Взявшись за утюг после четвертьвекового перерыва, я никак не могу от него оторваться. Глажка не живопись, она не отвлекает от реальности полностью, лишь затуманивает ее, отдаляет, смешивает с пластами прошлого, из которого поднимаются мои прежние утюги. Вот всплыл, опровергая гравитацию, чугунный, который ставили на плиту и благополучно забывали, ( Read more... )

В СССР нам с каждой страницы внушали, что непокорность, некая даже дерзость, один против всех (за справедливость, конечно) - это классно. Так называемая "ершистость" была прям в цене. Если дверь заперта - стучи, если трусы молчат - кричи, как было выведено на авантитуле моего песенника - лучшего, что я создала в жизни (да, конечно, после детей, да ( Read more... )

Мильенами нитей связана я с Серебряным веком, с безумными и трагическими судьбами поэтов, которых я почитаю более близкими, нежели большинство своих современников. Никак не привыкну и не смирюсь ни с расстрелом Гумилева, ни с гибелью Цветаевой, все мерещится мне на исходе лета Блок в горячке, требующий, бедный, уничтожения своих "Двенадцати".
Как ( Read more... )

Нахлынула ностальгия по пандемии. Психическое состояние от врага невидимого было хуже нежели от любого другого врага. Я писала грустные тексты, навеки прощалась с беззаботностью человечества, скупала зеленый горошек, следила за каждым чихом надежды в интернете и разбиралась в составе санитайзеров как профессиональная санитарка.

Трудно было найти в ( Read more... )

Тогда я справляла свой день рождения в "Конюшенном дворе". На дворе - в том числе, и на Конюшенном - стоял девяносто какой-то год. Новый передовой ночной клуб, все дела. Воспоминаний осталось не так уж много - например, раздражение от собственного бархатного зеленого платья в обтяжку. Я нечасто посещала ночные клубы и не дотумкала, что мы там будем ( Read more... )

В детстве мы постоянно составляли списки и проводили опросы. Твоя любимая еда, цвет, песня, мальчик, прическа, число, кино. У меня, кстати, все это хранится - и такое умиление накатывает, когда читаешь анкету (это такая толстая тетрадь - 48 или 96 листов, а не листочек на ресепшн), а в ней под вопросом "Твоя любимая книга" ты синей поршневой ручкой ( Read more... )

Хит первоапрельских воспоминаний - звонок другу от имени нового менеджера страховой компании, который, вступив в должность, обнаружил "странный договор", по которому в случае смерти моего друга сто пятьсот миллионов получал наш общий знакомый, очень сильно страшный бандюган. Вопли "меня хотят убить!!!! я уезжаю!!! уничтожьте договор!!!" до сих пор ( Read more... )

Появился в конце прошлого века и в нашей жизни один чувак. Подводник, бывший. В качестве своего нового мужа мне его привела первая жена моего первого мужа, к тому же еще и моя институтская подруга - во всяком случае до того, как я, совершенно того не желая, стала разлучницей как в самых древних песнях и современных киношках.
Наша дружба из-за этого ( Read more... )

Помню брожение умов в районе семидесятых-восьмидесятых по поводу выходных нарядов. Выходные наряды - это не про армию, если кто вдруг подумал, а про театр. На праздничных семейных застольях кипели споры между адептами кружев, бархата, галстуков и тех, кто уже побывал ТАМ и с придыханием рассказывал, что на самые пышные премьеры в самые пафосные ( Read more... )

Одна маленькая девочка, как и все маленькие девочки, сначала не умела говорить. Но как-то раз мой ребенок, а ее папа, надел на голову огромную подушку - как говорил мой друг, прыгнувший в мартовское озеро, чего не сделаешь, чтобы малого удивить.
Маленькая девочка посмотрела на эту странность и сказала - ФЛЯПА!!!
Я пришла в полнейший восторг. Во- ( Read more... )