[назидательное] оптимальный режим теоретика
оптимальный режим теоретика (2) современное свидетельство с приветом от Бетховена
Одна из обещанных записей, суммирующих опыт Наблюдателя для младоприматов из числа афисьёнадос Проекта.
Речь пойдёт узко и конкретно -- об идеальных условиях для плодотворной конструктивной умственной деятельности. Понятно, что жизнь примата к умственной деятельности отнюдь не сводится. Но знать про этот оптимум полезно, чтобы организовать себе среди суеты даже один максимально продуктивный день.
Ключевой пункт режима -- длинное, предельно эффективное рабочее утро (6-12).
На первый взгляд это только про "жаворонков", которым такой режим при прочих равных даётся, конечно, легче. Но Наблюдатель "жаворонком" точно не является [Upd как и Мэри Спенсер в новом свидетельстве], и тем не менее усилия на поддержание такого режима мощно и многократно окупались (см. "положительный пример" в конце записи).
Из описания режима будет понятно, какие факторы для него разрушительны; их много.
***
Описание суточного цикла нужно начать с вечернего отхода ко сну.
Здесь должны быть обеспечены три пункта:
1. Должны быть приняты все меры, чтобы сон был полноценным по длительности и качеству.
Исключается всё, что может нарушить качество сна -- переедание, физические перегрузки, всякое возбуждение, нервотрёпка, не говоря про алкоголь и фильмы ужасов.
Некоторая (не чрезмерная) физическая усталость приветствуется.
Атмосфера перед сном должна быть безмятежной с предвкушением очередной плодотворной утренней сессии.
2. Мозг должен содержать в активном состоянии весь контекст проблемы, над которой идёт работа в данный период. Для этого после предыдущей рабочей сессии в мозг не должно поступать сильных OR обильных впечатлений, способных контекст замылить.
Вечером же полезно его освежить -- что-то полистать-посмотреть, даже не обязательно по самой проблеме, а вокруг неё -- но не напрягаться, что было бы чревато, опять же, нарушением сна (например, Пуанкаре не советовал работать вечером именно по этой причине).
3. Отход ко сну должен быть ранним, чтобы полноценно выспаться к 6 утра. На сон в расцвете сил нужно положить минимум 8, лучше 9 часов (5-6 полуторачасовых циклов; сон, как известно, квантуется по полтора часа; лёгкое бодрое пробуждение возможно только между полуторачасовыми квантами).
***
Тщательно и правильно подготовленный хороший сон обеспечивает следующее:
1.
За ночь мозг максимально насыщается энергией (глюкозой) и запчастями (аминокислотами и т.п.).
Напомним, что в мозге нет никакого "сердца" для прокачки ликвора, вещества поступают в ликвор из крови в сосудистых сплетениях диффузией, и распространяются по мозгу с ликвором -- это всё процессы не быстрые.
[Upd 2018-01-15 ср. п.3 в записи об Энергетическом Принципе]
Максимальные энергетические запасы обеспечивают максимально дальнюю "стрельбу" по нейроцепям (на каждый электровыстрел по аксону требуется много энергии [отчего и имеет место Энергетический принцип], а на синтез и релиз в синапсах нейромедиаторов -- та же энергия + запчасти) -- и тогда мозг может удержать в оперативной памяти максимум информации (что сводится к способности "простреливать" импульсами по максимальному числу нейроцепей), и мозговой "комбинаторный прожектор" светит максимально далеко (см. об этом "прожекторе" в записи о накоплении понимания).
Мозг Наблюдателя зацепил когда-то утверждение eines военного педагогического психолога, дескать, память лучше всего формируется в 6-9 утра (военные раскладывают всё очень чётко). Это утверждение в приведённую картину прекрасно вписывается: образование синапсов требует запчастей и, опять же, энергии -- и тем, и другим мозг максимально насыщен с утра после хорошего сна, что предполагает, кстати, и физиологически естественное пробуждение -- со светом.
2.
Ночью в мозге затухают доминанты, сформировавшиеся в сознании в рабочую сессию накануне, и нейральная импульсация может поискать новые пути (>> ассоциативный конструкт) в "графе проблемы" (см. нашу реконструкцию комбинаторной машинки интеллекта).
И к утру это практически обязательно происходит: в рамках описываемого режима просыпаешься обычно от "торка" в результате обнаружения мозгом новых путей и комбинаций ("идей").
Метафора Хэмингуэя о колодце, снова наполняющемся водой к утру, описывает в точности двойной эффект новых идей и способности свежего, заряженного глюкозой мозга бодро составлять необходимые по ходу дела комбинации, простреливая по комбинациям нейроцепей.
А известный отказ мозга соображать вечером (память хранит, например, послеобеденный эпизод в гостинице "Чегет" с рассуждающим об этом 70-летним В.Я.Файнбергом) объясняется прежде всего исчерпанностью запасов топлива -- глюкозы.
***
При соблюдении названных условий пробуждение происходит естественно и легко около 6 утра, со светом.
При этом мозг обычно уже примерно знает, что ему делать, -- и нужно сразу, не теряя ни секунды, врубаться в работу, чтобы хотя бы конспективно успеть зафиксировать новые идейки, оставив их проработку на чуть позже.
Идеек (в большинстве смутных, не всегда правильных и, тем более, не всегда по-настоящему прорывных) бывает целый пучок, и опыт показывает (совсем недавно об этом рассуждал коллега по ИТ), что они могут забываться от любой задержки -- по пробуждении все такие идеи находятся лишь в кратковременной памяти в виде приоткрытого пути -- следа единственного нейроимпульса, и этот след быстро "закрывается", если его тут же не освежать. Тем более, что этот путь может быть довольно длинным -- ведь в момент пробуждения энергии в мозге максимальное количество -- и длина новых путей может быть соответствующая.
Поэтому важно максимально быстро зафиксировать свежие идейки (хотя бы одним-двумя словами).
Умыться-размяться-позавтракать можно и потом в качестве естественного перерыва (примерно такой процесс с поздним перерывом на завтрак отражён в записи об Академической Свободе; не так давно Наблюдатель, удовлетворяя любопытство заслуженного комментатора насчёт обдуманности приматологических записей, констатировал, что идеи для них -- чередуясь с другими идеями -- обнаруживаются уже практически готовыми в мозге при утреннем пробуждении; правда, черновичок может потом долго ждать завершения с подчисткой, выполняемых уже не обязательно утром).
Афисьёнадос теперь лучше поймут, почему Наблюдатель с энтузиазмом принял рецепт колдбрю, позволяющий избежать даже 5-минутного перерыва на приготовление чая-кофе.
Рабочая сессия длится с момента пробуждения до исчерпания ночного "заряда" -- то есть где-то до полудня.
Завтрак и прочее реализуется в естественных перерывах в соответствующих ограничениях.
(Забавно сравнить это со свидетельством Мастера дифирамбов об утреннем "часе личной жизни" Рема Хохлова.)
Итог -- удивительно длинное -- под 6 часов -- и чрезвычайно продуктивное утро. И когда оно к полудню заканчивается, бОльшая часть дня ещё впереди, готовая для много чего.
Фактически основная работа такой сессией в главном исчерпывается.
Остаток дня до вечера проводится во всяких умственно ненапряжных вспомогательных занятиях (от бега до быта) -- так, чтобы не разрушить рабочий контекст в голове.
Понятно, что будет полезно повозиться с чем-то вспомогательным, связанным с решаемой проблемой -- почитать, там, из математики, пошарить arXiv и т.п.
Хэмингуэй, кстати, работал примерно в таком графике с той разницей, что в поздние годы отмечал полдень первым shot'ом виски.
Моэм вставал в 8 и работал утром часа три. Но если режим чётко соблюдается день за днём и эти три часа проходят в идеальном качестве (а у него режим и качество жёстко обеспечивались), то интегральная продуктивность получается всё равно большая, тем более, что при таком режиме качество умственной работы на порядок превосходит все альтернативы.
Ландау тоже, как известно, любил утро для занятий, требующих остроты соображения -- для экзаменов и т.п.
Ньютон ранним подъёмом боролся с бессонницей.
***
С возрастом "эффект утра" становится более выраженным (см. выше о 70-летнем Файнберге): по молодости лет потеря мозгом "заряда" в течение дня частично компенсируется вследствие бурного метаболизма. Но всё равно только частично, хотя и заметно.
Другой возрастной эффект -- могут расшатываться нервы и ухудшаться качество сна, вплоть до бессонницы, которая может напрочь уничтожать возможность the режима.
***
Важное усовершенствование режима -- "китайский" сон после обеда (один полный квант -- час-полтора; не зря у них обеденный перерыв -- два часа). С ночным сном он, конечно, не сравнится в отношении перезарядки мозга, но обеспечит сколько-то времени качественной работы после обеда.
Китайская традиция относится прежде всего к физическому труду (ср. спящих электриков) -- и там послеобеденный сон даёт вторую половину рабочего дня, почти неотличимую от первой. Наблюдатель имел счастье практиковать такой сон в течение шести месяцев в 1988/9 гг. в Северо-Восточном Китае, но там не было речи об оптимальной утренней сессии, так что получалось два равноценных -- не оптимальных, но хороших -- куска времени до и после обеда.
Однако после описываемой длинной утренней рабочей сессии, даже со сном после обеда можно говорить только о дополнительном сеансе -- иначе не удаётся восстановиться к следующему утру.
Суммарный опыт (включая свидетельства такого ценного здесь источника, как А.А.Любищев) говорит, что больше 5-6 часов в день полноценной умственной работы по-любому не выходит.
***
Приматологическая теорема
Ни при каких других режимах добиться такого же пика умственной производительности невозможно по нейрофизиологическим причинам:
При любой деятельности между пробуждением и началом работы -- даже если эта деятельность не требует особого интеллекта -- мозг будет бодро и энергично расстреливать свой заряд на действия, которые могли бы быть выполнены и на автомате, -- и пик производительности не сможет быть достигнут тогда, когда он по-настоящему нужен. "Перестановка ходов" здесь убивает оптимальность.
Второй фактор -- потеря "творческого потенциала сна" (те самые идейки, обнаруживающиеся готовыми при пробуждении), а это серьёзный потенциал, чему примером хотя бы таблица Менделеева. Принцип непрерывности гарантирует, что раз был такой выдающийся пример, то случаев попроще должно случаться побольше, что Наблюдатель на своём опыте может уверенно засвидетельствовать.
По опыту многолетнего любопытствования насчёт интеллектуальной деятельности коллег у Наблюдателя, кстати, впечатление, что насчёт этого потенциала нормальные вообще не заморачиваются по ряду причин (нужно длительно и сосредоточенно размышлять о проблеме, отдав ей мозг, и нужно систематически озабачиваться тем, чтобы дать приоритет таким размышлениям перед нормальными проблемами приматической жизни, etc. -- короче, нужно быть Долбанушкой, причём даже Долбанушке нужно прилагать усилия, чтобы организовать себе такой режим).
***
Должно быть понятно, какие факторы разрушают этот оптимальный режим.
В первую очередь это всё, что не даёт рано и безмятежно завалиться спать -- от "социальных" обязательств до летней ночной "музыки" за открытым окном.
Уже простая необходимость добраться утром до конторы, чтобы получить возможность сосредоточенно работать, исключает достижение the оптимальности утренней сессии. Не говоря про великое множество других обстоятельств.
Наблюдения за коллегами показывают, что подавляющее их большинство функционирует в крайне неоптимальном (в указанном отношении) режиме, не подозревая о всей ужасной степени этой неоптимальности, особенно в отношении качества научной работы ("трясти" можно, конечно, и безо всякой оптимальности), -- и эта неоптимальность неумолимо интегрируется, превращая их за годы в окончательных импотентов Интеллектуса-2.
***
[см. списки, ссылки и пояснения в who is Наблюдатель]
В качестве положительного свидетельства: весь блестящий (не побоимся этого слова, особенно в свете грандиозной лжи войлока насчёт своих любимых) блок научных результатов Наблюдателя и ко. в 90-х гг.:
-- цикл работ по адронным струям, включая
---- решение 20-летней проблемы их оптимального определения,
---- фундаментальную теорему о кварк-адронной дуальности в калориметрических измерениях,
---- признанный интеллектуальный вкладец в открытие топ-кварка;
-- распространение дифференциально-алгебраических алгоритмов на случай произвольных петлевых интегралов (мы обсуждали попытку второго поколения Смирновых сварганить здесь "некорректное заимствование");
-- неевклидов прорыв с Асимптотической Операцией, тут же отграбленный [Акт VI Грабежа] мразью-Смирновым-ст. в коллаборации с ЦЕРНовским теоретиком Мартином Бенеке, вполне бездарной тварью, ставшей в результате директором в Институте им. Макса Планка;
-- первая версия уникально эффективного алгебраического движка, построенного на Оберон-технологиях, сработавшая уже в начале 2000-х -- на 20-летней проблеме с распадами b-мезона;
-- открытие ждавшего своего часа 100 (сто) лет метода квази-оптимальных наблюдаемых, тоже "выстрелившего" уже позже, на пару с теми же Оберон-технологиями, при вытаскивании из десятилетнего болота уникального эксперимента Троицк-ню-масс (см. историю Петушка).
Весь этот блок результатов получен в условиях, когда Наблюдатель в такой степени следовал описанному оптимальному режиму, какую не удавалось достигнуть до, и вряд ли уже удастся достигнуть после.
Кстати, одно из ключевых таких условий -- полное effective отсутствие "стимулирующих", "управляющих" и прочих войлочно-бюрократических беспокойств: академии, дирекции и министерства для Наблюдателя в те годы практически не существовало. Вся эта шушера поганая стала оживляться с середины 2000-х гг. вслед за ценами на нефть -- "реформы", деньги, Стук локтя и т.д.
Upd 2019-11-26 Наглядный примерчик в записи утреннее размышление об ударении в слове дискурс
Одна из обещанных записей, суммирующих опыт Наблюдателя для младоприматов из числа афисьёнадос Проекта.
Речь пойдёт узко и конкретно -- об идеальных условиях для плодотворной конструктивной умственной деятельности. Понятно, что жизнь примата к умственной деятельности отнюдь не сводится. Но знать про этот оптимум полезно, чтобы организовать себе среди суеты даже один максимально продуктивный день.
Ключевой пункт режима -- длинное, предельно эффективное рабочее утро (6-12).
На первый взгляд это только про "жаворонков", которым такой режим при прочих равных даётся, конечно, легче. Но Наблюдатель "жаворонком" точно не является [Upd как и Мэри Спенсер в новом свидетельстве], и тем не менее усилия на поддержание такого режима мощно и многократно окупались (см. "положительный пример" в конце записи).
Из описания режима будет понятно, какие факторы для него разрушительны; их много.
***
Описание суточного цикла нужно начать с вечернего отхода ко сну.
Здесь должны быть обеспечены три пункта:
1. Должны быть приняты все меры, чтобы сон был полноценным по длительности и качеству.
Исключается всё, что может нарушить качество сна -- переедание, физические перегрузки, всякое возбуждение, нервотрёпка, не говоря про алкоголь и фильмы ужасов.
Некоторая (не чрезмерная) физическая усталость приветствуется.
Атмосфера перед сном должна быть безмятежной с предвкушением очередной плодотворной утренней сессии.
2. Мозг должен содержать в активном состоянии весь контекст проблемы, над которой идёт работа в данный период. Для этого после предыдущей рабочей сессии в мозг не должно поступать сильных OR обильных впечатлений, способных контекст замылить.
Вечером же полезно его освежить -- что-то полистать-посмотреть, даже не обязательно по самой проблеме, а вокруг неё -- но не напрягаться, что было бы чревато, опять же, нарушением сна (например, Пуанкаре не советовал работать вечером именно по этой причине).
3. Отход ко сну должен быть ранним, чтобы полноценно выспаться к 6 утра. На сон в расцвете сил нужно положить минимум 8, лучше 9 часов (5-6 полуторачасовых циклов; сон, как известно, квантуется по полтора часа; лёгкое бодрое пробуждение возможно только между полуторачасовыми квантами).
***
Тщательно и правильно подготовленный хороший сон обеспечивает следующее:
1.
За ночь мозг максимально насыщается энергией (глюкозой) и запчастями (аминокислотами и т.п.).
Напомним, что в мозге нет никакого "сердца" для прокачки ликвора, вещества поступают в ликвор из крови в сосудистых сплетениях диффузией, и распространяются по мозгу с ликвором -- это всё процессы не быстрые.
[Upd 2018-01-15 ср. п.3 в записи об Энергетическом Принципе]
Максимальные энергетические запасы обеспечивают максимально дальнюю "стрельбу" по нейроцепям (на каждый электровыстрел по аксону требуется много энергии [отчего и имеет место Энергетический принцип], а на синтез и релиз в синапсах нейромедиаторов -- та же энергия + запчасти) -- и тогда мозг может удержать в оперативной памяти максимум информации (что сводится к способности "простреливать" импульсами по максимальному числу нейроцепей), и мозговой "комбинаторный прожектор" светит максимально далеко (см. об этом "прожекторе" в записи о накоплении понимания).
Мозг Наблюдателя зацепил когда-то утверждение eines военного педагогического психолога, дескать, память лучше всего формируется в 6-9 утра (военные раскладывают всё очень чётко). Это утверждение в приведённую картину прекрасно вписывается: образование синапсов требует запчастей и, опять же, энергии -- и тем, и другим мозг максимально насыщен с утра после хорошего сна, что предполагает, кстати, и физиологически естественное пробуждение -- со светом.
2.
Ночью в мозге затухают доминанты, сформировавшиеся в сознании в рабочую сессию накануне, и нейральная импульсация может поискать новые пути (>> ассоциативный конструкт) в "графе проблемы" (см. нашу реконструкцию комбинаторной машинки интеллекта).
И к утру это практически обязательно происходит: в рамках описываемого режима просыпаешься обычно от "торка" в результате обнаружения мозгом новых путей и комбинаций ("идей").
Метафора Хэмингуэя о колодце, снова наполняющемся водой к утру, описывает в точности двойной эффект новых идей и способности свежего, заряженного глюкозой мозга бодро составлять необходимые по ходу дела комбинации, простреливая по комбинациям нейроцепей.
А известный отказ мозга соображать вечером (память хранит, например, послеобеденный эпизод в гостинице "Чегет" с рассуждающим об этом 70-летним В.Я.Файнбергом) объясняется прежде всего исчерпанностью запасов топлива -- глюкозы.
***
При соблюдении названных условий пробуждение происходит естественно и легко около 6 утра, со светом.
При этом мозг обычно уже примерно знает, что ему делать, -- и нужно сразу, не теряя ни секунды, врубаться в работу, чтобы хотя бы конспективно успеть зафиксировать новые идейки, оставив их проработку на чуть позже.
Идеек (в большинстве смутных, не всегда правильных и, тем более, не всегда по-настоящему прорывных) бывает целый пучок, и опыт показывает (совсем недавно об этом рассуждал коллега по ИТ), что они могут забываться от любой задержки -- по пробуждении все такие идеи находятся лишь в кратковременной памяти в виде приоткрытого пути -- следа единственного нейроимпульса, и этот след быстро "закрывается", если его тут же не освежать. Тем более, что этот путь может быть довольно длинным -- ведь в момент пробуждения энергии в мозге максимальное количество -- и длина новых путей может быть соответствующая.
Поэтому важно максимально быстро зафиксировать свежие идейки (хотя бы одним-двумя словами).
Умыться-размяться-позавтракать можно и потом в качестве естественного перерыва (примерно такой процесс с поздним перерывом на завтрак отражён в записи об Академической Свободе; не так давно Наблюдатель, удовлетворяя любопытство заслуженного комментатора насчёт обдуманности приматологических записей, констатировал, что идеи для них -- чередуясь с другими идеями -- обнаруживаются уже практически готовыми в мозге при утреннем пробуждении; правда, черновичок может потом долго ждать завершения с подчисткой, выполняемых уже не обязательно утром).
Афисьёнадос теперь лучше поймут, почему Наблюдатель с энтузиазмом принял рецепт колдбрю, позволяющий избежать даже 5-минутного перерыва на приготовление чая-кофе.
Рабочая сессия длится с момента пробуждения до исчерпания ночного "заряда" -- то есть где-то до полудня.
Завтрак и прочее реализуется в естественных перерывах в соответствующих ограничениях.
(Забавно сравнить это со свидетельством Мастера дифирамбов об утреннем "часе личной жизни" Рема Хохлова.)
Итог -- удивительно длинное -- под 6 часов -- и чрезвычайно продуктивное утро. И когда оно к полудню заканчивается, бОльшая часть дня ещё впереди, готовая для много чего.
Фактически основная работа такой сессией в главном исчерпывается.
Остаток дня до вечера проводится во всяких умственно ненапряжных вспомогательных занятиях (от бега до быта) -- так, чтобы не разрушить рабочий контекст в голове.
Понятно, что будет полезно повозиться с чем-то вспомогательным, связанным с решаемой проблемой -- почитать, там, из математики, пошарить arXiv и т.п.
Хэмингуэй, кстати, работал примерно в таком графике с той разницей, что в поздние годы отмечал полдень первым shot'ом виски.
Моэм вставал в 8 и работал утром часа три. Но если режим чётко соблюдается день за днём и эти три часа проходят в идеальном качестве (а у него режим и качество жёстко обеспечивались), то интегральная продуктивность получается всё равно большая, тем более, что при таком режиме качество умственной работы на порядок превосходит все альтернативы.
Ландау тоже, как известно, любил утро для занятий, требующих остроты соображения -- для экзаменов и т.п.
Ньютон ранним подъёмом боролся с бессонницей.
***
С возрастом "эффект утра" становится более выраженным (см. выше о 70-летнем Файнберге): по молодости лет потеря мозгом "заряда" в течение дня частично компенсируется вследствие бурного метаболизма. Но всё равно только частично, хотя и заметно.
Другой возрастной эффект -- могут расшатываться нервы и ухудшаться качество сна, вплоть до бессонницы, которая может напрочь уничтожать возможность the режима.
***
Важное усовершенствование режима -- "китайский" сон после обеда (один полный квант -- час-полтора; не зря у них обеденный перерыв -- два часа). С ночным сном он, конечно, не сравнится в отношении перезарядки мозга, но обеспечит сколько-то времени качественной работы после обеда.
Китайская традиция относится прежде всего к физическому труду (ср. спящих электриков) -- и там послеобеденный сон даёт вторую половину рабочего дня, почти неотличимую от первой. Наблюдатель имел счастье практиковать такой сон в течение шести месяцев в 1988/9 гг. в Северо-Восточном Китае, но там не было речи об оптимальной утренней сессии, так что получалось два равноценных -- не оптимальных, но хороших -- куска времени до и после обеда.
Однако после описываемой длинной утренней рабочей сессии, даже со сном после обеда можно говорить только о дополнительном сеансе -- иначе не удаётся восстановиться к следующему утру.
Суммарный опыт (включая свидетельства такого ценного здесь источника, как А.А.Любищев) говорит, что больше 5-6 часов в день полноценной умственной работы по-любому не выходит.
***
Приматологическая теорема
Ни при каких других режимах добиться такого же пика умственной производительности невозможно по нейрофизиологическим причинам:
При любой деятельности между пробуждением и началом работы -- даже если эта деятельность не требует особого интеллекта -- мозг будет бодро и энергично расстреливать свой заряд на действия, которые могли бы быть выполнены и на автомате, -- и пик производительности не сможет быть достигнут тогда, когда он по-настоящему нужен. "Перестановка ходов" здесь убивает оптимальность.
Второй фактор -- потеря "творческого потенциала сна" (те самые идейки, обнаруживающиеся готовыми при пробуждении), а это серьёзный потенциал, чему примером хотя бы таблица Менделеева. Принцип непрерывности гарантирует, что раз был такой выдающийся пример, то случаев попроще должно случаться побольше, что Наблюдатель на своём опыте может уверенно засвидетельствовать.
По опыту многолетнего любопытствования насчёт интеллектуальной деятельности коллег у Наблюдателя, кстати, впечатление, что насчёт этого потенциала нормальные вообще не заморачиваются по ряду причин (нужно длительно и сосредоточенно размышлять о проблеме, отдав ей мозг, и нужно систематически озабачиваться тем, чтобы дать приоритет таким размышлениям перед нормальными проблемами приматической жизни, etc. -- короче, нужно быть Долбанушкой, причём даже Долбанушке нужно прилагать усилия, чтобы организовать себе такой режим).
***
Должно быть понятно, какие факторы разрушают этот оптимальный режим.
В первую очередь это всё, что не даёт рано и безмятежно завалиться спать -- от "социальных" обязательств до летней ночной "музыки" за открытым окном.
Уже простая необходимость добраться утром до конторы, чтобы получить возможность сосредоточенно работать, исключает достижение the оптимальности утренней сессии. Не говоря про великое множество других обстоятельств.
Наблюдения за коллегами показывают, что подавляющее их большинство функционирует в крайне неоптимальном (в указанном отношении) режиме, не подозревая о всей ужасной степени этой неоптимальности, особенно в отношении качества научной работы ("трясти" можно, конечно, и безо всякой оптимальности), -- и эта неоптимальность неумолимо интегрируется, превращая их за годы в окончательных импотентов Интеллектуса-2.
***
[см. списки, ссылки и пояснения в who is Наблюдатель]
В качестве положительного свидетельства: весь блестящий (не побоимся этого слова, особенно в свете грандиозной лжи войлока насчёт своих любимых) блок научных результатов Наблюдателя и ко. в 90-х гг.:
-- цикл работ по адронным струям, включая
---- решение 20-летней проблемы их оптимального определения,
---- фундаментальную теорему о кварк-адронной дуальности в калориметрических измерениях,
---- признанный интеллектуальный вкладец в открытие топ-кварка;
-- распространение дифференциально-алгебраических алгоритмов на случай произвольных петлевых интегралов (мы обсуждали попытку второго поколения Смирновых сварганить здесь "некорректное заимствование");
-- неевклидов прорыв с Асимптотической Операцией, тут же отграбленный [Акт VI Грабежа] мразью-Смирновым-ст. в коллаборации с ЦЕРНовским теоретиком Мартином Бенеке, вполне бездарной тварью, ставшей в результате директором в Институте им. Макса Планка;
-- первая версия уникально эффективного алгебраического движка, построенного на Оберон-технологиях, сработавшая уже в начале 2000-х -- на 20-летней проблеме с распадами b-мезона;
-- открытие ждавшего своего часа 100 (сто) лет метода квази-оптимальных наблюдаемых, тоже "выстрелившего" уже позже, на пару с теми же Оберон-технологиями, при вытаскивании из десятилетнего болота уникального эксперимента Троицк-ню-масс (см. историю Петушка).
Весь этот блок результатов получен в условиях, когда Наблюдатель в такой степени следовал описанному оптимальному режиму, какую не удавалось достигнуть до, и вряд ли уже удастся достигнуть после.
Кстати, одно из ключевых таких условий -- полное effective отсутствие "стимулирующих", "управляющих" и прочих войлочно-бюрократических беспокойств: академии, дирекции и министерства для Наблюдателя в те годы практически не существовало. Вся эта шушера поганая стала оживляться с середины 2000-х гг. вслед за ценами на нефть -- "реформы", деньги, Стук локтя и т.д.
Upd 2019-11-26 Наглядный примерчик в записи утреннее размышление об ударении в слове дискурс