100 книг (51-64)
Продолжение твиттерного проекта "100 книг". Хотя уже понятно, что книг будет не 100, а скорее 125.
100 книг (1-25)
100 книг (26-50)
51. Мейендорф. Византия и Московская Русь
Исследование о том, как монахи-исихасты назначили Русь наследницей Византии. Очень важная для всего понимания истории Руси книга о том, что главным фактором возвышения Москвы была поддержка Церкви и Византии. Теория вызревала давно, но именно о. Иоанн Мейендорф довел её до четкости основанной на отличном знании византийских источников. Получалось, что византийские истхасты, ставшие партией власти уже после смерти Паламы в лице патриарха Филофея, поняли что Империя не жилец и начали искать "цивилизационного преемника", найдя его в лице Москвы, где были свои исихасты - Сергий Радонежский, митрополит Алексей... Тому же сюжету посвящена книга Г.М. Прохорова "Повесть о Митяе", написанная в мейендорфовском ключе. Концепция красивая и притягательная, но не лишенная крупных багов - получалось, что де факто главным врагом всего этого дела был Дмитрий Донской, который хотел, чтобы московская митрополия не зависела от Киева, вообще проводил политику национального эгоизма, долго не хотел принимать ставленника Константинополя Киприана. По сему случаю разные молодые придурки из числа православного студенчества обчитавшись Мейендорфа начинали вальяжно требовать деканонизировать Дмитрия Донского. И даже умные люди типа В.Л. Махнача их в этом в более сдержанных выражениях поддерживали. Разумеется, не проводи князь Дмитрий эгоистической политики - византийцы доигрались бы Москвой так же как доигрались своей империей. И Дмитрий и герой и святой по праву... Но вообще интересная ситуация: 20 лет - 1369-89 политика Москвы определялась святыми - Алексием, Дмитрием, Сергием, Киприаном. Но они друг с другом конфликтовали. Парадокс практической агиократии. А у самого Мейендорфа есть Еще отлич. книги. Прежде всего "Введение в изучение Свт. Григория Паламы", "Единство Империи и христианские разделения". Мейендорф не лишен склонности к обновленчеству, но он очень компетентный византинист и теолог.
52. Хомяков. Церковь одна
Великий русский философ-славянофил и богослов. Один из немногих русских достойных имени философа. Богословские трактаты Хомякова в свое время вывели православно-католическую полемику на принципиально новый уровень Прежде всего это касается полемических работ с со сложновыговариваемыми названиями "Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях". Именно там появился "Аргумент Хомякова": протестантизм был логическим порождением римокатолицизма. Рим поставил выше соборного разума Церкви мнение одного из индивидов - "непогрешимого" Папы. А протестантизм сделал каждого индивида Папой для самого себя. На следующем шаге Просвещение и материализм объявили индивида Богом для самого себя. И вполне логично кстати, что в завершение всего постмодернизм в лице Фуко объявил индивида Ничем. Фикцией. Все это абсолютно в проанализированной Хомяковым логике. Некоторые православные авторы Хомякова пытались обьявить еретиком. Но это явная клевета. Никакого ересеучения Хомяков не создал и не передал. Его ошибки это просто ошибки. Профессора духовных академий иной раз делали серьезнее. Особенно достается Хомякову за тезис что "Церковь есть единство Божией благодати живущей во многих творениях". Мол, Хомяков не знает учения о Церкви как Теле Христовом. Разумеется это не так Хомяков выделяет главное, что нужно для его учения о соборности. Индивидов множество, совершенно разных и противоречащих один другому. Но одушевляющая их благодать едина и одна - это благодать Св. Духа, который есть Бог. Хомяков как раз "стихийный паламит" - для него единство благодати в Церкви, это единство энергии Божией, Св. Духа. А римская ересь состоит для него именно в "сепарировании" частного высокомерного разума от благодати, а значит и от Бога.
53. Ольденбург. Царствование императора Николая II
Подробное апологетическое описание царствования последнего Государя. Это сейчас монархических и прониколаевских книг много, а тогда Государя поливали и советские авторы и перестройщики и эмигранты. Ольденбург последовательно шаг за шагом рассказывает историю Николая II как историю позитивной деятельности и актов политического мужества. Причем в целом все очень убедительно. Хотя понятно, что с документами в руках многое можно оспорить, но именно с документами, А не с кликушеством про "полоумного николашку кровавого". Прочитав Ольденбурга придется признать, что "23 ступени вниз" на деле Были блистательным периодом в истории нашей страны. И революция была не дном падения, а "не вписались в поворот на скорости". Так или иначе эта книга окончательно сделала меня монархистом. Пока я не занимался политикой этот монархизм был абсолютным. Сейчас приходится делать поправку, что блаблабла о монархии лучше русскому народу не делают. А Государь был страстный националист. Но в теории я именно за сочетание самодержавия и национальной демократии. Народу право и свобода мнения, государю - сила действия. О Николае II смысле его жизни и о причинах "николаефобии" я написал две статьи: "Царь победитель" и "Царь былого и грядущего" .
54. Зелинский. Из жизни идей
Зелинский был самым популярным филологом-классиком эпохи серебряного века: переводчиком Еврипида, блестящим лектором, публицистом.. В 1997 г. я засел на вахте Института физкультуры где работал сторожем с этой книгой, чтобы прочесть "Соперники христианства". Я думал, что это будет про митраизм и все такое... Оказалось ничего подобного - самый увлекательный очерк этого сборника - развернутый разбор античной астрологии "Умершая наука". Откуда я узнал, что предсказания знакам зодиака уже в древности считались трешем и шарлатанством. А в небольшой заметке "Земля и война" он прилагает к современности (1915 г.) образ из окологомеровской поэмы Киприи: Копошение многочисленных смертных изнуряет силу праматери Земли. Зевс посылает для её облегчения истребительную войну между людьми Гениальное предчувствие неомальтузианских теорий об аграрном перенаселении завершающемся войной, чумой и повышением уровня жизни. Еще у Зелинского великолепный цикл "Возрожденцы" - Шекспир, Шиллер, Байрон... Меня совершенно поразил разбор Зелинским "Венецианского Купца". Он был настолько заостренно антисемитский, что было аж страшно. Автор полемизирует с Гейне Видевшим в Шейлоке угнетенное еврейство, которое хочет отомстить угнетателю. На деле у Шекспира даже венецианский дож у Шейлока на побегушках. Зелинский видит в Шейлоке - мрачный и жестокий дух противостояния эллинизму с его радостью жизни. Но в самой семье этого антиэллина родится жизнерадостная Джессика, которая для Зелинского символ эллинизированного Христианства, проникшегося греческим духом Как Христианство отвергает иудаизм, так Джессика уходит от Шейлока. Еще у Зелинского отличные лекции по греческой религии. "Эллинская религия" и "Эллинистическая религия" - сейчас переизданы в одном томе. Зелинский конечно очень приукрашивает эллинство в том числе путем привнесения в него своих смыслов. Но у него интересные и достойные внимания смыслы.
55. Прот. Михаил Польский. Новые мученики Российские (т. 1; т. 2)
Первое обширное собрание свидетельств о подвиге мучеников во время коммунистических гонений на Церковь. О залитом в горло свинце, распятии архиереев на царских вратах, утоплении под льдом, судебной расправе над митрополитом Вениамином Петроградским, предательстве обновленцев, расколе из-за декларации митр. Сергия... Все это написано очень живо и эмоционально, тем более что сам автор сидел в Соловках, а потом бежал через границу и выпустил книгу "Положение церкви в Советской России". Все это было конечно написано со страстным антисергианством и огромной симпатией к оппонентам Декларации. Но различия Между мучениками сергианами и антисергианами. В отличие от многих позднейших авторов и офиц. структур. Достаточно вспомнить постыдное невключение в РПЦ (в отличие от РПЦЗ) в списки новомучеников митр. Иосифа - вождя церковных "правых". Насчет новомучеников я не так давно написал статью… а что книгу Польского не переиздают - очень жаль.
56. Дамаскин Кристенсен. Не от мира сего. Жизнь и труды о. Серафима (Роуза)
Как написать житие монаха-аскета и богослова если у него в молодости была подружка и он был ницшеанцем, если он был учеником отца хиппизма Алана Уотса, а потом он стал сперва философом- традиционалистом, последователем Генона, а затем православным в Русской Зарубежной Церкви? О. Серафим попробовал пойти по пути отшельничества в современных США и жил в калифорнийских горах, одновременно участвуя в самых ожесточенных богословских баталиях своего времени - против экуменизма и модернизма, Нью Эйджа, за христианский креационизм, за единую Истину. Я считаю, что сам Бог послал Православию этого американца в тот момент, когда православные богословы стали слишком утонченными, растворились в салонной атмосфере условностей, полутонов и двоемыслия, гуманитарных игр в бисер. Среди этого моря ментальных Католиков появился один человек с менталитетом американского протестанта, с отличным для США образованием но без страхов еврогуманитария. Роуз не боялся читать лекции о том что мир сотворен в 6 дней. Не боялся написать книгу "Душа после смерти" где сопоставить посмертные опыты описанные Моуди с православным учением о мытарствах души после смерти. Не побоялся написать другую великолепную книгу "Православие и религия будущего" в которой коротко ясно обрубил: "НЛО это бесы. Оккультисты и харизматы обращаются к бесам". Весьма симптоматично, что за эти и многие другие книги Роуза травили свои же - был такой монастырь в центре Бостона откуда шли волны: православный эволюционизм, мытарства это суеверие, блаженный Августин - еретик и блаблабла. Потом уже после смерти Роуза там провели следствие и это оказался притон отборной гомосятины. Вообще чтение о том количестве подлостей и предательств с которыми сталкивался о. Серафим меня изрядно закалили. Я так сказать на чужом опыте убедился, что интеллектуальное и духовное одиночество - норма, что предать могут все - в книге этот момент затушеван, но на деле Роуза предал даже его ближайший друг и единомышленник. Как сказано в Евангелии: Не ужасайтесь! И как говорил старец Силуан: держи свой ум во аде и не отчаивайся.
57. Акутагава Рюноске. Новеллы
Я никогда не понимал феномена Мисимы, тем более странной моды начала 2000 на Мураками, поскольку очень любил Акутагаву. Зачем копии если есть оригинал? В моей нелюбви к Чехову тоже просвечивала любовь к Акутагаве. Зачем так, когда можно вот так как этот японец. Ярко, выразительно, напряженно. В одну короткую новеллу упаковав смысла на толстый роман. Ничего не могу сказать о владении словом - не знаю языка. Но владение образом и смыслом у Акутагавы бесподобно. Я узнал о нем еще в детстве из книжки про Куросаву, которая валялась дома. По ней я заочно полюбил Куросаву, хотя видео тогда еще не было и фильмов я не видел. Я их воображал по пересказам в книге и фотографиям. И неплохо вообразил когда наконец-то их посмотрел они оказались того достойны. И вот поскольку рассказывалось про Акутагаву в связи с Расемон, я затнтересовался и им, постепенно прочитывая то, на что хватало интеллекта. Мне очень нравились "самурайские" ироничные рассказы "Бататовая каша", "Чистота О Томи", очень нравились и рассказы о японских христианах и гонениях. Очень интересное впечатление произвел "Нанкинский Христос". Я подумал, как же притягательно Должно быть христианство, что можно написать такую кощунственную вещь и этим лишь прославить Спасителя. Жаль все же что Акутагава так и не принял крещения - это возможно спасло бы его от спмоубийства во цвете лет...
58. Зызыкин. Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи
1075 страниц... Огромное исследование посвященное церковно-государственным отношениям вообще и в России при Никоне и Алексее Михайловиче. Зызыкин был крупный правовед-монархист, автор исследований о легитимности престолонаследия о Николае и декабристах о превращении Александра 1 в старца Федора Кузьмича. В книге о Никоне Зызыкин разбирает его идеи, а у Никона в центре был взгляд на государство, а реформы он делал по царскому заказу и сам к ним явно был равнодушен. У Никона был интересный проект превращения Москвы во вселенский центр православия. Проект был задавлен и ревнивыми боярами, защищавшими традиционную систему власти от выскочки и западной агентурой из набившихся в Москву греков в лице тайного иезуита и педераста Паисия Лигарида. Они и организовали свержение и осуждение Никона и закрепили Раскол, поскольку помириться со старообрядцами реально мог только Никон. Я заинтересовался Никоном - читал рукопись его трактата "Разорение", литературу о нем на разных языках. Особо стоит отметить также апологетическую книгу прот. Льва Лебедева "Москва Патриаршая". С другой стороны следует отметить книгу Кутузова "Церковная реформа 17 века" - резко антиниконовскую. Истина тут даже не посредине а вне. Начавшие реформы ревнители благочестия были группой сформировавшейся под сильным протестантским и пуританским влиянием сильным при дворе патриарха Филарета. Невозможно не отметить, что многое из реформ ревнителей очень созвучно тому что происходило в то же время в Англии. Запреты на Развлечения, требования скромности, пересмотр книг. Но потом началось киевское влияние филокатолическое и кружок распался. Ядро староверов составили именно "православные пуритане". Никонианство было довольно латинизированным - в нем видную роль играли понаехавшие из киева. Никон же, на самом деле, былдовольно далек от спора о книгах (что ни разу его не оправдывает) и вел другой спор - о власти. И конечно он покажется нам куда менее привлекательным чем страдалец Аввакум с его великим "Житием". Только при этом надо понимать, что защитник старины Аввакум получив власть потопил бы никониан в крови с не меньшей, а может быть и с большей жестокостью, чем топили старообрядцев никониане. В этой страшной борьбе никого идеализировать не надо. Так или иначе секуляризаторы использовали шанс по полной - старообрядчество и никон ослабили друг друга и восторжествовал секуляризм Петра Великого.
59.Митр Антоний (Храповицкий). Нравственные идеи важнейших христианских православных догматов
Митрополит Антоний был самой яркой звездой на церковном небосклоне рубежа XIX-XX веков - оригинальный богослов и философ, вождь церковных монархистов, едва не ставший патриархом (он получил большинство голосов, но окончательный выбор делался жребием). Затем он возглавил Русскую Зарубежную Церковь которая выжила именно благодаря его огромному международному авторитету. Митрополит Антоний был основателем особого направления в русском православном богословии, которое я бы назвал богословским сентиментализмом. Он первый обратил внимание на необходимость преодоления западного пленения с его "юридизмом" в понимании православных догматов. Антоний противопоставил свое видение основанное не на "неопатристике"кКоторая вошла в силу позднее, а на "нравственном смысле" во многом опирающемся на постановку вопросов Достоевским. Постановку проблем Антонием вообще можно считать "богословским переводом Достоевского", существовал даже миф, что Алеша Карамазов списан с Алеши Храповицкого. Наиболее выпукло его подход выразился в работе "Догмат Искупления", самом спорном его тексте, вызвавшем даже Обвинения в ереси. В нем Антоний отрицая католическую концепцию искупления как смерти Христа для удовлетворения гневу Божию Антоний переносит акцент на нравственные страдания Христа в Гефсиманском саду и на Голгофе, где Богочеловек оплакал все грехи мира, и пишет роковую для своей репутации фразу: "в этом и состояло наше Искупление". После чего на него обрушилась вся мощь критики и его воззрения были названы полемистами "крестоборческой ересью". Ситуация усугиблась тем, что потом Антоний издал еще и Катехизис, куда включил свое понимание догмата. Замена Креста Гефсиманией есть очевидная глупость. Именно Крест - средоточие искупительного подвига Спасителя длившегося всю жизнь. Но за этой непростительной богословской небрежностью был затоптан главный тезис Антония: Искупление состоит не в том что невинного убили вместо виновных, а в том, что Богочеловек взял на Себя все грехи боль и страдание мира и перестрадал их в Себе. Не абстрактной массой, а в конкретике вплоть до страшного суда нет той боли и того страдания которые не были бы пережиты Христом на Кресте нет того греха для которого не найдено исцеление, если только грешник захочет его получить В этом смысле (именно в этом, в отличие от «антиголгофских» и «крестоборческих» тенденций) антониевское учение об искуплении вместо латинской теории "заместительного убийства" совершенно справедливо и справедлив, на мой взгляд, указанный им выход из вопроса: "Если Христос умер за грехи человечества, то какое я, конкретный человек, имею к этому отношение?". В этом смысле Антоний, с его громадным пастырским опытом, гораздо выше и юридизма и популярной в среди представителей "неопатристики" - органической теории - мол, Исупление состояло в том, что Сын Божий принял человеческую природу, жил в ней, умер и воскрес, а теперь каждый в Церкви может причастится этой природы. Только митр. Антоний в православном Богословии всерьез поставил вопрос о том, какое всё это _ко мне лично_ имеет отношение. И если его ответ полон огрехов, то его _подход_ заслуживает самого пристального внимания. Во время оно перечитал митр. Антония почти всего. Особенно хотелось бы выделить наряду с богословскими текстами его полемику против Владимира Соловьева, против Толстого и толстовства, "Словарь к творениям Достоевского", политич публицистику, в частности злой памфлет о том что Христа погубили еврейские революционеры и антипацифистская статья Христианская вера и война. Влияние Антония на теологию его времени было огромно - им была в частности инспирирована компания за пересмотр "латинствующих" влияний на русское богословие в 17 веке. Этому была посвящена работа Иером. Тарасия Курганского "Перелом в древнерусском богословии". А из критиков наиболее систематичен архиеп. Серафим (Соболев) - знаменитый ересеборец. Он критиковал и соловьевщину - "Новое учение о Софии", и экуменизм, и новостилие и Антония - "Искажение православной истины в Русской богословской мысли". Но Серафим при этом находится в русле неосхоластики 19 века. Глубже и патристичней епископ Феофан Полтавский, о. Серафим Роуз и Флоровский.
60.Маргарет Мид. Культура и мир детства
Знаменитая этнографическая "Эммануэль". Молодая и страшно, на мой взгляд, некрасивая ученица знаменитого антрополога Франца Боаса, отстаивавшего идею главенства культурных факторов над биологическими, отправилась проверить гипотезу учителя, что жители Самоа в подростковый период не испытывают неврозов связанных с переходным возрастом поскольку пользуются полной сексуальной свободой. Мид с таким жаром взялась за выполнение поручения, что Самоа у нее превратилась в какую-то перманентную секс-вечеринку. Девственницы из знатных семей лишались задолго до свадьбы, а потом для ритуальной дефлорации старухи Совали им куриную печень. Юноши совершали моетотоло, то есть мнимое изнасилование пробирались к девушкам ночью и якобы насиловали их спящими. А если их застукивали девушки кричали: моетотоло! и родственники гнались за насильником и его колошматили если ловили. Из всего этого делался вывод, что самоанцы живут здоровой интимной жизнью и неврозов не знают, в отличие от полных предрассудков евро-американцев. Настораживало правда, как отсутствие переходного возраста может сочетаться с упоминаемыми бегствами из семьи... Кроме того, из автобиографии Мид следовало, что она сама в половой морали была игрива донельзя и в одной из экспедиций жила одновременно с настоящим и будущим мужем и с чувством описывала купания в тропическом море втроем. Не приписала ли Мид сдишком многое от себя? Так или иначе, Мид стала настоящей иконой американской сексуальной революции. А потом шарахнул скандал. В консервативные 1980-е вышла сенсационная книга австралийца Дерека Фримена "Маргарет Мид и Самоа", где автор доказывал: Мид настолько хотела подтвердить гипотезу Боаса что игнорировала факты и попросту написала антропологическую фентези. Она неаккуратно работала с информаторами, не проверяла их слова, превратила обычное традиционное общество с его смесью показного пуританства и мелких грешков в секс-отель. Положение еще ухудшилось когда информаторши Мид, 60-летние старушки начали отказываться от показаний и утверждать, что дурачили исследовательницу и насмехались над ней. Понятно что икону Мид попытались спасти: указывали что Фримен изучал другую часть островов Самоа, что прошло больше полувека, что старушки не хотят признаваться в грехах молодости, что сам Фримен пиарится на Мид. Но икона потускнела. Стало понятно, что это была ангажированная антропология использовавшаяся для разрушения западной морали. Фактически Мид создала еще одну версию мифа о "простодушном дикаре" бывшем с Руссо и Вольтера методом социального конструирования. Интерес представляет и работа другой ученицы Боаса - Рут Бенедикт "Хризантема и меч", сделанная во время Второй Мировой - в ней на основе поведения японских военнопленных, их писем и дневников, делалась попытка смоделировать японскую этнопсихологию и предсказать поведение японцев после войны. Бенедикт предсказала что японцы подчинятся поскольку у них заложен резкий переход моделей поведения в детстве: от вседозволенности к строгим правилам. Бенедикт, как Мид, получила немало критики за ненаучность методов - она не знала японского языка, никогда не была в Японии, исследуя предмет лишь "дистанционно". Бенедикт же ввела знаменитое противопоставление "культура вины" и "культура стыда". Мол японцы не подчиняются индивидуально высшим нравственным категориям выраженным в совести, а зависят от репутации: одобрения Или неодобрения группы. Отсюда сепукку и все такое. Справедливо это суждение или нет сказать трудно. Явно что в отличие от немцев ни тени вины за 2 Мировую Войну японцы не испытывают, хотя в целом были более жестоки до садизма. Отличное отражение темы японского "стыда" И вообще столкновение западного и японского менталитета в романе Амели Нотомб "Страх и трепет" и отличном фильме по нему.
61. Иларион Троицкий. Христианства нет без Церкви
Блестящие очерки одного из лучших богословов, что "Христианства в душе" не бывает. Что христианская вера и Церковь неразделимы. Сперва Владимир Троицкий написал ученейшую диссертацию "Очерки из истории догмата о Церкви", а потом оказалось, что он блестящий публицист умеющий отлично полемизировать с бесцерковным христианством интеллигенции. Лучший из очерков "Христианство или Церковь" откуда я узнал прекрасное выражение: религиозное праздношатайство... Иларион был богословом антониевского направления - антизападного, антисхоластического, что особенно проявилось в его статье "Богословие и свобода Церкви", работе о покаянии и в "Письмах о Западе". Он же был первым критиком только зарождавшегося экуменизма. Иларион был фанатичным сторонником Восстановления патриаршества его патетичная речь на церковном соборе 1917 о "сердце России которое вырвала рука нечестивого Петра" Переломила ход обсуждений и привела к решению о восстановлении патриаршества. Епископ Иларион стал правой рукой патриарха Тихона. Особенно крупную роль сыграл в разгроме обновленческого раскола добившись возврата многих обновленцев в Церковь. В отместку за это был арестован и отправлен в Соловки несмотря даже на то что был сторонником компромисса с соввластью. Был неформальным лидером соловецкого духовенства. При пересылке в Ср. Азию заболел тифом и умер. Прославлен как священномученик.
62.Тихомиров. Монархическая государственность
Монументальный труд одного из выдающихся консерваторов рубежа XIX-XX веков. Тихомиров был активистом- народовольцем, одним из соучастников цареубийства 1881. В эмиграции он постепенно сменил взгляды и Обратился к Александру III с просьбой о прощении которое и получил в 1888 г. Быстро превратился в ведущего идеолога монархистов. Причем не столько за счет бойкости слога каковой не обладал (тексты его, в целом, весьма нудны) сколько в виду теоретической основательности. Хотя самые увлекательные его тексты это "Почему я перестал быть революционером" и "Либералы и террористы", но самый основательный это, конечно, "Монархическая государственность". Тут и теория государства, и теория монархии, и исторический очерк Рима, Византии и России и идеальная программа монархической политики на будущее. Тихомиров был сторонником социальной монархии и в частности одним из идеологов решения рабочего вопроса. В результате Россия при Николае II обзавелась очень прогрессивным рабочим законодательством. Тихомиров был одним из ближайших советников Столыпина с которым связывал свою социал-монархическую программу. После убийства Столыпина в 1911 карьера Тихомирова пошла вниз - он ушел в отставку и занялся исследованием религиозных вопросов, живя в Сергиевом-Посаде. Плодом этих исследований была весьма глубокая книга "Религиозно философские основы истории". Наиболее значительными социально-философскими работами Тихомиирова являются О Свободе и Личность, общество и Церковь которые вполне могут быть положены в основу православной социологии. Как можно понять в последний период жизни Тихомиров ставил на первое место именно религию. Он негативно относился к Николаю II, причем до шокирующей степени. В этом смысле и его мемуары "Тени Прошлого" и дневники способны посеять сомнение в его искренности как монархиста. Чего стоят фразы такого типа: "из всех же зол - самое ужасное - это власть, которая, вероятно, погубила бы нас даже и в том случае, если бы мы были порядочным народом". На самом деле он никогда не был легитимистом верящим в божественное происхождение и монаршую харизму. Для Тихомирова монархия это форма целесообразной организации национального государства. В общем любопытный был человек - с огромным умом и гибкими принципами, возможно, если бы он прожил подольше сделал бы еще один поворот, в сторону национал-большевизма. Во всяком случае, незадолго до смерти он написал возмущенный отзыв на мемуары Веры Фигнер, где протестовал против принижения своей роли в революционном движении.
63.Иустин Попович. Православная церковь и экуменизм
Книга выдающегося сербского богослова прославленного в лике святых. Отец Иустин был еще одним из представителей "антониевской" школы с ее характерными чертами - антилатинство, любовь к Достоевскому Однако он в каком-то смысле пошел дальше всех в плане синтеза антониевской школы и патристики, а затем сделал и еще шаги дальше. Его главный труд, который мы мечтали прочесть в 90-е годы: "Догматика Православной Церкви" теперь вышедшая уже в русском переводе. И как просто учебник по догматике Иустин очень хорош, но вот его третий том посвященный учению о Святом Духе и Церкви - это трансцендентный рывок. Иустин подчеркивает конкретность и многообразие присутствия Святого Духа в Церкви. То что жизнь Церкви это не обмирщенное функционирование, а именно проявление жизни Св. Духа. Благодаря Церкви человек "вотроичивается" становится причастным жизни Святой Троицы. Потом о. Иустин написал еще "Жития Святых", которые тоже я надеюсь будут переведены на русски. Досуг для трудов ему давало то что все послевоенные годы до самой смерти его держали фактически под арестом в монастыре Челие коммунистические власти Югославии. Из всех творений Иустина у нас первой опубликована работа "Православная церковь и экуменизм" с нейтрализующим предисловием Кураева. По сути это конечно компиляция и из глав догматики посвященных учению о Церкви и еще какой-то книги о том, что западный гуманизм это плохо в противоположность православной богочеловечности. И краткое резюме, что экуменизм это отрицание единственности Церкви и якшание с западными еретиками, что есть плохо. Тогда это немного разочаровывало - на волне моды на антиэкуменизм конца 90-х большей популярностью пользовались книги в жанре "а зал кричал подробности давай" - перечисления кто и как из иерархов согрешил с еретиками. Такие книги писали Перепелкина, иером. Савва Янич и другие. А у Иустина была именно философия, и вот она осталась когда мода воевать с иерархией схлынула. Далекое от формализма пророческое богословие преп. Иустина осталось. Конечно сегодня антиевропейский антигуманизм Иустина следует понимать с осторожностью. Критика Запада была логична и актуальна когда существовал диктат европейской цивилизации. Но её гуманизм довел ее до фактического отказа от цивилизации, до неоархаики И вот уже толпы варваров уничтожают и постхристианскую и христианскую цивилизацию. И иногда для апологетики своего варварства они используют антизападные аргументы православной мысли. Надо понимать, что критика православного в адрес католицизма релевантна в дихотомии православие-католичество, а вот в споре католик-ислам, протестант-шаманист кража православных аргументов для оправдания варваризации, как это делают евразийцы, категорически недопустима.
64. Светлана Лурье. Метаморфозы традиционного сознания
Классический труд по этнопсихологии и просто увлекательная книга. В свое время меня очень насмешила Т. Д. Соловей сообщившая: да, любопытная книжка, евреи вообще в этих вещах понимают. Я хохотал, поскольку Светлана Владимировна "еврейка" только по фамилии бывшего мужа, а по происхождению чисто русская хотя помешана на Армении, куда почти переселилась. Так сказать поглощение объектом изучения. "Метаморфозы" - первая книга в которой сформулирована её теория этнической психологии. На мой взгляд самая работоспособная из существующих. В ней объектом этнопсихологического изучения выступают не отдельные представители народа, а весь народ как целое, "национальный характер" это идея совершенно бессмысленная. Нет ни тождества характеров у людей, ни некоего среднего характера, "базовой личности". Лурье это блестяще доказывает. А вот у народа - наоборот, - характер есть. Мы вполне можем изучать и анализировать поведение русских, армян, турок как целого именно в категориях психологии. Разные психологические функции распределены у этноса между разными группами, причем конфликт между этими группами может быть функциональным, образовывать напряжение жизни этноса как психической системы. Традиционное сознание народа - каркас его интерпсихики, причем сформированный бессознательными категориями, поведенческими и культурными сценариями. Т. и В. Соловьи критикуют Лурье за культуроцентризм и пренебрежение биологическим началом в этносе. Я тоже ей это не раз говорил. Но. Вера в то что национальное чувство забито в гены и никакие культурные институты для его поддержания не нужны, биологизаторское "новое варварство", которое проповедует Соловей это также очевидная ошибка. Общность крови - в крови, не спорю. А вот чувство общности крови нуждается в воспитании, в дрессировке, в идеологизации. Иначе получаем потурченцев, янычар, иначе получаем западнорусскую аристократию которая с поляками стала против русских и ополячилась в конец как Вишневецкие и даже Острожские. Не случайно "молодые русские варвары" так опозорили себя с русофобским "ватником". Для них русскость пустая форма без ценности. Если держать в уме подход Лурье о единстве культуры и психики, то таких ошибок можно избежать. Просто не надо сводить культуру к "Пушкина читал в оригинале". Культура это сотни неосознаваемых поведенческих реакций передаваемых только в семье и общине. Этому посвящены иллюстративные очерки в Метаморфозах: о финах, о турках, о русской и армянской крестьянской общине. Это яркие красиво изложенные и очень тонкие наблюдения. Причем сделанные не самоделкиным, а человеком знающим новейшую мировую литературу. Очень жаль, что Метаморфозы не переизданы. Хотя были доступны другие книги - "Историческая этнология" и "Психологическая антропология" - компендиум западных теорий.
100 книг (1-25)
100 книг (26-50)
51. Мейендорф. Византия и Московская Русь
Исследование о том, как монахи-исихасты назначили Русь наследницей Византии. Очень важная для всего понимания истории Руси книга о том, что главным фактором возвышения Москвы была поддержка Церкви и Византии. Теория вызревала давно, но именно о. Иоанн Мейендорф довел её до четкости основанной на отличном знании византийских источников. Получалось, что византийские истхасты, ставшие партией власти уже после смерти Паламы в лице патриарха Филофея, поняли что Империя не жилец и начали искать "цивилизационного преемника", найдя его в лице Москвы, где были свои исихасты - Сергий Радонежский, митрополит Алексей... Тому же сюжету посвящена книга Г.М. Прохорова "Повесть о Митяе", написанная в мейендорфовском ключе. Концепция красивая и притягательная, но не лишенная крупных багов - получалось, что де факто главным врагом всего этого дела был Дмитрий Донской, который хотел, чтобы московская митрополия не зависела от Киева, вообще проводил политику национального эгоизма, долго не хотел принимать ставленника Константинополя Киприана. По сему случаю разные молодые придурки из числа православного студенчества обчитавшись Мейендорфа начинали вальяжно требовать деканонизировать Дмитрия Донского. И даже умные люди типа В.Л. Махнача их в этом в более сдержанных выражениях поддерживали. Разумеется, не проводи князь Дмитрий эгоистической политики - византийцы доигрались бы Москвой так же как доигрались своей империей. И Дмитрий и герой и святой по праву... Но вообще интересная ситуация: 20 лет - 1369-89 политика Москвы определялась святыми - Алексием, Дмитрием, Сергием, Киприаном. Но они друг с другом конфликтовали. Парадокс практической агиократии. А у самого Мейендорфа есть Еще отлич. книги. Прежде всего "Введение в изучение Свт. Григория Паламы", "Единство Империи и христианские разделения". Мейендорф не лишен склонности к обновленчеству, но он очень компетентный византинист и теолог.
52. Хомяков. Церковь одна
Великий русский философ-славянофил и богослов. Один из немногих русских достойных имени философа. Богословские трактаты Хомякова в свое время вывели православно-католическую полемику на принципиально новый уровень Прежде всего это касается полемических работ с со сложновыговариваемыми названиями "Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях". Именно там появился "Аргумент Хомякова": протестантизм был логическим порождением римокатолицизма. Рим поставил выше соборного разума Церкви мнение одного из индивидов - "непогрешимого" Папы. А протестантизм сделал каждого индивида Папой для самого себя. На следующем шаге Просвещение и материализм объявили индивида Богом для самого себя. И вполне логично кстати, что в завершение всего постмодернизм в лице Фуко объявил индивида Ничем. Фикцией. Все это абсолютно в проанализированной Хомяковым логике. Некоторые православные авторы Хомякова пытались обьявить еретиком. Но это явная клевета. Никакого ересеучения Хомяков не создал и не передал. Его ошибки это просто ошибки. Профессора духовных академий иной раз делали серьезнее. Особенно достается Хомякову за тезис что "Церковь есть единство Божией благодати живущей во многих творениях". Мол, Хомяков не знает учения о Церкви как Теле Христовом. Разумеется это не так Хомяков выделяет главное, что нужно для его учения о соборности. Индивидов множество, совершенно разных и противоречащих один другому. Но одушевляющая их благодать едина и одна - это благодать Св. Духа, который есть Бог. Хомяков как раз "стихийный паламит" - для него единство благодати в Церкви, это единство энергии Божией, Св. Духа. А римская ересь состоит для него именно в "сепарировании" частного высокомерного разума от благодати, а значит и от Бога.
53. Ольденбург. Царствование императора Николая II
Подробное апологетическое описание царствования последнего Государя. Это сейчас монархических и прониколаевских книг много, а тогда Государя поливали и советские авторы и перестройщики и эмигранты. Ольденбург последовательно шаг за шагом рассказывает историю Николая II как историю позитивной деятельности и актов политического мужества. Причем в целом все очень убедительно. Хотя понятно, что с документами в руках многое можно оспорить, но именно с документами, А не с кликушеством про "полоумного николашку кровавого". Прочитав Ольденбурга придется признать, что "23 ступени вниз" на деле Были блистательным периодом в истории нашей страны. И революция была не дном падения, а "не вписались в поворот на скорости". Так или иначе эта книга окончательно сделала меня монархистом. Пока я не занимался политикой этот монархизм был абсолютным. Сейчас приходится делать поправку, что блаблабла о монархии лучше русскому народу не делают. А Государь был страстный националист. Но в теории я именно за сочетание самодержавия и национальной демократии. Народу право и свобода мнения, государю - сила действия. О Николае II смысле его жизни и о причинах "николаефобии" я написал две статьи: "Царь победитель" и "Царь былого и грядущего" .
54. Зелинский. Из жизни идей
Зелинский был самым популярным филологом-классиком эпохи серебряного века: переводчиком Еврипида, блестящим лектором, публицистом.. В 1997 г. я засел на вахте Института физкультуры где работал сторожем с этой книгой, чтобы прочесть "Соперники христианства". Я думал, что это будет про митраизм и все такое... Оказалось ничего подобного - самый увлекательный очерк этого сборника - развернутый разбор античной астрологии "Умершая наука". Откуда я узнал, что предсказания знакам зодиака уже в древности считались трешем и шарлатанством. А в небольшой заметке "Земля и война" он прилагает к современности (1915 г.) образ из окологомеровской поэмы Киприи: Копошение многочисленных смертных изнуряет силу праматери Земли. Зевс посылает для её облегчения истребительную войну между людьми Гениальное предчувствие неомальтузианских теорий об аграрном перенаселении завершающемся войной, чумой и повышением уровня жизни. Еще у Зелинского великолепный цикл "Возрожденцы" - Шекспир, Шиллер, Байрон... Меня совершенно поразил разбор Зелинским "Венецианского Купца". Он был настолько заостренно антисемитский, что было аж страшно. Автор полемизирует с Гейне Видевшим в Шейлоке угнетенное еврейство, которое хочет отомстить угнетателю. На деле у Шекспира даже венецианский дож у Шейлока на побегушках. Зелинский видит в Шейлоке - мрачный и жестокий дух противостояния эллинизму с его радостью жизни. Но в самой семье этого антиэллина родится жизнерадостная Джессика, которая для Зелинского символ эллинизированного Христианства, проникшегося греческим духом Как Христианство отвергает иудаизм, так Джессика уходит от Шейлока. Еще у Зелинского отличные лекции по греческой религии. "Эллинская религия" и "Эллинистическая религия" - сейчас переизданы в одном томе. Зелинский конечно очень приукрашивает эллинство в том числе путем привнесения в него своих смыслов. Но у него интересные и достойные внимания смыслы.
55. Прот. Михаил Польский. Новые мученики Российские (т. 1; т. 2)
Первое обширное собрание свидетельств о подвиге мучеников во время коммунистических гонений на Церковь. О залитом в горло свинце, распятии архиереев на царских вратах, утоплении под льдом, судебной расправе над митрополитом Вениамином Петроградским, предательстве обновленцев, расколе из-за декларации митр. Сергия... Все это написано очень живо и эмоционально, тем более что сам автор сидел в Соловках, а потом бежал через границу и выпустил книгу "Положение церкви в Советской России". Все это было конечно написано со страстным антисергианством и огромной симпатией к оппонентам Декларации. Но различия Между мучениками сергианами и антисергианами. В отличие от многих позднейших авторов и офиц. структур. Достаточно вспомнить постыдное невключение в РПЦ (в отличие от РПЦЗ) в списки новомучеников митр. Иосифа - вождя церковных "правых". Насчет новомучеников я не так давно написал статью… а что книгу Польского не переиздают - очень жаль.
56. Дамаскин Кристенсен. Не от мира сего. Жизнь и труды о. Серафима (Роуза)
Как написать житие монаха-аскета и богослова если у него в молодости была подружка и он был ницшеанцем, если он был учеником отца хиппизма Алана Уотса, а потом он стал сперва философом- традиционалистом, последователем Генона, а затем православным в Русской Зарубежной Церкви? О. Серафим попробовал пойти по пути отшельничества в современных США и жил в калифорнийских горах, одновременно участвуя в самых ожесточенных богословских баталиях своего времени - против экуменизма и модернизма, Нью Эйджа, за христианский креационизм, за единую Истину. Я считаю, что сам Бог послал Православию этого американца в тот момент, когда православные богословы стали слишком утонченными, растворились в салонной атмосфере условностей, полутонов и двоемыслия, гуманитарных игр в бисер. Среди этого моря ментальных Католиков появился один человек с менталитетом американского протестанта, с отличным для США образованием но без страхов еврогуманитария. Роуз не боялся читать лекции о том что мир сотворен в 6 дней. Не боялся написать книгу "Душа после смерти" где сопоставить посмертные опыты описанные Моуди с православным учением о мытарствах души после смерти. Не побоялся написать другую великолепную книгу "Православие и религия будущего" в которой коротко ясно обрубил: "НЛО это бесы. Оккультисты и харизматы обращаются к бесам". Весьма симптоматично, что за эти и многие другие книги Роуза травили свои же - был такой монастырь в центре Бостона откуда шли волны: православный эволюционизм, мытарства это суеверие, блаженный Августин - еретик и блаблабла. Потом уже после смерти Роуза там провели следствие и это оказался притон отборной гомосятины. Вообще чтение о том количестве подлостей и предательств с которыми сталкивался о. Серафим меня изрядно закалили. Я так сказать на чужом опыте убедился, что интеллектуальное и духовное одиночество - норма, что предать могут все - в книге этот момент затушеван, но на деле Роуза предал даже его ближайший друг и единомышленник. Как сказано в Евангелии: Не ужасайтесь! И как говорил старец Силуан: держи свой ум во аде и не отчаивайся.
57. Акутагава Рюноске. Новеллы
Я никогда не понимал феномена Мисимы, тем более странной моды начала 2000 на Мураками, поскольку очень любил Акутагаву. Зачем копии если есть оригинал? В моей нелюбви к Чехову тоже просвечивала любовь к Акутагаве. Зачем так, когда можно вот так как этот японец. Ярко, выразительно, напряженно. В одну короткую новеллу упаковав смысла на толстый роман. Ничего не могу сказать о владении словом - не знаю языка. Но владение образом и смыслом у Акутагавы бесподобно. Я узнал о нем еще в детстве из книжки про Куросаву, которая валялась дома. По ней я заочно полюбил Куросаву, хотя видео тогда еще не было и фильмов я не видел. Я их воображал по пересказам в книге и фотографиям. И неплохо вообразил когда наконец-то их посмотрел они оказались того достойны. И вот поскольку рассказывалось про Акутагаву в связи с Расемон, я затнтересовался и им, постепенно прочитывая то, на что хватало интеллекта. Мне очень нравились "самурайские" ироничные рассказы "Бататовая каша", "Чистота О Томи", очень нравились и рассказы о японских христианах и гонениях. Очень интересное впечатление произвел "Нанкинский Христос". Я подумал, как же притягательно Должно быть христианство, что можно написать такую кощунственную вещь и этим лишь прославить Спасителя. Жаль все же что Акутагава так и не принял крещения - это возможно спасло бы его от спмоубийства во цвете лет...
58. Зызыкин. Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи
1075 страниц... Огромное исследование посвященное церковно-государственным отношениям вообще и в России при Никоне и Алексее Михайловиче. Зызыкин был крупный правовед-монархист, автор исследований о легитимности престолонаследия о Николае и декабристах о превращении Александра 1 в старца Федора Кузьмича. В книге о Никоне Зызыкин разбирает его идеи, а у Никона в центре был взгляд на государство, а реформы он делал по царскому заказу и сам к ним явно был равнодушен. У Никона был интересный проект превращения Москвы во вселенский центр православия. Проект был задавлен и ревнивыми боярами, защищавшими традиционную систему власти от выскочки и западной агентурой из набившихся в Москву греков в лице тайного иезуита и педераста Паисия Лигарида. Они и организовали свержение и осуждение Никона и закрепили Раскол, поскольку помириться со старообрядцами реально мог только Никон. Я заинтересовался Никоном - читал рукопись его трактата "Разорение", литературу о нем на разных языках. Особо стоит отметить также апологетическую книгу прот. Льва Лебедева "Москва Патриаршая". С другой стороны следует отметить книгу Кутузова "Церковная реформа 17 века" - резко антиниконовскую. Истина тут даже не посредине а вне. Начавшие реформы ревнители благочестия были группой сформировавшейся под сильным протестантским и пуританским влиянием сильным при дворе патриарха Филарета. Невозможно не отметить, что многое из реформ ревнителей очень созвучно тому что происходило в то же время в Англии. Запреты на Развлечения, требования скромности, пересмотр книг. Но потом началось киевское влияние филокатолическое и кружок распался. Ядро староверов составили именно "православные пуритане". Никонианство было довольно латинизированным - в нем видную роль играли понаехавшие из киева. Никон же, на самом деле, былдовольно далек от спора о книгах (что ни разу его не оправдывает) и вел другой спор - о власти. И конечно он покажется нам куда менее привлекательным чем страдалец Аввакум с его великим "Житием". Только при этом надо понимать, что защитник старины Аввакум получив власть потопил бы никониан в крови с не меньшей, а может быть и с большей жестокостью, чем топили старообрядцев никониане. В этой страшной борьбе никого идеализировать не надо. Так или иначе секуляризаторы использовали шанс по полной - старообрядчество и никон ослабили друг друга и восторжествовал секуляризм Петра Великого.
59.Митр Антоний (Храповицкий). Нравственные идеи важнейших христианских православных догматов
Митрополит Антоний был самой яркой звездой на церковном небосклоне рубежа XIX-XX веков - оригинальный богослов и философ, вождь церковных монархистов, едва не ставший патриархом (он получил большинство голосов, но окончательный выбор делался жребием). Затем он возглавил Русскую Зарубежную Церковь которая выжила именно благодаря его огромному международному авторитету. Митрополит Антоний был основателем особого направления в русском православном богословии, которое я бы назвал богословским сентиментализмом. Он первый обратил внимание на необходимость преодоления западного пленения с его "юридизмом" в понимании православных догматов. Антоний противопоставил свое видение основанное не на "неопатристике"кКоторая вошла в силу позднее, а на "нравственном смысле" во многом опирающемся на постановку вопросов Достоевским. Постановку проблем Антонием вообще можно считать "богословским переводом Достоевского", существовал даже миф, что Алеша Карамазов списан с Алеши Храповицкого. Наиболее выпукло его подход выразился в работе "Догмат Искупления", самом спорном его тексте, вызвавшем даже Обвинения в ереси. В нем Антоний отрицая католическую концепцию искупления как смерти Христа для удовлетворения гневу Божию Антоний переносит акцент на нравственные страдания Христа в Гефсиманском саду и на Голгофе, где Богочеловек оплакал все грехи мира, и пишет роковую для своей репутации фразу: "в этом и состояло наше Искупление". После чего на него обрушилась вся мощь критики и его воззрения были названы полемистами "крестоборческой ересью". Ситуация усугиблась тем, что потом Антоний издал еще и Катехизис, куда включил свое понимание догмата. Замена Креста Гефсиманией есть очевидная глупость. Именно Крест - средоточие искупительного подвига Спасителя длившегося всю жизнь. Но за этой непростительной богословской небрежностью был затоптан главный тезис Антония: Искупление состоит не в том что невинного убили вместо виновных, а в том, что Богочеловек взял на Себя все грехи боль и страдание мира и перестрадал их в Себе. Не абстрактной массой, а в конкретике вплоть до страшного суда нет той боли и того страдания которые не были бы пережиты Христом на Кресте нет того греха для которого не найдено исцеление, если только грешник захочет его получить В этом смысле (именно в этом, в отличие от «антиголгофских» и «крестоборческих» тенденций) антониевское учение об искуплении вместо латинской теории "заместительного убийства" совершенно справедливо и справедлив, на мой взгляд, указанный им выход из вопроса: "Если Христос умер за грехи человечества, то какое я, конкретный человек, имею к этому отношение?". В этом смысле Антоний, с его громадным пастырским опытом, гораздо выше и юридизма и популярной в среди представителей "неопатристики" - органической теории - мол, Исупление состояло в том, что Сын Божий принял человеческую природу, жил в ней, умер и воскрес, а теперь каждый в Церкви может причастится этой природы. Только митр. Антоний в православном Богословии всерьез поставил вопрос о том, какое всё это _ко мне лично_ имеет отношение. И если его ответ полон огрехов, то его _подход_ заслуживает самого пристального внимания. Во время оно перечитал митр. Антония почти всего. Особенно хотелось бы выделить наряду с богословскими текстами его полемику против Владимира Соловьева, против Толстого и толстовства, "Словарь к творениям Достоевского", политич публицистику, в частности злой памфлет о том что Христа погубили еврейские революционеры и антипацифистская статья Христианская вера и война. Влияние Антония на теологию его времени было огромно - им была в частности инспирирована компания за пересмотр "латинствующих" влияний на русское богословие в 17 веке. Этому была посвящена работа Иером. Тарасия Курганского "Перелом в древнерусском богословии". А из критиков наиболее систематичен архиеп. Серафим (Соболев) - знаменитый ересеборец. Он критиковал и соловьевщину - "Новое учение о Софии", и экуменизм, и новостилие и Антония - "Искажение православной истины в Русской богословской мысли". Но Серафим при этом находится в русле неосхоластики 19 века. Глубже и патристичней епископ Феофан Полтавский, о. Серафим Роуз и Флоровский.
60.Маргарет Мид. Культура и мир детства
Знаменитая этнографическая "Эммануэль". Молодая и страшно, на мой взгляд, некрасивая ученица знаменитого антрополога Франца Боаса, отстаивавшего идею главенства культурных факторов над биологическими, отправилась проверить гипотезу учителя, что жители Самоа в подростковый период не испытывают неврозов связанных с переходным возрастом поскольку пользуются полной сексуальной свободой. Мид с таким жаром взялась за выполнение поручения, что Самоа у нее превратилась в какую-то перманентную секс-вечеринку. Девственницы из знатных семей лишались задолго до свадьбы, а потом для ритуальной дефлорации старухи Совали им куриную печень. Юноши совершали моетотоло, то есть мнимое изнасилование пробирались к девушкам ночью и якобы насиловали их спящими. А если их застукивали девушки кричали: моетотоло! и родственники гнались за насильником и его колошматили если ловили. Из всего этого делался вывод, что самоанцы живут здоровой интимной жизнью и неврозов не знают, в отличие от полных предрассудков евро-американцев. Настораживало правда, как отсутствие переходного возраста может сочетаться с упоминаемыми бегствами из семьи... Кроме того, из автобиографии Мид следовало, что она сама в половой морали была игрива донельзя и в одной из экспедиций жила одновременно с настоящим и будущим мужем и с чувством описывала купания в тропическом море втроем. Не приписала ли Мид сдишком многое от себя? Так или иначе, Мид стала настоящей иконой американской сексуальной революции. А потом шарахнул скандал. В консервативные 1980-е вышла сенсационная книга австралийца Дерека Фримена "Маргарет Мид и Самоа", где автор доказывал: Мид настолько хотела подтвердить гипотезу Боаса что игнорировала факты и попросту написала антропологическую фентези. Она неаккуратно работала с информаторами, не проверяла их слова, превратила обычное традиционное общество с его смесью показного пуританства и мелких грешков в секс-отель. Положение еще ухудшилось когда информаторши Мид, 60-летние старушки начали отказываться от показаний и утверждать, что дурачили исследовательницу и насмехались над ней. Понятно что икону Мид попытались спасти: указывали что Фримен изучал другую часть островов Самоа, что прошло больше полувека, что старушки не хотят признаваться в грехах молодости, что сам Фримен пиарится на Мид. Но икона потускнела. Стало понятно, что это была ангажированная антропология использовавшаяся для разрушения западной морали. Фактически Мид создала еще одну версию мифа о "простодушном дикаре" бывшем с Руссо и Вольтера методом социального конструирования. Интерес представляет и работа другой ученицы Боаса - Рут Бенедикт "Хризантема и меч", сделанная во время Второй Мировой - в ней на основе поведения японских военнопленных, их писем и дневников, делалась попытка смоделировать японскую этнопсихологию и предсказать поведение японцев после войны. Бенедикт предсказала что японцы подчинятся поскольку у них заложен резкий переход моделей поведения в детстве: от вседозволенности к строгим правилам. Бенедикт, как Мид, получила немало критики за ненаучность методов - она не знала японского языка, никогда не была в Японии, исследуя предмет лишь "дистанционно". Бенедикт же ввела знаменитое противопоставление "культура вины" и "культура стыда". Мол японцы не подчиняются индивидуально высшим нравственным категориям выраженным в совести, а зависят от репутации: одобрения Или неодобрения группы. Отсюда сепукку и все такое. Справедливо это суждение или нет сказать трудно. Явно что в отличие от немцев ни тени вины за 2 Мировую Войну японцы не испытывают, хотя в целом были более жестоки до садизма. Отличное отражение темы японского "стыда" И вообще столкновение западного и японского менталитета в романе Амели Нотомб "Страх и трепет" и отличном фильме по нему.
61. Иларион Троицкий. Христианства нет без Церкви
Блестящие очерки одного из лучших богословов, что "Христианства в душе" не бывает. Что христианская вера и Церковь неразделимы. Сперва Владимир Троицкий написал ученейшую диссертацию "Очерки из истории догмата о Церкви", а потом оказалось, что он блестящий публицист умеющий отлично полемизировать с бесцерковным христианством интеллигенции. Лучший из очерков "Христианство или Церковь" откуда я узнал прекрасное выражение: религиозное праздношатайство... Иларион был богословом антониевского направления - антизападного, антисхоластического, что особенно проявилось в его статье "Богословие и свобода Церкви", работе о покаянии и в "Письмах о Западе". Он же был первым критиком только зарождавшегося экуменизма. Иларион был фанатичным сторонником Восстановления патриаршества его патетичная речь на церковном соборе 1917 о "сердце России которое вырвала рука нечестивого Петра" Переломила ход обсуждений и привела к решению о восстановлении патриаршества. Епископ Иларион стал правой рукой патриарха Тихона. Особенно крупную роль сыграл в разгроме обновленческого раскола добившись возврата многих обновленцев в Церковь. В отместку за это был арестован и отправлен в Соловки несмотря даже на то что был сторонником компромисса с соввластью. Был неформальным лидером соловецкого духовенства. При пересылке в Ср. Азию заболел тифом и умер. Прославлен как священномученик.
62.Тихомиров. Монархическая государственность
Монументальный труд одного из выдающихся консерваторов рубежа XIX-XX веков. Тихомиров был активистом- народовольцем, одним из соучастников цареубийства 1881. В эмиграции он постепенно сменил взгляды и Обратился к Александру III с просьбой о прощении которое и получил в 1888 г. Быстро превратился в ведущего идеолога монархистов. Причем не столько за счет бойкости слога каковой не обладал (тексты его, в целом, весьма нудны) сколько в виду теоретической основательности. Хотя самые увлекательные его тексты это "Почему я перестал быть революционером" и "Либералы и террористы", но самый основательный это, конечно, "Монархическая государственность". Тут и теория государства, и теория монархии, и исторический очерк Рима, Византии и России и идеальная программа монархической политики на будущее. Тихомиров был сторонником социальной монархии и в частности одним из идеологов решения рабочего вопроса. В результате Россия при Николае II обзавелась очень прогрессивным рабочим законодательством. Тихомиров был одним из ближайших советников Столыпина с которым связывал свою социал-монархическую программу. После убийства Столыпина в 1911 карьера Тихомирова пошла вниз - он ушел в отставку и занялся исследованием религиозных вопросов, живя в Сергиевом-Посаде. Плодом этих исследований была весьма глубокая книга "Религиозно философские основы истории". Наиболее значительными социально-философскими работами Тихомиирова являются О Свободе и Личность, общество и Церковь которые вполне могут быть положены в основу православной социологии. Как можно понять в последний период жизни Тихомиров ставил на первое место именно религию. Он негативно относился к Николаю II, причем до шокирующей степени. В этом смысле и его мемуары "Тени Прошлого" и дневники способны посеять сомнение в его искренности как монархиста. Чего стоят фразы такого типа: "из всех же зол - самое ужасное - это власть, которая, вероятно, погубила бы нас даже и в том случае, если бы мы были порядочным народом". На самом деле он никогда не был легитимистом верящим в божественное происхождение и монаршую харизму. Для Тихомирова монархия это форма целесообразной организации национального государства. В общем любопытный был человек - с огромным умом и гибкими принципами, возможно, если бы он прожил подольше сделал бы еще один поворот, в сторону национал-большевизма. Во всяком случае, незадолго до смерти он написал возмущенный отзыв на мемуары Веры Фигнер, где протестовал против принижения своей роли в революционном движении.
63.Иустин Попович. Православная церковь и экуменизм
Книга выдающегося сербского богослова прославленного в лике святых. Отец Иустин был еще одним из представителей "антониевской" школы с ее характерными чертами - антилатинство, любовь к Достоевскому Однако он в каком-то смысле пошел дальше всех в плане синтеза антониевской школы и патристики, а затем сделал и еще шаги дальше. Его главный труд, который мы мечтали прочесть в 90-е годы: "Догматика Православной Церкви" теперь вышедшая уже в русском переводе. И как просто учебник по догматике Иустин очень хорош, но вот его третий том посвященный учению о Святом Духе и Церкви - это трансцендентный рывок. Иустин подчеркивает конкретность и многообразие присутствия Святого Духа в Церкви. То что жизнь Церкви это не обмирщенное функционирование, а именно проявление жизни Св. Духа. Благодаря Церкви человек "вотроичивается" становится причастным жизни Святой Троицы. Потом о. Иустин написал еще "Жития Святых", которые тоже я надеюсь будут переведены на русски. Досуг для трудов ему давало то что все послевоенные годы до самой смерти его держали фактически под арестом в монастыре Челие коммунистические власти Югославии. Из всех творений Иустина у нас первой опубликована работа "Православная церковь и экуменизм" с нейтрализующим предисловием Кураева. По сути это конечно компиляция и из глав догматики посвященных учению о Церкви и еще какой-то книги о том, что западный гуманизм это плохо в противоположность православной богочеловечности. И краткое резюме, что экуменизм это отрицание единственности Церкви и якшание с западными еретиками, что есть плохо. Тогда это немного разочаровывало - на волне моды на антиэкуменизм конца 90-х большей популярностью пользовались книги в жанре "а зал кричал подробности давай" - перечисления кто и как из иерархов согрешил с еретиками. Такие книги писали Перепелкина, иером. Савва Янич и другие. А у Иустина была именно философия, и вот она осталась когда мода воевать с иерархией схлынула. Далекое от формализма пророческое богословие преп. Иустина осталось. Конечно сегодня антиевропейский антигуманизм Иустина следует понимать с осторожностью. Критика Запада была логична и актуальна когда существовал диктат европейской цивилизации. Но её гуманизм довел ее до фактического отказа от цивилизации, до неоархаики И вот уже толпы варваров уничтожают и постхристианскую и христианскую цивилизацию. И иногда для апологетики своего варварства они используют антизападные аргументы православной мысли. Надо понимать, что критика православного в адрес католицизма релевантна в дихотомии православие-католичество, а вот в споре католик-ислам, протестант-шаманист кража православных аргументов для оправдания варваризации, как это делают евразийцы, категорически недопустима.
64. Светлана Лурье. Метаморфозы традиционного сознания
Классический труд по этнопсихологии и просто увлекательная книга. В свое время меня очень насмешила Т. Д. Соловей сообщившая: да, любопытная книжка, евреи вообще в этих вещах понимают. Я хохотал, поскольку Светлана Владимировна "еврейка" только по фамилии бывшего мужа, а по происхождению чисто русская хотя помешана на Армении, куда почти переселилась. Так сказать поглощение объектом изучения. "Метаморфозы" - первая книга в которой сформулирована её теория этнической психологии. На мой взгляд самая работоспособная из существующих. В ней объектом этнопсихологического изучения выступают не отдельные представители народа, а весь народ как целое, "национальный характер" это идея совершенно бессмысленная. Нет ни тождества характеров у людей, ни некоего среднего характера, "базовой личности". Лурье это блестяще доказывает. А вот у народа - наоборот, - характер есть. Мы вполне можем изучать и анализировать поведение русских, армян, турок как целого именно в категориях психологии. Разные психологические функции распределены у этноса между разными группами, причем конфликт между этими группами может быть функциональным, образовывать напряжение жизни этноса как психической системы. Традиционное сознание народа - каркас его интерпсихики, причем сформированный бессознательными категориями, поведенческими и культурными сценариями. Т. и В. Соловьи критикуют Лурье за культуроцентризм и пренебрежение биологическим началом в этносе. Я тоже ей это не раз говорил. Но. Вера в то что национальное чувство забито в гены и никакие культурные институты для его поддержания не нужны, биологизаторское "новое варварство", которое проповедует Соловей это также очевидная ошибка. Общность крови - в крови, не спорю. А вот чувство общности крови нуждается в воспитании, в дрессировке, в идеологизации. Иначе получаем потурченцев, янычар, иначе получаем западнорусскую аристократию которая с поляками стала против русских и ополячилась в конец как Вишневецкие и даже Острожские. Не случайно "молодые русские варвары" так опозорили себя с русофобским "ватником". Для них русскость пустая форма без ценности. Если держать в уме подход Лурье о единстве культуры и психики, то таких ошибок можно избежать. Просто не надо сводить культуру к "Пушкина читал в оригинале". Культура это сотни неосознаваемых поведенческих реакций передаваемых только в семье и общине. Этому посвящены иллюстративные очерки в Метаморфозах: о финах, о турках, о русской и армянской крестьянской общине. Это яркие красиво изложенные и очень тонкие наблюдения. Причем сделанные не самоделкиным, а человеком знающим новейшую мировую литературу. Очень жаль, что Метаморфозы не переизданы. Хотя были доступны другие книги - "Историческая этнология" и "Психологическая антропология" - компендиум западных теорий.