Цукиока Ко:гё и его театральные гравюры (8)
(Продолжение. Начало: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7)
8. Про китайцев
Как уже можно было заметить, в пьесах для театра Но: время от времени встречаются китайцы или вообще действие происходит в Китае. Таких пьес не так мало - не меньше двух десятков. Это позволяло использовать красивые заморские легенды, показывать пышные китайские наряды, да и китайских государей, в отличие от отечественных, выводить на сцену можно было без опасений. Охотно использовались исторические сюжеты и их переделки.
1
Вот, например, действо «Чжаоцзюнь» (昭君, «Сё:кун»)
Ван-чжаоцзюнь, она же Минфэй, дама при дворе ханьского Юань-ди (I в. до н.э.), числилась его наложницей, но из-за придворных интриг ни разу не удостоилась личной встречи с ним (император выбирал девушек по портретам, Чжаоцзюнь не дала взятки художнику, и он изобразил её невзрачной). Её выбрали для отправки верховному вождю варваров-сюнну по имени Хуханье, и увидев её впервые перед отбытием, государь горько пожалел, что не призвал её к себе на ложе прежде, но было поздно (взяточника-художника, правда, казнили). У сюнну Чжаоцзюнь была по очереди женою двух вождей и многое сделала для налаживания мирных отношений между Китаем и варварами - мир держался шесть десятилетий кряду. Прославилась она также музыкой собственного сочинения и тем, что в разных местах показывают больше полудюжины разных её могил. Китайцы очень любили писать о ней стихи, пьесы и романы (и сейчас любят, и сериалы снимают).
В действе Но: Юань-ди не появляется - зато старые отец и мать Чжаоцзюнь печалятся и беспокоятся: как она там, в дикой варварской стране? К счастью, к ним в руки попадает волшебное зеркало, сквозь которое они могут ежедневно наблюдать за дочкой. И видят, как она в ставке варварского князя тоже сидит перед зеркалом (непонятно, впрочем, волшебным ли) , которое прихватила с собою из императорского дворца. А её супруг, страшный волосатый варвар, никогда прежде зеркал не видавший, заглядывает в него, видит собственное отражение - косматое и бородатое - рядом с красавицей-женою, и ему становится так стыдно, что этот храбрый воин бежит от зеркала прочь…
На гравюре Ко:гё нам особенно нравятся квадратные штанины варвара.
Ван Чжаоцзюнь была первой из «четырёх величайших красавиц Китая», а четвёртой и последней считалась Ян-гуйфэй, любимица танского государя Сюань-цзуна, который так её любил, что забросил все дела, разорил казну и вызвал этим мятеж. Сановники и войска заставили Сюань-цзуна казнить красавицу, он очень горевал, а уже знакомый нам Бо Цзюй-и написал про это самую знаменитую свою поэму. Этой паре посвящено по крайней мере два действа Но:.
Первое называется «Государь» (皇帝, «Ко:тэй»). Ян-гуйфэй (по-японски Ё:кихи) занедужила, одержимая злым духом, Сюань-цзун (Гэнсо:) в отчаянии бдит у одра её болезни. К нему приходит таинственный старик - это призрак лекаря Чжункуя (Сё:ки), про которого есть и отдельное действо. Чжункуй, провалившись на государственных чиновничьих экзаменах, от позора покончил с собою (по другому изводу, экзамены он сдал блестяще, но должность придворного лекаря так и не получил из-за того, что был слишком уродлив, и всё равно покончил самоубийством). Государь, однако, оценил его заслуги, устроил ему пышные похороны и посмертно присвоил ему почётную учёную степень. Теперь Чжункуй готов отблагодарить Сюань-цзуна - он берётся изгнать злого духа из Ян-гуйфэй. В изножье постели красавицы он устанавливает зеркало а сам исчезает. Вглядываясь в зеркало, государь и впрямь видит там жуткую рожу злого демона, хватается за меч - но демон немедленно исчезает. Дух Чжункуя является вновь, уже в истинном своём грозном облике, он него демону не укрыться, следует боевой танец - и демон изгнан, а Ян-гуйфэй поправляется. Чжункуй же обещает, что и впредь будет хранить государя и весь его род, а заодно помогать всем, кто ищет защиты от злых духов.
Второе действо - «Ян-гуйфэй» (楊貴妃, «Ёкихи»). Красавица уже казнена, государь тоскует по ней и тревожится из-за её посмертной участи (небезосновательно, надо признать). Сюань-цзун вызывает чудотворца, чтобы тот выяснил, где ныне его возлюбленная. Чудотворец творит обряд, обнаруживает Ян-гуйфэй возродившейся на горе бессмертных Пэнлай, переносится к ней туда. Ян-гуйфэй танцует, вспоминая государя, и передаёт ему с того света свой привет и прощальные стихи, в которых говорится, что они с Сюань-цзуном ещё встретятся в новом перерождении.
2
Но, конечно, «китайские» действа рассказывали не только об императорах и их наложницах, но и, например, о святых и мудрецах. Вот действо «Смех втроём» (三笑, «Сансё:»). Главный герой здесь - Хуэй Юань (по-японски Эон), знатный китаец, живший в iV-V веках, знаток «трёх учений». Начинал он как конфуцианец, затем увлёкся даосизмом, а в конце концов сделался истовым буддистом, принял монашеский постриг и положил начало китайскому (а тем самым и японскому) амидаизму.
В Но: он рассказывает, как дал обет отшельничества и вот уже больше тридцати лет живёт в горах, не покидая небольшого клочка земли вокруг своей кельи. Но тут к нему в гости в горную обитель приходят старые друзья - поэт Тао Юань-мин (То Эммэй) и даос Лу Сю-цзин (Рику Сю:сэй). Они пересекают мостик, отделяющий от внешнего мира обитель Хуэй Юаня, тот приветливо их встречает, и втроём они устраивают пирушку. Наконец, гостям приходит пора возвращаться - крепко выпивший отшельник провожает их до моста, по мосту, на ту сторону… «Тьфу ты! - внезапно восклицает он. - Тридцать лет соблюдал обет - а теперь нарушил, даже не задумавшись!» И все трое разражаются громким смехом.
О другом «китайском» действе, «Каменный мост» (石橋, «Сяккё:») мы уже писали, а сейчас расскажем чуть подробнее. «Странник» здесь - монах Якусё:, в миру - О:э-но Садамото. По преданию, он жил в Х веке, занимал видные чиновничьи должности, был женат на женщине из хорошей семьи - но внезапно влюбился в молодую красавицу. Развёлся, женился на этой девушке, вместе с нею отправился на место нового назначения - наместником в землю Микава. И вот там его молодая жена заболела и умерла вопреки всем стараниям лекарей и молитвам самого Садамото. Безутешный вдовец впал в полное отчаяние, долго отказывался похоронить мёртвое тело, а когда наконец труп пришлось предать огню, всё окончательно опротивело наместнику. Ещё в большее уныние и отвращение ввергли его местные жестокие обычаи (а по должности ему полагалось участвовать в местных обрядах): кровавые жертвоприношения, при которых фазанов заживо ощипывали, чтобы преподнести их перья богам, а свиней заживо рубили на куски - для улучшения вкуса пиршественного жаркого. Посреди обряда наместник не выдержал, закричал, залился слезами - и в тот же день оставил край Микава, отправился в Столицу, подал в отставку и принял постриг под именем Якусё:. Странствующим монахом он бродил по стране, жил подаянием - и однажды ему довелось принять милостыню от его первой жены, которая заявила, что всегда знала: он кончит попрошайкою! Потом он отправился в ещё более дальнее странствие - к святыням Индии и Китая. Его сопровождал единственный ученик по имени Нэнгу.
Говорят, в Китае он однажды побывал у самого императора, собравшего на пир знаменитых подвижников и чудотворцев. Император заказал им особое чудо: пусть каждый произнесёт заклятие, чтобы его чаша поплыла по воздуху к государевым хлебодарам - а кто не сможет, не получит угощения. Чудотворцы произнесли заклятья, их чаши, сталкиваясь в воздухе, полетели куда надо - а Якусё: молчал. «Что так? - спросил государь. - Или ты не знаешь этого заклятья?» - «Не знаю, - ответил Якусё:, - я человек неучёный. Но я не хочу опозорить свою страну», - и воззвал к Трём Сокровищам: «Если Закон в Японии стоит не менее прочно, чем в Китае - пусть китайский государь узрит чудо, которым ему так хочется полюбоваться!» И тогда его чаша сама стремительно взмыла ввысь, сама наполнилась пищей и опустилась перед Якусё:.
Вместе с другими паломниками он отправился в святые горы Утайшань; по дороге им явился сам бодхисаттва Мондзю (Манджушри) в облике прокажённой нищенки с младенцем - все монахи устрашились приблизиться к ней, и только Якусё: накормил её из своей чаши для подаяния и проводил на омовение (где незнакомка таинственно исчезла, и все поняли, кто это был). Якусё: продолжил свой путь - и не вернулся; но его ученик Нэнгу воротился в Японию (в 1013 году) и поведал, что его наставник побывал в Китае, проповедовал тамошнему императору, получил все почести, а потом ушёл в горы Утайшань, а оттуда - прямо в Чистую Землю бодхисаттвы Мондзю.
В горах Утайшань и начинается действо Но:. Якусё: один, без ученика; он подходит к крутому каменному мосту над бездной и собирается ступить на него, но тут появляется мальчик-дровосек, и, разумеется, Якусё: начинает расспрашивать его, что это за места. Мальчик подтверждает предположение монаха: этот мост ведёт в Чистую Землю бодхисаттвы Мондзю (Манджушри). Якусё готов вступить на мост, вверив свою жизнь милосердию Будды. Мальчик предостерегает: с давних пор даже знаменитейшие монахи могли пересечь этот мост только после нарочитого долгого и строго подвижничества, и описывает, как опасен переход. Мост этот - нерукотворный. Он сам сложился из камней, прочных, но скользких, шириною - всего в одну стопу, длиною - больше десяти двойных шагов, а пропасть под ним - в тысячу сажен, и туда низвергается водопадом поток, уносящий неосторожных едва ли не прямо в ад! Воды ревут, ветры свистят - но сквозь них доносятся звуки музыки и аромат цветов из Чистой Земли. Монах исполнен решимости - тогда мальчик предупреждает его: «Будь готов к чудесам!» и исчезает. В некоторых постановках перед этим он успевает преобразиться и позволить узреть своё обличье - на самом деле это местный горный бог.
Монах ступает на мост - и тут, с противоположной стороны пропасти появляются один или два чудесных льва - посланники бодхисаттвы, и пляшут свой танец, играя огромными пышными цветами пиона.
Это один из самых знаменитых « львиных танцев», и его часто ставят отдельно, в концертном исполнении. После пляски львы отступают - путь целеустремлённому монаху открыт.
В следующий раз - о других «китайских действах» Но:.
8. Про китайцев
Как уже можно было заметить, в пьесах для театра Но: время от времени встречаются китайцы или вообще действие происходит в Китае. Таких пьес не так мало - не меньше двух десятков. Это позволяло использовать красивые заморские легенды, показывать пышные китайские наряды, да и китайских государей, в отличие от отечественных, выводить на сцену можно было без опасений. Охотно использовались исторические сюжеты и их переделки.
1
Вот, например, действо «Чжаоцзюнь» (昭君, «Сё:кун»)
Ван-чжаоцзюнь, она же Минфэй, дама при дворе ханьского Юань-ди (I в. до н.э.), числилась его наложницей, но из-за придворных интриг ни разу не удостоилась личной встречи с ним (император выбирал девушек по портретам, Чжаоцзюнь не дала взятки художнику, и он изобразил её невзрачной). Её выбрали для отправки верховному вождю варваров-сюнну по имени Хуханье, и увидев её впервые перед отбытием, государь горько пожалел, что не призвал её к себе на ложе прежде, но было поздно (взяточника-художника, правда, казнили). У сюнну Чжаоцзюнь была по очереди женою двух вождей и многое сделала для налаживания мирных отношений между Китаем и варварами - мир держался шесть десятилетий кряду. Прославилась она также музыкой собственного сочинения и тем, что в разных местах показывают больше полудюжины разных её могил. Китайцы очень любили писать о ней стихи, пьесы и романы (и сейчас любят, и сериалы снимают).
В действе Но: Юань-ди не появляется - зато старые отец и мать Чжаоцзюнь печалятся и беспокоятся: как она там, в дикой варварской стране? К счастью, к ним в руки попадает волшебное зеркало, сквозь которое они могут ежедневно наблюдать за дочкой. И видят, как она в ставке варварского князя тоже сидит перед зеркалом (непонятно, впрочем, волшебным ли) , которое прихватила с собою из императорского дворца. А её супруг, страшный волосатый варвар, никогда прежде зеркал не видавший, заглядывает в него, видит собственное отражение - косматое и бородатое - рядом с красавицей-женою, и ему становится так стыдно, что этот храбрый воин бежит от зеркала прочь…
На гравюре Ко:гё нам особенно нравятся квадратные штанины варвара.
Ван Чжаоцзюнь была первой из «четырёх величайших красавиц Китая», а четвёртой и последней считалась Ян-гуйфэй, любимица танского государя Сюань-цзуна, который так её любил, что забросил все дела, разорил казну и вызвал этим мятеж. Сановники и войска заставили Сюань-цзуна казнить красавицу, он очень горевал, а уже знакомый нам Бо Цзюй-и написал про это самую знаменитую свою поэму. Этой паре посвящено по крайней мере два действа Но:.
Первое называется «Государь» (皇帝, «Ко:тэй»). Ян-гуйфэй (по-японски Ё:кихи) занедужила, одержимая злым духом, Сюань-цзун (Гэнсо:) в отчаянии бдит у одра её болезни. К нему приходит таинственный старик - это призрак лекаря Чжункуя (Сё:ки), про которого есть и отдельное действо. Чжункуй, провалившись на государственных чиновничьих экзаменах, от позора покончил с собою (по другому изводу, экзамены он сдал блестяще, но должность придворного лекаря так и не получил из-за того, что был слишком уродлив, и всё равно покончил самоубийством). Государь, однако, оценил его заслуги, устроил ему пышные похороны и посмертно присвоил ему почётную учёную степень. Теперь Чжункуй готов отблагодарить Сюань-цзуна - он берётся изгнать злого духа из Ян-гуйфэй. В изножье постели красавицы он устанавливает зеркало а сам исчезает. Вглядываясь в зеркало, государь и впрямь видит там жуткую рожу злого демона, хватается за меч - но демон немедленно исчезает. Дух Чжункуя является вновь, уже в истинном своём грозном облике, он него демону не укрыться, следует боевой танец - и демон изгнан, а Ян-гуйфэй поправляется. Чжункуй же обещает, что и впредь будет хранить государя и весь его род, а заодно помогать всем, кто ищет защиты от злых духов.
Второе действо - «Ян-гуйфэй» (楊貴妃, «Ёкихи»). Красавица уже казнена, государь тоскует по ней и тревожится из-за её посмертной участи (небезосновательно, надо признать). Сюань-цзун вызывает чудотворца, чтобы тот выяснил, где ныне его возлюбленная. Чудотворец творит обряд, обнаруживает Ян-гуйфэй возродившейся на горе бессмертных Пэнлай, переносится к ней туда. Ян-гуйфэй танцует, вспоминая государя, и передаёт ему с того света свой привет и прощальные стихи, в которых говорится, что они с Сюань-цзуном ещё встретятся в новом перерождении.
2
Но, конечно, «китайские» действа рассказывали не только об императорах и их наложницах, но и, например, о святых и мудрецах. Вот действо «Смех втроём» (三笑, «Сансё:»). Главный герой здесь - Хуэй Юань (по-японски Эон), знатный китаец, живший в iV-V веках, знаток «трёх учений». Начинал он как конфуцианец, затем увлёкся даосизмом, а в конце концов сделался истовым буддистом, принял монашеский постриг и положил начало китайскому (а тем самым и японскому) амидаизму.
В Но: он рассказывает, как дал обет отшельничества и вот уже больше тридцати лет живёт в горах, не покидая небольшого клочка земли вокруг своей кельи. Но тут к нему в гости в горную обитель приходят старые друзья - поэт Тао Юань-мин (То Эммэй) и даос Лу Сю-цзин (Рику Сю:сэй). Они пересекают мостик, отделяющий от внешнего мира обитель Хуэй Юаня, тот приветливо их встречает, и втроём они устраивают пирушку. Наконец, гостям приходит пора возвращаться - крепко выпивший отшельник провожает их до моста, по мосту, на ту сторону… «Тьфу ты! - внезапно восклицает он. - Тридцать лет соблюдал обет - а теперь нарушил, даже не задумавшись!» И все трое разражаются громким смехом.
О другом «китайском» действе, «Каменный мост» (石橋, «Сяккё:») мы уже писали, а сейчас расскажем чуть подробнее. «Странник» здесь - монах Якусё:, в миру - О:э-но Садамото. По преданию, он жил в Х веке, занимал видные чиновничьи должности, был женат на женщине из хорошей семьи - но внезапно влюбился в молодую красавицу. Развёлся, женился на этой девушке, вместе с нею отправился на место нового назначения - наместником в землю Микава. И вот там его молодая жена заболела и умерла вопреки всем стараниям лекарей и молитвам самого Садамото. Безутешный вдовец впал в полное отчаяние, долго отказывался похоронить мёртвое тело, а когда наконец труп пришлось предать огню, всё окончательно опротивело наместнику. Ещё в большее уныние и отвращение ввергли его местные жестокие обычаи (а по должности ему полагалось участвовать в местных обрядах): кровавые жертвоприношения, при которых фазанов заживо ощипывали, чтобы преподнести их перья богам, а свиней заживо рубили на куски - для улучшения вкуса пиршественного жаркого. Посреди обряда наместник не выдержал, закричал, залился слезами - и в тот же день оставил край Микава, отправился в Столицу, подал в отставку и принял постриг под именем Якусё:. Странствующим монахом он бродил по стране, жил подаянием - и однажды ему довелось принять милостыню от его первой жены, которая заявила, что всегда знала: он кончит попрошайкою! Потом он отправился в ещё более дальнее странствие - к святыням Индии и Китая. Его сопровождал единственный ученик по имени Нэнгу.
Говорят, в Китае он однажды побывал у самого императора, собравшего на пир знаменитых подвижников и чудотворцев. Император заказал им особое чудо: пусть каждый произнесёт заклятие, чтобы его чаша поплыла по воздуху к государевым хлебодарам - а кто не сможет, не получит угощения. Чудотворцы произнесли заклятья, их чаши, сталкиваясь в воздухе, полетели куда надо - а Якусё: молчал. «Что так? - спросил государь. - Или ты не знаешь этого заклятья?» - «Не знаю, - ответил Якусё:, - я человек неучёный. Но я не хочу опозорить свою страну», - и воззвал к Трём Сокровищам: «Если Закон в Японии стоит не менее прочно, чем в Китае - пусть китайский государь узрит чудо, которым ему так хочется полюбоваться!» И тогда его чаша сама стремительно взмыла ввысь, сама наполнилась пищей и опустилась перед Якусё:.
Вместе с другими паломниками он отправился в святые горы Утайшань; по дороге им явился сам бодхисаттва Мондзю (Манджушри) в облике прокажённой нищенки с младенцем - все монахи устрашились приблизиться к ней, и только Якусё: накормил её из своей чаши для подаяния и проводил на омовение (где незнакомка таинственно исчезла, и все поняли, кто это был). Якусё: продолжил свой путь - и не вернулся; но его ученик Нэнгу воротился в Японию (в 1013 году) и поведал, что его наставник побывал в Китае, проповедовал тамошнему императору, получил все почести, а потом ушёл в горы Утайшань, а оттуда - прямо в Чистую Землю бодхисаттвы Мондзю.
В горах Утайшань и начинается действо Но:. Якусё: один, без ученика; он подходит к крутому каменному мосту над бездной и собирается ступить на него, но тут появляется мальчик-дровосек, и, разумеется, Якусё: начинает расспрашивать его, что это за места. Мальчик подтверждает предположение монаха: этот мост ведёт в Чистую Землю бодхисаттвы Мондзю (Манджушри). Якусё готов вступить на мост, вверив свою жизнь милосердию Будды. Мальчик предостерегает: с давних пор даже знаменитейшие монахи могли пересечь этот мост только после нарочитого долгого и строго подвижничества, и описывает, как опасен переход. Мост этот - нерукотворный. Он сам сложился из камней, прочных, но скользких, шириною - всего в одну стопу, длиною - больше десяти двойных шагов, а пропасть под ним - в тысячу сажен, и туда низвергается водопадом поток, уносящий неосторожных едва ли не прямо в ад! Воды ревут, ветры свистят - но сквозь них доносятся звуки музыки и аромат цветов из Чистой Земли. Монах исполнен решимости - тогда мальчик предупреждает его: «Будь готов к чудесам!» и исчезает. В некоторых постановках перед этим он успевает преобразиться и позволить узреть своё обличье - на самом деле это местный горный бог.
Монах ступает на мост - и тут, с противоположной стороны пропасти появляются один или два чудесных льва - посланники бодхисаттвы, и пляшут свой танец, играя огромными пышными цветами пиона.
Это один из самых знаменитых « львиных танцев», и его часто ставят отдельно, в концертном исполнении. После пляски львы отступают - путь целеустремлённому монаху открыт.
В следующий раз - о других «китайских действах» Но:.