На полях мемуаров - 54. Мать Понтекуланов
Краткое содержание предыдущих серий об этой даме (в хронологическом порядке)
В 1786 году двадцатитрехлетняя Анн Элизабет Маре, дочь парижского буржуа, занимавшегося сдачей внаем карет, выходит замуж за книготорговца и книгоиздателя Луи-Лорана-Эдма Леже, своего ровесника.
В 1787 году Леже знакомится с публицистом Мирабо и становится его издателем. Вскоре завязывается роман между Мирабо и госпожой Леже.
Зимой 1789 года разражается скандал в связи с публикацией сочинения Мирабо «Секретная история Берлинского двора». По всеобщему убеждению, это госпожа Леже добилась, чтобы Мирабо отдал ей рукопись.
С началом революции Мирабо становится влиятельным оратором в Национальном собрании; Леже остается его издателем.
На полях мемуаров - 52. Семейная сага парижских либрариев (продолжение)
В декабре 1790 года умирает Леже; его вдова в 1791 году получает статус книгоиздателя. Фирма «Вдова Леже» печатает, в частности, речи и брошюры членов Учредительного собрания, а затем и Конвента.
В апреле 1791 года умирает Мирабо, отношения которого с госпожой Леже сохранялись до самой его смерти.
В начале 1793 года фирма «Вдова Леже» печатает брошюру «Мнение Гюстава Дульсе, депутата от Кальвадоса, о наказании, которому следует подвергнуть Луи Капета, бывшего короля французов» - вероятно, к этому времени относится знакомство Анн-Элизабет Леже с Луи-Гюставом Ле Дульсе де Понтекуланом.
На полях мемуаров - 53. Семейная сага парижских либрариев (окончание)
Осенью 1793 года депутат Дульсе, примкнувший к жирондистам, оказывается внесен в проскрипционные списки. Сначала он скрывается от ареста у одного из своих коллег-депутатов, а затем его прячет у себя в типографии госпожа Леже. В январе 1794 года она организует ему побег за границу, в Швейцарию.
На полях мемуаров - 47. Спасение депутата Дульсе (начало)
На полях мемуаров - 48. Спасение депутата Дульсе (продолжение)
На полях мемуаров - 49. Спасение депутата Дульсе (окончание)
После термидорианского переворота (9 термидора - 27 июля 1794 года) депутат Дульсе возвращается из эмиграции и 10 августа 1794 года регистрирует брак с Анн-Элизабет Маре.
Ребенок, которого она родила 10 мая 1794 года, в дальнейшем будет известен как Луи-Адольф Ле Дульсе де Понтекулан.
11 июня 1795 года у них рождается еще один сын, Филипп-Гюстав.
В том же 1795 году депутат Дульсе знакомится с Наполеоном Бонапартом, ожидающим в Париже нового назначения, и оказывает ему важную услугу - устраивает на службу при Военном бюро Комитета общественного спасения. Став Первым консулом, Наполеон в 1799 году назначает Ле Дульсе в Брюссель префектом нового департамента Диль.
На полях мемуаров - 50. Кое-что о благодарности
***
Замок Понтекулан в Нормандии - в первой половине XIX века его хозяйкой была бывшая вдова Леже, ставшая графиней де Понтекулан. https://www.spottinghistory.com/view/2894/chateau-de-pontecoulant/
По общему мнению (которое разделяли даже откровенные недоброжелатели), Анн-Элизабет действительно спасла депутата Дульсе, проявив при этом не только изрядную изобретательность, но и самоотверженность - в случае разоблачения она сама не избежала бы казни. По тому же общему мнению, он на ней женился из благодарности. Как бы то ни было, они поженились и прожили вместе полвека - Анн-Элизабет, дочь парижского буржуа средней руки, вдова с небезупречной репутацией, и Луи-Гюстав, выросший в фамильном замке Понтекулан аристократ из старинного нормандского рода.
Анн-Элизабет была почти на два года старше своего мужа, а уж по житейскому опыту и практичности намного его превосходила. Никто не рассказывает, как ее приняли новые родственники и каких усилий ей стоило стать если не совсем своей, то хотя бы благосклонно принятой в тех кругах, в которых вращался Луи-Гюстав; это наверняка было нелегко, но она справилась. Ирландец Теобальд Вольф Тон, прибывший во Францию просить у Директории помощи для «Объединенных ирландцев», готовящих восстание против Англии, в январе 1797 года записал в дневнике:
«…Из Директории я отправился к Дульсе, члену Совета Пятисот, шурину Груши, к которому у меня были письма от генерала, как и к госпоже Груши. Дульсе пригласил меня обедать, и я очень приятно отобедал. Госпожа Дульсе очаровательная женщина; ее фамилия прежде была Леже, она была женой книготорговца и, если верить скандальной хронике, любовницей знаменитого Мирабо. Она некрасива, но восхитительная собеседница.»
Когда летом 1797 года маркиза де Ла Тур дю Пен с мужем и детьми приехала в Париж по делам, она «часто виделась» с госпожой де Понтекулан в салоне у госпожи де Валанс, с которой была знакома еще в прежней, дореволюционной жизни. У госпожи де Понтекулан уже тогда, в 1797 году, была репутация женщины отзывчивой, всегда готовой помочь - эта репутация сопровождала ее и в дальнейшем.
«По счастью, я встретила госпожу де Понтекулан, с которой была знакома, поскольку часто виделась с ней у госпожи де Валанс... Она собиралась ехать в Сен-Дени, где у нее был загородный дом, и имела пропуск, выданный секцией на нее и на ее горничную. Я умоляла ее позволить мне поехать вместо этой горничной, и она, со своей обычной отзывчивостью, согласилась.»
Госпожа де Валанс, урожденная Пюльшери-Николь-Эдм Брюляр де Жанлис (1767 - 1847) - портрет 1783 года, художник неизвестен.
Салон госпожи де Валанс, жены графа де Валанса, будущего наполеоновского генерала, был очень удачной площадкой, чтобы усвоить подобающие манеры, завести приличные знакомства и быть в курсе всех важных дел. Госпожа де Валанс не эмигрировала, оставалась в Париже и на всех этапах революции поддерживала контакты со многими влиятельными людьми. Благодаря этим контактам ей много кому удавалось помочь (например, Теодору де Ламету она помогла вытащить из тюрьмы его брата Шарля-Мало - см. На полях мемуаров -32).
Когда в 1800 году мать госпожи де Валанс госпожа де Жанлис возвращалась из эмиграции во Францию, их радушно принимали в Брюсселе, где Луи-Гюстав де Понтекулан в это время уже был префектом.
Стефани Фелисите де Жанлис (1746-1830), писательница и педагог, бывшая воспитательница детей герцога Орлеанского - ее воспитанником был и будущий король Луи-Филипп Орлеанский. Портрет работы Аделаиды Лабий-Гийяр, 1790
«В Брюсселе я встретила свою дочь; после девяти лет разлуки я была невыразимо рада вновь увидеть ее... Меня с большой любезностью принимали у себя в префектуре господин и госпожа де Понтекулан. Казимир [малолетний воспитанник госпожи де Жанлис], который шел передо мной, первым появился в гостиной; его вступление туда было примечательным: он никогда не видел натертого и навощённого паркета, поскольку в Берлине вообще (по крайней мере, тогда) паркетные полы были очень редки… Пол показался ему льдом, по которому катаются на коньках, и он тут же пустился в долгое скольжение, по дороге с налету опрокинув двоих детей, и в конце концов упал на колени к госпоже де Понтекулан, которая была на другом конце гостиной. Эта манера знакомиться имела большой успех, поскольку вызвала всеобщее веселье.»
Но этими радостями частной жизни деятельность госпожи Понтекулан в Брюсселе не ограничивалась. В воспоминаниях ее мужа, записанных младшим сыном, мы находим такую картину:
«Под префектуру были отданы здания, которые прежде служили резиденцией эрцгерцогов, правивших бывшим Брабантом... В этом великолепном месте новый префект мог обустроиться со всей роскошью, которая была в его вкусе и которую он, кроме того, полагал необходимой для установления нового правления в стране, еще сохраняющей в этом отношении некоторые воспоминания об испанской пышности. Госпожа де Понтекулан, та самая дама, отвагу и присутствие духа которой посреди ужасных сцен Террора мы могли оценить, и с которой господин де Понтекулан почел первейшим делом связать себя нерасторжимыми узами по возвращении из первого изгнания, принимала гостей в салонах префектуры с безупречным тактом и учтивостью, исполненной обаяния. Я не знал никого, кто бы привносил в светские отношения больше благожелательности и приятности; её главным достоинством в свете было умение обратить внимание и подчеркнуть ум и остроумие других людей - редкий талант, который она часто рекомендовала молодежи, поскольку, как говорила она с большим здравомыслием, нет человека такого посредственного или незначительного по общему мнению, из которого при умении нельзя было бы извлечь для себя нечто поучительное или полезное. Ее дом был открыт для всего, что было в департаменте превосходного по талантам, службе, происхождению или познаниям; это была как бы нейтральная территория, при входе на которую все стороны отказывались от своей вражды, и на которой ранг определялся лишь той приятностью, которую человек доставлял своим остроумием или достоинствами.»
Автор перечисляет представителей местной знати, с большинством из которых позже имела дело и супруга назначенного в 1808 году префекта де Ла Тур дю Пена, явно недооценивавшая свою предшественницу. На ужины к вдовствующей герцогине Аренберг (высший уровень избранности) госпожу де Понтекулан, конечно, не приглашали, но любимый сын этой самой герцогини в ее салоне бывал регулярно. А самая драгоценная деталь вот эта:
«…командор Нейпорт, глубоко изучивший абстрактные науки, но умевший, подобно Фонтенелю, соединять познания геометра с умением жить человека из хорошего общества, разговаривал с супругой префекта о множественности миров или об исчислении вероятностей, а с менее эрудированными дамами - о балах и спектаклях.»
Бюст командора Нейпорта работы Шарля Гефса, 1874
Да-да, тот самый командор Нейпорт (см. На полях мемуаров - 27), в 1808 году консультировавший госпожу де Ла Тур дю Пен по вопросам истории местного дворянства, с госпожой де Понтекулан, оказывается, разговаривал о своей любимой теории вероятностей - видимо, признавая ее достойной собеседницей!
Других историй о познаниях или интересах госпожи де Понтекулан в области точных наук отыскать не удалось, но, между прочим, оба ее сына впоследствии проявили себя и по научной части тоже. А сама она на протяжении всей жизни интересовалась литературой и театром, была своей в компаниях, где собирались актеры, драматурги, журналисты, поэты.
Амели-Жюли Кандей (1767-1834) - композитор, либреттист, писательница, актриса, музыкантша и певица. В первые революционные годы она бывала в салоне Мари де Ламет (см. На полях мемуаров - 32)
Еще в бытность госпожой Леже она подружилась с актрисой, музыкантшей и писательницей Амели-Жюли Кандей (1767-1834); в 1803 та помогала префекту с супругой организовать в Брюсселе прием для Наполеона и Жозефины. Много лет она дружила с писательницей и композитором Софи Гэй.
Графиню де Понтекулан запомнил не только Пьер-Жан Беранже (1780-1857), но и представитель уже следующего поколения литераторов Александр Дюма (1802-1870), встречавшийся с ней в артистической компании в 1829 году. О знакомстве с ней упоминают и другие литераторы, перечислять которых нет смысла - нам их имена ничего не говорят, хотя во Франции они известны.
Портрет Александра Дюма (1802-1870) работы Ашиля Девериа датирован 1832 годом - Дюма еще молод и строен.
Семейная жизнь графа и графини Понтекулан в скандальную хронику не попала ни разу. Дочь своей подруги Софи Гэй, будущую знаменитую писательницу Дельфину де Жирарден, графиня поучала:
«Состояние в браке, о котором вы будете слышать в свете много злословия, есть однако же вещь очень хорошая, если люди друг другу хорошо подходят; если же, к несчастью, подходят плохо, то есть, мой милый друг, один секрет, который мы, женщины, говорим только на ушко, чтобы мужчины не услышали: надо покориться, пригнуть свой характер, проявить мягкость, и, уж поверьте моему опыту старой женщины, мало кто из мужчин перед этим устоит.»
Дельфина Гэй, в замужестве де Жирарден (1804-1855), писательница, поэтесса и драматург. Портрет работы Луи Эрсана, 1824
Хочется верить, что со вторым мужем они друг другу хорошо подходили; по крайней мере, они не мешали друг другу жить каждый по-своему, сохраняя при этом и некоторых общих друзей, и кое-какие общие интересы.
Граф заседал в Сенате, а при Реставрации стал пэром Франции; среди забот о судьбах отечества он находил время путешествовать, ездил в полюбившуюся ему Швейцарию, а при Наполеоне успел даже побывать в Турции и поучаствовать там в военно-политической заварушке, с благополучным для себя исходом. Графиня делила свое время между артистическим Парижем и замком Понтекулан, где радушно принимала общих с графом друзей - Софи Гэй, Этьена де Жуи.
Этьен де Жуи (1764-1846), драматург, либреттист, журналист, автор песен.
С Этьеном де Жуи Луи-Гюстав де Понтекулан познакомился в эмиграции в Швейцарии, а когда поехал префектом в Брюссель, пригласил его к себе в секретари. В годы Империи и Реставрации де Жуи стал очень популярным литератором; в его салоне собирались многие тогдашние знаменитости, и граф и графиня Понтекулан были там частыми гостями.
Сыновей, как только они достигли школьного возраста, устроили в Париже в пансион, а дальше они пошли по военной части и оказались если не слишком удачливыми в карьере, то, по крайней мере, живучими - оба выжили и в военных катастрофах конца наполеоновского правления, и в последующих приключениях.
Умерла госпожа де Понтекулан в 1844 году, дожив до 81 года и увидев внуков.
О ее сыновьях будет отдельный рассказ, а пока надо исправить недоразумение, закрепившееся в Википедии. В статье на русском языке о Луи-Гюставе де Понтекулане в разделе «Семейная жизнь» говорится:
«Осенью 1793 года Понтекулан скрывался от преследований монтаньяров у владелицы крупнейшей в Париже типографии - вдовы Марии Анны Элизабет Леже (Lejay) (1765-1844), о которой говорили, что она была любовницей графа Мирабо. По возвращении во Францию в декабре 1794 года Понтекулан женился на своей спасительнице. В этом браке родились сыновья Луи Адольф (1794-1882) и Филипп Густав (1795-1874). Став графиней де-Понтекулан, Мария Анна написала о своём муже в одном частном письме: «К сожалению, рядом со мною есть большой плохой мальчик, который носит бороду, будто пожарник. Но в любом случае знайте, что я вышла замуж очень молодой».»
Французская и английская версии короче и содержат меньше ошибок, а в русской почти все неточно, а кое-что и совсем неверно. Госпожу де Понтекулан звали не Марией Анной, а Анн Элизабет - есть один источник, в котором она названа Мари Анн Элизабет, но больше это нигде не повторяется. Год рождения Анн Элизабет не 1765, а 1763. Ее типография никогда не была крупнейшей в Париже. Понтекулан вернулся во Францию не в декабре 1794, а в августе. Ну и самое интересное: в том частном письме, датированном 1815 годом, когда в Нормандии стояли прусские оккупационные части, сказано буквально следующее:
«Я тут считаюсь самой разумной. Меня обо всем спрашивают; я посоветовала ружья отнести в мэрию. С другой стороны, я стараюсь, чтобы ни один прусский офицер не избежал быть в меня влюбленным; к несчастью, при мне имеется здоровенный разбойник с бородой как у сапера - но, в конце концов, я им говорю, что вышла замуж совсем молоденькой.»
«Здоровенный разбойник с бородой как у сапера» (это сейчас «саперами» во Франции называют чаще всего пожарных, а тогда это были именно саперы, и им действительно дозволялось носить бороду, в отличие от прочих военных, которым полагались только усы) - не муж, а один из сыновей; госпожа де Понтекулан своим заявлением о раннем замужестве хотела убавить себе лет - якобы она была еще очень молода, когда родила этого двадцатилетнего парня.
Автор журнальной публикации 1937 года видел в замке Понтекулан два портрета Анн Элизабет. По описаниям, она была изображена отнюдь не красавицей. Портретов этих в сети нет; никаких других найти тоже не удалось. Поэтому пусть здесь будет портрет ее внучки, дочери младшего сына, которая в 1896 году завещала замок Понтекулан департаменту Кальвадос. Благодаря ей там теперь музей.
Мари-Огюстин де Баррер, урожденная де Понтекулан. https://chateaupontecoulant.wixsite.com/pontecoulant
Сейчас госпожу де Понтекулан вспоминают разве что случайно, в связи с мужем или сыновьями. Последний раз о ней, кажется, писал в 1937 году с плохо сдерживаемой неприязнью Юбер де Бри (1900-1982), знаток французской живописи XVIII века, опубликовавший некоторые письма Понтекуланов. Он был сердит на госпожу де Понтекулан за то, что она своим плебейским происхождением испортила аристократическое родословное древо. А вот госпожа Леже еще не совсем забыта - в конце ХХ века она стала одним из персонажей оперы «Граф Мирабо» немецкого композитора Зигфрида Маттуса. Сценический образ вполне соответствует тому, что о госпоже Леже писали недоброжелатели. За персонажем трудно разглядеть реальную женщину, но выбирать не из чего.
Вот она, мадам Леже, коварная соблазнительница, выпрашивает у Мирабо скандальную рукопись.
Целиком оперу можно посмотреть вот здесь: https://www.operaonvideo.com/graf-mirabeau-matthus-berlin-1989-hohn-freier-lang-schmidt/