Наманган. Часть 2: Старый город
"С ровесниками-узбеками мы контачили мало, в заводских домах их практически не было и они в основном обитали в махалле, не слишком открывая дверь в свою жизнь", - написал один бывший русский наманганец в комментариях к прошлой части, посвящённой Новому городу, да и общему колориту Намангана. Во второй части я расскажу о тех самых узбекских махаллях Старого города и о таком специфическом в прошлом явлении, как бачабазство.
На карте (см. прошлую часть) хорошо виден огромный массив махаллей, натуральные дебри, примыкающий к центральному в городе парку Бабура. Я уже показывал там Чорсу-базар, медресе Мулло-Киргиз и расположенную чуть поодаль по главной улице мечеть Атауллахана - странные образцы того, что я бы назвал "туркестанским модерном". И вот где-то между ними мы свернули на большую улицу, похожую на слегка подзаросшую с краю просеку посреди леса. На заднем плане - Новый город с его многоэтажными домами:
2.
А здесь уже совсем другая жизнь:
3.
Старый город оформился задолго до того, как сюда пришли "белые волки", пережил на своём веку не одну войну, эпидемию или землетрясение, встретил приход советской власти и её крах - но всё это время стоял на своём месте и жил своей жизнью. Разворошить махалли, как в своё время сломали через колено уклад русской деревни или степных кочевников, Советы так и не решились: с одной стороны, местное самоуправление уровня кварталов и улочек, если его приручить, делало общество более подконтрольным; с другой, никто бы не решился предсказать, чем бы обернулась высвободившаяся энергия лопнувших махаллинских связей. Так в Средней Азии и складывалось два далёких друг от друга мира - мир махаллей и мир микрорайонов. Наманган же был большим городом, но почти без тяжёлой промышленности, и на его текстильных фабриках вполне хватало квалификации тех, кто вырос в махаллях. Поэтому именно в Намангане - самые махаллистые махалли, что я когда-либо видел.
4.
И именно в этих девственных махаллях вызрел, например, наманганский вахабизм, о котором я кратко рассказывал в прошлой части...
5.
Около нас постепенно собралась толпа разномастных детей, вившихся вокруг стайкой, покрикивавших "хэллоу!", совавшихся в кадр и со смущённой улыбкой тупивших взгляд, когда мы к ним обращались по-русски.
6.
Цельностью уклада наманганские махалли явно дадут фору даже Старому Самарканду, а может быть и Ура-Тюбе; архитектурой - конечно же, не сравнятся ни со Старой Бухарой, ни с Внутренней Хивой. Но всё же и здесь затеряно немало памятников туркестанской старины, и в той улице, на которую мы свернули от базара, нас привлёк высокий стройный минарет комплекса Ходжамин-Кабри. Минарет, как нетрудно заметить, новый, со странным сочетанием "марроканского" низа и "туркестанского" верха, а вот мавзолей с многолучевой звездой под куполом - честные 1750-е годы:
7.
За воротами (не теми, что на кадре выше, а следующими) нас встретил потёртый жизнью смотритель, радостный при виде гостей, но едва-едва говорящий по-русски. Однако экскурсию он нам по мере сил провёл, а у могилы здешнего святого за нас помолился. Мавзолей Ходжамина-Кабри впечатляет, и если бы я не знал, что он построен в те времена, когда на Западе заканчивалась эпоха барокко, я бы решил, что он домонгольский:
8.
Потому что так строили именно в домонгольской Средней Азии - главным украшением её зодчества были не мозаики и изразцы утоляющих жажду цветов, а тонкие узоры из терракоты и фигурных кирпичей. Подлинных домонгольских каменных зданий в Средней Азии осталось немного, куда меньше, чем домонгольских церквей на Руси, как например минарет Калян и мавзолей Саманидов в Бухаре, минареты и мавзолеи Узгена и Бураны, Тараза и Таласа, и этот фасад на них правда похож, отличаясь разве что тем, что новее и целостнее.
9.
Но в этом и главная архитектурная "фишка" Ферганской долины - она меньше пострадала от Монгольского нашествия, долго находилась под влиянием Кашгара, и потому домонгольская традиция здесь выжила и продержалась до 18-19 веков, эпохи общего упадка Средней Азии. У мавзолея Ходжамин-Кабри известен даже конкретный зодчий по имени Мухаммед Ибрагим.
10.
Интерьер мавзолея:
11.
Лишь приглядевшись, можно понять, что стены его не расписаны, а покрыты тончайшим рельефным узором:
12.
Кем был сам Амин Кабри - в интернете найти я так и не смог, а смотритель не сумел бы это рассказать по-русски. Он даже пытался отвечать на мои вопросы... но по-узбекски, где я понимал ещё меньше. Народное название этого места - просто "Ходжам-Кабри", то есть "могила Моего Святого". Уже после написания поста в комментариях мне пояснили, что Амин Кабри был потомком Шейхантаура, святого покровителя Ташкента, перебравшимся в тогда только-только зарождавшийся Наманган. Могила - не внутри мавзолея, а за ним, и рядом с ней фрагмент засохшего дерева, явно куда более старого, чем окружающие его постройки:
13.
Деревянная расписная мечеть с двумя рядами залов - скорее начала ХХ века, если не новодел:
14.
15.
Когда же мы собрались уходить, смотритель принёс откуда-то толстую тетрадку и попросил нас оставить в ней отзыв, который я пытался сочинить минут пятнадцать. Но полистав тетрадь, я понял, что туристы тут бывают, хотя и не очень-то часто, в среднем раз в несколько дней, и конечно же в основном иностранцы. А снаружи на нас, как на диковинных животных в зоопарке, смотрела детвора:
16.
Продолжаем путь по той же улице, и махалли вокруг словно сгущаются, и не верится, что весь тот город, показанный в прошлых частях - в километре от нас:
17.
Где-то в полукилометре вниз от комплекса есть квартал Лянгар со своей мечетью - самой старой в городе. Отсюда и начался город. Сам Наманган существовал еще до времен Бабура в виде маленького кишлака, где добывали соль. По словам моей бабушки, Бабур перевез пленных иранцев в Наманган, которые основали тут мечеть и первый городской квартал под названием Лянгар, то есть якорь. Это было смысловое название, то есть, означало, что после долгих скитаний по бывшей империи Тамерлана, они кинули якорь в Намангане. Повзрослев и вспомнив рассказы бабушки, я долго пытался узнать, откуда у Бабура были пленные иранцы, он ведь не воевал с далеким Ираном, это скорее был удел Хивы, но уже и бабушки не было в живых, и источников по истории города я так и не нашел. (с) комментарий sherzodbek83.
18.
Велосипеды с плетёными багажными корзинами "сават" - популярный транспорт в ферганских городах:
19.
Где-то за домами, за подворотней вбитого в махалли советского здания школы, мелькнул высокий минарет, и я пытался найти его, само собой наугад, то есть как и в лесу - бесперспективно. Вот набрели на очередную мечеть:
20.
С довольно красивым порталом и запертым молельным залом, причём, судя по их облику, закрыта она была уже в постсоветское время, возможно, оказавшись очередным ваххабитским гнездом:
21.
Сейчас тут небольшая, может быть, семейная (только сыновья на заработках) мастерская по заворачиванию тряпья в пакеты. Хозяева встретили нас дружелюбно, фотографировать не мешали, и у них даже удалось узнать название мечети - Ходжа-Заходчи:
22.
Я отчётливо понимал, что мы заблудились и без помощи местных не найдём выхода - сам непрерывный массив махаллей в Намангане ещё и элементарно обширнее, чем в виденных мной раньше городах. И казалось, что пройти ещё чуть-чуть - и остановится время, и не вернуться будет в 21-й век...
23.
24.
Вот ещё одна закрытая и даже заброшенная мечеть. В её дворе откуда ни возьмись появились двое крепких молодых ребят, невозмутимо с нами сфотографировались на свой телефон да ушли восвояси:
25.
Другая заброшенная мечеть неподалёку. Обе они были построены в 1990-х годах без разрешения властей, и по причине борьбы с ваххабизмом так и не открылись:
26.
Наконец нам навстречу вышел не бухарский сарбаз с кремневым ружьём и не монгольский стражник при чёрной косе за спиной, а всего-то председатель очередной махалли с интеллигентным лицом и исправной русской речью. Минут десять поговорили, ни слова не узнав по существу, я рассказал ему, какие мы ищем объекты, и он поймал синие "Жигули" вида "развалится на ходу" да изложил их не говорившему по-русски водителю наши пожелания.
27.
Уж не знаю, чего в этом было больше - желания помочь заблудившимся гостям или желания выгнать из своего района подозрительных людей. Как бы то ни было, оказалось, что из всех объектов водитель "Жигулей" знал лишь один - Мулла-Базар-Охунд, расположенный северо-восточнее центра (всё показанное выше было юго-восточнее). Здесь оказался комплекс новодельных построек, куда народ стекался на намаз - как я понимаю, ныне это главная мечеть Намангана:
28.
Мулла-Базар-Охунд жил в 17 веке, то есть возможно был среди тех, кто переселился в Наманган из разрушенного землетрясением Ахсикента, и в историю вошёл как наставник поэта Бабарахима Машраба, улицу имени которого мы пересекали в прошлой части. Машраб более всего прославился как критик духовенства - "жирные ишаны" не слишком-то отличались от "жирных попов", а в чём-то их и превосходили, например держа огромные гаремы. Само собой, однажды за такие стихи Машраб попал под горячую руку эмиру и был повешен в Балхе. Ну а чем был знаменит Базар-Охунд помимо выдающегося ученика - точно не знаю, но судя по датам жизни он вполне мог быть покровителем бывших ахсикентцев, обживавших молодой Наманган:
29.
По прямой отсюда 300 метров до русской церкви Михаила Архангела, стоящей на другой стороне квартала, но мы этого не знали, а о долгих поисках я рассказывал в прошлой части. Достопримечательностей в Намангане явно много, скорее всего куда больше, чем я увидел, но дефицит информации, отсутствие адресов, незнание местными русского языка, несовпадение названий "на карте" и "в народе" да невозможность просто выйти на улицу и поймать такси - в Наманган приходится буквально вгрызаться, и каждую его достопримечательности найти - это целое дело. Вот под этой сталинкой мы битых полчаса пытались поймать машину, а поймав - поняли, что единственный адрес, который я смогу объяснить таксисту - это "базар".
30.
На базаре я сумел найти таксиста, говорившего по-русски... но переплатил ему сразу рублей 30 (3000 сумов), так как чтобы элементарно развернуться, ему пришлось проехать несколько километров вдоль физического разделения. Из моего списка он понял что-то только о мавзолее Мавлон-бува и повёз нас к нему. По дороге мы наткнулись на мечеть Атауллахана, которую я хотел найти больше всего - на самом деле она стоит прямо на главной улице, уходящей по махаллям на восток, но никто не мог понять, что я ищу, потому что в путеводителях она Атауллахан-Тура, а на местности - просто Атауллахан. Но её я показывал в прошлой части, а дальше мы вновь углубились в рукотворную махаллинскую чащобу северо-восточнее центра:
31а.
31.
Мечеть Абу Ханифа, названная в честь древнего и далёкого святого из Багдада... или его местного тёзки:
32.
А эту мечеть, возможно, начинали строить на заре 1990-х, но стараниями Джумы Наманганского со товарищи власти отозвали разрешение на строительство. То есть точно я ничего не знаю, но представить такую историю вполне могу:
33.
На самом деле эти махалли как бы не ещё суровее тех, и зачастую здесь на целых улицах нет ни одного окна - лишь глухие саманные фасады:
34.
Мы снова выехали на Северо-Ферганский канал, прорытый в 1940-41 годах. Он похож на настоящую реку, но только течёт выше половины города, да к тому же вдоль склона:
35.
И впечатляет обилием чигирей, снабжающих водой вышележащие кварталы:
36.
За каналом, отдав водителю 12 тысяч сумов (120 рублей) за примерно полчаса езды и пару десятков поворотов, мы вышли на краю грандиозного кладбища, буквально нависающего над старым городом - этот вид от Мулло-Базар-Охнуда на заглавном кадре.
На краю некрополя - маленький мавзолей, похожий на планетарий:
37.
А искомый мавзолей Мавлон-бува стоит чуть поодаль. Здесь покоится Мавлон Намангани, поэт конца 18 века, поэтому в путеводителях его регулярно путают с мавзолеем другого поэта Нодима Намангани близ центра, который я показывал в прошлой части. Но построенный в 1806 году Мавлон-бува явно поинтереснее:
38.
Причём более всего впечатляют росписи его тёмного зала, этакий мусульманский наив:
39.
А надгробная плита поставлена на подоконник:
39а.
Само же кладбище впечатляет куда больше мавзолея, и при виде этих холмиков, думаю, многим ташкентским или ферганским светским людям должно стать не по себе - это "шариатские" могилы. Культ могил и пышных мавзолеев - фишка сугубо среднеазиатская, канонический арабский ислам напротив запрещает подобное, и даже в Мекке и Медине, слышал, на кладбищах специальные полицейские гоняют тех, кто пытается поклониться могилам.
40.
И если в Аравии это просто нормально, то в Узбекистане под таким холмиком покоится скорее всего человек, при жизни веровавший неистово. И это наглядная иллюстрация того, что в 1990-х Наманган был оплотом радикального ислама в Средней Азии...
41.
Но больше всего на этом кладбище таких вот странных могил, на которых курганчик обложен камнями, а наверху поставлен почему-то чайник. По словам sherzodbek83, и могилы с кадров выше скорее всего не очень-то шариатские, и даже наоборот - просто кладбище старое-престарое, многие надгробия разрушились, и холмиками да яркой посудой места полузабытых могил просто отмечают:
42.
А чисто среднеазиатская могила - это скорее что-то подобное. Дата смерти здесь - 1983-й год, но тем не менее кирилический текст лишь дублирует арабский:
43.
Через кладбище, то по выжженым солнцем просторам, дорожками между могил, то тенистыми рощами в распадках, куда из города вклиниваются огороды и стоят ещё болота, то глубокими оврагами, распугивая зайцев и лисят, мы вышли на гребень кладбищенского холма, похожего на плывущий в море махаллей корабль:
44.
Фотографировать что-то в дымке да контровом свете - дело неблагодарное... Но вот вдали виднеется минарет Ходжаминг-Кабри да показанные в прошлой части башня и мост на краю Чорсу-базара:
45.
Как и мечеть Атауллахана (1915) в стиле модерн:
46.
Другая сторона:
47.
Там свои махалли да мечети, и полумарокканские минареты - судя по всему, в принципе наманганская фишка:
48.
В город вклиниваются горные гряды тянь-шаньских отрогов:
49.
Микрорайоны отсюда не видны за соседней, застроенной горой, но и на ней - пара высоких "свечек". Это массив Гузаль, один из лучших районов Намангана благодаря чистому воздуху и дальнему обзору:
50.
Спустившись с кладбища, мы отправились искать Русский Наманган, но об этом, как и об отъезде обратно в Фергану, я рассказывал в прошлой части.
51.
И когда узбеки говорили нам, что в Намангане "специфический народ", я обычно думал про религиозность, патриархальность и вахабизм; про наманганских бандитов, известных в 1990-х далеко за пределами Долины; да и народ тут в любом случае специфический, и например рассказ boris-mavlyutov о Намангане почти весь состоит из диалогов с местными жителями, сопровождающихся лёгким выносом мозга. И лишь в Ташкенте мне было рассказано, почему упоминание Намангана среди узбеков может вызвать недоровый смех - в местном городском фольклоре Наманган слывёт столицей гомосексуальной культуры!
52а.
То есть натурально: фраза "прикид у него какой-то наманганский" большинством узбеков понимается совершенно однозначно, а "наманганец" вполне чёткий герой неприличных анекдотов. Но при этом соседний Пап - это "ещё больший наманган", а уж Канибадам в Таджикистане - так просто "главный наманган!". Иные даже считают, что это всё не шутки, и в городе действуют под видом дискотек нелегальные (потому что в Узбекистане это по сей день тюрьмой карается) гей-клубы, а от каждого наманганского парня ждут, что он попробует это дело хоть раз... Не думаю, что это правда, а о происхождений такой странной репутации я слышал как минимум три версии: то ли в ханскую эпоху Наманган поставлял мальчиков к Кокандскому двору, то ли в начале 1990-х на эту тему оскандалилось на весь Узбекистан несколько уважаемых в городе людей, то ли банально при Советах здесь действовал известный на всю УзССР проктологический диспансер. При этом у Намангана и Каннибадам есть другие города-побратимы по несчастью: в Афганистане точно так же у иностранцев ассоциируется с террористами, а у местных с гомосексуалами небезызвестный Кандагар, в Иране подобной репутацией страдает космополитичный студенческий Казвин. Наверняка что-то подобное есть и в других странах от Турции до Пакистана, и это видимо общая особенность мусульманского городского фольклора - локализовывать Содом в каком-то конкретном городе. А вот Старый Маргилан в царские времена и вовсе слыл столицей скотоложества, где якобы многие собаки отдавались человеку за лепёшку.
52б.
Но у всего этого была и реальная подоплёка: бачабазство - не вполне очевидно, что строгий исламский Восток имеет свою древнюю гомосексуальную культуру. Бачами называли смазливых мальчиков 11-14 лет, которые легально были танцовщиками и певцами от придорожных чайхан до дворцов знати, но представления их неизбежно продолжались иными утехами. И в чайхане после концерта к баче выстраивалась очередь с дарами и угощениями, из которой он выбирал понравившегося, а в богатых домах бачей зачастую опекали, как не опекал бы и отец, и когда у тех появлялись усы и щетина - не выбрасывали, как использованную собственность, а помогали устроиться в жизни, и вот уже они сами, встав на ноги, женившись и нарожав детей, приглашали юных бачей в свои дома. Несколько текстов о бачабазстве приводится в журнале rus-turk, в конце вот этого поста - их список. Всё это, конечно, было запрещено шариатом, но вот такую весьм красноречивую притчу приводил один из исследователей дореволюционного Туркестана: "Однажды привели к хану бачу-развратника; хан присудил его к смертной казни, но находчивый мальчишка заявил хану, что он знает очень выгодный для всего государства секрет и что ему не хотелось бы уносить этот секрет с собою в могилу. Хан заинтересовался и узнал, что осуждённый обещает вырастить из обыкновенных семян чистое золото. Соблазнившись таким заманчивым обещанием, хан отложил казнь. Когда настало время посева, хан приказал осужденному приступить к делу, но тот сказал: „Господин! я сам гнусный развратник и из моего посева ничего не выйдет; поэтому прикажите кому-нибудь из ваших приближенных произвести посев под моим личным присмотром“. Хан поочередно предлагал своим приближенным взяться за посев, но не нашлось ни одного неповинного в названном пороке. Тогда хитрый развратник попросил самого хана взяться за посев для народного блага. Хан благоразумно отказался". В нынешнем Узбекистане тоже запрещён и карается чуть ли не тюрьмой обмен валюты с рук, но при мне таксист спрашивал дорогу к менялам у милиционеров. В дореволюционном Туркестане бачи были совершенно привычным делом, их услугами не брезговали пользоваться и многие русские (даром что в полувоенных городах женщины составляли редко больше трети русского населения), бачей (кадры ниже) рисовал Василий Верещагин и фотографировал (увы, не в цвете) Сергей Прокудин-Горский:
52в.
Причины бачабазства довольно очевидны: в набожном мусульманском обществе контакты мужчины и женщины сведены к минимуму, межгендерное общение, даже просто разговоры, было возможно лишь с женой, матерью, дочерью, и даже с сестрой уже осторожно, да вдобавок женщин тут стабильно было процентов на 10 меньше, чем мужчин, а законы разрешали многоженство... Измена каралась гораздо строже мужеложества даже по писаным законам, с проституцией боролись гораздо активнее - в целом, не могу отделаться от мысли, что многие касающиеся интимной жизни законы шариата писались, чтобы простимулировать естественный отбор. Смотреть в сторону смазливых мальчиков сартов и таджиков заставляла элементарная физиология: "женщины - для семьи, бачи - для удовольствия". Бачабазства практически не было у кочевников и горцев, где между мужчинам и женщинами не было таких преград, а мужчины чаще гибли молодыми. И гомосексуальная связь у кашгарских кочевников называлась "по-андижански", а Андижаном они называли в те времена всю Ферганскую долину. Бачабазство по-прежнему процветает в Афганистане и Пакистане, и не секрет, что даже в Европе гей-проституцию держат афганцы, то есть подавшиеся к другим господам подросшие бачи. В постсоветской же Средней Азии всё это в прошлом - остались только шутки про всякий наманган...
52г.
В следующих трёх частях отправимся в Андижан, другой областной центр Долины, на Наманган очень похожий и глубоко не похожий одновременно.
ФЕРГАНИСТАН-2016
Обзор поездки, а так же оглавление и другие посты о Долине.