ничем не отметившегося за пределами фатерлянда. В 1911 году Давид Захарьевич умер от рака, а потомки стали искать применение для роскошного, но не очень уютного здания. Так, в 1914 году здесь гостил сам Николай II, ну а в 1921 советская власть устроил во дворце Дом Писателей Грузии. Где, конечно, успели побывать буквально все навещавшие Сакартвело "признанные" русские писатели (то есть - чуть менее, чем просто все), а трепетный Осип Мандельштам в 1921-м тут и вовсе полгода жил под опекой Тициана Табидзе (который спас его из застенков в Батуми), занимался переводами и написал одно из главных своих стихотворений "Умывался ночью на дворе", навеянное смертью Гумилёва. Дом Писателей действует и ныне, и внутрь можно беспрепятственно зайти - только не через главный вход, а через подворотню:
32.
Парадное фойе выглядит так:
33.
Модерновые интерьеры с их криволинейностью слегка напоминали московский дом Рябушинских:
34.
И можно представить пышные банкеты с буржуа в тёмных фраках и их дамами в изящных платьях, где хозяин становился тамадой:
35.
Ии тихие семейные застолья, на которых жена порой просила мужа хоть за обедом перестать думать о курсах акций:
36.
А может - посиделки литераторов, при свечах и кутаясь в пальто читавших свежие стихи, теперь известные нам из школьных учебников. Часть залов заняты двойным музеем - литературным с судьбами и вещами грузинских писателей (по большей части - жертв репрессий):
37.
И сараджевским фамильным с этикетками его коньяков:
38.
Отдельная достопримечательность дома - напольная плитка: считается, что такой узор заказывали у "Виллрой и Бош" лишь дважды - сюда и на "Титаник":
39.
Вот только самую красивую композицию ( фото есть здесь) я как-то забыл снять - она в центре "каменного ковра" террасы, у питьевого фонтана, из которого наверное и умывался ночью сраженный вестью о расстреле друга поэт Осип:
40.
Терраса обращена в уютный двор, фактически кафе, похожий на огромную комнату:
41.
Всё вместе - странный феномен Тбилиси: в одних республиках Союза нет и никогда не было такой роскоши, в других большевики её остервенело истребили.
42.
Улицей Лермонтова перейдём на следующую "поперечину" улицы Галактиони. У её нижней части неописуемо гламурный вид:
43.
Среди всего этого балансирует девочка на шаре:
43а.
И совсем уж не влезает в кадр доходный дом Манташева - крупнейший во всём городе вплоть до советских времён, кроме, может, караван-сарая того же хозяина. В народе его называли Пароходом - правда, не столько за масштаб, сколько потому, что главным арендатором была судоходная компания "Кавказ и Меркурий":
44.
Внутри можно было бы взглянуть на кованные лестницы с подсолнухами, но мы ограничились лишь двором, не по-тифлисски размашистым и просторным:
45.
За самым большим из увиденных в Грузии украинским флагом уже видна площадь Свободы:
46.
А значит - пойдём в верхней квартал, в перспективе которого висит на горе башня Шахский Трон - дальняя часть Нарикалы. Тут пейзаж совсем иной: кажется, застройщики вот-вот порвут девственную ткань Сололаки. Но никто пока не покушается на дома с боковым муралом - при всей невзрачности фасадов, они возможно самые интересные внутри. Тот, что подальше, был известен как Кавказский дом - его построил в 1859 году армянский купец Егор Тамамшев. Караван-сарай его брата Гавриила, разрушенный Берией, я показывал на старых фото в прошлой части - достаточно сказать, что курировал постройку сам Михаил Воронцов, а внутри находился первый в Тифлисе театр. Этот особняк же хозяин отдал в 1876 году как приданное Николаю Смирнову-Кавказскому - известному учёному и сыну Александры Россет, фрейлины при Марии Фёдоровне (вдове Павла I и матери двух императоров) и Александре Фёдоровне (дочери прусского короля Фридриха Вильгельма III и жене Николая I). На Кавказ он приехал всерьёз и надолго, а потому перевёз из Петербурга фамильные реликвии, включавшие крест и компас Петра I, треуголку и посмертную маску Пушкина и многое другое. Позже дом полнился знаменитыми гостями, будь то Пётр Чайковский или уже нам знакомые Давид Сараджев и Тициан Табидзе, а потому совсем немудрено, что Михаил Георгиевич, благополучно переживший репрессии внук Николая Смирнова, уже в 1970-х годах представлял свою квартиру как Пушкинский мемориал и Дом Литературных Взаимосвязей. В 1985-м он завещал коллекцию Грузии, и теперь кажется чудом, что в смутные годы, когда центр Тбилиси был охвачен боями Гамсахурдии с Китовани, всё это миновал шальной снаряд или мародёры. На голом энтузиазме музей проработал 32 года, а официально открылся лишь в 2017 году. Теперь это - Русская сокровищница Тбилиси, столь впечатлившая меня, что подробно я показывал её уже в первой части.
47.
А вот стоящий чуть ближе дом табачных магнатов Сейлановых (1911) примечателен своей парадной, пожалуй самой потрясающей в городе. Её такой сделал Бено Телингатер с Черкасщины, художник театральных декораций и представитель самого интерконтинентального народа, изобразив в 5 картинах части света:
48.
На кадре выше справа знойные закаты и эбеновые люди Африки, а слева - дымящие фабрики, индейские костры, лихие ковбои Америки:
49.
Величие Европы от палладианского зодчества до зловещих дредноутов... и пожалуй самое слабое в музее панно Азии, о которой художник явно знал лишь понаслышке.
50.
И, конечно, Русь-Матушка во всём своём многообразии - с избами Севера, хатами Юга, горами Кавказа и холодной волной полярных морей:
51.
Лестница уже не столь поразительна, но тоже хороша:
52.
И всё это - после реставрации 2018 года:
53.
Напротив - куда более зрелищный с фасада дом Кусикова. Ещё пяток роскошных парадных я проглядел - но все они есть вот в этой подборке.
54.
Как-то смазалась у меня и последняя перед старым городом улица Шалвы Дадиани, кажется дольше всего сохранившая в памяти тбилисцев дореволюционное название - Вельяминовская. В первую очередь - благодаря Вельяминовской хинкальне, сотню лет остававшейся эталоном того, как надо готовить это блюдо, а в итоге размножившуюся делением и превратившуюся в середняка.
55.
Другое культовое заведение на углу улицы Лермонтова (на кадре выше слева), уже по факту в Старом городе - это Рачинский духан, для простоты перевода ставший со временем духаном "Рача". Когда и как он появился - единого мнения нет, но скорее всего это не та "Рача", которую украшал Нико Пиросмани, у которого роскошь Сололаки не вызывала ничего, кроме страха и брезгливости. Скорее, эту "Рачу" назвали в честь старинной где-то ближе к концу советской эпохи, а как называлась она прежде - вряд ли вспомнит кто-нибудь. Уникальна "Рача" именно своей заурядностью, а вернее - тем, что это последний духан, со времён Тифлиса не менявший облика под каменными сводами и свойской атмосферы, пропахшей домашним вином. Ещё в 2010-х "Рача" принципиально игнорировала туристов, даже не дублируя вывеску, но теперь пал и этот рубеж - за соседним с нами столиком обедали самые настоящие американцы, в отличие от европейцев в Грузии довольно редкий гость. Тем не менее пока тут недорого, вкусно и вполне душевно, а что ещё надо в пафосном и полном туристами центре?
56.
Отсюда рукой подать до площади Свободы. В следующей части пройдёмся от неё по главному проспекту Руставели.
ТБИЛИСИ (2023, 2019)
Общее. Атмосфера, обитатели, Тбилисоба, музей Смирновых.
Общее. Тбилисский метрополитен и прочий транспорт.
Общее. История и виды с крепости Нарикала.
Авлабар. Метехская скала.
Авлабар и Исани.
Старый город. Мейдан, Абанотубани, Ортачала.
Старый город. Улицы Сиони и Леселидзе.
Старый город. Клдисубани и Уриатубани.
Тбилисские дворики.
Гареубани (Улица Пушкина и окрестности).
Сололаки.
Мтацминда. Проспект Руставели.
Мтацминда. Дома и улицы.
Мтацминда. Фуникулёр и виды города.
Вера.
Чугурети. Проспект Давида Строителя.
Чугурети. Дома, улицы, вокзал, Дезертирка.
Дидубе.
Окраины. Вдоль Куры.
Окраины. Сабуртало и Ваке.
Окраины. Этнографический музей.
ОБЗОР ПОЕЗДКИ И ОГЛАВЛЕНИЕ.