Дачники и постройки Петр. парка. Новые влад. б. сада Сакса и сад "Шато де Флер". Часть 50.
Дачники и постройки Петр. парка. Новые влад. б. сада Сакса и сад "Шато де Флер". Часть 50.
Вводная часть. Часть 1 - 40. ( см. подробное оглавление здесь). Часть 41. Часть 42. Часть 43. Часть 44. Часть 45. Часть 46. Часть 47. Часть 48. Часть 49.
В 1867 году новым владельцем бывшего сада Сакса становится немец Циммерман (фотографий сада г. Циммермана и других увеселительных садов на этом месте не сохранилось, поэтому все картинки в посте даны в качестве иллюстраций).
В саду появилось много "удачно исполненных и расположенных" гипсовых статуй. Все павильоны и ротонда были отделаны заново и с большим вкусом. Бывший оркестр Сакса с новым капельмейстером Друбе развлекал публику польками и вальсами, весело горели фонарики.
Новый хозяин старается придать саду более изящный вид: все было заново обсажено цветами и убрано большими декоративными деревьями.
В путеводителе Захарова М.П., выпущенном в 1867 г., т.е. посде смерти г. Сакса, сообщалось - "Особое гулянье на бывшей даче г. Сакса, в саду которой играет прекраснейший оркестр музыки, иногда даже под управлением князя Ю.Н. Голицына".
Князь Голицын Юрий Николаевич - российский хоровой дирижёр и композитор.
Однако сад посещался плохо, и редкие посетители вспоминали лучшие годы Саксова сада. Для привлечения публики Циммерман выискивал и приглашал лучших иностранных артистов с оригинальными номерами. Одним из его приобретений стал "профессор розовой и черной магии" француз Кодрю. Об этом артисте писал один "московский наблюдатель": "На днях он не на шутку перепугал одного старика, у которого из щеки вытащил ключ... Так, например, он берет канарейку, давит ее в своих руках и эта же самая канарейка, по его команде, переселяется в яйцо, положенное сверх шляпы, проклевывает носиком скорлупу и выпархивает вон... При виде этой штуки, один старый чайный торговец плюнул и перекрестился".
Тем не менее журнал "Развлечение" №33 за 1867 г. писал - "В бывшем саду Сакса (в Успеньев день, 15 августа) приятно было прогуливаться одним только мизантропам и мизогинам. Кроме швейцара и служащих, они никого бы не встретили там. Настоящій владелец, озлобившись на московскую публику, превращает свой увеселительный сад в - тоску наводящий. Даже для праздника, он не хотел устроить в нем праздника. Жестоко!"
В 1868 г. в саду Циммермана давала представления труппа Франца Раппо. Труппа состояла из 70 лиц. Программа была очень разнообразна, она представляла собой некий симбиоз цирка, эстрады и театра. Чисто трюковые номера в программе соседствовали с пантомимами, живыми картинами, вокальными номерами.
Сам Франц Раппо приводил всех в восторг игрой с 30-фунтовым пушечным ядром, укротитель львов Джон Нильсон "распоряжался своими дрессированными львом и львицей как комнатными собачками". Инанда-Ниме, "непостижимая обладательница огня", жгла на виду у публики свои руки и ноги, брала в рот стеариновую свечу с огнем, пила горящую смолу, ходила босыми ногами по раскаленному железу. В программе выступали веселые клоуны Горст и Гут, аккордеонист-виртуоз Терри. Большое впечатление на зрителей производили живые картины на мифологические сюжеты - "Отдыхающая Диана после охоты" и "Артемида со своими нимфами в купальне". В картине "Сафо" одетые в трико девушки были расставлены в грациозных античных позах "весьма эффектно". Под аллегорическим названием "Девушки цветов" представлялись глазам зрителей "действительно девушки, обвешанные цветочными гирляндами и с таковыми же корзинами" в совершенно прозрачных костюмах. В заключение спектакля давалась романтическая пантомима с заманчивым названием "Ночной демон, или Арендатор и его страшилище".
В состав труппы входили шансонетки, шведки по происхождению, прибывшие на гастроли со своим директором - Карлом Стеманом. Их подчеркнуто чувственный исполнительский стиль буквально заворожил зрителей. О выступлении одной из шансонеток - Гильды - очевидец писал: "Она постоянно весела и игрива как... котенок! Подобно этому грациозному зверьку, она мурлычет свои песенки очень и очень мило!... Спокойно она не может постоять минуты, во всем ее корпусе заметны постоянно легкие, колебательные движения, которые, несмотря на свою особенную исключительность, кажутся даже грациозными...
В походке ее и во всех движениях и жестах проглядывают и самоуверенность, и особого рода кокетство... Ее эти движения, сами по себе, кажутся не особенно замысловатыми: двумя только пальчиками Гильда берется за свою коротенькую юбочку, откидывает весь корпус назад и делает с грациозной улыбочкой два быстрых полуоборота, вот и все. А между тем, движения эти, несмотря на свою оригинальную резкость, так грациозно увлекательны...". Программа Раппо пользовалась такой популярностью, что с окончанием сезона была нарасхват. Артисты выступали не только в саду Циммермана, но и в увеселительном саду парка Сокольники.
Тем не менее в 1869 году по неизвестным причинам Циммерман отказался от аренды сада. Владельцы менялись ежегодно: в 1869 году владелец сада - Юлий Эпман, в 1870-м - некто Кортелес, в 1871-м его выкупает бывший владелец московского ресторана "Англия" Тейсер. Он отличился тем, что назвал сад "Конкордия" и устроил в саду отдельные палатки, в которых могли обедать и ужинать семейные люди. В журналах и газетах того времени сад называют уже не иначе как "злополучный саксовский сад".
С 1872 года по 1877 год новым владельцам сада становится Рудольф Беккер (1835-1895), он назвал сад "Шато де флер" ("Chateau des fleurs" - "Замок цветов").
Е.А. Сариева в своем исследовании писала - "Все изменилось в 1871 году, когда сад попадает в руки нового увеселителя - немецкого иллюзиониста Рудольфа Беккера, сына иллюзиониста Фридриха Фердинанда Беккера, выступавшего в петербургских балаганах в начале XIX века.
Рудольф Беккер получил высшее образование в Германии и там же начал выступать как иллюзионист. После гастролей по Европе он приехал в Россию и остался здесь на 30 лет. Первые представления состоялись в Петербурге - на сценах Мариинского и Михайловского театров. Фокусы Беккера заключались преимущественно в исчезновении и появлении разных птиц, в связи с чем в Центральном историческом архиве в Санкт-Петербурге (ныне РГИА) имеется некое письмо одного зрителя в правление Российского общества покровительства животным, где говорится, что во время этих представлений "случалось видеть птиц, кончавших существование от многократного закупоривания в безвоздушное пространство (то есть во время “зарядки” в иллюзионную аппаратуру)". К числу других фокусов относился "барабан", выбивающий сам разные пьесы. Беккер предлагал публике выбрать пьесу, а потом барабан громко исполнял ее под аккомпанемент оркестра. В другом фокусе Беккер демонстрировал ларчик, который "сам" открывался и закрывался. Из него выпрыгивал маленький арлекин, кувыркающийся, курящий папиросу и свистящий на дудочке".
С появлением нового владельца "приличный" сад Сакса окончательно превращается в "каскадный". Беккер меняет его название на французский лад - «Chateau des fleurs» («Замок цветов»). Сад принимает "живописный вид замка цветов", театр перестраивается, сцена его расширяется. Подчеркивая ориентацию представлений на французский "каскад", Беккер дает театру соответствующее название - "Де Варьете".
В саду все было поставлено на коммерческую основу. Вход в "Шато де Флер" стоил 1 рубль, однако с посетителей, желающих сидеть отдельно, взималась еще плата за нумерованные места, отгороженные от других.
Художник Жан Беро
Для участия в концертных программах сюда потоком устремляются иностранные артисты разных жанров. Афиша нового сада обещала публике французскую труппу, которая ежедневно будет давать представления "из комических сцен, романсов, каскадных куплетов и дивертисментов в соединении с характерными негро-американскими сценами» в национальных костюмах, опытами сомнамбулизма и спиритизма, а также "живые мифологические картины с водопадами, каскадами и фонтанами при электрическом, разноцветном освещении". Интересная и разнообразная программа привлекала в "Шатошку" (так ласково называла этот сад публика) массу гуляющих москвичей.
Большое место в программе отводилось французским шансонеткам. Смысл распеваемых на французском языке песенок был доступен не всякому зрителю, однако все непонятное так ясно подчеркивалось жестами или иными пикантными движениями, что московская публика скоро освоилась и обнаружила настоящее пристрастие к каскадному жанру. "Все песенки каскадных певиц ... магнетически будто бы действуют на нервы, раздражая их настолько сильно, что даже слабость эротического букета в других невинных куплетах получает от того каскадно-магнетического тока особенный аромат, - писал современник. - Все скрашивается запретною прелестью, которая служит единственною и неизменною темою для каскадности".
Идя навстречу народившемуся вкусу публики, Беккер не останавливался ни перед какими затратами, лишь бы угодить посетителям. В "Шато де Флере" впервые предстанет перед москвичами каскадная знаменитость Луиза Филиппо, которая 20 лет будет выступать в русских кафешантанах и увеселительных садах. Она пела неизменно одну-единственную песенку «L`Amour», где и слов почти не было, однако в ее мимике и жестах преобладала постоянная грациозность, которая сглаживала все каскадные вольности, а в исполнении столько жизни и бойкого кокетства, что песенка быстро сделалась шлягером. Луизу Ф. упоминает в своих воспоминаниях А.А. Плещеев "Из прошлого", он пишет - " Весь Петербургъ повторял эти „Шиши", и даже знаменитая Луиза Филиппо, тогдашняя звезда кафе-шантана, пела их в отдельных кабинетах ресторанов Бореля и Дюссо".
Другая шансонетка польского происхождения, некая Линская, помимо куплетов устраивала еще беседы с публикой, чем приводила ее в восторг. Особенно публике нравилась одна беседа, где Линская начинала уверять, что кредиторы за долги собрались описать ее имущество. Когда же они поняли, что у госпожи Линской ничего нет, она уверяла их, что у нее есть одна ценность, но ее нельзя описать. При этом она воспроизводила "самые замысловатые перегибы своим корпусом, так что всем поклонникам каскадности казалось, что госпожа Линская действительно обладает такой ценностью, которая бесценна".
Худ. Виноградов С.А.
Журнал "Всемирная иллюстрация" за 1873 г., том X, №13 писал о "Шато-де Флер" и об этих "звездах". - "Конец дачного сезона ознаменовался несколькими эпизодами, о которых я и сообщу, рассказав предварительно о нашем знаменитом Шато-де-Флер... Прощальный вечер, назначенный в бенефис г. Друбе, управляющего постоянным оркестром сада, понятно, привлечь многочисленную публику. Все московские кокотки и все petits ereves были на лицо, тем более, что были обещаны и Филиппо, и Линская. Эти два имени играют у нас некоторую роль и я намерен сказать несколько слов об этих каскадистках, т. к. артистками назвать их нельзя. Г-жа Линская (псевдоним)... появилась на сцене еще недавно, но уже завоевала безумные аплодисменты известнаго разряда зрителей. Г-жу Филиппо сопровождала в Москву и петербургская известность, что для москвичей не мало значит. В последнее представленіе обе вызвали многочисленные вызовы и старались угодить известным вкусам публики на перебой".
Среди других исполнителей пользовались популярностью комический куплетист Н.Н. Богданов и русская каскадная певица Корина. В "Шато де Флер" приглашается мировая знаменитость - трансформатор Дерам, который в течение всего нескольких минут представлял портреты более тридцати известных личностей - от Гарибальди до Наполеона Бонапарта.
Публика с удовольствием посещала "Шато де Флер". Это позволило автору статьи журнала "Развлечение" в 1873 году сделать вывод, что каскадность за самое короткое время "успела насквозь прошпиговать и телеса и мозги очень даже почтенных обитателей" Москвы с ее дачными окрестностями: "Зрителям, составляющим большинство шатодефлерной публики, самые пустые каскадные песенки более нравятся, чем остроумные оперетки с хорошенькою музыкою... Видно, каскадность слишком заразительна!".
Место это было видимо настолько популярно, что его упоминает Лев Толстой в романе "Анна Каренина" - "Он (Вронский) задумался о том, где ему окончить нынешний вечер. Он прикинул воображением места, куда он мог бы ехать. "Клуб? партия безика, шампанское с Игнатовым? Нет, не поеду. Château des fleurs*, там найду Облонского, куплеты, cancan? Нет, надоело".
А комментариях сказано, что речь идет именно об этом заведении - *) увеселительное заведение, где выступали танцовщицы , куплетисты, гимнасты. В Москве "Шато де флер" содержал антрепренер Беккер в Петровском парке).
Однако, в одном из путеводителей об этом месте писали так - "За городом, первое и единственное место занимает известный Петровский парк, за Тверской заставой, куда ныне проложена конно-железная дорога. В нем знаменитый "Шато-де-Флер" с каскадными певицами хотя и тут разнообразия очень мало, а цена за вход (1руб. сер. с персоны) крайне велика в сравнении с тем, что он нам дает, почему он служит более сборищем пикантного; но любителям кулинарного искусства известно, что все пикантное должно сперва утратить свою природную свежесть, чтобы нравится испорченному вкусу гурмандов (так в тексте). Скука здесь на первом плане - разнообразия почти никакого, каждый день одно и тоже до пресыщения, помещение для гуляющих очень крошечное, музыки и представления только аксессуары, а главное закулисная жизнь, закулисные интрижки".
Художник Миллер Р. Э.
До 1873 г. включительно сад Беккера располагался, как я предполагаю, по соседству с летним отделением Немецкого клуба, с которым они все время соперничали.
В журнале "Всемирая иллюстрация" за 1873 г., т. X, №7 сообщалось об одном казусе, произошедшем тут - "В Петровском парке фигурируют две соперничающие французские труппы, одна в саду Беккера, Шато де Флер (о нем напишу отдельно), а другая, под управлением г. Дена в летнем помещении немецкого клуба. Недавно оба антрепренера объявили афишами дебюты, в один и тот же день в обеих труппах, одних и тех же артистов. Публика была в недоумении, но дело скоро разъяснилось. Г-н Беккер пригласил помянутых артистов в свой сад, и, получив их согласие, выслал 500 р., на путевые издержки. Г-н Ден в то же время заключил контракт с немецким клубом еще на месяц, с обязательством освежить состав своей труппы, и, не долго думая, переманил новых певцов к себе, дав им обязательство взять на себя все последствия их разрыва с г. Беккером. Злополучные артисты согласились, г. Беккер обратился к мировому, разрешившему дело в его пользу. Но дело этим не кончилось; не смотря на протест судебного пристава, упомянутые певицы пропели на эстраде немецкого клуба несколько французских шансонеток, до которых победители немцы страшные охотники, и дело это пойдет опять к мировому судье".
В 1874 г. летнее отделение Немецкого клуба переехало в другое место в парке (об этом позже), а на его месте разместился сад "Альгамбра". В части 46 я писала об этом увеселительном саде под названием "Альгамбра", который находился на месте совр. домов №16 и №18 по Петровско-Разумовской аллее. Отмечу, в Петровском парке садов под названием "Альгамбра было два (о втором саде с одноименным названием можно прочитать тут, но он нас в данном случае не интересует).
Теперь Беккер стал конкурировать с владельцем сада "Альгамбра" Мельгуновым. Современник вспоминал: "Оба эти сада, стоящие один против другого, как два вражеских стана, конкурировали между собой не на шутку. У каждого, впрочем, было чем удивить и чем приманить", но все старания антрепренеров не приводили ни к чему: "Шато де Флер" и "Альгамбра" постепенно угасали в конкурентной борьбе друг с другом.
Сариеева Е.А. пишет - "В 1876 году Беккер исчез. Газетный репортер отмечал, что в его постоянных исчезновениях заключалась "фокусная" сторона дирекционной карьеры: "Осадит его, как саранча, тучи опротестованных векселей, он сейчас же ... оставит после себя сухое и пустое место. А потом, когда тучи разойдутся, маг и волшебник, подобно фениксу, вырастает на пепле вексельной бумаги и снова начинает увеселять публику до нового “нырка” под "независящие от дирекции обстоятельства” Однако на этот раз Беккер исчез окончательно как антрепренер. В 80-х годах с фокусами он выступает по всей России. Несмотря на большой успех, Беккер признавался своим поклонникам, что из-за краха антрепризы "впал в бедственное состояние" и вынужден состоять на службе у своей жены. За каждое представление он получал от нее по 20 рублей, всего около 600 рублей в год.
В марте 1876 года "Московские ведомости" сообщали, что театр "...покончил свое существование. Все имущество Беккера описано за долги" (Московские ведомости, 1876, No 70. С. 4.).
Та же Сариева упоминает, что в эти же годы "в Ботаническом отделении существующего Зоологического сада Рудольф Беккер открыл в 1874 году Семейный сад с театром для широкой публики. Репутация у нового владельца сада была в то время самой скандальной".
Справедливости ради, отмечу, в книге "В тисках деляческого мира. От магов древности до иллюзионистов наших дней" Вадимова А., Тривас М. говорится - "Еще в начале 90-х годов иллюзионист Рудольф Беккер открыл в Москве, на Большой Дмитровке, один из первых русских кафешантанов по парижскому образцу. Это увеселительное заведение под названием "Салон де варьете" соединяло в себе эстрадный театр и ресторан. Вместо кресел в зале были установлены столики. Публика смотрела эстрадный концерт во время ужина. Для своего кафешантана Беккер выписал из-за границы лучших эстрадных артистов. Вынужденный дорого платить им, он, несмотря на полные сборы, прогорел к концу первого же сезона, "Салон де варьете" закрылся". Однако, подтверждения этому я не нашла."Салон де Варьете" на Б. Дмитровке существовал уже в 1881 г. и описан А.П. Чеховым в одноименном рассказе "Салон де Варьете", а владельцем этого кафешантана в 1880-е годы был некий Кузнецов Егор Тимофеевич. Кстати, что владельцем "Салона де Варьете" был Кузнецов подтвержает в своем исследовании и Е.А. Сариева, она же пишет, что после исчезновения Кузнецова в 1892 г. он перестал существовать, т.ч. к г. Беккеру этот кафетантан никакого отношения не имел.
Вернемся вновь в Петровский парк. В 1877 году последний владелец сада Кроссо пытался возродить увеселения в "Шато де Флер", но сад продержался с новым владельцем всего один сезон. В начале летнего сезона 1878 года «Шато де Флер» не открылся.
Сад этот последний раз упоминается в путеводителе Е. Гринберга 1878 г., выпущенного в 1878 г., но, видимо, пока он печатался, сад "Шато де Флер" прекратил свое существование, а участок, как я предполагаю, был продан купцу Натрускину, но об этом уже в следующей части
Дачники и постройки Петр. парка. Ресторан "Мавритания". Часть 51.
Другие достопримечательности. Оглавление.
Использованы материалы: справочники и журналы разных лет; Е.А. Сариева "Развлечения в старой Москве...." и др.
Вводная часть. Часть 1 - 40. ( см. подробное оглавление здесь). Часть 41. Часть 42. Часть 43. Часть 44. Часть 45. Часть 46. Часть 47. Часть 48. Часть 49.
В 1867 году новым владельцем бывшего сада Сакса становится немец Циммерман (фотографий сада г. Циммермана и других увеселительных садов на этом месте не сохранилось, поэтому все картинки в посте даны в качестве иллюстраций).
В саду появилось много "удачно исполненных и расположенных" гипсовых статуй. Все павильоны и ротонда были отделаны заново и с большим вкусом. Бывший оркестр Сакса с новым капельмейстером Друбе развлекал публику польками и вальсами, весело горели фонарики.
Новый хозяин старается придать саду более изящный вид: все было заново обсажено цветами и убрано большими декоративными деревьями.
В путеводителе Захарова М.П., выпущенном в 1867 г., т.е. посде смерти г. Сакса, сообщалось - "Особое гулянье на бывшей даче г. Сакса, в саду которой играет прекраснейший оркестр музыки, иногда даже под управлением князя Ю.Н. Голицына".
Князь Голицын Юрий Николаевич - российский хоровой дирижёр и композитор.
Однако сад посещался плохо, и редкие посетители вспоминали лучшие годы Саксова сада. Для привлечения публики Циммерман выискивал и приглашал лучших иностранных артистов с оригинальными номерами. Одним из его приобретений стал "профессор розовой и черной магии" француз Кодрю. Об этом артисте писал один "московский наблюдатель": "На днях он не на шутку перепугал одного старика, у которого из щеки вытащил ключ... Так, например, он берет канарейку, давит ее в своих руках и эта же самая канарейка, по его команде, переселяется в яйцо, положенное сверх шляпы, проклевывает носиком скорлупу и выпархивает вон... При виде этой штуки, один старый чайный торговец плюнул и перекрестился".
Тем не менее журнал "Развлечение" №33 за 1867 г. писал - "В бывшем саду Сакса (в Успеньев день, 15 августа) приятно было прогуливаться одним только мизантропам и мизогинам. Кроме швейцара и служащих, они никого бы не встретили там. Настоящій владелец, озлобившись на московскую публику, превращает свой увеселительный сад в - тоску наводящий. Даже для праздника, он не хотел устроить в нем праздника. Жестоко!"
В 1868 г. в саду Циммермана давала представления труппа Франца Раппо. Труппа состояла из 70 лиц. Программа была очень разнообразна, она представляла собой некий симбиоз цирка, эстрады и театра. Чисто трюковые номера в программе соседствовали с пантомимами, живыми картинами, вокальными номерами.
Сам Франц Раппо приводил всех в восторг игрой с 30-фунтовым пушечным ядром, укротитель львов Джон Нильсон "распоряжался своими дрессированными львом и львицей как комнатными собачками". Инанда-Ниме, "непостижимая обладательница огня", жгла на виду у публики свои руки и ноги, брала в рот стеариновую свечу с огнем, пила горящую смолу, ходила босыми ногами по раскаленному железу. В программе выступали веселые клоуны Горст и Гут, аккордеонист-виртуоз Терри. Большое впечатление на зрителей производили живые картины на мифологические сюжеты - "Отдыхающая Диана после охоты" и "Артемида со своими нимфами в купальне". В картине "Сафо" одетые в трико девушки были расставлены в грациозных античных позах "весьма эффектно". Под аллегорическим названием "Девушки цветов" представлялись глазам зрителей "действительно девушки, обвешанные цветочными гирляндами и с таковыми же корзинами" в совершенно прозрачных костюмах. В заключение спектакля давалась романтическая пантомима с заманчивым названием "Ночной демон, или Арендатор и его страшилище".
В состав труппы входили шансонетки, шведки по происхождению, прибывшие на гастроли со своим директором - Карлом Стеманом. Их подчеркнуто чувственный исполнительский стиль буквально заворожил зрителей. О выступлении одной из шансонеток - Гильды - очевидец писал: "Она постоянно весела и игрива как... котенок! Подобно этому грациозному зверьку, она мурлычет свои песенки очень и очень мило!... Спокойно она не может постоять минуты, во всем ее корпусе заметны постоянно легкие, колебательные движения, которые, несмотря на свою особенную исключительность, кажутся даже грациозными...
В походке ее и во всех движениях и жестах проглядывают и самоуверенность, и особого рода кокетство... Ее эти движения, сами по себе, кажутся не особенно замысловатыми: двумя только пальчиками Гильда берется за свою коротенькую юбочку, откидывает весь корпус назад и делает с грациозной улыбочкой два быстрых полуоборота, вот и все. А между тем, движения эти, несмотря на свою оригинальную резкость, так грациозно увлекательны...". Программа Раппо пользовалась такой популярностью, что с окончанием сезона была нарасхват. Артисты выступали не только в саду Циммермана, но и в увеселительном саду парка Сокольники.
Тем не менее в 1869 году по неизвестным причинам Циммерман отказался от аренды сада. Владельцы менялись ежегодно: в 1869 году владелец сада - Юлий Эпман, в 1870-м - некто Кортелес, в 1871-м его выкупает бывший владелец московского ресторана "Англия" Тейсер. Он отличился тем, что назвал сад "Конкордия" и устроил в саду отдельные палатки, в которых могли обедать и ужинать семейные люди. В журналах и газетах того времени сад называют уже не иначе как "злополучный саксовский сад".
С 1872 года по 1877 год новым владельцам сада становится Рудольф Беккер (1835-1895), он назвал сад "Шато де флер" ("Chateau des fleurs" - "Замок цветов").
Е.А. Сариева в своем исследовании писала - "Все изменилось в 1871 году, когда сад попадает в руки нового увеселителя - немецкого иллюзиониста Рудольфа Беккера, сына иллюзиониста Фридриха Фердинанда Беккера, выступавшего в петербургских балаганах в начале XIX века.
Рудольф Беккер получил высшее образование в Германии и там же начал выступать как иллюзионист. После гастролей по Европе он приехал в Россию и остался здесь на 30 лет. Первые представления состоялись в Петербурге - на сценах Мариинского и Михайловского театров. Фокусы Беккера заключались преимущественно в исчезновении и появлении разных птиц, в связи с чем в Центральном историческом архиве в Санкт-Петербурге (ныне РГИА) имеется некое письмо одного зрителя в правление Российского общества покровительства животным, где говорится, что во время этих представлений "случалось видеть птиц, кончавших существование от многократного закупоривания в безвоздушное пространство (то есть во время “зарядки” в иллюзионную аппаратуру)". К числу других фокусов относился "барабан", выбивающий сам разные пьесы. Беккер предлагал публике выбрать пьесу, а потом барабан громко исполнял ее под аккомпанемент оркестра. В другом фокусе Беккер демонстрировал ларчик, который "сам" открывался и закрывался. Из него выпрыгивал маленький арлекин, кувыркающийся, курящий папиросу и свистящий на дудочке".
С появлением нового владельца "приличный" сад Сакса окончательно превращается в "каскадный". Беккер меняет его название на французский лад - «Chateau des fleurs» («Замок цветов»). Сад принимает "живописный вид замка цветов", театр перестраивается, сцена его расширяется. Подчеркивая ориентацию представлений на французский "каскад", Беккер дает театру соответствующее название - "Де Варьете".
В саду все было поставлено на коммерческую основу. Вход в "Шато де Флер" стоил 1 рубль, однако с посетителей, желающих сидеть отдельно, взималась еще плата за нумерованные места, отгороженные от других.
Художник Жан Беро
Для участия в концертных программах сюда потоком устремляются иностранные артисты разных жанров. Афиша нового сада обещала публике французскую труппу, которая ежедневно будет давать представления "из комических сцен, романсов, каскадных куплетов и дивертисментов в соединении с характерными негро-американскими сценами» в национальных костюмах, опытами сомнамбулизма и спиритизма, а также "живые мифологические картины с водопадами, каскадами и фонтанами при электрическом, разноцветном освещении". Интересная и разнообразная программа привлекала в "Шатошку" (так ласково называла этот сад публика) массу гуляющих москвичей.
Большое место в программе отводилось французским шансонеткам. Смысл распеваемых на французском языке песенок был доступен не всякому зрителю, однако все непонятное так ясно подчеркивалось жестами или иными пикантными движениями, что московская публика скоро освоилась и обнаружила настоящее пристрастие к каскадному жанру. "Все песенки каскадных певиц ... магнетически будто бы действуют на нервы, раздражая их настолько сильно, что даже слабость эротического букета в других невинных куплетах получает от того каскадно-магнетического тока особенный аромат, - писал современник. - Все скрашивается запретною прелестью, которая служит единственною и неизменною темою для каскадности".
Идя навстречу народившемуся вкусу публики, Беккер не останавливался ни перед какими затратами, лишь бы угодить посетителям. В "Шато де Флере" впервые предстанет перед москвичами каскадная знаменитость Луиза Филиппо, которая 20 лет будет выступать в русских кафешантанах и увеселительных садах. Она пела неизменно одну-единственную песенку «L`Amour», где и слов почти не было, однако в ее мимике и жестах преобладала постоянная грациозность, которая сглаживала все каскадные вольности, а в исполнении столько жизни и бойкого кокетства, что песенка быстро сделалась шлягером. Луизу Ф. упоминает в своих воспоминаниях А.А. Плещеев "Из прошлого", он пишет - " Весь Петербургъ повторял эти „Шиши", и даже знаменитая Луиза Филиппо, тогдашняя звезда кафе-шантана, пела их в отдельных кабинетах ресторанов Бореля и Дюссо".
Другая шансонетка польского происхождения, некая Линская, помимо куплетов устраивала еще беседы с публикой, чем приводила ее в восторг. Особенно публике нравилась одна беседа, где Линская начинала уверять, что кредиторы за долги собрались описать ее имущество. Когда же они поняли, что у госпожи Линской ничего нет, она уверяла их, что у нее есть одна ценность, но ее нельзя описать. При этом она воспроизводила "самые замысловатые перегибы своим корпусом, так что всем поклонникам каскадности казалось, что госпожа Линская действительно обладает такой ценностью, которая бесценна".
Худ. Виноградов С.А.
Журнал "Всемирная иллюстрация" за 1873 г., том X, №13 писал о "Шато-де Флер" и об этих "звездах". - "Конец дачного сезона ознаменовался несколькими эпизодами, о которых я и сообщу, рассказав предварительно о нашем знаменитом Шато-де-Флер... Прощальный вечер, назначенный в бенефис г. Друбе, управляющего постоянным оркестром сада, понятно, привлечь многочисленную публику. Все московские кокотки и все petits ereves были на лицо, тем более, что были обещаны и Филиппо, и Линская. Эти два имени играют у нас некоторую роль и я намерен сказать несколько слов об этих каскадистках, т. к. артистками назвать их нельзя. Г-жа Линская (псевдоним)... появилась на сцене еще недавно, но уже завоевала безумные аплодисменты известнаго разряда зрителей. Г-жу Филиппо сопровождала в Москву и петербургская известность, что для москвичей не мало значит. В последнее представленіе обе вызвали многочисленные вызовы и старались угодить известным вкусам публики на перебой".
Среди других исполнителей пользовались популярностью комический куплетист Н.Н. Богданов и русская каскадная певица Корина. В "Шато де Флер" приглашается мировая знаменитость - трансформатор Дерам, который в течение всего нескольких минут представлял портреты более тридцати известных личностей - от Гарибальди до Наполеона Бонапарта.
Публика с удовольствием посещала "Шато де Флер". Это позволило автору статьи журнала "Развлечение" в 1873 году сделать вывод, что каскадность за самое короткое время "успела насквозь прошпиговать и телеса и мозги очень даже почтенных обитателей" Москвы с ее дачными окрестностями: "Зрителям, составляющим большинство шатодефлерной публики, самые пустые каскадные песенки более нравятся, чем остроумные оперетки с хорошенькою музыкою... Видно, каскадность слишком заразительна!".
Место это было видимо настолько популярно, что его упоминает Лев Толстой в романе "Анна Каренина" - "Он (Вронский) задумался о том, где ему окончить нынешний вечер. Он прикинул воображением места, куда он мог бы ехать. "Клуб? партия безика, шампанское с Игнатовым? Нет, не поеду. Château des fleurs*, там найду Облонского, куплеты, cancan? Нет, надоело".
А комментариях сказано, что речь идет именно об этом заведении - *) увеселительное заведение, где выступали танцовщицы , куплетисты, гимнасты. В Москве "Шато де флер" содержал антрепренер Беккер в Петровском парке).
Однако, в одном из путеводителей об этом месте писали так - "За городом, первое и единственное место занимает известный Петровский парк, за Тверской заставой, куда ныне проложена конно-железная дорога. В нем знаменитый "Шато-де-Флер" с каскадными певицами хотя и тут разнообразия очень мало, а цена за вход (1руб. сер. с персоны) крайне велика в сравнении с тем, что он нам дает, почему он служит более сборищем пикантного; но любителям кулинарного искусства известно, что все пикантное должно сперва утратить свою природную свежесть, чтобы нравится испорченному вкусу гурмандов (так в тексте). Скука здесь на первом плане - разнообразия почти никакого, каждый день одно и тоже до пресыщения, помещение для гуляющих очень крошечное, музыки и представления только аксессуары, а главное закулисная жизнь, закулисные интрижки".
Художник Миллер Р. Э.
До 1873 г. включительно сад Беккера располагался, как я предполагаю, по соседству с летним отделением Немецкого клуба, с которым они все время соперничали.
В журнале "Всемирая иллюстрация" за 1873 г., т. X, №7 сообщалось об одном казусе, произошедшем тут - "В Петровском парке фигурируют две соперничающие французские труппы, одна в саду Беккера, Шато де Флер (о нем напишу отдельно), а другая, под управлением г. Дена в летнем помещении немецкого клуба. Недавно оба антрепренера объявили афишами дебюты, в один и тот же день в обеих труппах, одних и тех же артистов. Публика была в недоумении, но дело скоро разъяснилось. Г-н Беккер пригласил помянутых артистов в свой сад, и, получив их согласие, выслал 500 р., на путевые издержки. Г-н Ден в то же время заключил контракт с немецким клубом еще на месяц, с обязательством освежить состав своей труппы, и, не долго думая, переманил новых певцов к себе, дав им обязательство взять на себя все последствия их разрыва с г. Беккером. Злополучные артисты согласились, г. Беккер обратился к мировому, разрешившему дело в его пользу. Но дело этим не кончилось; не смотря на протест судебного пристава, упомянутые певицы пропели на эстраде немецкого клуба несколько французских шансонеток, до которых победители немцы страшные охотники, и дело это пойдет опять к мировому судье".
В 1874 г. летнее отделение Немецкого клуба переехало в другое место в парке (об этом позже), а на его месте разместился сад "Альгамбра". В части 46 я писала об этом увеселительном саде под названием "Альгамбра", который находился на месте совр. домов №16 и №18 по Петровско-Разумовской аллее. Отмечу, в Петровском парке садов под названием "Альгамбра было два (о втором саде с одноименным названием можно прочитать тут, но он нас в данном случае не интересует).
Теперь Беккер стал конкурировать с владельцем сада "Альгамбра" Мельгуновым. Современник вспоминал: "Оба эти сада, стоящие один против другого, как два вражеских стана, конкурировали между собой не на шутку. У каждого, впрочем, было чем удивить и чем приманить", но все старания антрепренеров не приводили ни к чему: "Шато де Флер" и "Альгамбра" постепенно угасали в конкурентной борьбе друг с другом.
Сариеева Е.А. пишет - "В 1876 году Беккер исчез. Газетный репортер отмечал, что в его постоянных исчезновениях заключалась "фокусная" сторона дирекционной карьеры: "Осадит его, как саранча, тучи опротестованных векселей, он сейчас же ... оставит после себя сухое и пустое место. А потом, когда тучи разойдутся, маг и волшебник, подобно фениксу, вырастает на пепле вексельной бумаги и снова начинает увеселять публику до нового “нырка” под "независящие от дирекции обстоятельства” Однако на этот раз Беккер исчез окончательно как антрепренер. В 80-х годах с фокусами он выступает по всей России. Несмотря на большой успех, Беккер признавался своим поклонникам, что из-за краха антрепризы "впал в бедственное состояние" и вынужден состоять на службе у своей жены. За каждое представление он получал от нее по 20 рублей, всего около 600 рублей в год.
В марте 1876 года "Московские ведомости" сообщали, что театр "...покончил свое существование. Все имущество Беккера описано за долги" (Московские ведомости, 1876, No 70. С. 4.).
Та же Сариева упоминает, что в эти же годы "в Ботаническом отделении существующего Зоологического сада Рудольф Беккер открыл в 1874 году Семейный сад с театром для широкой публики. Репутация у нового владельца сада была в то время самой скандальной".
Справедливости ради, отмечу, в книге "В тисках деляческого мира. От магов древности до иллюзионистов наших дней" Вадимова А., Тривас М. говорится - "Еще в начале 90-х годов иллюзионист Рудольф Беккер открыл в Москве, на Большой Дмитровке, один из первых русских кафешантанов по парижскому образцу. Это увеселительное заведение под названием "Салон де варьете" соединяло в себе эстрадный театр и ресторан. Вместо кресел в зале были установлены столики. Публика смотрела эстрадный концерт во время ужина. Для своего кафешантана Беккер выписал из-за границы лучших эстрадных артистов. Вынужденный дорого платить им, он, несмотря на полные сборы, прогорел к концу первого же сезона, "Салон де варьете" закрылся". Однако, подтверждения этому я не нашла."Салон де Варьете" на Б. Дмитровке существовал уже в 1881 г. и описан А.П. Чеховым в одноименном рассказе "Салон де Варьете", а владельцем этого кафешантана в 1880-е годы был некий Кузнецов Егор Тимофеевич. Кстати, что владельцем "Салона де Варьете" был Кузнецов подтвержает в своем исследовании и Е.А. Сариева, она же пишет, что после исчезновения Кузнецова в 1892 г. он перестал существовать, т.ч. к г. Беккеру этот кафетантан никакого отношения не имел.
Вернемся вновь в Петровский парк. В 1877 году последний владелец сада Кроссо пытался возродить увеселения в "Шато де Флер", но сад продержался с новым владельцем всего один сезон. В начале летнего сезона 1878 года «Шато де Флер» не открылся.
Сад этот последний раз упоминается в путеводителе Е. Гринберга 1878 г., выпущенного в 1878 г., но, видимо, пока он печатался, сад "Шато де Флер" прекратил свое существование, а участок, как я предполагаю, был продан купцу Натрускину, но об этом уже в следующей части
Дачники и постройки Петр. парка. Ресторан "Мавритания". Часть 51.
Другие достопримечательности. Оглавление.
Использованы материалы: справочники и журналы разных лет; Е.А. Сариева "Развлечения в старой Москве...." и др.