100 книг (111-120)
100 книг (1-25)
100 книг (26-50)
100 книг (51-64)
100 книг (65-75)
100 книг (76-85)
100 книг (86-95)
100 книг (96-100)
100 книг (101-110)
111. Карл Поланьи. Великая Трансформация
Один из крупнейших социальных мыслителей ХХ в. действительно обозначивший "третий путь" между либерализмом и социализмом. Поланьи сформулировал несколько принципиальных тезисов которые никто так и не опроверг а постарались просто проигнорировать: 1). Человек не является homo oeconomicus, он не живет для того чтобы торговать, он не живет чтобы потреблять, экономическое отношения для естественного человека если такой существует являются частью жизненного цикла или социальных отношений; 2). либеральная рыночная экономика не является естественным и вневременным феноменом экономических отношений, а довольно поздним искусственным феноменом сконструированным и расцветшим в эпоху британского промышленного могущества и империи; 3). приносить людей в жертву "экономической эффективности" бессмысленно и абсурдно, поскольку люди существуют не ради экономической эффективности. В "Великой Трансформации" - этом своеобразном анти-"Капитале" Поланьи проводит свои тезисы через множество углов зрения. С одной стороны он анализирует экономические отношения на примере примитивных обществ. Здесь его продолжил и углубил Маршалл Салинз о котором я не так давно писал, с другой стороны Поланьи берется за анализ английской экономики 18-19 вв - в частности - знаменитой системы Спинхемленда, с которой боролись тогдашние либералы. В 1795 был принят акт обязывавший приходы (бывшие основной социальной и полицейской единицей) выдавать всем бедным определенную помощь несколько выше прожиточного минимума. И на этот "велфер" прочно села большая часть английской бедноты. Либералы долго добивались отмены этого закона, в борьбе с ним отточены были тезисы о невидимой руке рынка, о железной руке голода которая вынудит бедных работать или умереть и тем самым заставит их быть полезными для общества в целом. И либералы по своему были правы - появление дешевой рабочей силы увеличило экономический рост и вскоре даже самые бедные британцы жили лучше. Но... то-то и оно, что пример Спинхемленда доказал: человек не стремится к максимизации своих экономических выгод. Напротив, он довольствуется минимумом если он гарантирован. Кажется Поланьи еще не знал работ Чаянова который доказал тот же эффект на русских деревенских домохозяйствах - чем больше в них было работников, тем меньше работал каждый из этих работников - избыточный труд тратился не на избыточный продукт, а на экономию труда. Сравнение "эффекта Чаянова" и Спинхемленда кстати устраняет миф о русской лени. Дело не в ней а в общей структуре традиционной экономики. Эффективную либеральную экономику надо искусственно конструировать. Но так, чтобы не вызвать социального коллапса. Именно Спинхемленд спас Англию от заражения французской революцией - а то рвануло бы. Созданный Поланьи субстантивистский подход к экономике в рамках которого экономика рассматривается как часть общественной системы, а не как ее самовластный диктатор с абсолютными законами. Свой взгляд Поланьи в частности обосновывал в работе "Торговля и рынки в ранних империях" которая увы целиком у нас не переведена там он в частности показывает что торговля на Древнем Востоке была на самом деле регулируемым государством сложным обменом. На русском выпущены "Избранные работы", где есть небольшая статья, сжато и полно выражающая кредо этого мыслителя: "Наша устаревшая рыночная психология". Поланьи я посвятил эссе "Преодоление маркетофобии путем победы над рынком" где определяю рынок как социальную дисфункцию материального перепроизводства И рассматриваю меры по устранению этой социальной дисфункции без устранения перепроизводства.
112. Валлерстайн. Миросистемный анализ. Введение
Книга обязательная для всех современных социологов, историков и, пожалуй, политиков. Валлерстайн создал самую интеллектуально влиятельную теорию экономического развития современного мира хотя в чем-то она попахивает шарлатанством. Но если это и так, то масштаб шарлатанства великолепный. Основной труд Валлерстайна "Modern world system" к сожалению на русский не переведен, хотя вопреки прогнозам скептиков Валлерстайн написал его четвертый том охватив долгий 19 век 1789-1914. Может это и отписка, но факт что он это сделал. Так или иначе нам пока на русском приходится довольствоваться небольшими книгами: "Введением" и не так давно вышедшим "Историческим капитализмом". Валлерстайн развил подход Фернана Броделя говорившего о существовании европейской мир-экономики с плавающим от Генуи до Лондона центром и окружающей его периферией и полупериферией. Валлерстайн предположил, что миров-экономик много и мало того рядом с ними существует конкурирующая форма мир-империй. Лишь в XVI в. на развалинах несостоявшейся мир-империи Габсбургов родилась современная капиталистическая мир-экономика охватившая весь мир за счет военной торговой и колониальной экспансии Европы. Эта мир-экономика состоит из западного ядра, сырьевой колониальной периферии и полупериферии - стран которые выступают периферией в отношении ядра и ядром в отношении периферии. К таковым он кстати относит и Россию. Мир-экономика по Валлерстайну развивается в ритме циклов Циклов Кондратьева - примерно 50-летних циклов подъема и спада экономической конъюнктуры открытых великим русским экономистом. Валлерстайн дает этим циклам свое объяснение - технологическое (вообще, технологический цикл, как мы еще увидим, сейчас очень Популярен для исторических объяснений) По мнению Валлерстайна вкаждом цикле осваивается производство тех или иных ведущих товаров которые приносят максимальную прибыль: текстиль, автомобили, бытовая химия и т.д. Сначала они возникают в центре, затем осваиваются и уходят на периферию. Под влиянием перепроизводства конъюнктура понижается. Если верить самой популярной интерпретации мы сейчас Находимся в самом конце понижательной фазы цикла компьютеров и скоро начнется рост, но с какими он будет связан товарами непонятно. По мнению скептиков последний классический кондратьевский цикл кончился после 1973 и мировая экономика по настоящему с тех пор из кризиса не вышла, "электронного подъема" не случилось. Валлерстайн отмечает большую роль государства в развитии экономических процессов в частности в ограничении тенденции предпринимателей к экстернализации издержек, то есть перекладыванию на общество тех или иных своих расходов. Валлерстайн приводит пример экологии. Я приведу куда более чувствительный пример - тотальная экстернализация издержек российских рабовдадельцев на содержание своей мигрантской рабочей силы. Без сильного с ясным целеполаганием государства ограничивать эту экстернализацию невозможно. Валлерстайн иногда намекает, а иногда прямо говорит, что по "закону Розы Люксембург"выведенному ею в работе "Накопление капитала" мир-система однажды закончит коллапсом, съев свою периферию - в этом смысле кстати получается, что консерваторы с определенного момента становятся не критиками, а спасителями мир-системы поскольку тормозят всеобщее уравнивание и этот коллапс. В работе "Очерки истории и идеологии Московского Царства" влияние Валлерстайна на меня ощущается вполне явственно. Если тот опус длинно читать, то в одной неоконченной статье мой взгляд на место России в мир-системе изложен довольно коротко и ясно.
113. Арриги. Долгий ХХ век
Еще один крупный представитель мир-системного анализа, Арриги продолжает скорее Броделя, а не Валлерстайна. Вопреки названию, его книга - это аналитический очерк европейской мир-экономики с XIII века. Точнее исследование гегемонов этой мир-экономики. Генуи, Венеции, Голландии, Британии и США. Арриги различает два стиля этой гегемонии генуэзско-голландский, основанный на конвертации торгового могущества в денежное банковски-ростовщическое, и Венециано-Британский основанный на конвертации того же торгового господства в территориальное геополитическое могущество. Смешанный тип у США. По мнению Арриги за периодами торговой экспансии мир-экономики наступает период когда дальнейшие вложения в торговлю нерентабельны и тогда одни, как генуэзцы, пускают деньги в рост, а другие, как венецианцы, в имперское могущество. Очень интересно представление Арриги о великой торговой экспансии XIII века, когда благодаря монгольской империи итальянские купцы добрались в глубины Азии. Залогом процветания Европы был Чингисхан (а вот России - наоборот). У Арриги на русском вышла еще книга "Адам Смит в Пекине" о том что новым гегемоном мир-экономики просто обязан стать Китай. Если честно - я сильно сомневаюсь. по моему концепция Гегемона сильно переоценена и изрядно натянута. Как справедливо замечает Кагарлицкий гегемонов было лишь два Британия и США имевшие возможность силой навязать свою волю. И проекция этого понятия на более ранние времена абсурдна.
114. Фурсов. Колокола истории
Андрей Ильич Фурсов - оригинальный русский историк и мыслитель, представитель одновременно мирсистемного, неомарксистского и весьма оригинального неопочвеннического подхода. В "Колоколах Истории" Фурсов предлагает свою интерпретацию крушения СССР как провозвестника крушения и капиталистического мира, уравновешивающей системой которого и был коммунизм. По мнению Фурсова в мировом капитализме нужно различать субстанцию и функцию. Субстанция это промышленно финансовый капитализм в западном ядре, организованном политически в государство-state, социально - в гражданское общество, а экономически в систему свободного рынка. А вот функциональное пространство капитализма совсем иное - здесь капитализм выступает как спрут приспосабливая к задачам извлечения прибыли и ресурсов абсолютно любые социальные формы - рабовладение, феодализм, банановую диктатуру. И по Фурсову коммунизм оказался одной из функциональных систем капитализма - точкой контроля за стихийными антикапиталистическими силами, включая их в капиталистический порядок. И крах коммунизма означает начало коллапса периферии капиталистического порядка, за которым последует и крах центра. Не меньший интерес вызывает и концепция русской истории Фурсова, с которой я, однако, чем дальше, тем больше несогласен. Изложена эта концепция в работе "Россия и Евразия". Суть, если кратко, такова - в силу недостаточности природных ресурсов России, её правящему классу приходится присваивать наряду с прибавочным и часть основного продукта, т.е. буквально морить население голодом. Чтобы страна при этом управлялась и жила каждый следующий правящий класс в России был многочисленнее и беднее предыдущего. Дворяне беднее бояр, имперское чиновничество беднее дворян, совноменклатура беднее чиновников. У нее вообще своего не было - только партийное. Время от времени правящий класс распускается и начинает тащить собственность в свое пользование, что кончается грандиозным коллапсом всей системы. Единственный выход это предотвратить - чрезвычайная самодержавная власть "монгольского" типа как у Ивана Грозного, Петра и Сталина. Они бьют распустившимся властесобственникам по голове опричниной и запускают новый цикл. На этом основании коллеги из Института Динамического консерватизма, где я работал в 2009-2011 г. вместе с Фурсовым, разработали концепцию "инновационной опричнины", так сказать синтез идей Фурсова и Калашникова. А я этого категорически не принял и в итоге мы разошлись. Теперь ИДК составляет, кстати, интеллектуальную основу "Изборского клуба". В чем мое несогласие? Во-первых ясно что модель очень упрощенческая по отношению к фактам. Во-вторых, если кризисы и коллапсы после каждого "Сталина" повторяются, то значит модель опричнины и массовой резни - плохая, не дающая гарантий. В-третьих, совершенно неправомерно смешение права элиты воровать и гражданского права на защиту собственности. Неоопричники не хотят видеть, что именно сосредоточение властесобственности в якобы "сильных руках" дает возможность потом, когда они слабеют, эту властесобственность распилить. Напротив, сосредоточенная у граждан и защищенная правом собственность накапливалась бы и работала. Но при всех несогласиях, расхождениях и охранительстве, Андрей Ильич - чрезвычайно интеллектуально притягательный человек, очень ярко мыслящий и много знающий. Рекомендую также уделить внимание его работе о Марксе. Фурсов вырастил достойную смену. Его сын Кирилл написал прекрасные монографии по истории Индии: одну об Ост-Индской компании и вторую о сикхах.
115. Ван Кревельд. Трансформация войны
Известный израильский специалист по стратегическим вопросам с книгой о том тупике в который зашла война как способ деятельности и политики в современном мире. Классическое представление Клаузевица о войне как борьбе двух государств ведущемся армиями этих государств до слома воли одного из противников, по мнению Ван Кревельда теперь не работает. А если бы работало - привело бы к совершенно разрушительным последствиям. Ядерное оружие и принцип взаимного уничтожения создали жестокий стратегический пат. Причем этот пат распространяется не только на великие ядерные державы. Любой конфликт может потянуть цепочку в которую будут втянуты эти державы, а значит устанавливается все то же равновесие. Ван Кревельд указывает, что за период после 2МВ изменить границы с помощью войны оказывалось практически невозможным (хотя от израильтянина это утверждение звучит цинично). Если солдаты что-то завоевали, то всё потом утрачивалось за столом переговоров. Современная война требует такого количества столь дорогостоящей техники, что большинство стран просто не может себе это хозяйство позволить. В результате воюют не армии, а партизаны, террористы идет психологическая война. Конечно, в этом есть некоторое лукавства. По факту такая конструкция могла казаться тупиковой пока был СССР. Сейчас она выгодна США. Только у них есть одновременно ядерная дубинка как крайний аргумент, сверхсовременная дорогая армия и инструменты ведения неклассической войны. Завоеваний територии США конечно не делают (а зачем им еще территория?). Но границы в мире меняют по своему произволу. То есть на самом деле пата нет. Есть ограниченный крайним случаем ядерного предела глобальный диктат супердержавы. Так что классическая война, как я вижу сегодня, "умерла" не столько потому что зашла в тупик, сколько потому что исчезли её субъекты - суверенные великие державы. С Америкой просто некому вести "классическую войну". Её можно либо урезонивать ядерным кулаком, либо против нее партизанить. США же вполне могут когда надо вести классическую войну - Ирак они захватили при помощи классической военной операции. Как мы понимаем, если ослабеют США или усилится какая-то другая держава, то никаких гарантий, что классическая война не начнется снова. Возможен, к примеру, вариант "вооруженного нейтралитета". Допустим, воюют США и Китай. А прочие ядерные державы заявляют, что совместно нанесут ядерный удар по стороне которая первой попытается применить ЯО и вынуждают стороны вести классическую войну. Другими словами, ситуация не столь патовая как ее описывает Ван Кревельд и как думал я когда вдохновленный как раз его книгой писал "Атомное православие". Ван Кревельду принадлежит еще книга "Расцвет и упадок государств" о том что государство-state современного типа - явление редкое в истории. Поздно возникло и скоро разрушится. Но, несмотря на популярность этой доктрины у современных авторов, она мне кажется изрядно натянутой и не дружащей с фактами - с помощью той же методологии можно доказать, что государств-state вообще никогда не было.
116. Эдвард Саид. Ориентализм
Очень влиятельная книга, один из бастионов современной политкорректности и антиколониализма. По основной своей специальности Саид был профессиональным палестинцем - соратником Арафата и американским представителем палестинского сопротивления. Большая часть его библиографии - это инвективы в адрес подлых израильских захватчиков, мучащих Палестину и прославления отважных шахидов которых не смей осуждать потому что это клевета на жертв. По этой причине авторы израильские и произраильские его люто ненавидят (по мне так в этой истории все красавцы и друг друга стоят). И вот в промежутках между раундами этой борьбы Саид написал книгу "Ориентализм", посвященную тому, что подлый Запад выдумал себе "Восток", одновременно прекрасный, как одалиска и в то же время беспомощный и никчемный, и заявил, что эта красота нуждается в контроле и защите, для чего и нужен колониализм. Ориентализм трактуется Саидом как инструмент западного колониального господства, а вся востоковедческая наука - как продажная девка империализма. Книга эта пришлась на пик антиколониального мазохизма западных интеллектуалов и была воспринята на ура. К примеру после нее словоупотребление Oriental стало попросту неприличным, только eastern - и никак иначе. Не так давно у нас вышел перевод еще одной нетленки Саида "Культура и империализм". Мы к этому шоу по счастью опоздали (хотя по сути книга Саида это английский перепев египетских перепевов советских антиколониальных обличений). А потому мы можем смотреть на ситуацию более объективно. Знание - власть, - это несомненно. Соответственно, изучающий приобретает определенную власть над объектом изучения, встраивает его в свою картину мира перестраивает на свой лад. Ты пытаешься в другом видеть то, что важно для тебя, а для него - нет Таким макаром европейцы изобрели историю для Индии или был фактически придуман переводчиком Фицджеральдом Великий Персидский Поэт Омар Хайям, не в том конечно смысле в каком при Сталине придумали акына Джамбула Джабаева, а в том, что периферийное и второстепенное для персидской литературы явление было крайне раздуто в Европе. Саид сам отлично это понимает и его текст точно такое же знание-власть. Это попытка с помощью эксплуатации постколониального чувства вины выторговать у американцев поддержку Палестине. Небезуспешная, кстати, акция - большинство левых и либеральных интеллектуалов на Западе - страшные палестинофилы и израилефобы. ""Книга Саида "Ориентализм" послужила делу джихада, как батальон Осам не сумел бы". Но, при этом, если говорить по сути. Саид безусловно прав лишь в том, что за XVIII-XIX вв. Запад создал розово-щербетный миф о Востоке, полный романтики, умиления и и сладостных воздыханий. Когда и почему это произошло? Это произошло тогда и там где уровень жизни Запада превзошел уровень жизни восточных стран и народов. И у человека с западными нравами и привычками восток начал вызывать брезгливость и тошноту. Здесь были два способа действовать: 1. сказать: сами живите в своей помойке, нам до вас дела нет; 2. попытаться как-то расцветить Восток, восток розами и цветами, чтобы притерпеться. Поскольку Запад к тому моменту уже проводил колониальную политику и оставался только второй путь. Ориентализм и впрямь имеет колониальные корни, но это не ментальная оккупация Востока, а нечто вроде ментального биотуалета нападобие тех которые возят за собой американские солдаты в пустыне. Имеет место явление в чем-то аналогичное ориентализму, но только направленное на Россию и куда более экзотичное, поскольку в общем и целом западники признают нас людьми опасными и далекими, а потому предпочитают неприязнь или замалчивание. Но иногда находятся энтузиасты готовые заглянуть в душу Mother Russia и обнажить её яйца Фаберже. Некоторые из авторов мне не очень близки как Биллингтон, написавший книгу "Икона и топор", хотя я с как-то виделся лично, некоторые как Сюзанна Масси мне напротив очень симпатичны. Её книга "Земля Жар-Птицы" действительно очень приятна и заслуживает прочтения. Картинка России в ней изящная и любовь к русской самобытности подана тонко и со вкусом. Но, в целом, опасность ориентализированной самобытности существует и о ней надо говорить Я на эту тему написал два текста. Давний, "Счастье быть русским" и сравнительно недавний: "Рагу из Жар-Птицы" - с подробным анализом опасностей "ориентализма" и "антиориентализма" (то есть орицания своей самобытности назло "колонизаторам") и с разъяснениями того почему нам необходим авториентализм, то есть самовозвышение русской культуры.
117. Грамши. Тюремные тетради
Грамши был наверное самым умным коммунистом из живших на планете Земля. Именно он превратил коммунизм из обреченной быстро разбиться о ход истории марксовой абстракции в гибкий и живой ментальный вирус которым в той или иной степени заражена большая часть интеллектуальной элиты Запада и часть Востока. Если после шумного и стыдного краха СССР все равно есть полно народа считающего себя марксистами и коммунистами, то это во многом именно благодаря Грамши. Посаженный Муссолини на 20 лет в камеру-одиночку лидер итальянских коммунистов много думал, читал и писал. В основном о философии, истории и искусстве и в этих тюремных тетрадях разработал оригинальную концепцию гегемонии и пассивной революции. Это самые яркие и практически работоспособные политические концепции в ХХ веке. По сравнению с очень конкретной и рабочей теорией левого Грамши работы правых"консервативных революционеров" - Эволы, Юнгера, Шмитта и т д - это, увы, детский лепет и мифологизация. Суть концепции гегемонии в том, что правящий класс является правящим классом не потому, что он богаче или сильнее, а потому что ему удается убедить прочие классы в необходимости его поддерживать и признавать его власть Гегемония состоит в том чтобы убеждать а не зависеть от непрерывного применения силы. В руках у гегемона интересные идеи, привлекательные цели, он может манипулировать картиной мира так, что его цели кажутся всем или почти всем соответствующими Истине, Добру и Красоте, а цели его противников наоборот - гадостью и адом. Грамши указывал на то, что без захвата гегемонии коммунистам не победить. И в итоге в Европе левые буквально оккупировали интеллектуальные высоты. Другое дело, что в связи с тем, что субстанциональная основа для коммунистов исчезла, эти левые гегемоны поддерживают в основном какую-нибудь пакость вроде гейбраков. Еще более яркая и интересная концепция пассивной революции. То есть революции, которую народ делает руками правящего режима, оказывая на него интенсивное давление снизу, вынуждая его проводить реформы, чтобы так или иначе понравиться массам и удержаться у власти. Эта пассивная революция вполне может следовать за провалом обычной революции и реставрацией. Чтобы усидеть режим реставрации включает в свою программу часть требований революции. В условиях захвата революционной силой интелектуаьной и культурной гегемонии, оказывать на режим давление осуществляя пассивную революцию можно очень эффективно. Наряду со старым советским изданием Грамши - которое изрядно покоцано чтобы приблизить его к совмарксизму, есть еще несколько. В частности - работы по эстетике. Но полного издания тетрадей на русском нет. Начало выходить полное издание Тюремных Тетрадей, но закончено оно не было. Когда я писал, писал, да так и не дописал учебник по обществознанию там была и главка о Грамши.
118. Зайцев. Культурный переворот в Древней Греции
Самая убедительная попытка разгадать "Греческое Чудо", то есть стремительный и всесторонний культурный подъем архаической Греции, заложивший основы всей европейской культуры. А надо понимать, что вся культура на пространстве от Чукотки до Аляски если двигаться на запад - это вариации греческой культуры где-то с большей местной спецификой, где-то с меньшей, везде пропущенная через Христианство, но все равно еще нигде и ни разу культура европейских народов не вышла из древнегреческой парадигмы, которая работоспособна и сегодня. Это нуждается в объяснении. Более красивой и убедительной теории чем у Зайцева мне признаться не встречалось и вряд ли оно существует. По его мнению в основе греческой культуры лежит "агон", то есть борьба, состязание, символом которого могут служить древние Олимпийские игры. Агональное начало пронизывает всю греческую культуру - не только спорт, но и политику - и это порождает в частности демократию, философию - и это порождает диалектику, театр - и это порождает трагедию и комедию. Приобретение чести и славы в агоне создает невероятную конкуренцию талантов и амбиций, которая в короткий срок выдвигает массу лучших талантливейших и интереснейших. Грекам помимо прочего удалось сделать культурное творчество невероятно интересным для широкой публики. Чтобы оценить это достаточно сравнить их с римлянами: там где римская толпа наслаждалась кровавыми убийствами, там греки с замиранием следили за стихом трагедии. Собственно это важнейшая, революционная черта греческого агона - его нелетальный характер - не помню есть эта мысль у Зайцева или это я уже читая его додумался. Варварское состязание это как правило смерть или моральное уничтожение одного из участников, это игра на выбывание - "королевская битва". У греков как-то сам собой был введен запрет на убийство соперников, несогласных и даже политических конкурентов. Особенно ярко это проявилось в Афинах где возник такой удивительный инструмент политической борьбы как остракизм то есть изгнание голосованием опасного гражданина - устранявшее его из жизни полиса, но, при этом, не предполагавшее его уничтожение и предусматривавшее возвращение. Единственный раз когда греки отошли от этого принципа нелетальности в дискуссии - это случай с Сократом. Причем, похоже, Сократ сам сознательно вел к этому дело именно для того, чтобы раз и навсегда отбить охоту казнить за слова и мысли. Вот этот острый героический дух агона - борьбы и соперничества - в сочетании с негласным запретом на убийство соперников и дал тот изумительный культурный взрыв равного которому не было в истории до сих пор. Сошлюсь кстати на своё эссе о мнимом греческом пессимизме - как раз по зайцевским мотивам.
119. Ростовцев. Общество и хозяйство в Римской Империи
Русский античник мировой величины, написавший свои лучшие работы, увы, в эмиграции. Ростовцев - сын обеспеченных родителей "вложившихся" в сына получил фантастическую возможность совершенствовать научную квалификацию во всех крупнейших европейских научных центрах. В результате он приобрел уникальное умеете работать с источниками - причем не только с нарративом, но и с эпиграфикой, изображениями не говоря уж о папирусах. Стал квалифицированнейшим археологом. Знания и эрудиция Ростовцева были таковы, что его называли "Моммзеном ХХ века". И вот важнейшие работы этого гиганта исторической науки до сих пор на его родном языке переведены и изданы не все. А в советских учебниках даже моего времени полуграмотные пигмеи поливают Ростовцева за "ненаучную модернизацию античности" (о каковой античности они сами обычно ничего не знают). Из работ Ростовцева последняя и самая грандиозная "Социальная и экономическая история ээлинистического мира" не переведена у нас. А вот работа по Римской Империи слава Богу доступна. На мой взгляд (я уже выражал его публично), в концептуальном плане это работа о том как унифицирующий имперский порядок завел Рим, а с ним и все средиземноморье к коллапсу и пропасти. Ростовцев прекрасно показывает как взятые на себя империей обязательства не совпадали с имевшейся хозяйственной и демографической базой. Как ради поддержания армии приносились в жертву хозяйство огромных регионов, политические институты Рима и городов, как при этом сама армия варваризовалась и в итоге уничтожила Рим еще до варваров извне. Однако Ростовцев не ограничивается общими тенденциями, он вгрызается в конкретный материал - вот прошения египетских крестьян, вот табличка изображающая торговца вином в Галлии, вот надгробие мастерового свидетельствующее о том, что античная низкая оценка труда сменилась прямо противоположной - уверенностью что через честный труд можно достичь спасения. Фактически основной текст книги является приложением к огромным примечаниям и таблицам изображений. Подобранные Ростовцевым картинки с тех пор тиражируются из книги в книгу, настолько они выразительные и говорящие. Перед нами исследование эталонное по сочетанию раскрытия общей и частных тем. Из переводных книг Ростовцева недавно изданы также "Караванные города" путевые очерки и заметки о городах лежавших на пути торговли Рима с Востоком. Блестящие раскопки одного из таких городов Дура Европос сделали Ростовцеву громкое имя. В интернете доступны и некоторые из небольших работ Ростовцева еще русского периода. Эллинство и иранство на юге России и Рождение Римской Империи.
120. Нефедов. Война и общество
Самая значительная концепция истории созданная за последние годы на русском языке. Екатеринбургский историк Нефедов (у него кстати есть свой сайт) привлек к себе внимание еще в начале 90-х оригинальными работами по русской истории основанными на теории неомальтузианства. Тогда же вышли и его ярко написанные учебники по истории для школьников. Потом он стал вместе с Коротаевым и Турчиным лидером научного направления клиодинамики - то есть применения математических моделей к исследованию долгосрочных исторических процессов. Получится ли такая математизация истории неясно но собственная историческая концепция Нефедова вполне жизнеспособна, да еще и увлекательна. Её база - неомальтузианство, то есть предположение что аграрные общества подчинены демографическому циклу, когда рост населения полностью подъедает ресурсы экологической ниши на том или ином уровне технологического развития. И когда предел достигнут начинаются голод, неурожаи смуты эпидемии и войны, сокращающие население. Неомальтузианцев, впрочем, на свете много. Но Нефедову удалось перейти от констатирования правильного срабатывания цикла к анализу реальных исторических вариаций. Эти вариации основаны на том что государство в разных ситуациях по разному реагирует на вызов перенаселенности. Где-то элиты начинают расхватывать народное достояние прежде всего землю в частные руки и в конец умаривают народ голодом. Где-то, нагнув элиты, формируется социальное государство, которое заботится о населении до последнего, а кое-где даже ухитряется перескочить в следующий цикл без тотального коллапса. Именно в этом анализе вариативностей, как я теперь понимаю, и состоит главная ценность теории Нефедова, а циклическую однообразность можно было бы и без толстых книг увидеть. Совершенно очевидно, что чтобы эта вариативность была, нужна смена действующих субъектов - политических порядков. И вот чтобы эти порядки правильно менялись, Нефедов вводит военно-технологические уклады (честно ссылаясь при этом на Мак-Нила), но не длинные "мегатренды" как у Дьяконова или меня в Атомном Православии", а довольно короткие, основанные на диффузионизме Гребнера. Некое военно-техническое преимущество дающее завоевателю превосходство достаточное для создания нового политического порядка Лук - империи Саргона, колесницы - индоевропейцам, железо - Ассирии, составной лук - монголам. В число военных технологий попадает даже Ислам как новая военная организация. Эволюция созданного завоевателями политического порядка подчинена циклам Ибн Хальдуна великого арабского историка и мыслителя, который описывал историю как циклы убывания "асабии" - то есть духа братства, равенства, сплоченности и бескорыстия по отношению к своим, который помогает общине завоевателей одержать победу. Постепенно торжествуют жадность и своекорыстие и тогда либо бывшие собратья растащат страну по кускам, либо выделится один, перебьет прочих, а сам сблизится с покоренным народом. Нефедов описывает историю Востока на основе трехфакторной модели. И весьма убедительно описывает. Всё новые волны завоевателей создают политические порядки развивающиеся в логике разложения асабии и пытающиеся справиться с мальтузианскими циклами, иногда с некоторым успехом но чаще всего безуспешно. Интересно, что в истории Запада такой же красивой восточной цикличности обнаружить нельзя. Нельзя потому что большую часть своей истории Запад культивировал свою недонаселенность и в итоге добился-таки того что она сработала на него - он ушел в технологический отрыв, а затем - "отпустив" свою демографию Запад стал глобальным лидером. После чего опять ее сжал, чтобы всем хватило - и кажется даже перегнул тут палку. Так или иначе западная модель отличается от восточной и похоже гораздо больше благоприятствовала НТР. Я написал об этом небольшой текстик по мотивам Нефедова. Кроме того, Нефедов выпустил свою двухтомную Историю России, где пытается доказать что трехфакторная модель работает и у нас. Я в полноценности этого срабатывания сильно сомневаюсь. Хотя бы потому что военно-технологические заимствования это не то же что завоевания. Но проштудировать эту книгу еще времени не имел.
100 книг (26-50)
100 книг (51-64)
100 книг (65-75)
100 книг (76-85)
100 книг (86-95)
100 книг (96-100)
100 книг (101-110)
111. Карл Поланьи. Великая Трансформация
Один из крупнейших социальных мыслителей ХХ в. действительно обозначивший "третий путь" между либерализмом и социализмом. Поланьи сформулировал несколько принципиальных тезисов которые никто так и не опроверг а постарались просто проигнорировать: 1). Человек не является homo oeconomicus, он не живет для того чтобы торговать, он не живет чтобы потреблять, экономическое отношения для естественного человека если такой существует являются частью жизненного цикла или социальных отношений; 2). либеральная рыночная экономика не является естественным и вневременным феноменом экономических отношений, а довольно поздним искусственным феноменом сконструированным и расцветшим в эпоху британского промышленного могущества и империи; 3). приносить людей в жертву "экономической эффективности" бессмысленно и абсурдно, поскольку люди существуют не ради экономической эффективности. В "Великой Трансформации" - этом своеобразном анти-"Капитале" Поланьи проводит свои тезисы через множество углов зрения. С одной стороны он анализирует экономические отношения на примере примитивных обществ. Здесь его продолжил и углубил Маршалл Салинз о котором я не так давно писал, с другой стороны Поланьи берется за анализ английской экономики 18-19 вв - в частности - знаменитой системы Спинхемленда, с которой боролись тогдашние либералы. В 1795 был принят акт обязывавший приходы (бывшие основной социальной и полицейской единицей) выдавать всем бедным определенную помощь несколько выше прожиточного минимума. И на этот "велфер" прочно села большая часть английской бедноты. Либералы долго добивались отмены этого закона, в борьбе с ним отточены были тезисы о невидимой руке рынка, о железной руке голода которая вынудит бедных работать или умереть и тем самым заставит их быть полезными для общества в целом. И либералы по своему были правы - появление дешевой рабочей силы увеличило экономический рост и вскоре даже самые бедные британцы жили лучше. Но... то-то и оно, что пример Спинхемленда доказал: человек не стремится к максимизации своих экономических выгод. Напротив, он довольствуется минимумом если он гарантирован. Кажется Поланьи еще не знал работ Чаянова который доказал тот же эффект на русских деревенских домохозяйствах - чем больше в них было работников, тем меньше работал каждый из этих работников - избыточный труд тратился не на избыточный продукт, а на экономию труда. Сравнение "эффекта Чаянова" и Спинхемленда кстати устраняет миф о русской лени. Дело не в ней а в общей структуре традиционной экономики. Эффективную либеральную экономику надо искусственно конструировать. Но так, чтобы не вызвать социального коллапса. Именно Спинхемленд спас Англию от заражения французской революцией - а то рвануло бы. Созданный Поланьи субстантивистский подход к экономике в рамках которого экономика рассматривается как часть общественной системы, а не как ее самовластный диктатор с абсолютными законами. Свой взгляд Поланьи в частности обосновывал в работе "Торговля и рынки в ранних империях" которая увы целиком у нас не переведена там он в частности показывает что торговля на Древнем Востоке была на самом деле регулируемым государством сложным обменом. На русском выпущены "Избранные работы", где есть небольшая статья, сжато и полно выражающая кредо этого мыслителя: "Наша устаревшая рыночная психология". Поланьи я посвятил эссе "Преодоление маркетофобии путем победы над рынком" где определяю рынок как социальную дисфункцию материального перепроизводства И рассматриваю меры по устранению этой социальной дисфункции без устранения перепроизводства.
112. Валлерстайн. Миросистемный анализ. Введение
Книга обязательная для всех современных социологов, историков и, пожалуй, политиков. Валлерстайн создал самую интеллектуально влиятельную теорию экономического развития современного мира хотя в чем-то она попахивает шарлатанством. Но если это и так, то масштаб шарлатанства великолепный. Основной труд Валлерстайна "Modern world system" к сожалению на русский не переведен, хотя вопреки прогнозам скептиков Валлерстайн написал его четвертый том охватив долгий 19 век 1789-1914. Может это и отписка, но факт что он это сделал. Так или иначе нам пока на русском приходится довольствоваться небольшими книгами: "Введением" и не так давно вышедшим "Историческим капитализмом". Валлерстайн развил подход Фернана Броделя говорившего о существовании европейской мир-экономики с плавающим от Генуи до Лондона центром и окружающей его периферией и полупериферией. Валлерстайн предположил, что миров-экономик много и мало того рядом с ними существует конкурирующая форма мир-империй. Лишь в XVI в. на развалинах несостоявшейся мир-империи Габсбургов родилась современная капиталистическая мир-экономика охватившая весь мир за счет военной торговой и колониальной экспансии Европы. Эта мир-экономика состоит из западного ядра, сырьевой колониальной периферии и полупериферии - стран которые выступают периферией в отношении ядра и ядром в отношении периферии. К таковым он кстати относит и Россию. Мир-экономика по Валлерстайну развивается в ритме циклов Циклов Кондратьева - примерно 50-летних циклов подъема и спада экономической конъюнктуры открытых великим русским экономистом. Валлерстайн дает этим циклам свое объяснение - технологическое (вообще, технологический цикл, как мы еще увидим, сейчас очень Популярен для исторических объяснений) По мнению Валлерстайна вкаждом цикле осваивается производство тех или иных ведущих товаров которые приносят максимальную прибыль: текстиль, автомобили, бытовая химия и т.д. Сначала они возникают в центре, затем осваиваются и уходят на периферию. Под влиянием перепроизводства конъюнктура понижается. Если верить самой популярной интерпретации мы сейчас Находимся в самом конце понижательной фазы цикла компьютеров и скоро начнется рост, но с какими он будет связан товарами непонятно. По мнению скептиков последний классический кондратьевский цикл кончился после 1973 и мировая экономика по настоящему с тех пор из кризиса не вышла, "электронного подъема" не случилось. Валлерстайн отмечает большую роль государства в развитии экономических процессов в частности в ограничении тенденции предпринимателей к экстернализации издержек, то есть перекладыванию на общество тех или иных своих расходов. Валлерстайн приводит пример экологии. Я приведу куда более чувствительный пример - тотальная экстернализация издержек российских рабовдадельцев на содержание своей мигрантской рабочей силы. Без сильного с ясным целеполаганием государства ограничивать эту экстернализацию невозможно. Валлерстайн иногда намекает, а иногда прямо говорит, что по "закону Розы Люксембург"выведенному ею в работе "Накопление капитала" мир-система однажды закончит коллапсом, съев свою периферию - в этом смысле кстати получается, что консерваторы с определенного момента становятся не критиками, а спасителями мир-системы поскольку тормозят всеобщее уравнивание и этот коллапс. В работе "Очерки истории и идеологии Московского Царства" влияние Валлерстайна на меня ощущается вполне явственно. Если тот опус длинно читать, то в одной неоконченной статье мой взгляд на место России в мир-системе изложен довольно коротко и ясно.
113. Арриги. Долгий ХХ век
Еще один крупный представитель мир-системного анализа, Арриги продолжает скорее Броделя, а не Валлерстайна. Вопреки названию, его книга - это аналитический очерк европейской мир-экономики с XIII века. Точнее исследование гегемонов этой мир-экономики. Генуи, Венеции, Голландии, Британии и США. Арриги различает два стиля этой гегемонии генуэзско-голландский, основанный на конвертации торгового могущества в денежное банковски-ростовщическое, и Венециано-Британский основанный на конвертации того же торгового господства в территориальное геополитическое могущество. Смешанный тип у США. По мнению Арриги за периодами торговой экспансии мир-экономики наступает период когда дальнейшие вложения в торговлю нерентабельны и тогда одни, как генуэзцы, пускают деньги в рост, а другие, как венецианцы, в имперское могущество. Очень интересно представление Арриги о великой торговой экспансии XIII века, когда благодаря монгольской империи итальянские купцы добрались в глубины Азии. Залогом процветания Европы был Чингисхан (а вот России - наоборот). У Арриги на русском вышла еще книга "Адам Смит в Пекине" о том что новым гегемоном мир-экономики просто обязан стать Китай. Если честно - я сильно сомневаюсь. по моему концепция Гегемона сильно переоценена и изрядно натянута. Как справедливо замечает Кагарлицкий гегемонов было лишь два Британия и США имевшие возможность силой навязать свою волю. И проекция этого понятия на более ранние времена абсурдна.
114. Фурсов. Колокола истории
Андрей Ильич Фурсов - оригинальный русский историк и мыслитель, представитель одновременно мирсистемного, неомарксистского и весьма оригинального неопочвеннического подхода. В "Колоколах Истории" Фурсов предлагает свою интерпретацию крушения СССР как провозвестника крушения и капиталистического мира, уравновешивающей системой которого и был коммунизм. По мнению Фурсова в мировом капитализме нужно различать субстанцию и функцию. Субстанция это промышленно финансовый капитализм в западном ядре, организованном политически в государство-state, социально - в гражданское общество, а экономически в систему свободного рынка. А вот функциональное пространство капитализма совсем иное - здесь капитализм выступает как спрут приспосабливая к задачам извлечения прибыли и ресурсов абсолютно любые социальные формы - рабовладение, феодализм, банановую диктатуру. И по Фурсову коммунизм оказался одной из функциональных систем капитализма - точкой контроля за стихийными антикапиталистическими силами, включая их в капиталистический порядок. И крах коммунизма означает начало коллапса периферии капиталистического порядка, за которым последует и крах центра. Не меньший интерес вызывает и концепция русской истории Фурсова, с которой я, однако, чем дальше, тем больше несогласен. Изложена эта концепция в работе "Россия и Евразия". Суть, если кратко, такова - в силу недостаточности природных ресурсов России, её правящему классу приходится присваивать наряду с прибавочным и часть основного продукта, т.е. буквально морить население голодом. Чтобы страна при этом управлялась и жила каждый следующий правящий класс в России был многочисленнее и беднее предыдущего. Дворяне беднее бояр, имперское чиновничество беднее дворян, совноменклатура беднее чиновников. У нее вообще своего не было - только партийное. Время от времени правящий класс распускается и начинает тащить собственность в свое пользование, что кончается грандиозным коллапсом всей системы. Единственный выход это предотвратить - чрезвычайная самодержавная власть "монгольского" типа как у Ивана Грозного, Петра и Сталина. Они бьют распустившимся властесобственникам по голове опричниной и запускают новый цикл. На этом основании коллеги из Института Динамического консерватизма, где я работал в 2009-2011 г. вместе с Фурсовым, разработали концепцию "инновационной опричнины", так сказать синтез идей Фурсова и Калашникова. А я этого категорически не принял и в итоге мы разошлись. Теперь ИДК составляет, кстати, интеллектуальную основу "Изборского клуба". В чем мое несогласие? Во-первых ясно что модель очень упрощенческая по отношению к фактам. Во-вторых, если кризисы и коллапсы после каждого "Сталина" повторяются, то значит модель опричнины и массовой резни - плохая, не дающая гарантий. В-третьих, совершенно неправомерно смешение права элиты воровать и гражданского права на защиту собственности. Неоопричники не хотят видеть, что именно сосредоточение властесобственности в якобы "сильных руках" дает возможность потом, когда они слабеют, эту властесобственность распилить. Напротив, сосредоточенная у граждан и защищенная правом собственность накапливалась бы и работала. Но при всех несогласиях, расхождениях и охранительстве, Андрей Ильич - чрезвычайно интеллектуально притягательный человек, очень ярко мыслящий и много знающий. Рекомендую также уделить внимание его работе о Марксе. Фурсов вырастил достойную смену. Его сын Кирилл написал прекрасные монографии по истории Индии: одну об Ост-Индской компании и вторую о сикхах.
115. Ван Кревельд. Трансформация войны
Известный израильский специалист по стратегическим вопросам с книгой о том тупике в который зашла война как способ деятельности и политики в современном мире. Классическое представление Клаузевица о войне как борьбе двух государств ведущемся армиями этих государств до слома воли одного из противников, по мнению Ван Кревельда теперь не работает. А если бы работало - привело бы к совершенно разрушительным последствиям. Ядерное оружие и принцип взаимного уничтожения создали жестокий стратегический пат. Причем этот пат распространяется не только на великие ядерные державы. Любой конфликт может потянуть цепочку в которую будут втянуты эти державы, а значит устанавливается все то же равновесие. Ван Кревельд указывает, что за период после 2МВ изменить границы с помощью войны оказывалось практически невозможным (хотя от израильтянина это утверждение звучит цинично). Если солдаты что-то завоевали, то всё потом утрачивалось за столом переговоров. Современная война требует такого количества столь дорогостоящей техники, что большинство стран просто не может себе это хозяйство позволить. В результате воюют не армии, а партизаны, террористы идет психологическая война. Конечно, в этом есть некоторое лукавства. По факту такая конструкция могла казаться тупиковой пока был СССР. Сейчас она выгодна США. Только у них есть одновременно ядерная дубинка как крайний аргумент, сверхсовременная дорогая армия и инструменты ведения неклассической войны. Завоеваний територии США конечно не делают (а зачем им еще территория?). Но границы в мире меняют по своему произволу. То есть на самом деле пата нет. Есть ограниченный крайним случаем ядерного предела глобальный диктат супердержавы. Так что классическая война, как я вижу сегодня, "умерла" не столько потому что зашла в тупик, сколько потому что исчезли её субъекты - суверенные великие державы. С Америкой просто некому вести "классическую войну". Её можно либо урезонивать ядерным кулаком, либо против нее партизанить. США же вполне могут когда надо вести классическую войну - Ирак они захватили при помощи классической военной операции. Как мы понимаем, если ослабеют США или усилится какая-то другая держава, то никаких гарантий, что классическая война не начнется снова. Возможен, к примеру, вариант "вооруженного нейтралитета". Допустим, воюют США и Китай. А прочие ядерные державы заявляют, что совместно нанесут ядерный удар по стороне которая первой попытается применить ЯО и вынуждают стороны вести классическую войну. Другими словами, ситуация не столь патовая как ее описывает Ван Кревельд и как думал я когда вдохновленный как раз его книгой писал "Атомное православие". Ван Кревельду принадлежит еще книга "Расцвет и упадок государств" о том что государство-state современного типа - явление редкое в истории. Поздно возникло и скоро разрушится. Но, несмотря на популярность этой доктрины у современных авторов, она мне кажется изрядно натянутой и не дружащей с фактами - с помощью той же методологии можно доказать, что государств-state вообще никогда не было.
116. Эдвард Саид. Ориентализм
Очень влиятельная книга, один из бастионов современной политкорректности и антиколониализма. По основной своей специальности Саид был профессиональным палестинцем - соратником Арафата и американским представителем палестинского сопротивления. Большая часть его библиографии - это инвективы в адрес подлых израильских захватчиков, мучащих Палестину и прославления отважных шахидов которых не смей осуждать потому что это клевета на жертв. По этой причине авторы израильские и произраильские его люто ненавидят (по мне так в этой истории все красавцы и друг друга стоят). И вот в промежутках между раундами этой борьбы Саид написал книгу "Ориентализм", посвященную тому, что подлый Запад выдумал себе "Восток", одновременно прекрасный, как одалиска и в то же время беспомощный и никчемный, и заявил, что эта красота нуждается в контроле и защите, для чего и нужен колониализм. Ориентализм трактуется Саидом как инструмент западного колониального господства, а вся востоковедческая наука - как продажная девка империализма. Книга эта пришлась на пик антиколониального мазохизма западных интеллектуалов и была воспринята на ура. К примеру после нее словоупотребление Oriental стало попросту неприличным, только eastern - и никак иначе. Не так давно у нас вышел перевод еще одной нетленки Саида "Культура и империализм". Мы к этому шоу по счастью опоздали (хотя по сути книга Саида это английский перепев египетских перепевов советских антиколониальных обличений). А потому мы можем смотреть на ситуацию более объективно. Знание - власть, - это несомненно. Соответственно, изучающий приобретает определенную власть над объектом изучения, встраивает его в свою картину мира перестраивает на свой лад. Ты пытаешься в другом видеть то, что важно для тебя, а для него - нет Таким макаром европейцы изобрели историю для Индии или был фактически придуман переводчиком Фицджеральдом Великий Персидский Поэт Омар Хайям, не в том конечно смысле в каком при Сталине придумали акына Джамбула Джабаева, а в том, что периферийное и второстепенное для персидской литературы явление было крайне раздуто в Европе. Саид сам отлично это понимает и его текст точно такое же знание-власть. Это попытка с помощью эксплуатации постколониального чувства вины выторговать у американцев поддержку Палестине. Небезуспешная, кстати, акция - большинство левых и либеральных интеллектуалов на Западе - страшные палестинофилы и израилефобы. ""Книга Саида "Ориентализм" послужила делу джихада, как батальон Осам не сумел бы". Но, при этом, если говорить по сути. Саид безусловно прав лишь в том, что за XVIII-XIX вв. Запад создал розово-щербетный миф о Востоке, полный романтики, умиления и и сладостных воздыханий. Когда и почему это произошло? Это произошло тогда и там где уровень жизни Запада превзошел уровень жизни восточных стран и народов. И у человека с западными нравами и привычками восток начал вызывать брезгливость и тошноту. Здесь были два способа действовать: 1. сказать: сами живите в своей помойке, нам до вас дела нет; 2. попытаться как-то расцветить Восток, восток розами и цветами, чтобы притерпеться. Поскольку Запад к тому моменту уже проводил колониальную политику и оставался только второй путь. Ориентализм и впрямь имеет колониальные корни, но это не ментальная оккупация Востока, а нечто вроде ментального биотуалета нападобие тех которые возят за собой американские солдаты в пустыне. Имеет место явление в чем-то аналогичное ориентализму, но только направленное на Россию и куда более экзотичное, поскольку в общем и целом западники признают нас людьми опасными и далекими, а потому предпочитают неприязнь или замалчивание. Но иногда находятся энтузиасты готовые заглянуть в душу Mother Russia и обнажить её яйца Фаберже. Некоторые из авторов мне не очень близки как Биллингтон, написавший книгу "Икона и топор", хотя я с как-то виделся лично, некоторые как Сюзанна Масси мне напротив очень симпатичны. Её книга "Земля Жар-Птицы" действительно очень приятна и заслуживает прочтения. Картинка России в ней изящная и любовь к русской самобытности подана тонко и со вкусом. Но, в целом, опасность ориентализированной самобытности существует и о ней надо говорить Я на эту тему написал два текста. Давний, "Счастье быть русским" и сравнительно недавний: "Рагу из Жар-Птицы" - с подробным анализом опасностей "ориентализма" и "антиориентализма" (то есть орицания своей самобытности назло "колонизаторам") и с разъяснениями того почему нам необходим авториентализм, то есть самовозвышение русской культуры.
117. Грамши. Тюремные тетради
Грамши был наверное самым умным коммунистом из живших на планете Земля. Именно он превратил коммунизм из обреченной быстро разбиться о ход истории марксовой абстракции в гибкий и живой ментальный вирус которым в той или иной степени заражена большая часть интеллектуальной элиты Запада и часть Востока. Если после шумного и стыдного краха СССР все равно есть полно народа считающего себя марксистами и коммунистами, то это во многом именно благодаря Грамши. Посаженный Муссолини на 20 лет в камеру-одиночку лидер итальянских коммунистов много думал, читал и писал. В основном о философии, истории и искусстве и в этих тюремных тетрадях разработал оригинальную концепцию гегемонии и пассивной революции. Это самые яркие и практически работоспособные политические концепции в ХХ веке. По сравнению с очень конкретной и рабочей теорией левого Грамши работы правых"консервативных революционеров" - Эволы, Юнгера, Шмитта и т д - это, увы, детский лепет и мифологизация. Суть концепции гегемонии в том, что правящий класс является правящим классом не потому, что он богаче или сильнее, а потому что ему удается убедить прочие классы в необходимости его поддерживать и признавать его власть Гегемония состоит в том чтобы убеждать а не зависеть от непрерывного применения силы. В руках у гегемона интересные идеи, привлекательные цели, он может манипулировать картиной мира так, что его цели кажутся всем или почти всем соответствующими Истине, Добру и Красоте, а цели его противников наоборот - гадостью и адом. Грамши указывал на то, что без захвата гегемонии коммунистам не победить. И в итоге в Европе левые буквально оккупировали интеллектуальные высоты. Другое дело, что в связи с тем, что субстанциональная основа для коммунистов исчезла, эти левые гегемоны поддерживают в основном какую-нибудь пакость вроде гейбраков. Еще более яркая и интересная концепция пассивной революции. То есть революции, которую народ делает руками правящего режима, оказывая на него интенсивное давление снизу, вынуждая его проводить реформы, чтобы так или иначе понравиться массам и удержаться у власти. Эта пассивная революция вполне может следовать за провалом обычной революции и реставрацией. Чтобы усидеть режим реставрации включает в свою программу часть требований революции. В условиях захвата революционной силой интелектуаьной и культурной гегемонии, оказывать на режим давление осуществляя пассивную революцию можно очень эффективно. Наряду со старым советским изданием Грамши - которое изрядно покоцано чтобы приблизить его к совмарксизму, есть еще несколько. В частности - работы по эстетике. Но полного издания тетрадей на русском нет. Начало выходить полное издание Тюремных Тетрадей, но закончено оно не было. Когда я писал, писал, да так и не дописал учебник по обществознанию там была и главка о Грамши.
118. Зайцев. Культурный переворот в Древней Греции
Самая убедительная попытка разгадать "Греческое Чудо", то есть стремительный и всесторонний культурный подъем архаической Греции, заложивший основы всей европейской культуры. А надо понимать, что вся культура на пространстве от Чукотки до Аляски если двигаться на запад - это вариации греческой культуры где-то с большей местной спецификой, где-то с меньшей, везде пропущенная через Христианство, но все равно еще нигде и ни разу культура европейских народов не вышла из древнегреческой парадигмы, которая работоспособна и сегодня. Это нуждается в объяснении. Более красивой и убедительной теории чем у Зайцева мне признаться не встречалось и вряд ли оно существует. По его мнению в основе греческой культуры лежит "агон", то есть борьба, состязание, символом которого могут служить древние Олимпийские игры. Агональное начало пронизывает всю греческую культуру - не только спорт, но и политику - и это порождает в частности демократию, философию - и это порождает диалектику, театр - и это порождает трагедию и комедию. Приобретение чести и славы в агоне создает невероятную конкуренцию талантов и амбиций, которая в короткий срок выдвигает массу лучших талантливейших и интереснейших. Грекам помимо прочего удалось сделать культурное творчество невероятно интересным для широкой публики. Чтобы оценить это достаточно сравнить их с римлянами: там где римская толпа наслаждалась кровавыми убийствами, там греки с замиранием следили за стихом трагедии. Собственно это важнейшая, революционная черта греческого агона - его нелетальный характер - не помню есть эта мысль у Зайцева или это я уже читая его додумался. Варварское состязание это как правило смерть или моральное уничтожение одного из участников, это игра на выбывание - "королевская битва". У греков как-то сам собой был введен запрет на убийство соперников, несогласных и даже политических конкурентов. Особенно ярко это проявилось в Афинах где возник такой удивительный инструмент политической борьбы как остракизм то есть изгнание голосованием опасного гражданина - устранявшее его из жизни полиса, но, при этом, не предполагавшее его уничтожение и предусматривавшее возвращение. Единственный раз когда греки отошли от этого принципа нелетальности в дискуссии - это случай с Сократом. Причем, похоже, Сократ сам сознательно вел к этому дело именно для того, чтобы раз и навсегда отбить охоту казнить за слова и мысли. Вот этот острый героический дух агона - борьбы и соперничества - в сочетании с негласным запретом на убийство соперников и дал тот изумительный культурный взрыв равного которому не было в истории до сих пор. Сошлюсь кстати на своё эссе о мнимом греческом пессимизме - как раз по зайцевским мотивам.
119. Ростовцев. Общество и хозяйство в Римской Империи
Русский античник мировой величины, написавший свои лучшие работы, увы, в эмиграции. Ростовцев - сын обеспеченных родителей "вложившихся" в сына получил фантастическую возможность совершенствовать научную квалификацию во всех крупнейших европейских научных центрах. В результате он приобрел уникальное умеете работать с источниками - причем не только с нарративом, но и с эпиграфикой, изображениями не говоря уж о папирусах. Стал квалифицированнейшим археологом. Знания и эрудиция Ростовцева были таковы, что его называли "Моммзеном ХХ века". И вот важнейшие работы этого гиганта исторической науки до сих пор на его родном языке переведены и изданы не все. А в советских учебниках даже моего времени полуграмотные пигмеи поливают Ростовцева за "ненаучную модернизацию античности" (о каковой античности они сами обычно ничего не знают). Из работ Ростовцева последняя и самая грандиозная "Социальная и экономическая история ээлинистического мира" не переведена у нас. А вот работа по Римской Империи слава Богу доступна. На мой взгляд (я уже выражал его публично), в концептуальном плане это работа о том как унифицирующий имперский порядок завел Рим, а с ним и все средиземноморье к коллапсу и пропасти. Ростовцев прекрасно показывает как взятые на себя империей обязательства не совпадали с имевшейся хозяйственной и демографической базой. Как ради поддержания армии приносились в жертву хозяйство огромных регионов, политические институты Рима и городов, как при этом сама армия варваризовалась и в итоге уничтожила Рим еще до варваров извне. Однако Ростовцев не ограничивается общими тенденциями, он вгрызается в конкретный материал - вот прошения египетских крестьян, вот табличка изображающая торговца вином в Галлии, вот надгробие мастерового свидетельствующее о том, что античная низкая оценка труда сменилась прямо противоположной - уверенностью что через честный труд можно достичь спасения. Фактически основной текст книги является приложением к огромным примечаниям и таблицам изображений. Подобранные Ростовцевым картинки с тех пор тиражируются из книги в книгу, настолько они выразительные и говорящие. Перед нами исследование эталонное по сочетанию раскрытия общей и частных тем. Из переводных книг Ростовцева недавно изданы также "Караванные города" путевые очерки и заметки о городах лежавших на пути торговли Рима с Востоком. Блестящие раскопки одного из таких городов Дура Европос сделали Ростовцеву громкое имя. В интернете доступны и некоторые из небольших работ Ростовцева еще русского периода. Эллинство и иранство на юге России и Рождение Римской Империи.
120. Нефедов. Война и общество
Самая значительная концепция истории созданная за последние годы на русском языке. Екатеринбургский историк Нефедов (у него кстати есть свой сайт) привлек к себе внимание еще в начале 90-х оригинальными работами по русской истории основанными на теории неомальтузианства. Тогда же вышли и его ярко написанные учебники по истории для школьников. Потом он стал вместе с Коротаевым и Турчиным лидером научного направления клиодинамики - то есть применения математических моделей к исследованию долгосрочных исторических процессов. Получится ли такая математизация истории неясно но собственная историческая концепция Нефедова вполне жизнеспособна, да еще и увлекательна. Её база - неомальтузианство, то есть предположение что аграрные общества подчинены демографическому циклу, когда рост населения полностью подъедает ресурсы экологической ниши на том или ином уровне технологического развития. И когда предел достигнут начинаются голод, неурожаи смуты эпидемии и войны, сокращающие население. Неомальтузианцев, впрочем, на свете много. Но Нефедову удалось перейти от констатирования правильного срабатывания цикла к анализу реальных исторических вариаций. Эти вариации основаны на том что государство в разных ситуациях по разному реагирует на вызов перенаселенности. Где-то элиты начинают расхватывать народное достояние прежде всего землю в частные руки и в конец умаривают народ голодом. Где-то, нагнув элиты, формируется социальное государство, которое заботится о населении до последнего, а кое-где даже ухитряется перескочить в следующий цикл без тотального коллапса. Именно в этом анализе вариативностей, как я теперь понимаю, и состоит главная ценность теории Нефедова, а циклическую однообразность можно было бы и без толстых книг увидеть. Совершенно очевидно, что чтобы эта вариативность была, нужна смена действующих субъектов - политических порядков. И вот чтобы эти порядки правильно менялись, Нефедов вводит военно-технологические уклады (честно ссылаясь при этом на Мак-Нила), но не длинные "мегатренды" как у Дьяконова или меня в Атомном Православии", а довольно короткие, основанные на диффузионизме Гребнера. Некое военно-техническое преимущество дающее завоевателю превосходство достаточное для создания нового политического порядка Лук - империи Саргона, колесницы - индоевропейцам, железо - Ассирии, составной лук - монголам. В число военных технологий попадает даже Ислам как новая военная организация. Эволюция созданного завоевателями политического порядка подчинена циклам Ибн Хальдуна великого арабского историка и мыслителя, который описывал историю как циклы убывания "асабии" - то есть духа братства, равенства, сплоченности и бескорыстия по отношению к своим, который помогает общине завоевателей одержать победу. Постепенно торжествуют жадность и своекорыстие и тогда либо бывшие собратья растащат страну по кускам, либо выделится один, перебьет прочих, а сам сблизится с покоренным народом. Нефедов описывает историю Востока на основе трехфакторной модели. И весьма убедительно описывает. Всё новые волны завоевателей создают политические порядки развивающиеся в логике разложения асабии и пытающиеся справиться с мальтузианскими циклами, иногда с некоторым успехом но чаще всего безуспешно. Интересно, что в истории Запада такой же красивой восточной цикличности обнаружить нельзя. Нельзя потому что большую часть своей истории Запад культивировал свою недонаселенность и в итоге добился-таки того что она сработала на него - он ушел в технологический отрыв, а затем - "отпустив" свою демографию Запад стал глобальным лидером. После чего опять ее сжал, чтобы всем хватило - и кажется даже перегнул тут палку. Так или иначе западная модель отличается от восточной и похоже гораздо больше благоприятствовала НТР. Я написал об этом небольшой текстик по мотивам Нефедова. Кроме того, Нефедов выпустил свою двухтомную Историю России, где пытается доказать что трехфакторная модель работает и у нас. Я в полноценности этого срабатывания сильно сомневаюсь. Хотя бы потому что военно-технологические заимствования это не то же что завоевания. Но проштудировать эту книгу еще времени не имел.