А.Сурков. Он был в Бранденбурге

[0gnev]

А.Сурков || « Красная звезда» №75, 31 марта 1943 года

СЕГОДНЯ В НОМЕРЕ: Сообщения Совинформбюро (1 стр.). Письма товарищу Сталину и его ответы (2 стр.). Подполковник П.Коломейцев. - Использование подвижности танков (2 стр.). Н.Тихонов. - Ленинград в марте (3 стр.). Майор С.Чухнов. - Воздушная разведка истребителей (3 стр.). Подполковник И.Березин. - Партийное поручение (3 стр.). Информация с фронтов Отечественной войны (3 стр.). А.Сурков. - Он был в Бранденбурге (4 стр.). Заявление Черчилля о положении в Тунисе (4 стр.). Заявление Стеттиниуса о продовольственных поставках США (4 стр.). Налет английских бомбардировщиков на Берлин и на Рур (4 стр.).

# Все статьи за 31 марта 1943 года.




Меня зовут Виктором. Родился я в 1926 году в городе Чугуеве. Я воспитывался у бабушки. Пять лет учился в средней школе, а потом в Харькове, в ремесленном училище. Немцы к нам, в Чугуев, ворвались осенью 1941 года. Меня забрали на работу в Германию 12 мая. 14-го мы уже были в Харькове.

В четыре часа утра мы выехали из Харькова. Больше двух тысяч человек погрузили в большой эшелон, по шестьдесят человек на один телячий вагон. В вагонах было тесно, грязно, неуютно. Больше всего было молодежи и подростков из Харькова и окрестностей. Попадались и семейные, с женами и ребятишками.

Только в Днепропетровске впервые дали горячую пищу. Такая это была бурда мутная и жидкая, что ее бы и собаки не стали есть. Пробрал нас голод, и мы еще на нашей земле стали с себя последнюю рубашку на еду менять.

Проехали Польшу. Началась Восточная Пруссия. Как только эшелон пересек границу, все двери и люки наглухо закрыли. Стражу усилили. Целые сутки взаперти держали. Даже по самым неотложным надобностям из вагонов не выпускали. Перед станцией Новый Бранденбург остановили поезд в поле.

Пришли немецкие вахтманы из лагеря и строем повели через город. В лагере, где нам предстояло жить, было тысячи четыре разного народа - русских, французов, поляков - военнопленных. Здесь опять мы обмывали тело холодной водой, а желудки теплой бурдой.

На другое утро, в воскресенье, «паны» - хозяева понаехали. Начали нашего брата нарасхват отбирать. Чуть не до драки дело доходило. Спорили. Ругались. Друг у друга из-под носу рабочих уводили. Попал и я в группу к одному толстому старому немцу. Только он нас из лагеря вывел - навстречу комендант, или, как его там называли, лагерфюрер Виккер. Полопотали они немного, погорячились, руками помахали, и ушел он, не солоно хлебавши, а нас Виккер обратно повел за колючую проволоку.

Стали мы в лагере жить. Гоняют на работу. Дают утром по маленькому ломтику макухи да чай из сухих листьев крапивы. Днем баланды противной по чашке на брата, а вечером ничего. От такой жизни все носы повесили. Видим - пропадать приходится.




Задумали мы на третий день лагерной жизни убежать. Втроем выползли за проволоку. Идем по выгону, где коров пасут, а навстречу нам лагерный жандарм. Попались. Спрятаться было некуда. Привел нас жандарм обратно в лагерь, а там известное дело, шесть суток карцера на голодовке и весь расчет.

Отсидел я свои шесть суток в карцере, совсем стал тощий, как спичка. Пришел в барак, а там идет сортировка и отбор по профессиям для работы на заводах. Я свою профессию слесаря-лекальщика скрыл и записался чернорабочим. Не хотелось итти на завод. Рассказывали лагерные, что там ребята у тисков по 15-18 часов стоят, кормежка плохая, мрут, как мухи. Говорили, что с завода удрать труднее, чем из лагеря или с полевых работ. А удрать я решил твердо. Только случая удобного дожидался. Работать не было сил. Однажды упал я у тачки. Расправа со мной была короткая. Отправили в городскую тюрьму. Там в карцер втолкнули. Карцер вроде каменного шкафа в стене. Темно, тесно. Ни сесть, ни лечь. Стены сырые, холодные. Пол цементный, а на полу вода. Пища - кусок хлеба да кружка воды. Трое суток я простоял в этом каменном шкафу. И спал стоя. На четвертые сутки услышал ночью звон железа и топот многих ног. Тюремщик отпер дверь моего ящика и приказал выходить. Привели меня в общий коридор. Приказали свою одежду снять. Дали арестантские штаны и рубаху из грязной мешковины и тяжелые деревянные колодки. На руки и на ноги надели кандалы.

Вывели нас, тридцать арестантов, на двор. Посадили в закрытый грузовик и повезли. Машина остановилась у ворот огромного, обнесенного высоким, в несколько рядов, проволочным заграждением, концлагеря для штрафных. Привели нас к большому сараю. Выстроили гуськом и приказали: - бегом марш! Два жандарма у дверей встали и каждому в спину кулаком и ногой поддают. Мы ввалились в барак.

На следующее утро меня вместе с другими погнали грузить цемент. Наваливали каждому на спину по два бумажных мешка с цементом по пятьдесят килограммов каждый. Взрослые еще носили, а мне пришлось трудно. На первой носке я кое-как дотащился до места. А когда вторую кладку взвалили, почувствовал, что у меня в спине что-то хрустнуло. В глазах помутилось, и упал я тут же около штабеля. Пришел в себя весь мокрый. На меня ведро холодной воды вылили, чтобы привести в сознание. Надсмотрщик немец изругал меня и избил.

Проработал я на цементном складе три дня. В воскресенье в каретах, в бричках, на автомашинах и велосипедах понаехали в лагерь «паны» - немецкие помещики и кулаки. Стали отбирать людей на полевые работы. Меня никто брать не хотел. Совсем я отощал и стал щуплый, как воробей.

В эти дни у нас в лагере большое происшествие было. На ново-бранденбургском авиационном заводе работала группа военнопленных французов. Они дружили с четырьмя пленными советскими летчиками. Испытательный и учебный заводской аэродром был поблизости от того места, где заключенные на поле работали. И задумали летчики улететь из плена. Французы для них выведали все порядки на аэродроме - когда там испытание и обучение идет, когда никого не бывает и какие машины заправленные остаются на линейке. В условленный день летчики, работая вместе с другими на прополке картофеля, незаметно шмыгнули в высокую пшеницу, а оттуда переползли к аэродрому. На аэродроме никого не было, на обед ушли. Бросились они к указанной французами двухмоторной машине, завели ее, и все четверо, как были в кандалах, улетели.

Немцы тревогу об’явили. Самолеты в погоню поднялись. Догнали ли они беглецов - не знаю. У нас в лагере после этого случая большой шум и разговоры были.

Жестоко немцы расправились с оставшимися заключенными за этот побег. Началось дознание. Ничего дознаться не могли. Тогда стали расправляться. Особенно досталось французам. Их секли шпагами, плашмя, по спине. Давали по пятьдесят ударов, и многие из наказанных уже больше не встали со скамейки и отправились на тот свет.

От голодовки начались у меня чирьи-фурункулы. Пошел к лагерному врачу, русскому, из Киева. Осмотрел он меня, стал расспрашивать, кто я и откуда? Рассказал. Оказалось, что он моего дядю, военного врача, знает. Осмелел я и сказал, что хочу домой убежать. Он обещал помочь. Осень уже началась. Холодно стало и дожди пошли. Велел мне врач простудиться. Я три ночи под дождем на земле лежал и простудился. Стал у меня плеврит. Извелся я от него совсем. В голове много седых волос появилось. А все-таки врач свое слово сдержал. Залечил меня так, что и комиссию мы с ним обманули. Выписали мне постановление, что инвалид, к труду негоден. Дали документ на руки, что освобожден и могу с попутным эшелоном следовать домой.

Простился я с врачом и переводчиком, которые мне помогали, и отправился в путь-дорогу.

Много городов немецких, польских и советских проехал. В Любеке был, видел, как здорово англичане его бомбами отделали. Так им, немцам, и надо! И в Данциге был. Тоже, видать, что летчики поработали. Когда Варшаву проезжал, там на станцию партизаны напали, пути разрушили, запалили семь цистерн с горючим. Говорили, что в суматохе из соседнего концлагеря 25 тысяч заключенных разбежались. Полуживой добрался я до Чугуева.

Со слов Виктора К. из города Чугуева записал А.Сурков. ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ.
_______________________________________
В немецкой кабале* ("Красная звезда", СССР)*
Советские военнопленные на каторге в Германии ("Красная звезда", СССР)

**************************************************************************************************************************************************
ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ. Минеры подразделения старшего лейтенанта Ф.Скрипникова на-днях обнаружили на магистрали Москва-Минск четыре огромных фугаса, заложенных немцами при отступлении. Фугасы были снабжены часовыми взрывателями замедленного действия, до 21 суток. На снимке: старший сержант В.Юченков передает взрыватель, извлеченный из мины.

Снимок нашего спец. фотокорр. майора С.Лоскутова.



★

ЧУДОВИЩНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ ГИТЛЕРОВСКИХ ЗВЕРЕЙ В РОВНО

СТОКГОЛЬМ, 30 марта. (ТАСС). Как сообщает гитлеровская газета «Дейче цейтунг ин Украине», несколько заключенных в тюрьме в городе Ровно предприняло попытку побега. Эта попытка была предотвращена. «По распоряжению начальника полиции безопасности, - пишет газета, - в целях возмездия были казнены в тот же день все заключенные в этой тюрьме».

★

УПАДОК ДИСЦИПЛИНЫ И ДЕЗЕРТИРСТВО СРЕДИ ГЕРМАНСКИХ СОЛДАТ В НОРВЕГИИ

СТОКГОЛЬМ, 30 марта. (ТАСС). Шведская газета «Социал-демократен» пишет, что в Норвегии ежедневно происходят случаи, свидетельствующие об упадке дисциплины среди германских солдат. Нарушения дисциплины и дезертирство стали повседневным явлением, особенно в частях, расквартированных в восточных частях района Тренелаг. На-днях при осмотре товарного поезда, остановленного немецким патрулем около станции Мерокер, в одном из вагонов были найдены два германских солдата, сидевших в бочках под брезентом. Эти солдаты собирались бежать в Швецию.

____________________________________________
К.Симонов: Поезда рабов ("Красная звезда", СССР)**
А.Авдеенко: Бабий Яр** ("Красная звезда", СССР)*
А.Сурков: По лагерям смерти* ("Красная звезда", СССР)**
П.Трояновский: Лагерь «181»* ("Красная звезда", СССР)
В.Антонов: Кровь, взывающая к мести* ("Известия", СССР)*
А.Толстой: Русские люди и немецкая неволя* ("Красная звезда", СССР)*
В.Молотов: Нечеловеческие мучения советских граждан в немецко-фашистской неволе* ("Красная звезда", СССР)**

Газета «Красная Звезда» №75 (5446), 31 марта 1943 года