Corsica VI
I II III IV V
- Две минуты девятого? - закричал Люк, когда я посмотрел время по его просьбе. - Твою мать, мы сегодня начинаем в восемь!
- Восемь? Почему в восемь? Я не в к...
- Я тоже нет, - сказал Брайан. Он резко сел на кровати и протирал глаза.
- Да вы охренели, парни, вчера только об этом и было разговоров!
Люк наспех завязал шнурки на кедах и выбежал, хлопнув дверью. Накануне он вернулся в четыре утра - я держал мобильник-будильник рядом с подушкой и посмотрел, который час, когда он заскрипел подо мной на своей кровати.
От косых взглядов пришедших на стойку вовремя нас уберег тот факт, что, как только мы с Брайаном появились, была снаряжена экспедиция за барахлом. Собственно, мы начинали раньше, потому что Эрик и Мишель уезжали в полдень, и Пьер хотел успеть воспользоваться фургоном Эрика для вывоза мебели и разных вещей из одного пустующего дома. С отъездом этих двоих мы оставались одни, без старших и без фургона - прощай, тряска на горных дорогах! Впрочем, с нами по-прежнему был руководитель, но он был архитектором, а не строителем, так что одного практического ума недоставало.
Обогнавший нас Люк где-то загадочно застрял и с нами не поехал.
Пьер привез нас к заброшенному деревянному дому с террасой на море. Хозяева покинули его несколько лет назад; это чувствовалось, хотя он и не успел слишком обветшать. Вокруг не было видно других домов, и он весь утопал в сорняках и разросшихся кустах. Пьер собирался перестраивать этот дом по заказу хозяев и сейчас забирал оттуда всё содержимое. Половину вещей мы отнесли на свалку, а другую половину загрузили в фургон и привезли на стройку (стулья, столы и более или менее годные деревяшки). Пьер отдавал распоряжения о судьбе каждого предмета.
Больше всего мы намучились с широченными матрацами, которые нужно было спускать со второго этажа по узкой лестнице, а потом, вытянув на улицу, поднимать из оврага, в котором стоял дом, на дорожную насыпь. У матрацев не было ручек, так что приходилось хватать их за обивочную материю и волочь, пока они не выскользнут из рук. На комоде в прихожей лежала стопка старинных книг. Брайан взял одну и засунул за пояс, под футболку. У меня было дурное настроение, и я не стал копаться в книгах.
Стройку навестил Антуан в модных бермудах и панаме. Он готовил статью о нашей реставраторской работе для какой-то местной газеты и устроил себе рабочее место в теньке. Я пожаловался ему на свои скудные успехи.
- Вы прославитесь на другом поприще! - он поднял карандаш в воздух и закатил глаза. - Я настоятельно рекомендую вам делать карьеру международного масштаба! Пишите по-русски, по-английски, по-французски! Вы сделаетесь новым Достоевским, Толстым... еще этим третьим, который отрастил бороду до пят и сделался попом в конце жизни... нет, это тоже Толстой... Представьте, что камни в ваших руках - это слова, а цемент - синтаксис! Сразу стало легче, не правда ли?
Черта с два. Видя, что работа у меня спорится ни шатко ни валко, Эрик помог мне с кладкой, отправив меня тем временем на поиски подходящих камней. Он работал быстро, и глядя на него казалось, что и впрямь, дело-то плевое.
- Вот смотри, всё просто! Бросаешь сюда цемент, вот так, с силой - тяп! Кладешь камешек, прижимаешь, и еще сверху цементом. И не забывай мочить, камни мгновенно впитывают воду по такой жаре.
Подошедший сзади Жан-Пьер заявил, что Эрик всё делает неправильно и что камни класть нужно пока только на половину балки, а не заполнять весь фронтон. Собственно, я получил от него такие же инструкции, но не осмелился заявить об этом Эрику, которому, как-никак, было виднее, чем мне. Эрик уже без прибауток и с меньшим энтузиазмом, но так же быстро разобрал предыдущую кладку и переложил уже сделанное.
Я смотрел на его работу, открыв рот.
- Может, ты мне поможешь, Микаэль? - раздраженно поинтересовался Люк. - Не видишь, что я пру этот хренов камень?
Я действительно не видел, потому что это происходило за моей спиной. Впрочем, я молча помог товарищу; мне было не трудно.
Мы простились с Эриком и Мишелем. Каролин, как персона особо приближенная к Эрику, получила его номер и с тех пор ежедневно посылала ему с айфона фотоотчет. Он, в свою очередь, отправлял ей фотки своих детей и стройплощадок. На прощание Мишель открыл дверь водительской кабины и поставил нам "Мадмуазель Валери".
Пьер организовал поездку на пляж. В нашем распоряжении остались две небольшие машины, в которых было так тесно, что я уже вспоминал чрево фургона с ностальгией.
Виктуар попросилась водить одну из машин. Видя, что Пьер согласен, Сандра тоже захотела, и между девушками возник оживленный спор. Мне было удивительно, что Сандра умеет водить - то есть удивительно, что такая инфантильная и хрупкая девчонка умеет что-то, чего не умею я. Было решено, что Сандра поведет внедорожник на обратном пути. Мы тронулись. Виктуар вдавила свою мощную ногу в педаль газа и поехала за нами.
Вода была холодной, но я не стал ждать, как обычно, пока тело привыкнет, а, стиснув зубы, дошел до уровня, где вода доходила до груди, потом бросился вперед и быстро поплыл. За буйки, впрочем, я заплывать не стал: после работы ныли мышцы. Я предпочел не рисковать и повернул обратно. Китаянка Ли ныряла с маской недалеко от берега. Итальянцы развлекались прыжками со скалы.
- Ciao Matteo, ci vedremo all’ospedale, - прокричал Андреа и плюхнулся в воду.
Я присел рядом с Сандрой и Каролин. Они понизили голос на полтона. Сзади нас остальная группа играла в мяч. Сезонные рабочие Армель и Солен, державшиеся тоже парой, как мои соседки, привезли мяч и сетку. Было слышно, как Пьер хохочет и отпускает безобидные насмешливые комментарии в адрес играющих. Он явно наслаждался успехом, который имел у молодежи и у слабого пола особенно.
Хотелось размяться, и я немного поиграл с ними, хотя скорее в роли кедди, чем игрока. Когда Пьер падал в глубокий мягкий песок, пытаясь поймать мяч, он широко раскрывал рот и хохотал.
На обратном пути рулила Сандра. Я по-прежнему был в машине с Пьером. Даллас следовал за нами, его было видно в зеркало. В определенный момент мы заметили, что Сандра отстала. Мы остановились, подождали пять минут и повернули назад. Машины нигде не было. Наконец мы доехали до резкого поворота на пляж. Обзор там закрывали деревья; мы осторожно спустились вниз и сразу увидели потерявшихся. За внедорожником начинала образовываться очередь из нервничающих водителей.
- Мы сломали машину, - надув губки, протянула Сандра с видом виноватого ребенка.
- С ней такое бывает, не волнуйся. Нажми этот рычаг сильнее. Еще сильнее! Теперь газуй!
К всеобщему удовлетворению, машина перестала капризничать.
На следующий день, вместо того, чтобы работать, Каролин рисовала акварелью в красивом альбоме, а потом важно говорила с усатым господином с овчаркой. В тот день на наш скромный труд приходило посмотреть особенно много народу. Как архитектор, Каролин считала своим долгом давать ценную информацию интересующимся. Она очень важничала, хотя это немного забавно, когда так себя ведет маленького роста девчонка в шортах.
Приходя на обед грязные, как бомжи (мы сидели отдельно от остальных клиентов U Mulinu, чтобы не смущать их эстетическое чувство), мы выстраивались в очередь в туалет. Если народу было слишком много, то имело смысл пойти туда попозже, хотя ждать было мало приятного. Если человек перед тобой запирался собственно в кабинке, то ты мог тем временем умыться и что-то сделать с растрепанными грязными волосами. Хотя иногда, конечно, туалет был нужен по полной программе.
Брайан не умывался. Он занимался бетономешалкой, и на футболке, волосах, и даже очках у него были мелкие пятнышки цемента. На джинсах у него этого добра было столько, что он походил на Железного дровосека. Во многих отношениях он выделялся из группы: как вегетарианцу, ему всегда готовили отдельно либо давали двойную порцию гарнира вместо мяса, а кофе почему-то наливали не маленький стаканчик, а здоровенную чашку с молоком.
Жан-Пьер сидел рядом со мной. Таким образом, на мне лежала ответственная задача не забывать подливать ему розового вина. Мы все пили розовое, кроме кого-то, кто предпочитал красное, но этот кто-то (Люк? Пьер?) был на другом конце стола.
- Ну что? Как сегодняшняя работа? - вопросил Жан-Пьер своим медленным и скрипучим голосом.
- Хорошо, хорошо. Впрочем, девушки вряд ли утруждали себя в той же мере, как мы, - сказал я, бросив косвенный взгляд на Каролин.
- Ой, кто бы говорил! Ты там со своей щеточкой... - Каролин надула щеки и изобразила неспешные движения вверх-вниз. Мое выражение лица, должно быть, доставило ей большое удовольствие, так что она смеялась еще долго.
- Две минуты девятого? - закричал Люк, когда я посмотрел время по его просьбе. - Твою мать, мы сегодня начинаем в восемь!
- Восемь? Почему в восемь? Я не в к...
- Я тоже нет, - сказал Брайан. Он резко сел на кровати и протирал глаза.
- Да вы охренели, парни, вчера только об этом и было разговоров!
Люк наспех завязал шнурки на кедах и выбежал, хлопнув дверью. Накануне он вернулся в четыре утра - я держал мобильник-будильник рядом с подушкой и посмотрел, который час, когда он заскрипел подо мной на своей кровати.
От косых взглядов пришедших на стойку вовремя нас уберег тот факт, что, как только мы с Брайаном появились, была снаряжена экспедиция за барахлом. Собственно, мы начинали раньше, потому что Эрик и Мишель уезжали в полдень, и Пьер хотел успеть воспользоваться фургоном Эрика для вывоза мебели и разных вещей из одного пустующего дома. С отъездом этих двоих мы оставались одни, без старших и без фургона - прощай, тряска на горных дорогах! Впрочем, с нами по-прежнему был руководитель, но он был архитектором, а не строителем, так что одного практического ума недоставало.
Обогнавший нас Люк где-то загадочно застрял и с нами не поехал.
Пьер привез нас к заброшенному деревянному дому с террасой на море. Хозяева покинули его несколько лет назад; это чувствовалось, хотя он и не успел слишком обветшать. Вокруг не было видно других домов, и он весь утопал в сорняках и разросшихся кустах. Пьер собирался перестраивать этот дом по заказу хозяев и сейчас забирал оттуда всё содержимое. Половину вещей мы отнесли на свалку, а другую половину загрузили в фургон и привезли на стройку (стулья, столы и более или менее годные деревяшки). Пьер отдавал распоряжения о судьбе каждого предмета.
Больше всего мы намучились с широченными матрацами, которые нужно было спускать со второго этажа по узкой лестнице, а потом, вытянув на улицу, поднимать из оврага, в котором стоял дом, на дорожную насыпь. У матрацев не было ручек, так что приходилось хватать их за обивочную материю и волочь, пока они не выскользнут из рук. На комоде в прихожей лежала стопка старинных книг. Брайан взял одну и засунул за пояс, под футболку. У меня было дурное настроение, и я не стал копаться в книгах.
Стройку навестил Антуан в модных бермудах и панаме. Он готовил статью о нашей реставраторской работе для какой-то местной газеты и устроил себе рабочее место в теньке. Я пожаловался ему на свои скудные успехи.
- Вы прославитесь на другом поприще! - он поднял карандаш в воздух и закатил глаза. - Я настоятельно рекомендую вам делать карьеру международного масштаба! Пишите по-русски, по-английски, по-французски! Вы сделаетесь новым Достоевским, Толстым... еще этим третьим, который отрастил бороду до пят и сделался попом в конце жизни... нет, это тоже Толстой... Представьте, что камни в ваших руках - это слова, а цемент - синтаксис! Сразу стало легче, не правда ли?
Черта с два. Видя, что работа у меня спорится ни шатко ни валко, Эрик помог мне с кладкой, отправив меня тем временем на поиски подходящих камней. Он работал быстро, и глядя на него казалось, что и впрямь, дело-то плевое.
- Вот смотри, всё просто! Бросаешь сюда цемент, вот так, с силой - тяп! Кладешь камешек, прижимаешь, и еще сверху цементом. И не забывай мочить, камни мгновенно впитывают воду по такой жаре.
Подошедший сзади Жан-Пьер заявил, что Эрик всё делает неправильно и что камни класть нужно пока только на половину балки, а не заполнять весь фронтон. Собственно, я получил от него такие же инструкции, но не осмелился заявить об этом Эрику, которому, как-никак, было виднее, чем мне. Эрик уже без прибауток и с меньшим энтузиазмом, но так же быстро разобрал предыдущую кладку и переложил уже сделанное.
Я смотрел на его работу, открыв рот.
- Может, ты мне поможешь, Микаэль? - раздраженно поинтересовался Люк. - Не видишь, что я пру этот хренов камень?
Я действительно не видел, потому что это происходило за моей спиной. Впрочем, я молча помог товарищу; мне было не трудно.
Мы простились с Эриком и Мишелем. Каролин, как персона особо приближенная к Эрику, получила его номер и с тех пор ежедневно посылала ему с айфона фотоотчет. Он, в свою очередь, отправлял ей фотки своих детей и стройплощадок. На прощание Мишель открыл дверь водительской кабины и поставил нам "Мадмуазель Валери".
Пьер организовал поездку на пляж. В нашем распоряжении остались две небольшие машины, в которых было так тесно, что я уже вспоминал чрево фургона с ностальгией.
Виктуар попросилась водить одну из машин. Видя, что Пьер согласен, Сандра тоже захотела, и между девушками возник оживленный спор. Мне было удивительно, что Сандра умеет водить - то есть удивительно, что такая инфантильная и хрупкая девчонка умеет что-то, чего не умею я. Было решено, что Сандра поведет внедорожник на обратном пути. Мы тронулись. Виктуар вдавила свою мощную ногу в педаль газа и поехала за нами.
Вода была холодной, но я не стал ждать, как обычно, пока тело привыкнет, а, стиснув зубы, дошел до уровня, где вода доходила до груди, потом бросился вперед и быстро поплыл. За буйки, впрочем, я заплывать не стал: после работы ныли мышцы. Я предпочел не рисковать и повернул обратно. Китаянка Ли ныряла с маской недалеко от берега. Итальянцы развлекались прыжками со скалы.
- Ciao Matteo, ci vedremo all’ospedale, - прокричал Андреа и плюхнулся в воду.
Я присел рядом с Сандрой и Каролин. Они понизили голос на полтона. Сзади нас остальная группа играла в мяч. Сезонные рабочие Армель и Солен, державшиеся тоже парой, как мои соседки, привезли мяч и сетку. Было слышно, как Пьер хохочет и отпускает безобидные насмешливые комментарии в адрес играющих. Он явно наслаждался успехом, который имел у молодежи и у слабого пола особенно.
Хотелось размяться, и я немного поиграл с ними, хотя скорее в роли кедди, чем игрока. Когда Пьер падал в глубокий мягкий песок, пытаясь поймать мяч, он широко раскрывал рот и хохотал.
На обратном пути рулила Сандра. Я по-прежнему был в машине с Пьером. Даллас следовал за нами, его было видно в зеркало. В определенный момент мы заметили, что Сандра отстала. Мы остановились, подождали пять минут и повернули назад. Машины нигде не было. Наконец мы доехали до резкого поворота на пляж. Обзор там закрывали деревья; мы осторожно спустились вниз и сразу увидели потерявшихся. За внедорожником начинала образовываться очередь из нервничающих водителей.
- Мы сломали машину, - надув губки, протянула Сандра с видом виноватого ребенка.
- С ней такое бывает, не волнуйся. Нажми этот рычаг сильнее. Еще сильнее! Теперь газуй!
К всеобщему удовлетворению, машина перестала капризничать.
На следующий день, вместо того, чтобы работать, Каролин рисовала акварелью в красивом альбоме, а потом важно говорила с усатым господином с овчаркой. В тот день на наш скромный труд приходило посмотреть особенно много народу. Как архитектор, Каролин считала своим долгом давать ценную информацию интересующимся. Она очень важничала, хотя это немного забавно, когда так себя ведет маленького роста девчонка в шортах.
Приходя на обед грязные, как бомжи (мы сидели отдельно от остальных клиентов U Mulinu, чтобы не смущать их эстетическое чувство), мы выстраивались в очередь в туалет. Если народу было слишком много, то имело смысл пойти туда попозже, хотя ждать было мало приятного. Если человек перед тобой запирался собственно в кабинке, то ты мог тем временем умыться и что-то сделать с растрепанными грязными волосами. Хотя иногда, конечно, туалет был нужен по полной программе.
Брайан не умывался. Он занимался бетономешалкой, и на футболке, волосах, и даже очках у него были мелкие пятнышки цемента. На джинсах у него этого добра было столько, что он походил на Железного дровосека. Во многих отношениях он выделялся из группы: как вегетарианцу, ему всегда готовили отдельно либо давали двойную порцию гарнира вместо мяса, а кофе почему-то наливали не маленький стаканчик, а здоровенную чашку с молоком.
Жан-Пьер сидел рядом со мной. Таким образом, на мне лежала ответственная задача не забывать подливать ему розового вина. Мы все пили розовое, кроме кого-то, кто предпочитал красное, но этот кто-то (Люк? Пьер?) был на другом конце стола.
- Ну что? Как сегодняшняя работа? - вопросил Жан-Пьер своим медленным и скрипучим голосом.
- Хорошо, хорошо. Впрочем, девушки вряд ли утруждали себя в той же мере, как мы, - сказал я, бросив косвенный взгляд на Каролин.
- Ой, кто бы говорил! Ты там со своей щеточкой... - Каролин надула щеки и изобразила неспешные движения вверх-вниз. Мое выражение лица, должно быть, доставило ей большое удовольствие, так что она смеялась еще долго.