Всё-таки к 54 годам в человеке накапливаются такие (избыточные до агрессивности, до настойчивых претензий подчинить себе внутреннюю, а то и внешнюю жизнь) объёмы прошлого, оно так упорно выдаёт себя за настоящую - более настоящую, чем настоящая - жизнь, что впору бы уже задуматься о способах освобождения от него ( Read more... )

…мне ведь до сих пор кажется (так в юности казалось - и это не заросло, это осталось, как рана-глаз), что в поражениях (а потеря, по невнимательности и небрежности, важного предмета - тоже ведь поражение) и в создаваемой ими незащищённости человеку открывается куда большая правда - более крупная, более важная, более глубокая - чем всё, что способно ( Read more... )

Ну и ещё раз, очередной раз: поездки должны быть редкостью, исключением, разрывом шаблона, выбиванием опор из-под ног, чтобы каждая - обжигала, прожигала насквозь, чтобы действовала сильно до почти-невыносимости. Чтобы разламывала защитные корки. В противном случае (рутинизируясь, доместицируясь, переставая быть травмой и становясь частью комфорта ( Read more... )

А вот лёгкого-то, легко и быстро сделанного от себя принимать так не хочется, что весь душевно-телесный организм этому сопротивляется: давшееся без труда, без преодоления и самоломания, без кровавых слёз - настолько, мнится, легковесно, что ненастоящее; сделавши такое - чем бы оно ни было само по себе, пусть даже исключительно точным попаданием в ( Read more... )

Какое счастье быть свидетелем мира, просто созерцателем его. И вот это уж точно - то, что имеет прямое отношение к полноте и подлинности жизни, поскольку всякое активное участие в мире (тем более, не приведи Господь, активное его переделывание) - частично, а в простом созерцании, в - чуть ли не всеприемлющем - впускании в себя глазами мира, его ( Read more... )

Страшные ободранные конец восьмидесятых-начало девяностых: а ведь родное время. Трудные, измученные, изношенные его пространства, люди, предметы, усталое само вещество жизни. Благодарность всё равно, чувство глубокой связи - всё равно (независимо от степени удобства, лёгкости и т.д.). (На это время не просто наложилось, но срослось с ним в такую ( Read more... )

Как в молодости - не просто даже хотелось, но чувствовалось страшно, определяюще важным, чтобы что-то непременно происходило и менялось, и получать «впечатления ( Read more... )

Вот когда чувствуешь себя виноватой, а жизнь - разлаженной, разломанной и режущей тебя краями обломков, когда от существования больно, когда чувствуешь в себе нужный градус тревоги и горечи - значит, всё нормально и правильно, всё весомое, настоящее, а ты всё видишь точно (насколько такое вообще возможно), и признание всего этого - несомненное ( Read more... )

Не данное человеку так же точно важно - и даже точно так же дано ему - как и то, что у него есть. Может быть, даже и острее. Оно дано ему в модусе неданностиТо, что чувствуешь как собственную, персональную нехватку, как то, чего именно тебе недостаёт для полноты и цельности, для правильности и точности, да хоть для самой подлинности, - продумываешь ( Read more... )

И думаю я о переформатировании жизни. Своей, чьей же ещё.

Жить надо медленнее и крупнее, - и это связанные друг с другом свойства - так, что и не разделить. Большими сырыми (от непереработанности, от оставленности-в-свободе, в самоценности) кусками бытия. Медленнее и крупнее.

This entry was originally posted at https://yettergjart.dreamwidth.org/ ( Read more... )