ДЛАНЬ, или Кнайпхофские вигилии 1696 года. Вступление
..............
........................................
…дрогнув, портал растворился, открыв после себя старую красного цвета дверь и такого же цвета два окна, в одном из которых выглядывала фройляйн, чей цветочный, цвета гречишной смолы голос вещал:
- …сколько это может длиться? Все чаши терпения, что хранила я в своих подвалах, иссякли; как и все полки надежд, запечатлённых в глиняных бутылках зелёной сургучной печатью с рукою, охотничьими чашами и короною - и что в итоге? Что в итоге, герргенрих, я спрашиваю!?
Герргенрих, к которому обращалась сия тирада, словно отлитая долгим молчанием, внутри которого всё это было проговорено сотню раз, - герргенрих сидел спиною к фройляйн у Пороховой башни и смотрел на реку. Меленький дождь рисовал рябь на поверхности поперечных волн; края его шляпы промокли и обвисли, но ничто не могло заслонить то свечение, которое исходило из глаз геррагерниха, когда он смотрел вдаль.
Видимо, обладательница иссякших чаш и пустых бутылок была в курсе этих свойств геррагенриха, потому как даже не попыталась произвести из своей тирады резюме, нарастающий итог, столь свойственный эпохе просвещения в целом и просвещённому Кёнигсбергу в частности, и замолкла, ожидая неведомо чего.
- Когда-нибудь… - наконец, глухо сказал он. - Когда - нибудь… - затем без паузы, словно не было предыдущих слов: - Любой сидящий у реки, в любые времена терзаем одним из двух ожиданий. Что сейчас, или вскорости, или когда-нибудь по реке приплывёт нечто, что изменит его жизнь, или откроет истину, или что-нибудь ещё, после чего он встанет и легко пойдёт по жизни дальше, очищенный и просветлённый. Или второе - что река сейчас или завтра или когда-нибудь возьмёт его сегодняшнее бремя и унесёт на своей бескрайней спине куда-нибудь вдаль, прочь, и облегчённый, он встанет, расправит плечи и отныне пойдёт по жизни с прямою спиной…
Он замолчал. Хозяйка чаш также молчала, и искушённый слух мог явственно различить, как отчего-то наполняются её чаши, и как по внутренним стенкам закупоренных бутылей стекает влага, неведомая жидкость, неотличимая от надежды. Когда первая из чаша наполнилась до краёв, её хозяйка захлопнула ставни, а сама выскочила из дома, поверх нижних окон которого шла вывеска «Мёд, и прочие сладкие штуковины», и уселась рядом с герромгенрихом у Пороховой башни, напоминая, отчего-то, любопытную птицу.
Дождь прекратился.
Помолчав, она участливо спросила:
- Опять француз?
- Да дело не во французе! - её сосед махнул рукою, и от взмаха его, и от естественного плеска вод да света луны, полагаемой в подобных рассказах уже самим жанром, соткалось на реке тёмное пятно. Приблизившись, оно уплотнилось до утлого челна, который направлялся к сидящим у Пороховой башни. Причалив к берегу, из челна выбрался нетрезвый мужичок сильно потёртого свойства, какие обычно на задах рынка продают зайца как кота, кота как рысь, а енота как тигра. Шумно откашлявшись перед слегка оторопевшей публикой из двух ночных человеков, мужичок извлёк из челна сидор, а из сидора чорнуюкошку кусок тыквы, формой и размером напоминающий месяц, который однажды в некоей повести будет украден с чудного неба.
- Кнайпхоф! - сказал он торжественно, очевидно, для начала разговора применив весь свой запас патетики. - Никто не знает, почему именно так, - он показал руками, как именно «как», - а я знаю! - На ломте тыквы был вырезан герб Кнайпхофа: рука, вздымающая из вод корону, а по бокам - два опущенные охотничьи рожка. Мужичок энергично потрясал ломтём перед сидящими. - Да, раньше его держал Ганс Саган, но - сколько лет прошло, как Ганса кто-нибудь видел? - мужичок хитро прищурил глаз. - Много! И вот теперь его держу я, и никто из вас не может с этим ничего поделать! Потому что вы не знаете, что он значит, а я знаю! И пусть я нетрезв, а вы трезвы, это лишь значит, что охотничьи рожки превратились в кубки…
Он многозначительно посмотрел на Анну, на Генриха, в последний раз потряс куском тыквы, после чего жестом самурая престижитатора спрятал его в заплечный сидор, погрузился в челн и отплыл влево, к Медовому мосту.
- Что такое он лепетал про Сагана? - встревожено обернулась Анна к Генриху, когда челн растворился в неверной тени Медового моста.
- Он хотел сказать, что раньше герб Кнайпхофа держал Ганс Саган, а теперь - не держит. Теперь его держит он. За неимением других кандидатов. - Ровным голосом, как на кафедре Альбертины, произнёс Генрих.
- А кто - «он»?
- Мы зовём его Медовый. Он не состоит в гильдии попрошаек, всегда приплывает с Ломзе, и всегда выделывает нечто, подобное тому, что ты сейчас видела… - Генрих помолчал, поглядел на свинцовые воды Прегеля, пованивающие - сыростью, водорослями, русалками, утопленниками, рыбёшками и вчерашними делами, приплывшими сверху по течению, - и сказал: - Пойдём. Завтра с утра много дел.
- С французом? - понимающе сказала Анна - понимающе сказала.
- И с ним тоже.
(далее:
Вигилия 1: Мёд и разные сладкие штуковины http://popadin39.livejournal.com/48282.html
Вилигия 2: Студиозус http://popadin39.livejournal.com/47865.html
Вигилия 3: Голландский трактир "Вынь да положь" http://popadin39.livejournal.com/48707.html
4\1 Две покражи http://popadin39.livejournal.com/48519.html
4\2 Вор и русалки http://popadin39.livejournal.com/50787.html
Вигилия Х\1, Иссекновенье вод http://popadin39.livejournal.com/49584.html
5: Медовый мост и уловление детей http://popadin39.livejournal.com/47411.html
Вигилия Х\2 Архивариус и Длань http://popadin39.livejournal.com/49204.html
6. Ратуша и шкап http://popadin39.livejournal.com/49693.html
7\1. Боцман, бочка и папир http://popadin39.livejournal.com/50338.html
7\2 Боцман, дискурс и русалка http://popadin39.livejournal.com/50573.html)
8\1. Послесловие. Мост, чердак и внезапная находка http://popadin39.livejournal.com/51141.html
8\2. Послесловие. Чердак, Медовый мост и недолгая вакансия. http://popadin39.livejournal.com/51329.html)
PS-вигилия. "Хроники кёнигсбергских сирен и русалок" Аурифабера-Ансельма, фрагмент 1 http://popadin39.livejournal.com/51589.html и фрагмент 2 http://popadin39.livejournal.com/51922.html.