Илья Эренбург. Горе им!

[0gnev]

И.Эренбург || « Красная звезда» №197, 19 августа 1944 года

Войска 1-го Украинского фронта, форсировав реку Висла в районе Сандомира, в результате упорных боев, продвинулись вперед до 50 километров, расширили захваченный плацдарм на западном берегу Вислы до 120 километров по фронту и штурмом овладели городом Сандомир.

# Все статьи за 19 августа 1944 года.




Мы вышли на границу Германии. Разумеется, мы не собираемся любоваться пограничными столбами. Мы вышли на границу для того, чтобы ее перейти. После июня 1941 г. должен был наступить август 1944 г.

Передо мной любопытный документ: приказ командующего 3-й немецкой танковой армией (вернее, остатков этой армии) от 11 июля 1944 г.: «Серьезные оборонительные бои, которые с 22 июня 1944 г. 3-я танковая армия ведет против превосходящих сил противника, приблизили линию фронта к границам родины. Уже теперь необходимо перебросить многие базы снабжения 3-й танковой армии в Восточную Пруссию и другие области Германии.

Отступление немецких войск на территорию Германии, естественно, вызовет сильное волнение и тревогу среди местного населения. Поэтому немецкий солдат должен всем своим поведением внушать жителям Германии ту уверенность в победе, которая сопутствовала ему в дальних походах на вражеские страны.

Для этого необходима коренная ломка всех существующих ныне правил и привычек. Широкие просторы России предоставляли армии свободу, которой не место на территории Германии. Отсутствие в России четкого управления на местах позволяло и диктовало самовольные действия для устройства своей жизни и удовлетворения своих нужд.

Все необходимое можно было брать повсюду, где оно имелось. Воинские части и учреждения зачастую не ограничивали себя в применении русской рабочей силы. Многие части, получая дополнительное снабжение из местных ресурсов, не задумывались над тем, что они живут лучше, нежели многие жители Германии. Обычно при расквартировании не обращалось никакого внимания на население; солдат был повсюду хозяином.

Обстановка в германских городах и селах диаметрально противоположна описанной. Люди, с которыми мы там столкнемся, это наши соотечественники, которых мы должны уважать и которым мы обязаны помогать».

Не смущаясь, командующий 3-й танковой армией, генерал Рейнгардт признает, что его подчиненные в России бесчинствовали и мародерничали. Генерал Рейнгардт встревожен другим: как бы фрицы не начали по привычке резать немецких коров и жечь немецкие села. Он спешит раз'яснить своей разнузданной солдатне, что «широкая Россия» кончилась.

Этот немецкий приказ должны внимательно прочитать офицеры и солдаты Красной Армии, находящиеся на границе Пруссии. Перед тем, как притти к ним, вспомним, что они сделали у нас. Мы идем к ним не как путешественники, мы идем к ним, как судьи. Мы идем к ним, чтобы покарать разбойников и убийц.

Мне особенно нравится одно выражение немецкого генерала: «диаметрально противоположная обстановка». Если бы немцы были одарены чувством смешного, я сказал бы, что в этом битом танкисте погибает непризнанный юморист. Я могу продолжить мысль генерала Рейнгардта: диаметрально противоположны убийца и судья; диаметрально противоположны немцы на Волге и русские у Пруссии; диаметрально противоположны душегубка и суд, «гейль Гитлер» и «Гитлер капут», преступление и наказание.

Генерал-бандит говорит своим ребятам: Германия это не Россия. Очень хорошо! Мы твердо запомним слова немецкого генерала. Мы их повторим в Кенигсберге. Мы их повторим в Берлине. До границы Германии мы освобождали. Теперь мы будем судить. И никогда мы не примем дом детоубийцы за приют сироты.

Мы вспомним и другие приказы немецких генералов. Мы вспомним их черные дела: как они жгли села; как угоняли детей и стариков; как создавали «зону пустыни»; как убивали младенцев без огнестрельного оружия; как клеймили пленных каленым железом; как пытали и как вешали. Этих приказов много. Может быть, наши бойцы и не помнят тексты немецких приказов. Но они не забудут тех картин, которые видели: растерзанных детей, взорванные города, рвы, набитые замученными. Это было выполнением приказов.

Мы идем в Германию после Украины, после Белоруссии, после пепла наших городов и после крови наших детей, после трех черных лет. Горе стране убийц!

К границам Германии подошли не только наши части. К границам Германии подошли тени погибших. Кто стучится в ворота Пруссии? Мертвецы, убитые, задушенные газами, сожженные, старики из Тростянца, дети из Бабьего Яра, мученики Славуты, прах и пепел из тех печей, в которых немцы сожгли миллионы беззащитных. Дети, утопленные в колодцах, как ангелы мщения, уже реют над Инстербургом. Старухи, которых немцы привязывали к хвостам лошадей, уже протягивают свои руки к Тильзиту. Вот они, легионы призраков - удушенные в душегубках, зарытые в землю живьем, сожженные, повешенные, растерзанные! Куда идут эти тени? В Кенигсберг. В Берлин. И за мертвыми идут живые. Ничто теперь не остановит нас: мы не можем уснуть от горя и гнева. Горе земле злодеев! Горе Германии!




Наш народ не любит ни громких слов, ни эффектных жестов. Мы воюем, работаем. Но там, в глуби сердца, что-то бьется, трепещет: мы чувствуем близость конца. С волнением жители Волги или Урала смотрят на карту Франции. Наши союзники бьют и гонят немцев. Вся Франция охвачена огнем. С великим волнением я читаю: столько-то километров до Парижа... И, радуясь за милую мне Францию, я думаю об одном: о падении Берлина. Берлога уже трещит. Наши снаряды и мины, уже рвутся на германской территории. И сейчас, когда я пишу эти строки, какой-нибудь пруссак, эсэсовец, мародер, колбасник, вешатель падает на немецкой земле, сраженный ружейной пулей.

О, конечно, они не сразу сдадутся! Они теперь сопротивляются с двойной силой отчаяния. Они теперь сражаются не за «расовую чистоту», а за свою грязную шкуру. Они теперь думают не о сапфирах Индии, а о доме в Инстербурге или Тильзите, где жадная немка спокойно пожирала «трофейные» посылки и била по щекам русскую девушку. Мы идем в тот дом. И скоро мы придем.

На границе Германии, друзья-воины, совесть Россия, повторим еще раз священную клятву: ничего не забыть! Мы даем эту клятву замученным детям. Мы даем эту клятву тем цветам, которые не доцвели в июне 1941 года. Мы даем эту клятву потерянной молодости и оскорбленной старости. Мы не фашисты, мы воины совести, разума, добра. Совесть требует кары убийцам. Разум гласит: только огнем можно отучить немцев от набегов. Добро нас обязывает не щадить палачей.

Нас привел к границе Германии человек, который знает, что такое слезы матери. Сталин знает, как немцы зарывали в землю живых детей, и в самые черные дни Сталин нам говорил, что мы победим злодеев. Сталин приведет нас в Берлин. И если найдется в мире человек, который забудет о том, что сделали немцы, его проклянут могилы невинных. А мы знаем, что не забудет этого Сталин и не забудет Россия. Мы говорим это с тем спокойствием, которое бывает у старой, накаленной и неодолимой ненависти. Мы говорим это теперь: на самой границе.

Горе Германии! // Илья Эренбург.

***********************************************************************************************
ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ. За Вислой. Пикирующие бомбардировщики «Петляков-2» идут на цель.

Снимок нашего спец. фотокорр. О.Кнорринга.



★

Расследование немецко-фашистских злодеяний в Люблине

ЛЮБЛИН, 18 августа. (ТАСС). Приступила к работе созданная по предложению Польского Комитета Национального Освобождения польско-советская Чрезвычайная комиссия по расследованию немецко-фашистских злодеяний в Люблине. В состав этой комиссии входят от Польши заместитель председателя Польского Комитета Национального Освобождения А. Витос (председатель комиссии), ксендз доктор Kpyшинский, профессор Бялковский, прокурор апелляционного суда Бальцежак, профессор судебной медицины Шилинг-Сингалевич и член Польского Комитета Национального Освобождения доктор Зоммерштейн. Представителями СССР в этой комиссии являются профессор В.И. Прозоровский, профессор Н.И. Гращенков и Д.И. Кудрявцев.

Комиссия в течение нескольких часов знакомилась на территории лагеря уничтожения в Майданеке и в Крембецком лесу с документами, вещественными доказательствами и другими материалами следствия.

Их тысячи - этих немых свидетелей чудовищных злодеяний немецких извергов в Люблине. Нужно несколько дней, чтобы увидеть всё это и все равно можно узнать лишь сотую долю того, что по приказу немецких оккупационных властей вершилось в Майданеке, Люблине и в Крембецком лесу. Два миллиона людей вошли в ворота немецкого лагеря в Майданеке, чтобы никогда не вернуться из него. Чудом уцелели единицы от остальных остались лишь фотографии, записи в книге истребленных, обувь или одежда, которую немецкие палачи снимали со своих жертв перед расправой. От сотен тысяч заключенных остался лишь безымянный прах. На огромной территории лагеря - десятки холмов человеческих костей, золы, пепла.

С каждым часом всё больше раскрывается ужасающая картина немецких зверств. В десятках папок - паспорта людей разных наций, профессий и сословий; документы поляков, советских людей, французов, голландцев, чехов, греков и многих других. Все эти материалы - новые неопровержимые свидетельства гитлеровской политики истребления народов Европы. Речь идет именно об истреблении, ибо в Майданеке происходило преднамеренное массовое убийство заключенных многих национальностей. Гитлеровские изверги убивали не только взрослых, но и детей. В ход была пущена вся немецкая техника массового истребления: автомат и газ, печи, костры, заражение инфекционными болезнями, убийство голодом.

Среди обнаруженных документов имеется письмо немецкой фирмы, строившей печи для сжигания узников. В ответ на запрос коменданта лагеря фирма советует не превышать проектной температуры в топках печей, чтобы обеспечить их большую долговечность. Одновременно фирма рекомендует рационализировать работу печей, в частности утилизировать тепло печей для подогрева воды. Таким страшным «деловым» языком говорили палачи о созданной ими машине смерти, перемоловшей сотни тысяч человеческих жизней. 600.000 заключенных сожжено в топках печей в Майданеке. Эксперты считают эту цифру минимальной, ибо, как свидетельствует приведенное письмо, печи работали с перегрузкой. Палачи спешили. Они не успевали уничтожать убитых и умерщвленных, они раскладывали костры.

После предварительного осмотра лагеря уничтожения члены комиссии выехали в Крембецкий лес, расположенный в нескольких километрах от лагеря. Там обнаружено 10 мест, где немецкие палачи производили расстрелы польских военнопленных и местных жителей и где они сжигали трупы своих жертв. Комиссия осмотрела один из вскрытых рвов. Трупы лежат в несколько слоев. Здесь - мужчины, женщины, дети 4, 5, 12 лет, трупы грудных детей. Нельзя без ужаса, волнения и гнева смотреть на труп матери, к которой приник ребенок. Он обнял ее и так погиб. Его головка разбита. В голове матери огнестрельная рана. Тут же труп грудного ребенка, на шее которого висит на ленточке резиновая соска. Немецкие звери торопились. Они не замели следов, как пытались это сделать в Майданеке, где на ямы, наполненные трупами, наваливали по нескольку тонн камней. Каждая горсть земли на Майданеке - красноречивое свидетельство гитлеровской политики истребления народов Европы. Чрезвычайная Комиссия продолжает следствие.

************************************************************************************************************
От Советского Информбюро

# Сводка Совинформбюро за 18 августа 1944 года

Разгром немецких войск группы «Центр» на советско-германском фронте привёл в смятение фашистскую правящую клику. Гитлеровцы из кожи лезут вон, пытаясь скрыть правду об истинных причинах поражений немцев и обелить своего обанкротившегося главаря - Гитлера. В Берлине в пожарном порядке сочиняют фальшивки, цель которых доказать немцам, что для фашистской Германии ещё не всё потеряно.

Берлинское радио 15 августа передало военный обзор генерал-лейтенанта Дитмара. Касаясь положения на советско-германском фронте, Дитмар заявил, что обстоятельства, приведшие к разгрому центральной группировки немецких войск, «можно в значительной степени свести к одному единственному фактору - к численному превосходству противника...»

Несколько ранее, 13 августа, в фашистской газете « Ангрифф» была опубликована статья одного из главных подручных Гитлера - Лея. Эта статья, так же как и обзор Дитмара, посвящена вопросу о причинах разгрома немецких войск на советско-германском фронте. Лей пишет: «Когда потоки советских войск хлынули от Витебска через Минск к Восточной Пруссии, у нас замерло дыхание... невольно возникал вопрос: неужели русские настолько превосходят нас не только по численности, но и по способности и моральным качествам... Сейчас нам стало ясно, что в поражении немецких войск на всём протяжении фронта от Сталинграда до Вильно и Варшавы повинны германские изменники». Всякие разговоры о превосходстве советских войск в живой силе и технике Лей называет «глупыми и пораженческими».

Таким образом, генерал-лейтенант Дитмар утверждает: «Русские сокрушили центральный немецкий фронт потому, что они обладают численным превосходством», а Лей вопит: «Ничего подобного. Кто говорит о превосходстве русских, тот глупец и пораженец. Во всём повинны немецкие генералы». Разноголосица в фашистском хоре лжецов свидетельствует о полном замешательстве и панике в лагере гитлеровских заправил. Видимо, у гитлеровцев не только замерло дыхание, но и помутилось в голове. Оттого и врут они по-разному, каждый на свой лад, уличая друг друга во лжи. Сколько бы ни соревновались на этом поприще гитлеровцы, им не удастся уйти от неизбежной гибели. // Совинформбюро.

________________________________________________________
И.Эренбург: Путь к Германии ("Красная звезда", СССР)
Летать ближе к земле ("Time", США)
Ленинград: блокаде - конец! ("Time", США)
Верховный жрец 'бога войны' ("Time", США)
Солдат, который не сдается ("The New York Times", США)
С.Сульцбергер: Рядовой Фриц ("The New York Times", США)
Немцы не знают, что они разбиты ("The New York Times", США)
Психология «гибели богов»: сможет ли Геббельс вновь овладеть умами немцев? ("The New York Times", США)

Газета «Красная Звезда» №197 (5877), 19 августа 1944 года