Corsica VII
I II III IV V VI
В этот день я впервые не поехал со всеми на пляж после обеда. Я сильно устал, но это была не единственная и не главная причина. Пожалуй, я даже плохо понимал, почему отказываюсь от пляжа, куда мне, в общем, хотелось. Что-то было не так в атмосфере. Я не мог еще объяснить для себя, что.
Брайан, собиравшийся специализироваться по Лотреамону (нас было два литведа в группе), имел с собой небольшую библиотечку, которую составляли "На дороге" Керуака, какой-то роман Стивена Кинга (большого формата книга с выпуклым именем автора на обложке) и карманный французско-английский словарь. Когда я спросил у него, как Лотреамон сочетается с Кингом, он окончательно переключился на Керуака, но продолжал крутить на ноутбуке (кажется, он был единственным из нас с компьютером) рэп. В тот день он, впрочем, слушал поочередно аудиокурс испанского и Шопена. Он усиленно занимался испанским и хвастался, что через год будет говорить на нем, как нейтив.
Брайан никогда не ездил на пляж, потому что, как я подозреваю, не умел плавать. Впрочем, когда его об этом нескромно спросили, он горячо утверждал обратное.
Я воспользовался редким моментом относительного одиночества и погрузился в чтение Мишеля Деона. Покетбук был новеньким перед отъездом на Корсику, но изрядно потрепался в рюкзаке. Брайан оставил этюд Шопена на репите и заснул. Мне было ужасно лень слезать с моего второго этажа, чтобы добраться до его кровати, но, прослушав одну и ту же вещь раз двадцать, я не вытерпел, спустился и нажал на паузу.
Потом Брайан ушел прогуляться, а я продолжал читать. Обычно ужинать не начинали вовремя, а я, будучи человеком пунктуальным, приходил всегда одним из первых. Самым первым был обычно Люк, который любил болтать с Тьерри, потягивая пиво на террасе. Он приходил туда едва не за час. У него было любимое место - кресло с матерчатым сиденьем, спиной к ресторану, лицом к ратуше. Если Тьерри был занят, Люк читал книгу о военной истории (что-то про Вторую мировую) - старую и потрепанную, из отцовской библиотеки, и курил нон-стоп.
Зная, что в восемь мы не начнем, я опоздал на десять минут на ужин. Когда я подходил к ресторану, группа дружно посмотрела на меня через окно. Сидевшие спиной ко мне обернулись: кажется, они почему-то все как один пришли вовремя и ждали только меня. Точнее, не ждали, а уже начали. Я помахал рукой или улыбнулся и, входя, услышал конец фразы Люка:
- Но жратва - это же святое. Я потерял к нему всяческое уважение.
На моем конце стола лежала толстая тетрадь с набросками статьи Антуана и сборник Пазолини, который Антуан дал почитать Брайану. Это были его ранние стихотворения, с параллельным французским переводом, и там, где оригинал был по-фриульски, давался перевод на итальянский в сносках внизу страницы.
Vuei a è Domènia,
doman a si mòur,
vuei mis vistís
di seda e di amòur.
После трапезы все обычно заказывали что-то дополнительное выпить за собственный счет и много говорили. Пазолини настолько увлек меня, что я успел прочитать после ужина всю книгу, не обращая ни малейшего внимания на то, что происходит вокруг меня. Кажется, Каролин пела Джо Дассена, а итальянцы O bella ciao.
Мы отправились спать, разойдясь возле статуи легионера: половина группы прямо, половина вверх. Девушки шли впереди меня, я плелся сзади. Я остался покурить возле крыльца перед сном.
- Пссст! - раздалось сверху.
В окне показалась Каролин и помахала мне. Я помахал в ответ. Спокойной ночи.
Ко мне присоединился Люк и предложил пойти в бар. Он не любил ложиться рано. Мы устроились на террасе его излюбленного La Bodega, и он неожиданно перешел на откровенности.
- Слушай, я давно хотел тебе сказать. Ты странный парень. Например, ты всё время молчишь, и это... понимаешь, это отталкивает людей, из-за этого не хочется с тобой разговаривать. Они думают, что тебе с ними неинтересно, что ты всё время витаешь в облаках. Или когда ты задумаешься, то смотришь пристально на кого-то. Ну, в общем, это нормально, ты же должен куда-то смотреть, но... этому человеку не по себе. И потом, девушки. Я же слышу, что они говорят. Они тебя боятся. Проще надо быть. Они же замечают всё! Видишь, у меня вилка, - он показал на запястье столовскую алюминиевую вилку, согнутую так, что получился примитивный браслет. - Я сегодня впервые это надел, и сразу Виктуар заметила. Да, и у тебя грязь в волосах, мой их почаще, они же всё видят!
Мне было довольно неприятно всё это выслушивать, даже сделав скидку на тот стремительный эффект, который вино производило на моего собеседника. Но оскорбиться было бы совсем уже глупо, поэтому я предпочел выслушать с улыбкой всё, что Люку взбредет в голову мне рассказать.
- Меня не очень интересует, что говорят обо девушки. Да и вообще, они не то чтобы много меня интересуют... За исключением, может быть, одной.
- Каролин? - Люк усмехнулся. - Забавно, Маттео мне тоже говорил про Каролин... Почему вы ее все так... Прости, я кажется, немного пьян.
Он зажег новую самокрутку и продолжил:
- Так вот... Вы странные парни, Брайан и ты... Но на Брайана я давно забил, это безнадежный случай, а ты... В первый день я сказал себе: "Хорошо, он стремный тип, но я смогу его приручить". Я вообще люблю приручать людей, знаешь, но тут я вижу, что что-то не получается. Ты ведь, наверное, не гуляешь совсем? Сидишь дома со своими книгами? Меня бабушка воспитывала, и я еще пацаном вылезал в окно, чтобы гулять до утра... О, собака. Я тут всех собак знаю! Иди сюда, цуп-цуп!
Люк вылез, шатаясь, из-за стола и подозвал к себе большую породистую собаку. Он довольно грубо потрепал ее по холке и по бокам, собака радостно потявкала, а потом убежала вслед за хозяином.
- Да, я не больно-то серьезный парень... Вот сажусь на террасе ресторана и слушаю разговоры вокруг... Это же настоящие местные, не туристы какие-нибудь, они здесь с рождения живут. И потом, я сажусь всегда на одно и тоже место, ты заметил. Вот Тьерри, он подходит и начинает что-то рассказывать интересное, сам, ты даже не задаешь ему вопросов.
Он неожиданно оживился и наклонился ко мне через деревянный стол:
- Слушай, забьем на это всё! Завтра пятница, а потом выходные, мы не пашем! Меня задолбала вся эта работа, задолбала! Ты говоришь, Сандра дура? Она просто делает вид, а ты ведешься! Здесь нет дураков, понимаешь, о чем я? Мы здесь все на две недели, чтобы оторваться, и если что-то между кем-то будет, то никто дома не узнает! Нужно просто быть смелее! Ты видел мою футболку FBI: Female Booty Investigator? Завтра я ее надену. Представляю себе их лица! Как они все охренеют! Завтра я точно кого-то склею, ты увидишь!
Я оставил Люка в баре и ушел спать. Засыпая, я слышал топот и веселый лай: кажется, он собирался бегать по городу с псами ночь напролет.
В этот день я впервые не поехал со всеми на пляж после обеда. Я сильно устал, но это была не единственная и не главная причина. Пожалуй, я даже плохо понимал, почему отказываюсь от пляжа, куда мне, в общем, хотелось. Что-то было не так в атмосфере. Я не мог еще объяснить для себя, что.
Брайан, собиравшийся специализироваться по Лотреамону (нас было два литведа в группе), имел с собой небольшую библиотечку, которую составляли "На дороге" Керуака, какой-то роман Стивена Кинга (большого формата книга с выпуклым именем автора на обложке) и карманный французско-английский словарь. Когда я спросил у него, как Лотреамон сочетается с Кингом, он окончательно переключился на Керуака, но продолжал крутить на ноутбуке (кажется, он был единственным из нас с компьютером) рэп. В тот день он, впрочем, слушал поочередно аудиокурс испанского и Шопена. Он усиленно занимался испанским и хвастался, что через год будет говорить на нем, как нейтив.
Брайан никогда не ездил на пляж, потому что, как я подозреваю, не умел плавать. Впрочем, когда его об этом нескромно спросили, он горячо утверждал обратное.
Я воспользовался редким моментом относительного одиночества и погрузился в чтение Мишеля Деона. Покетбук был новеньким перед отъездом на Корсику, но изрядно потрепался в рюкзаке. Брайан оставил этюд Шопена на репите и заснул. Мне было ужасно лень слезать с моего второго этажа, чтобы добраться до его кровати, но, прослушав одну и ту же вещь раз двадцать, я не вытерпел, спустился и нажал на паузу.
Потом Брайан ушел прогуляться, а я продолжал читать. Обычно ужинать не начинали вовремя, а я, будучи человеком пунктуальным, приходил всегда одним из первых. Самым первым был обычно Люк, который любил болтать с Тьерри, потягивая пиво на террасе. Он приходил туда едва не за час. У него было любимое место - кресло с матерчатым сиденьем, спиной к ресторану, лицом к ратуше. Если Тьерри был занят, Люк читал книгу о военной истории (что-то про Вторую мировую) - старую и потрепанную, из отцовской библиотеки, и курил нон-стоп.
Зная, что в восемь мы не начнем, я опоздал на десять минут на ужин. Когда я подходил к ресторану, группа дружно посмотрела на меня через окно. Сидевшие спиной ко мне обернулись: кажется, они почему-то все как один пришли вовремя и ждали только меня. Точнее, не ждали, а уже начали. Я помахал рукой или улыбнулся и, входя, услышал конец фразы Люка:
- Но жратва - это же святое. Я потерял к нему всяческое уважение.
На моем конце стола лежала толстая тетрадь с набросками статьи Антуана и сборник Пазолини, который Антуан дал почитать Брайану. Это были его ранние стихотворения, с параллельным французским переводом, и там, где оригинал был по-фриульски, давался перевод на итальянский в сносках внизу страницы.
Vuei a è Domènia,
doman a si mòur,
vuei mis vistís
di seda e di amòur.
После трапезы все обычно заказывали что-то дополнительное выпить за собственный счет и много говорили. Пазолини настолько увлек меня, что я успел прочитать после ужина всю книгу, не обращая ни малейшего внимания на то, что происходит вокруг меня. Кажется, Каролин пела Джо Дассена, а итальянцы O bella ciao.
Мы отправились спать, разойдясь возле статуи легионера: половина группы прямо, половина вверх. Девушки шли впереди меня, я плелся сзади. Я остался покурить возле крыльца перед сном.
- Пссст! - раздалось сверху.
В окне показалась Каролин и помахала мне. Я помахал в ответ. Спокойной ночи.
Ко мне присоединился Люк и предложил пойти в бар. Он не любил ложиться рано. Мы устроились на террасе его излюбленного La Bodega, и он неожиданно перешел на откровенности.
- Слушай, я давно хотел тебе сказать. Ты странный парень. Например, ты всё время молчишь, и это... понимаешь, это отталкивает людей, из-за этого не хочется с тобой разговаривать. Они думают, что тебе с ними неинтересно, что ты всё время витаешь в облаках. Или когда ты задумаешься, то смотришь пристально на кого-то. Ну, в общем, это нормально, ты же должен куда-то смотреть, но... этому человеку не по себе. И потом, девушки. Я же слышу, что они говорят. Они тебя боятся. Проще надо быть. Они же замечают всё! Видишь, у меня вилка, - он показал на запястье столовскую алюминиевую вилку, согнутую так, что получился примитивный браслет. - Я сегодня впервые это надел, и сразу Виктуар заметила. Да, и у тебя грязь в волосах, мой их почаще, они же всё видят!
Мне было довольно неприятно всё это выслушивать, даже сделав скидку на тот стремительный эффект, который вино производило на моего собеседника. Но оскорбиться было бы совсем уже глупо, поэтому я предпочел выслушать с улыбкой всё, что Люку взбредет в голову мне рассказать.
- Меня не очень интересует, что говорят обо девушки. Да и вообще, они не то чтобы много меня интересуют... За исключением, может быть, одной.
- Каролин? - Люк усмехнулся. - Забавно, Маттео мне тоже говорил про Каролин... Почему вы ее все так... Прости, я кажется, немного пьян.
Он зажег новую самокрутку и продолжил:
- Так вот... Вы странные парни, Брайан и ты... Но на Брайана я давно забил, это безнадежный случай, а ты... В первый день я сказал себе: "Хорошо, он стремный тип, но я смогу его приручить". Я вообще люблю приручать людей, знаешь, но тут я вижу, что что-то не получается. Ты ведь, наверное, не гуляешь совсем? Сидишь дома со своими книгами? Меня бабушка воспитывала, и я еще пацаном вылезал в окно, чтобы гулять до утра... О, собака. Я тут всех собак знаю! Иди сюда, цуп-цуп!
Люк вылез, шатаясь, из-за стола и подозвал к себе большую породистую собаку. Он довольно грубо потрепал ее по холке и по бокам, собака радостно потявкала, а потом убежала вслед за хозяином.
- Да, я не больно-то серьезный парень... Вот сажусь на террасе ресторана и слушаю разговоры вокруг... Это же настоящие местные, не туристы какие-нибудь, они здесь с рождения живут. И потом, я сажусь всегда на одно и тоже место, ты заметил. Вот Тьерри, он подходит и начинает что-то рассказывать интересное, сам, ты даже не задаешь ему вопросов.
Он неожиданно оживился и наклонился ко мне через деревянный стол:
- Слушай, забьем на это всё! Завтра пятница, а потом выходные, мы не пашем! Меня задолбала вся эта работа, задолбала! Ты говоришь, Сандра дура? Она просто делает вид, а ты ведешься! Здесь нет дураков, понимаешь, о чем я? Мы здесь все на две недели, чтобы оторваться, и если что-то между кем-то будет, то никто дома не узнает! Нужно просто быть смелее! Ты видел мою футболку FBI: Female Booty Investigator? Завтра я ее надену. Представляю себе их лица! Как они все охренеют! Завтра я точно кого-то склею, ты увидишь!
Я оставил Люка в баре и ушел спать. Засыпая, я слышал топот и веселый лай: кажется, он собирался бегать по городу с псами ночь напролет.