100 книг (96-100). Пять книг о Французской Революции
100 книг (1-25)
100 книг (26-50)
100 книг (51-64)
100 книг (65-75)
100 книг (76-85)
100 книг (86-95)
Как, думаю, уже понимает читатель, на 100 номере все не заканчивается.
96. Эдмунд Бёрк. Размышления о Революции во Франции
Родоначальник английского и европейского консерватизма, мой любимейший автор и политический мыслитель. Бёрк был представителем партии вигов-либералов в английском парламенте, выступал за мирный компромисс с восставшей Америкой, против злоупотреблений англичан в Индии, за права своей родной Ирландии, критиковал короля Георга III, и внезапно потряс всех небывало жестким, убийственным критическим разбором революции во Франции. Еще Людовик XVI был на троне, еще принята лишь первая конституция, еще никто не знает о гильотине и Робеспьере, а Бёрк, от которого его либеральные друзья ожидали чего угодно, но не этого, предрекает, что дело закончится казнями и диктатурой самого отважного генерала. Правам человека, веру в которые исповедуют французы, Бёрк противопоставляет английские свободы, не абстрактную теорию а конкретный выросший из толщи истории и базирующийся на собственности образ жизни и политики Мое любимое место у Бёрка его гимн предрассудкам: "Мы не стремимся избавиться от наших предрассудков, а их лелеем, и чем древнее предрассудок тем больше мы его лелеем. Предрассудок превращает достоинство человека в привычку". Система предрассудков и предубеждений - это система того традиционного сознания, которая формирует идентичность народа. Разрушение системы предрассудков и предубеждений - это крах идентичности. Бёрку принадлежит и идея нации как завета между предками, живущими и потомками, противостоящая теории Общественного договора обязывающего лишь живых. Тем самым теории национализма, до того бывшие теориями заговора народа против короля, приобрели другой смысл поскольку у нации появилось четвертое - временнОе измерение. "Наши мертвые нас не оставят в беде"- совершенно бёркианский образ. Бёрк, наверное, самый блестящий публицист в мировой истории - его слог - это смесь высокого пафоса, ясной логики и ядовитых насмешек: Новоявленные доктора прав человека / революция вырвалась как необузданный газ / люди не видевшие государства кроме как на карте / люди не будут о своем потомстве, если оно не будет оглядываться на предков / Франция купила бедность ценой преступления / если одно поколение не будет связано с другим, люди станут не лучше поденок / в рощах их Академии в конце каждой просеки взгляд наталкивается на виселицы / Благодаря угрюмому сопротивлению новшествам и вялости нашего национального характера мы еще несем на себе клеймо наших предков... / По не совсем понятной причине Бёрка в России не издают. Единственный полный перевод вышел в лондоне в 1992 и попал ко мне чудом. Небольшим тиражом вышло и куцее сокращенное издание. Кроме того, Поляков издал ряд других работ Бёрка в частности его речь перед избирателями о том что они его избрали не как исполнителя своей воли, а как человека которого облекли доверием поступать в парламенте по его уму и его личной совести. Размышления так и ждут в России нормального издателя. Если когда-нибудь у меня будет совсем много денег, я в противоположность хипстерскому Жанжаку создам настоящий ирландский паб: "Эдмунд Бёрк". В бёркианской традиции выполнен очерк о консерватизме в моей книге "Русский Националист".
97. Жозеф де Мэстр. Рассуждения о Франции
Если Бёрк - консерватор, то де Мэстр был пламенным реакционером. Уроженец Савойи де Мэстр был членом французского эмигрантского монархического сообщества, яростным монархистом и папистом... На должности титулярного посланника Сардинии много лет провел в Санкт-Петербурге, о чем оставил сочинение "Петербургские вечера". Пользовался доверием Александра I, однако злоупотребил им пачками обращая членов высшего общества в католицизм и продвигая иезуитов.Толстовская Элен Курагина была именно его "обращенкой". Вернувшись из Европы Александр - тяготевший к протестантской мистике лавочку прикрыл иезуитов разогнал, а де Мэстра выслал в 1817 г. Собрание его весьма гадких русофобских сплетен было издано знаменитым иезуитом-вырусью Гагариным под заглавием "Религия и нравы русских". Впрочем еще более гадки "Главы о России" - письма графу Разумовскому. В этих письмах Де Мэстр сперва ставит русским диагноз: русский человек умеет страстно желать как никто, его желание не имеет границ, а потом дает советы что с русскими делать один гнуснее другого: не освобождать крепостных, препятствовать просвещению народа, содействовать католицизму. Советы эти изданы у нас вместе с апологией инквизиции писаной русским вельможам. Апология очень смешная. Именно она перевела мое восторженное отношение к Де Мэстру в ироническое. Главный аргумент такой: Сжигая еретиков инквизиция якобы предотвратила сползание Испании к ужасам революции в стиле Франции. В 1815 г. это могло казаться убедительным, поскольку темные фанатичные католики - испанские крестьяне только что вынесли французских оккупантов и сгубили Бонапарта. Но дальше-то случился анекдот - с 1820 по 1939 история Испании это непрерывная гражданская война. Худшие смуты во Франции никогда не имели размаха этой испанской Столетней Смуты. Так что если судить по результатам, то очевидно что инквизиция до добра не доводит. "Рассуждения о Франции" это первая книга еще молодого Де Местра, в ней есть элемент оптимизма и живости, которых не хватает ему потом. Она посвящена идее реставрации монархии и тому что якобинцы только принесли пользу этой реставрации: они переказнили друг друга и тем самым избавили Короля от необходимости начинать реставрацию с казни цареубийц; они создали мощную армию и победили соседей так что будущий король будет иметь в своих руках сильную, единую, дисциплинированную страну. Ему останется ею воспользоваться. этот красивый мыслительный ход послужил основой моей концепции реставрации будущего… нужно не откатываться назад к той точке где случился перелом, а восстанавливать утерянное будущее прошлого усиливая его тем позитивом что имел место в том что реально произошло. Реакция как движение вперед - эта идея Де Местра действительно заслуживает внимания. Мысль ДеМэстра о страсти русских желаний была использована мною в очерке против идеи русской неприхотливости.
98. Токвиль. Старый порядок и Революция
Блистательный труд великого французского политического мыслителя посвященный тому как французский абсолютизм, "Старый Порядок", сам создал практически все предпосылки к Французской Революции, а Революция естественно вытекла из тенденций Старого Порядка к централизации, сосредоточению власти, унификации и всевластию бюрократии. Токвиль здесь продолжает те идеи которые выражены в другом его знаменитом труде: "О демократии в Америке". Идея равенства - всеобщего и всепроникающего - главная идея эпохи. Сперва равенство сокрушало политические и сословные перегородки, потом имущественные и вот уже уничтожает биологические - во имя идеи равенства регистрируются гей-браки, усыновляются дети гей-семьям. Мало того, во имя равенства начинается дискриминация белых, поскольку по новейшим учениям о равенстве нужно компенсировать прежде угнетенным их недостатки предоставлением преимуществ. Похоже что идея равенства устремляет общество к "тепловой смерти", каковая наступит, когда будет упразднено понятие гражданства. В книге про Америку Токвиль показал как развивается идея равенства в небогатом аграрном обществе, где полно незанятой земли. Как она там увязана с принципом независимости. Токвилю больше всего нравятся в Америке те черты которые были уничтожены после Гражданской Войны: децентрализация, реальный федерализм. Но он именно это и предсказывает - постепенно "демократия", то есть власть неквалифицированного большинства, подомнет в Америке свободу. Думаю в современных США его поразил бы не столько президент негр, правящей с опорой на цветную коалицию избирателей, сколько то, что американцы всё еще сопротивляются и сохраняют остатки независимости (что связано с судьбой 2 поправки). В "Старом Порядке" Токвиль показал как развивается уравнительный дух в Старом свете, где ни свободной земли, ни независимости - нет. Как стремление власти к самоконцентрации ведет к стиранию всех сословных и социальных границ, всех привилегий которые могли бы переродиться в цитадели реальной свободы, охраняющей от тотальной "административной опеки" всемогущего государства. Токвиль очень для меня ценен тем, что сформулировал оппозицию: демократия-свобода. Для меня, как и для него, цель и ценность - свобода. Демократию Токвиль не любит, а я вот уважаю, поскольку в целом демократические институты показали свою высокую пригодность для защиты свободы, хотя демократия с доведенным до абсурда равенством, биодемократия, признающая равноправие в рамках одного сообщества любого биологического объекта - игнорируя его культуру, ментальность, социализацию - это абсурд, это смерть и демократии и свободы Но и хорошая демократия это средство, а свобода - цель.
99. Ипполит Тэн. Происхождение современной Франции
Знаменитый французский историк, искусствовед и критик написал самую консервативную и антиреволюционную историю Французской Революции. В ней нет никакого вдохновенного порыва масс сметающего прогнивший старый режим и идущего вперед к великой мечте. А есть заговорщическая деятельность подлецов и фанатиков, которая высвобождает анархию и озверение масс. Везде худшие торжествуют над лучшими и над большинством, тирания над свободой. Десятки страниц Тэн посвещает документальному рассказу о том, как гнусные жулики натравливают народ на самых гуманных, заботливых и народолюбивых дворян, как уничтожаются монастыри, кормившие всю округу, а их монахини обрекаются на голод. 1 том работы посвящен детальному описанию Старого Порядка в массе вкусных подробностей - освобождению этого образа от наверченных мифов. Второй том описывает те следствия, которые имеет внезапное и резкое крушение всего социального строя, после "Ночи Чудес" - отмены всех статусов и привелегий - картина насилий и жестокостей черни и подстрекателей. Том 3 посвящен деятельности якобинской секты по свержению монархии, отстранению жирондистов и установлению диктатуры "Горы". тт. 4 и 5, которые я еще не прочел, посвящены, как нетрудно догадаться, якобинскому террору и деятельности революционного правительства, а также становлению наполеоновского строя. В адрес Тэна постоянно сыпались обвинения в клевете, необъективности, ненависти к революции. Против его труда писали свои истории социалист Жорес и либерал Олар писали свои истории против его, но по яркости и честности им с Тэном не сравниться. Фактически они для своего принятия требуют презумпцию что революция это хорошо, а старый порядок - отвратительно. Если ты думаешь иначе, все их разглагольствования не убеждают. Чтобы понять, что это было не так, надо побывать во Франции и услышать бесчисленное количество раз: уничтожено во время революции, утеряно во время революции... Надо посмотреть в музее средневековья на головы библейских царей, которые снесли с Нотр Дама, посмотреть в Сен Дени на попытки восстановить разрушенные надгробия великих королей и попытки собрать их разметанные кости. Узнать судьбу величавого и прекрасного аббатства Клюни (11 век) которое было превращено в каменоломню и разрушено. Революция была всеразрушающим смерчем дикости - и Тэн это показал очень ясно и ярко.
100. Кошен. Малый народ и революция
Продолжатель Тэна оказавший огромное влияние на современную российскую политику, благодаря воздействию которое его взгляды оказали на Игоря Шафаревича в трактате Русофобия. Кошен занимался источниковедением и исследованием политических механизмов революции, но в 40 лет, в 1916 году, погиб в битве на Сомме. Фактически его переоткрыли в 1970е. Прежде всего его прекрасное эссе Философы - в нем он беспощадно характеризует ту псевдоинтеллектуальную камарилью, которая захватила власть во Франции чтобы построить свой Тучекукуевск от того насколько описанная Кошеном кодла походит на сообщество блоггеров - особенно рукопожатных и их зеркальных охранительных "врагов" - становится просто жутко. Философские кружки ставившие во главу угла разрушение и утопию оплели Францию, контролировали её мысли и политику .Это и был малый народ подчиняющий себе большой. А демократия по мнению Кошена всегда вырождается в кратию малого народа. В работах о выборах Генеральных штатов Кошен отлично показал механизмы при помощи которых малый народ подчиняет себе большинство и оттесняет или шельмует своих оппонентов. Кошен кстати сам оказался таким оттесненным. Патриот, монархист он почти игнорировался "ученым сообществом", причем поскольку он исповедовал не "общечеловеческий патриотизм", а обычный, Кошен пошел сражаться за Францию и погиб, а многие его оппоненты отсиделись в тылу.
100 книг (26-50)
100 книг (51-64)
100 книг (65-75)
100 книг (76-85)
100 книг (86-95)
Как, думаю, уже понимает читатель, на 100 номере все не заканчивается.
96. Эдмунд Бёрк. Размышления о Революции во Франции
Родоначальник английского и европейского консерватизма, мой любимейший автор и политический мыслитель. Бёрк был представителем партии вигов-либералов в английском парламенте, выступал за мирный компромисс с восставшей Америкой, против злоупотреблений англичан в Индии, за права своей родной Ирландии, критиковал короля Георга III, и внезапно потряс всех небывало жестким, убийственным критическим разбором революции во Франции. Еще Людовик XVI был на троне, еще принята лишь первая конституция, еще никто не знает о гильотине и Робеспьере, а Бёрк, от которого его либеральные друзья ожидали чего угодно, но не этого, предрекает, что дело закончится казнями и диктатурой самого отважного генерала. Правам человека, веру в которые исповедуют французы, Бёрк противопоставляет английские свободы, не абстрактную теорию а конкретный выросший из толщи истории и базирующийся на собственности образ жизни и политики Мое любимое место у Бёрка его гимн предрассудкам: "Мы не стремимся избавиться от наших предрассудков, а их лелеем, и чем древнее предрассудок тем больше мы его лелеем. Предрассудок превращает достоинство человека в привычку". Система предрассудков и предубеждений - это система того традиционного сознания, которая формирует идентичность народа. Разрушение системы предрассудков и предубеждений - это крах идентичности. Бёрку принадлежит и идея нации как завета между предками, живущими и потомками, противостоящая теории Общественного договора обязывающего лишь живых. Тем самым теории национализма, до того бывшие теориями заговора народа против короля, приобрели другой смысл поскольку у нации появилось четвертое - временнОе измерение. "Наши мертвые нас не оставят в беде"- совершенно бёркианский образ. Бёрк, наверное, самый блестящий публицист в мировой истории - его слог - это смесь высокого пафоса, ясной логики и ядовитых насмешек: Новоявленные доктора прав человека / революция вырвалась как необузданный газ / люди не видевшие государства кроме как на карте / люди не будут о своем потомстве, если оно не будет оглядываться на предков / Франция купила бедность ценой преступления / если одно поколение не будет связано с другим, люди станут не лучше поденок / в рощах их Академии в конце каждой просеки взгляд наталкивается на виселицы / Благодаря угрюмому сопротивлению новшествам и вялости нашего национального характера мы еще несем на себе клеймо наших предков... / По не совсем понятной причине Бёрка в России не издают. Единственный полный перевод вышел в лондоне в 1992 и попал ко мне чудом. Небольшим тиражом вышло и куцее сокращенное издание. Кроме того, Поляков издал ряд других работ Бёрка в частности его речь перед избирателями о том что они его избрали не как исполнителя своей воли, а как человека которого облекли доверием поступать в парламенте по его уму и его личной совести. Размышления так и ждут в России нормального издателя. Если когда-нибудь у меня будет совсем много денег, я в противоположность хипстерскому Жанжаку создам настоящий ирландский паб: "Эдмунд Бёрк". В бёркианской традиции выполнен очерк о консерватизме в моей книге "Русский Националист".
97. Жозеф де Мэстр. Рассуждения о Франции
Если Бёрк - консерватор, то де Мэстр был пламенным реакционером. Уроженец Савойи де Мэстр был членом французского эмигрантского монархического сообщества, яростным монархистом и папистом... На должности титулярного посланника Сардинии много лет провел в Санкт-Петербурге, о чем оставил сочинение "Петербургские вечера". Пользовался доверием Александра I, однако злоупотребил им пачками обращая членов высшего общества в католицизм и продвигая иезуитов.Толстовская Элен Курагина была именно его "обращенкой". Вернувшись из Европы Александр - тяготевший к протестантской мистике лавочку прикрыл иезуитов разогнал, а де Мэстра выслал в 1817 г. Собрание его весьма гадких русофобских сплетен было издано знаменитым иезуитом-вырусью Гагариным под заглавием "Религия и нравы русских". Впрочем еще более гадки "Главы о России" - письма графу Разумовскому. В этих письмах Де Мэстр сперва ставит русским диагноз: русский человек умеет страстно желать как никто, его желание не имеет границ, а потом дает советы что с русскими делать один гнуснее другого: не освобождать крепостных, препятствовать просвещению народа, содействовать католицизму. Советы эти изданы у нас вместе с апологией инквизиции писаной русским вельможам. Апология очень смешная. Именно она перевела мое восторженное отношение к Де Мэстру в ироническое. Главный аргумент такой: Сжигая еретиков инквизиция якобы предотвратила сползание Испании к ужасам революции в стиле Франции. В 1815 г. это могло казаться убедительным, поскольку темные фанатичные католики - испанские крестьяне только что вынесли французских оккупантов и сгубили Бонапарта. Но дальше-то случился анекдот - с 1820 по 1939 история Испании это непрерывная гражданская война. Худшие смуты во Франции никогда не имели размаха этой испанской Столетней Смуты. Так что если судить по результатам, то очевидно что инквизиция до добра не доводит. "Рассуждения о Франции" это первая книга еще молодого Де Местра, в ней есть элемент оптимизма и живости, которых не хватает ему потом. Она посвящена идее реставрации монархии и тому что якобинцы только принесли пользу этой реставрации: они переказнили друг друга и тем самым избавили Короля от необходимости начинать реставрацию с казни цареубийц; они создали мощную армию и победили соседей так что будущий король будет иметь в своих руках сильную, единую, дисциплинированную страну. Ему останется ею воспользоваться. этот красивый мыслительный ход послужил основой моей концепции реставрации будущего… нужно не откатываться назад к той точке где случился перелом, а восстанавливать утерянное будущее прошлого усиливая его тем позитивом что имел место в том что реально произошло. Реакция как движение вперед - эта идея Де Местра действительно заслуживает внимания. Мысль ДеМэстра о страсти русских желаний была использована мною в очерке против идеи русской неприхотливости.
98. Токвиль. Старый порядок и Революция
Блистательный труд великого французского политического мыслителя посвященный тому как французский абсолютизм, "Старый Порядок", сам создал практически все предпосылки к Французской Революции, а Революция естественно вытекла из тенденций Старого Порядка к централизации, сосредоточению власти, унификации и всевластию бюрократии. Токвиль здесь продолжает те идеи которые выражены в другом его знаменитом труде: "О демократии в Америке". Идея равенства - всеобщего и всепроникающего - главная идея эпохи. Сперва равенство сокрушало политические и сословные перегородки, потом имущественные и вот уже уничтожает биологические - во имя идеи равенства регистрируются гей-браки, усыновляются дети гей-семьям. Мало того, во имя равенства начинается дискриминация белых, поскольку по новейшим учениям о равенстве нужно компенсировать прежде угнетенным их недостатки предоставлением преимуществ. Похоже что идея равенства устремляет общество к "тепловой смерти", каковая наступит, когда будет упразднено понятие гражданства. В книге про Америку Токвиль показал как развивается идея равенства в небогатом аграрном обществе, где полно незанятой земли. Как она там увязана с принципом независимости. Токвилю больше всего нравятся в Америке те черты которые были уничтожены после Гражданской Войны: децентрализация, реальный федерализм. Но он именно это и предсказывает - постепенно "демократия", то есть власть неквалифицированного большинства, подомнет в Америке свободу. Думаю в современных США его поразил бы не столько президент негр, правящей с опорой на цветную коалицию избирателей, сколько то, что американцы всё еще сопротивляются и сохраняют остатки независимости (что связано с судьбой 2 поправки). В "Старом Порядке" Токвиль показал как развивается уравнительный дух в Старом свете, где ни свободной земли, ни независимости - нет. Как стремление власти к самоконцентрации ведет к стиранию всех сословных и социальных границ, всех привилегий которые могли бы переродиться в цитадели реальной свободы, охраняющей от тотальной "административной опеки" всемогущего государства. Токвиль очень для меня ценен тем, что сформулировал оппозицию: демократия-свобода. Для меня, как и для него, цель и ценность - свобода. Демократию Токвиль не любит, а я вот уважаю, поскольку в целом демократические институты показали свою высокую пригодность для защиты свободы, хотя демократия с доведенным до абсурда равенством, биодемократия, признающая равноправие в рамках одного сообщества любого биологического объекта - игнорируя его культуру, ментальность, социализацию - это абсурд, это смерть и демократии и свободы Но и хорошая демократия это средство, а свобода - цель.
99. Ипполит Тэн. Происхождение современной Франции
Знаменитый французский историк, искусствовед и критик написал самую консервативную и антиреволюционную историю Французской Революции. В ней нет никакого вдохновенного порыва масс сметающего прогнивший старый режим и идущего вперед к великой мечте. А есть заговорщическая деятельность подлецов и фанатиков, которая высвобождает анархию и озверение масс. Везде худшие торжествуют над лучшими и над большинством, тирания над свободой. Десятки страниц Тэн посвещает документальному рассказу о том, как гнусные жулики натравливают народ на самых гуманных, заботливых и народолюбивых дворян, как уничтожаются монастыри, кормившие всю округу, а их монахини обрекаются на голод. 1 том работы посвящен детальному описанию Старого Порядка в массе вкусных подробностей - освобождению этого образа от наверченных мифов. Второй том описывает те следствия, которые имеет внезапное и резкое крушение всего социального строя, после "Ночи Чудес" - отмены всех статусов и привелегий - картина насилий и жестокостей черни и подстрекателей. Том 3 посвящен деятельности якобинской секты по свержению монархии, отстранению жирондистов и установлению диктатуры "Горы". тт. 4 и 5, которые я еще не прочел, посвящены, как нетрудно догадаться, якобинскому террору и деятельности революционного правительства, а также становлению наполеоновского строя. В адрес Тэна постоянно сыпались обвинения в клевете, необъективности, ненависти к революции. Против его труда писали свои истории социалист Жорес и либерал Олар писали свои истории против его, но по яркости и честности им с Тэном не сравниться. Фактически они для своего принятия требуют презумпцию что революция это хорошо, а старый порядок - отвратительно. Если ты думаешь иначе, все их разглагольствования не убеждают. Чтобы понять, что это было не так, надо побывать во Франции и услышать бесчисленное количество раз: уничтожено во время революции, утеряно во время революции... Надо посмотреть в музее средневековья на головы библейских царей, которые снесли с Нотр Дама, посмотреть в Сен Дени на попытки восстановить разрушенные надгробия великих королей и попытки собрать их разметанные кости. Узнать судьбу величавого и прекрасного аббатства Клюни (11 век) которое было превращено в каменоломню и разрушено. Революция была всеразрушающим смерчем дикости - и Тэн это показал очень ясно и ярко.
100. Кошен. Малый народ и революция
Продолжатель Тэна оказавший огромное влияние на современную российскую политику, благодаря воздействию которое его взгляды оказали на Игоря Шафаревича в трактате Русофобия. Кошен занимался источниковедением и исследованием политических механизмов революции, но в 40 лет, в 1916 году, погиб в битве на Сомме. Фактически его переоткрыли в 1970е. Прежде всего его прекрасное эссе Философы - в нем он беспощадно характеризует ту псевдоинтеллектуальную камарилью, которая захватила власть во Франции чтобы построить свой Тучекукуевск от того насколько описанная Кошеном кодла походит на сообщество блоггеров - особенно рукопожатных и их зеркальных охранительных "врагов" - становится просто жутко. Философские кружки ставившие во главу угла разрушение и утопию оплели Францию, контролировали её мысли и политику .Это и был малый народ подчиняющий себе большой. А демократия по мнению Кошена всегда вырождается в кратию малого народа. В работах о выборах Генеральных штатов Кошен отлично показал механизмы при помощи которых малый народ подчиняет себе большинство и оттесняет или шельмует своих оппонентов. Кошен кстати сам оказался таким оттесненным. Патриот, монархист он почти игнорировался "ученым сообществом", причем поскольку он исповедовал не "общечеловеческий патриотизм", а обычный, Кошен пошел сражаться за Францию и погиб, а многие его оппоненты отсиделись в тылу.